Форум » Архив №1: игровые темы » Окрестности Танахи. Гнездо Феникса - поместье де Ларанов » Ответить
Окрестности Танахи. Гнездо Феникса - поместье де Ларанов
Rea: Гнездо Феникса один из старинных особняков в окрестностях Танахи. За долгие годы существования он успел сменить немало владельцев, пока не был приобретен лордом де Ларан для своих очаровательных дочерей. С тех пор прошло немало времени. Дом несколько раз перестаивался, что бы соответствовать вкусам новой хозяйки и тогдашней моде. Неизменным оставалось лишь обилие родовых символов и разномастных портретов предков. Но уже три поколения назад интерес семьи к особняку значительно снизился, а после смерти последней леди дом оказался заброшен. Только непревзойденные защитные чары и исключительная репутация де Ларанов спасли Гнездо Феникса от воришек. Но сегодня в окнах снова горит свет и снуют по двору слуги. Спустя одиннадцать лет лорд вновь посетил свои владения. Хотелось бы знать, зачем…
Ответов - 10
Rea: Межмирье, вот что это такое. Не там и не тут – дорога. Где-то дремлют горы, сонно вздыхает озеро, зябнут на ветру шпили замка. И даже треклятые черти остались в загадочном Там. Нету их, нету! Да и быть не может! Есть только узкая полоска земли и черные тени деревьев-великанов. А дальше – серебристая снежная пустота. Месят дорожную грязь копыта замерзших коней, скрипят под порывами ветра замерзшие лапы-ветки и воет ветер. Тоскливо так… Может и он замерз? Ангел вздохнула и поплотней укуталась крыльями.. Было холодно. Страшно. Тоскливо. А еще - обидно и виновато. И от того становилось только холодней. Говорить не хотелось. Думалось, вспоминалось, мечталось… Гнедой незаметно переместился в хвост растянувшейся цепочки. В паре шагов навязчиво маячил круп барда. То есть, конечно, не самого Ларьена, а его коня. Ютт, напротив, оказался далеко впереди. Недовольный. Сбросить всадника он не мог, но никто не мешал проводить измерение водоизмещения всех попадающихся на пути луж. Ангелу очень хотелось надеяться, что дорогу выбирает все-таки всадник, а не конь. Так была хоть какая-то вероятность куда-нибудь доехать, а не заблудиться в лесу на радость волков и чертей. Рея вздернула носик и назло всем вьюгам и чертям этого мира замурлыкала под нос старую песенку. О несчастных рыцарях, хромых лошадях и туманах. В тумане странный образ вдруг может появиться. И ты, его увидев, не бойся, не беги. Проедет безобидно угрюмый сонный рыцарь И конь, и конь, хромой на три ноги. Заржавленные латы готовы развалиться. Изъедены до дырок стальные сапоги. Дорог не выбирая, блуждает сонный рыцарь И конь, и конь, хромой на три ноги. Когда-то на планете о нем гремела слава. Он в частном поединке любого был сильней. Был меч его защитой для бедных и для слабых, А конь, а конь был лучшим из коней. Но вот одной колдунье случилось вдруг влюбиться. "Уйди", - сказал ей рыцарь "С тобою мы враги". И стал навеки сонным несчастный этот рыцарь, А конь, а конь хромым на три ноги. Не может ни проснуться и не остановиться, И конь его поныне все меряет шаги. Порою возникает в тумане сонный рыцарь И конь, и конь, хромой на три ноги. Песенка подошла к концу и, незаметно, кончилась и дорога. Ютт уже не рысил, а несся задравши хвост в темноту. Да и другие лошади оживились, почуяв близость человеческого жилья. Выходит, куда-то все же доехали… А куда? Выступили на мгновения из–под древесных лап гостеприимно раскрытые ворота, ночь и метель прорезали желтые квадратики окон. И лошади галопом ворвались на просторный двор перед подозрительно знакомым особняком. - Вот угораздило! – охнула ангел, осаживая не в меру разогнавшегося гнедого. Суетились слуги, таская в дом припасы и вещи из повозок, шумно дышали серые в яблоках кони. Можно и не высматривать фамильный герб на ливреях и конских сбруях. Кто ж еще, кроме людей лорда де Ларан, посмеет хозяйничать в Гнезде Фениксов? Так вот куда так спешил Ютт! Старый особняк, мертвый. Гнездо Фениксов принадлежало де Ларанам с давних времен, но уже три поколения к ряду дом пустовал. Побывав тут единожды, Рея хорошо запомнила и отсыревшие комнаты, и вездесущие портреты предков, навивавшие на оптимистичные мысли о приведениях. Но приведений в доме не было. В нем вообще никого не было, ни живого, ни мертвого. Ангел вздохнула, спрятала крылья, расплавила плечики и гордо вздернула носик. А потом послала коня на подмогу вампиру и Ютту, уже взятых в оборот деятельными домочадцами. Эхехех, ну почему если плохо, то сразу во всем? Вот теперь и гадай кто страшнее: отец или архичерти?
