Форум » Архив №1: игровые темы » Поместье "Валуа Сентье" » Ответить
Поместье "Валуа Сентье"
Sindarion: Загородное поместье де Валуа. По легендам, возведённое в незапамятные времена Первых войн, уничтоженное и отстроенное вновь в Тёмное время, оно представляет собой скорее любопытный реликт полувоенной архитектуры древности, чем современный комфортабельный особняк. В данное время принадлежит Томасу де Валуа. Используется им в основном как стоянка во время летней охоты и место для отдыха от городской суеты и шума.
Ответов - 5
Sindarion: Бор. Поляна Вечного Камня >>> Вскоре бор остался позади, и их путь пересекла заезженная грунтовая дорога. Понукаемый эльфом, Бездомный равнодушно свернул, застучав копытами по утоптанному до каменной твёрдости тракту. Вскоре редколесье сменилось молчаливыми, спящими полями, а где-то на горизонте вновь показалась тонкая полоска леса. Бездомный перешёл на быструю рысь, дополнительный седок его нисколько не смущал. – Танахи здесь рядом, – тишина окружающей природы и немногословность его спутницы невольно передалась Синдариону. – Можем заехать, если хочешь. Особняк дальше. И снова тишина, лишь монотонный стук копыт. Снежное покрывало изредка перемежалось тёмно-рыжими прогалинами, по которым бродили одинокие чёрные птицы, выискивая что-то в заиндевевшей земле. На сером небе едва угадывалось пятно солнца, всё вокруг приобрело необычайную чёткость, каждая травинка, каждый камешек на дороге словно врезались в мягкий свет осеннего дня. – Равновесие и было в планах Эру. Жизнь и смерть. Гармония. «Все имеет свою цену... и от каждого зависит цена другого. Келвар могут убежать или постоять за себя, а Ольвар – растения не могут»... Как ты думаешь, чем питаются орлы, любимое творение Манве? Травой? – Всё что внёс Мелькор – иррациональная жестокость. Зависть. Предательство. Свобода? У Квенди всегда была свобода выбора, не говоря уже о людях. Младших детях Эру, чьи судьбы не определяет музыка Айнур. – Синдарион замолчал. В воздухе повисла тишина. – Зачем? – паладин почувствовал, как девушка вздрогнула, его голос в окружающем безмолвии прозвучал неожиданно резко. – Зачем потребовалось разрушать Иллуин и Ормаль, первые светильники, давшие жизнь всему живому Арды? А сделка с паучихой Унголиант? Зачем потребовалось убивать Тельперион и Лаурелин, великие деревья Валинора? Дорога шла куда-то дальше, через лес, но у самой кромки Синдарион свернул. Аккуратный указатель в форме стрелки витиеватой серебристой вязью по чёрному полю гласил: «Валуа Сентье». – Родовое гнездо фамилии де Валуа. Надел, пожалованный за верную службу далёкому предку теперешних Валуа. По преданию, этот предок сражался плечом к плечу со Снежным Котом во времена Первых войн. Как было на самом деле – никто уже и не знает. История поместья теряется где-то в Темном времени. Сейчас де Валуа переселились в город, но несколько слуг по-прежнему поддерживают старый особняк в надлежащем виде. Дорога пересекала небольшую деревушку. Несколько домов, на вид довольно крепких и ладных, колодцы-журавли, амбары, конюшни. По единственной улочке туда-сюда с визгом бегает розовощекая детвора. – Ух ты! Эльфины! Вы тоже приехали искать мамз... мад-му-зель Калисто? – девочка лет шести с любопытством уставилась на медленно шагающего Бездомного и его всадников. Путь шел дальше и сворачивал в просеку. Примерно через полмили просека заканчивалась, упираясь в крутой обрыв у излучины реки. Здесь-то и располагался «Валуа Сентье» не то форт, не то особняк, некогда грозный, но теперь не более опасный чем старый одряхлевший беззубый пёс. Массивные ворота приглашающе распахнуты, у левой створы подрёмывает часовой алебардист.
Эллира: Большую часть дороги они ехали молча. Эллире не хотелось спорить, да и доказывать что то, тоже надоело. Разве поверит творение Эру в погрешность своего творца??? Эллира знала как было на самом деле. Когда она выбрала путь Слушающей, музыка миров поведала ей о прошлом, как создавалась Арда, и о будущем, как она будет уничтожена. На шестой день Эру создал Охотника Ороме, он создавал зверей и следил за ними. Охота была частью его существования. Но для него это игра. Ороме всегда охотился только на сильнейших и быстрейших животных, потому как убивать слабых и больных ему было не интересно. Мелькор же создал хищников, и сильные животные смогли защитить себя или убежать, и ни один хищник не убивал ради забавы, они убивали только для того что бы выжить. Девушка закрыла глаза и стала вспоминать, что она видела в музыке миров. И была ночь, но они не увидели ни Луны, ни звезд. И был день, но они не увидели Солнца. Казалось им - темнота окружает их; ибо до времени волей Единого были удержаны глаза их. Тогда-то Ауле, Великий Кузнец, создал то, что назвали Валар Столпами Света. Золотые чаши поместили на них, и Не-Тьмой наполнила их Варда, и Манве благословил их. И поместили Валар Столпы Света: Иллуин - на севере и Ормал - на юге. Созданные из Пустоты и Не-Тьмы, в скорлупу Пустоты замкнули они частицу Эа - Арду. В то время дали ростки все те семена, что посадила в Средиземье Валиэ Йаванна, и поднялось множество растений, великих и малых: мхи и лишайники, и травы, и огромные папоротники, и деревья - словно живые горы, чьи вершины достигали облаков, чье подножие окутывал зеленый сумрак; и яркие сочные цветы - сладким тягучим соком напоены были их мясистые лепестки. И явились звери, и бродили они по долинам, заросшим травами, и населили реки и озера, и сумрак лесов. И нигде не было такого множества растений и цветения столь бурного, как в землях, находившихся там, где встречался и смешивался свет Великих Светильников. И там, на острове Алмарен, что в Великом Озере, была первая обитель Валар - в те времена, когда мир был юным, и молодая зелень еще была отрадой для глаз творцов. И долгое время были весьма довольны они. Радостно было Валар видеть плоды трудов своих; и назвали они время это - Весной Арды; и, дабы ничто не нарушило покой мира, не в силах повелевать пламенем Арды, попытались они усмирить его, и под землей заключили его. Но открыли Валар путь в Арду тварям из Пустоты; и те поселились в непроходимых лесных чащах и в глубоких пещерах. Временами покидали они свои убежища, и в ужасе бежали от них звери, и увядали растения там, где проходили они - как клубится ползучий серый туман. Так Пустота вошла в мир. ...Он задыхался; каждый вздох причинял ему боль - острые мелкие горячие иглы кололи легкие изнутри. На лбу и висках его бисеринками выступил пот. Ему казалось - он дышит раскаленным, душным, влажным сладковатым туманом... Что это? Незачем было спрашивать. Он знал: Арта. Жизнь Арты была его жизнью, боль Арты - его болью. Он снова вступил в Арту. Это было нелегко: словно какая-то упругая, пружинящая невидимая стена не пускала его; словно огромная ладонь упиралась ему в грудь, отталкивала настойчиво и тяжело. Он с трудом преодолел сопротивление. И страшен был мир, встретивший его, ибо мир умирал; но даже в мучительной агонии своей был он прекрасен. Вечный неизменный день пробудил к жизни семена и споры тысяч и тысяч растений. Огромные деревья тянулись к раскаленному куполу неба, и поднимались травы в человеческий рост на холмах. Но в лесах плющи и вьюны медленно упорно ползли вверх, впиваясь в бугристую шершавую кору, и ни один луч света не пробивался сквозь тяжелую листву. И под сенью исполинских деревьев кустарники, травы и побеги душили друг друга, рождались и умирали, едва успев расцвести. В душном жарком воздухе умершие травы, увядшие цветы, опавшие листья быстро начинали гнить, и запах тления смешивался с запахом раскрывающихся цветов. Пыльца - золотистое марево - была повсюду; все было покрыто ее мягким теплым налетом, и медовый приторный привкус не сходил с языка, и губы были липкими и сладкими, и от густого тяжелого аромата цветов кружилась голова. Влажный теплый воздух наполнял легкие. Растения давили и пожирали друг друга, и в агонии распада цеплялись за жизнь; и хищные плющи высасывали жизнь из деревьев, и деревья упорно тянулись вверх, стремясь опередить друг друга... Симметричный мир, где царит вечная Не-Тьма. Симметричный мир, где нет ни гор, ни впадин. Здесь некуда течь рекам, и озера становятся болотами, затянутыми тиной и ряской, и буйным цветом цветут они, и в них копошатся странные скользкие мелкие твари, и тяжелый золото-зеленый туман ползет с болот, стелется по земле: удушливый запах гниения и густой, почти физически ощутимый аромат болотных трав... Растения сплетаются, движутся, ползут, стискивают друг друга в смертных объятиях; и в сумеречных чащах темные мхи разъедают стволы деревьев, как проказа; и пятна ядовито-желтой плесени на их скрюченных корнях похожи на золотые язвы, и деревья гниют заживо, становясь пищей для других, и животные сходят с ума... Такой была Весна Арды. Такой увидел Арту Мелькор. Он стиснул виски руками. Мир кричал: первый крик новорожденного переходил в яростный вопль - и в предсмертный хрип. Арта глухо стонала от боли, словно женщина, что не может разрешиться от бремени; огонь, ее жизнь, жег ее изнутри. Крик пульсировал в его мозгу в такт биению крови в висках, не умолкая, не умолкая, не умолкая ни на минуту. Боль стиснула его сердце, словно чья-то равнодушная рука. Не-Тьма враждебнее Тьме, чем Свет. Не-Тьма царствовала в мире. На мгновение Властелину Тьмы показалось - все кончено. Ему показалось - это гибель. Для Арты. Для него. И тогда он поднял руку. И дрогнула земля под ногами Валар. И рухнули Столпы Света: Тьма поглотила не-Тьму. В трещинах земли показался огонь - словно пылающая кровь в открывшихся ранах. По склонам вулканов ползла лава, выжигая язвы оставленные не-Тьмой на теле Арты, и с оглушительным грохотом столбы огня поднимались в небо. Из глубин моря поднимались новые земли, рожденные из огня и воды, и белый пар клубился над неостывшей их поверхностью. И была ночь. ...И над ночной пылающей землей на крыльях черного ветра летел он и смеялся свободно и радостно. С грохотом рушились горы - и восставали вновь, выше прежних. И кто-то шепнул Мелькору: оставь свой след... Он спустился вниз и ступил на землю. Он вдавил ладонь в незастывшую лаву, и огонь Арты не обжег руку его; он был - одно с этим миром. И на черной ладье из остывшей лавы плыл он по пылающей реке, и огненным смехом смеялась Арта, освобождаясь от оков, и молодым, счастливым смехом вторил ей Мелькор, запрокинув лицо к небу, радуясь своей свободе и осознанной, наконец, силе. ...И был день. И в клубах раскаленного пара, в облаках медленно оседающего на землю черного пепла встало Солнце, и свет его был алым, багровым, кровавым. И было затмение Солнца. Оно обратилось в огненный, нестерпимо сияющий серп, а потом стало черным диском - пылающая тьма; и корона протуберанцев окружала его, и в их биении, в танце медленных хлопьев пепла слышался отголосок темной мятежной и грозной музыки; в нее вплетался печальный льдистый шорох и тихий звон звезд, как мучительная, болезненно нежная мелодия флейты; и стремительный ветер, ледяной и огненный, звучал как низкие голоса струнных; и приглушенный хор горных вершин - пение черного органа... ...Теперь он стоял на вершине горы. Он протянул руки к раскаленному черному диску, и темный меч с черной рукоятью из обсидиана лег на его ладони, и огненная вязь знаков змеиным узором текла по клинку: Меч Затменного Солнца. Он шел по земле, вслушиваясь в прерывистое дыхание Арты. Он говорил, и музыкой были его слова. И произносил он Слова Силы, исцеляющие и изгоняющие боль - тогда ровно и уверенно стало биться огненное сердце Арты, и спокойным стало дыхание ее. Настала тишина в мире, и услышал Крылатый тихий шепот нерожденных растений, скрытых слоем пепла. И произносил он Слова Силы, обращающие смерть в сон, дабы в должный час пробудились в новом мире деревья и травы. Слова были Музыкой, что дарит жизнь, что творит живое из неживого. Внезапно девушка услышала восхищенные возгласы и открыла глаза, они проезжали мимо деревушки, и весь народ выщел поглазеть на эльфов, не часто встретишь их в этих краях. Подъезжая к замку, путь им перегородил стражник - Кто такие и зачем явились – произнес он обращаясь к эльфам. Эл молча показала ему медальон, он сразу как то поскучнел, отдал честь и пропустил их в поместье.
Sindarion: Синдарион спешился. Эллира, освобожденная от вынужденных объятий последовала его примеру. Вымощенный дворик недавно подмели – не осталось и следа снега. Тут же подоспевший слуга увёл Бездомного в конюшню. Эльф прошелся по дворику, разминая ноги, и разглядывая поместье изнутри. Ничего не скажешь, особнячок не простой – имея несколько крепких воинов в нём можно пережить осаду средних размеров банды разбойников. Паладин увидел, как пожилой мужчина с гладким, словно восковым лицом, одетый в бирюзовую ливрею и тёмно-синий берет, вышел из дома, и, не дойдя двух шагов до них, произнёс громким, но лишенным каких бы то ни было эмоций голосом: – Доброго вам здравия, господа. Моё имя Кенелм, я дворецкий фамилии Де Валуа. Пожалуйста, следуйте за мной. Его светлость сэр Томас примет вас в ближайшее время, он выражает надежду, что ожидание не будет вам в тягость. – Дворецкий говорил очень чётко и разборчиво, но так бесцветно и монотонно, что эльф моментально заскучал и даже почти зевнул. Парадная дверь была глубоко утоплена в толстую каменную стену, чтобы войти в дом эльфу пришлось даже немного пригнуться. Холл встретил его светом нескольких ярких светильников, пол устилал толстый красный ковёр. В нишах стен по обе руки от эльфа блестели добротно исполненные латы. Приглядевшись, эльф отметил, что доспехи в отличном состоянии не только внешне – при необходимости этот предмет интерьера мог использоваться и по своему прямому назначению. Вообще, вся конструкция коридора была весьма удобна для защиты от незваного вторжения – колонны вдоль стен могли служить отличным укрытием. Боковые коридоры, или комнаты, закрывались тяжелыми дверями из морёного дуба с небольшими окошечками-бойницами. Коридор заканчивался крутой лестницей, ведущей на второй этаж, в центр холла, что так же было устроено с целью удобства защитников – любой, поднимающийся по лестнице мог быть атакован копейщиками сверху сразу со всех сторон. Комната имела несколько выходов, напротив лестницы располагалась высокая двустворчатая дверь. Дворецкий легко толкнул её, и дверь беззвучно раскрылась. Гостиная выглядела вполне уютно, если это слово вообще можно было применить к этому дому. Просторная, хорошо освещённая комната с высоким потолком, на стенах – гобелены с изображениями эпических сцен из Первых войн, портьеры, щиты, в центре комнаты – невысокий круглый стол, вокруг – глубокие кожаные кресла. У стены напротив входа – разожженный камин. Приглядевшись, на столешнице можно было различить набросок карты Долины с высоты птичьего полёта. Какая-то магия делала изображение объёмным – горы обретали высоту, деревья – качали кронами, а по Озеру бежала рябь. Стоило отвести взгляд, и картинка вновь становилась плоской. – Господа могут отобедать, и ознакомиться с поместьем, если пожелают. Я распоряжусь чтобы принесли вино и легкий завтрак. Дичь будет готова чуть позже. Прошу меня извинить, я должен удалиться. – Дворецкий несколько раз дернул за неприметный шнур у портьеры. Через минуту в гостиную вошел забитого вида паренёк лет шестнадцати, опрятно одетый, с выражением глубочайшей покорности на лице он склонился перед дворецким. – Что прикажете, маэстро? – Этого юношу зовут Глен, он исполнит любые ваши приказы, и ответит на вопросы, касающиеся поместья. – Дворецкий даже не удостоил вниманием лакея. – Я ему полностью доверяю. Возможно, когда-нибудь он займёт моё место. Кенелм удалился. Паренёк преобразился на глазах. – Хэй. Этот чопорный высокомерный старикашка Кен никогда не даёт покоя! Я почти уговорил Лиззи... – Глен мечтательно улыбнулся глядя в узкие окошки под потолком. – Достаточно. – Паладин подошел к мальчишке и взглянул на него в упор. – Я вижу твою природу насквозь – ты лживый трусливый мальчишка. Ты лжёшь Кенелму, притворяешься перед ним, высмеиваешь его перед посторонними людьми. Лиззи ты тоже соблазнил обманом? – в голосе Синдариона чётко угадывались приказные нотки, – Не отвечай, это не имеет значения. Нам ты будешь говорить только правду, это понятно? Я почувствую любую фальшь, и лучше тебе не знать, каким будет наказание. – Но... – паренёк отпрянул. – Стоять на месте, щенок. Я тебя НЕ ОТПУСКАЛ, – мелодичный голос эльфа сейчас стал больше похож на рык. – Д-да, – Глен застыл на месте в ужасе глядя на паладина. – Прошу прощения, господа, – в комнату едва слышно вошла совсем молодая белокурая девушка с подносом, ваше вино... извините, если я вам помешала... – девочка аккуратно поставила поднос на столик, её взгляд всё время был опущен в пол, губы дрожали. – Позволите мне уйти? – Нет. Как твоё имя, дитя? – голос паладина снова стал мягким. – Лиззи, я прислуживаю его светлости и леди... прислуживала леди Калисто... – из-за оговорки девушка совсем смутилась. – Чего ты боишься, Лиззи? – эльф попытался сказать это как можно ласковей. – Вас, господин, я слышала, как вы говорили с Гленом... – служанка на миг подняла на него взгляд чистых небесно-голубых глаз. – Глен. Я желаю поговорить с охранниками. Проведи меня. Лакей подчинился и вышел, вслед за ним гостиную покинул и Синдарион.
Эллира: Эллира присела в большое кожаное кресло. Взяла бокал вина и уставилась в окно. Синдарион отчитывал лакея, и эльфа чувствовала что парень действительно был напуган, Эл мысленно про себя усмехнулась. Оглядывая комнату девушка заметила огромный шкафы с книгами, этот факт ее черезвычайно заинтересовал. От осмотра комнаты ее отвлек уход лакея и паладина. -Дитя - обратилась эллери к служанке, - расскажи мне о своей бывшей хозяйке, я вижу ты очень ее любила и была преданна. Лиззи подняла на эльфийку глаза и встретила в них понимание и поддержку. Девушка улыбнулась и ответила - Да, я очень была привязана к миледи, она была мне как младшая сестра, после того как умерла ее мать, на меня возложили обязанности смотреть за ней. Я всегда была возле леди Калисто, кроме того раза, - на глазах у девушки выступили слезы, - тогда ее отправили к учителю музыки, так как ее отец был уверен что все знатные леди, пусть и давно обнищалые должны уметь играть на разных музыкальных инструментов. Все любили леди, она была очень доброй и отзывчивой. В этот момент где то в глубине дома зазвонил колокольчик и Лиззи извенившись выбежала за дверь. Эл поднялась с кресла, вертя бокал с вином подошла к стелажам с книгами и начала медленно прохаживаться вдоль них. "Странная подборка книг, - думала про себя эльфа, - глядя на разноцветные корешки книжек с разными магическими заклинаниями. Хм и не одной действительно ценной книги, очень жаль." Что же вы так разочаровываете меня граф?, - обратилась эльфа в пустоту. Внезапно один из браслетов на руке Эллиры начал пульсировать, девушка вздрогнула, подняла руку и дотронулась до полок с книгами, пульсация возобновилась. Девушка открыла дверцу шкафа и начала перебирать книги, откладывала в сторону жалкие копии и подделки. Тут ей в руки попала неприметная книженция в черной обложке и браслет на руке начал пульсировать вновь. В этот момент в комнату вошел Синдарион и Эл едва успела спрятать книгу под плащем.
Game Master: Утро следующего дня
полная версия страницы