Вильям Храван: Вильям, изрядно сбитый с толку, мало что понимал в странных разговорах его новых спутников. Он удивленно ловил каждое слово, слетавшее с их губ, порой тщетно пытаясь уловить, куда же его занесло очередное путешествие. Будущее он предсказывать не мог, а местные и пролетные птички, с которыми он мог общаться, к сожалению, об этом ровным счетом ничего не знали да и не хотели знать - на носу зима, им бы скорее на юг улететь, а не путаться абы где и абы с кем. Хоть полурослик был совсем юн, но толк в существах двуногих он понимал: компания, в которую его занесла сковородка, была до непреличия таинственной и интересной. Грех просто не увязаться за ними! Вильям абсолютно не беспокоился, что со своим маленьким ростом и оживленным характером мог стать кому-то обузой. Он вполне сам мог о себе позаботиться и вылезти из большинства передряг со своей ненаглядной сковородочкой, но... все-таки, помощи и немного внимания ему тоже хотелось. А перспектива прозябнуть в его деревне Гадюкино, где все варятся в собственном соку и не видят света, вовсе не хотелось. Всю дорогу, от самого трактира до конечного пункта назначения, Храван вел себя тише воды, ниже травы. Он умел наслаждаться минутами полного спокойствия и тишины, правда иногда, при особо быстрых переходах лошадки с аллюра на аллюр, сильно покачивался в седле, боясь свалиться и утащить за собой на землю чем-то сильно озабоченную ангелицу. Поэтому к середине пути он начал держаться исключительно за заднюю луку седла, чтобы избежать неудобных моментов в езде. Ну, это не считая того, что езда на пони и больших лошадях значительно отличалась, а с непривычки дьявольски начинало ныть мягкое место, замученное постоянной тряской и долблением о жестковатое седло. Да... не в сказку попал. При резком торможени коня, порядком расслабившийся и успевший некоторое время подремать Вильям яблоком полетел навстречу песчаной насыпи, не успев даже опомниться ото сна. Правильно говорят, что пьяных обходит беда. Но на сонных это, между прочим, тоже действует. Уже привыкший к падениям кендер, негромко охнул, стряхнул навалившийся на головю рюкзак и, отряхиваясь, между тем разминая затекшие конечности, обратился к оказавшейся неподалеку ангелице. - Уже приехали? - более бодро спросил он, с интересом осматривая конечный пункт назначения. У Вильяма ассоциация сразу двинулась к еде и нескромногу приршеству - вид домика говорил сам за себя. Но вот чье это добро?
Ларьен Танахсский: - "А мне не холодно, а мне не холодно," - сам себя убеждал дух, дуя на холодные, и уже изрядно посиневшие пальцы. Да-да, у Ларьена синели пальцы, хотя он был духом. Хотя нет, вру. Он был полу-духом, в причём стал таким из-за того, что сильно хотел опять стать человеком. - "Чёрт бы побрал мои желания!" - в сердцах воскликнул бард и сжав колени осадил коня. Животное, казалось, вообще не ощущало холода. Дух стал перебирать в голове песни, пытаясь найти подходящую моменту, но память отказывалась работать в таких ужасных условиях. - Хм... господ... - бард не успел закончить, так как ель приветливо опустила на голову духу одну из своих лап. Заодно, за шиворот Ларьена забралось примерно два ведра снега. Хорошего, рассыпчатаго снега, первые крупицы которого тут же растаяли и потекли струйками по спине. Шею неприятно ожгло холодом, и дух попытался вытряхнуть белую массу, но только ускорил процесс таяния. - "Надо было взять плащ с капюшоном," - раздражённо думал Ларьен, поднимая и застёгивая воротник. Конь лишь невозмутимо всхрапнул, когда точно такая же лапа очутилась на его шее. Дух начинал тихо завидовать лошадке. Вдруг чуткий слух барда уловил слова. Слова складывались в предложения, а те в песню. Ларьен машинально стал подбирать мелодию к этим словам. Что-то протяжное и мелодичное. Не более. Мысли о мелодиях и словах на несколько минут отвлекли духа, но вот опять заныли пальцы на руках. Вдруг конь неожиданно с шага перешёл на рысь, а бард, нисколько этого не ожидавший завалился назад. Когда же дух смог принять сидячее положение, перед его глазами возникло большая дверь, суетящиеся слуги и тёплый свет в окнах. - "О, Боги - вы существуете!" - улыбнулся про себя бард, даже не сомневаясь в том, что путников здесь приютят, накормят и дадут начлег. Начлег под тёплой крышей.
Вильянир: Вильянир не спеша летел над ангелом и компанией, временами то улетая дальше путников, то, наоборот, немного отставая. А порой и просто нарезал кружил на ними. Зимнее время года его почти не волновало. Стихиарию Воздуха нечего боятся нынешней температуры окружающей среды. Нет, безусловно мороз доставлял определенный дискомфорт, но было вполне терпимо. К тому же полеты способствовали поддержанию температуры тела на постоянном уровне. Повезло мне, что я рожден Стихии Воздуха! Если я был Дитем Огня, то мне пришлось бы очень не сладко! В этом случае я бы добровольно ни за что на свете не сунулся бы в столь холодные места! А вот стихиариям воды было бы в самый раз. Ведь это их стихия! Рожденным элементом Земли тоже в принципе боятся нечего. Этих вообще врядли что-либо может пронять, как говорят люди, до мозга костей… Что за странные мысли в голову лезут? – лицо Вильянира озарила улыбка. – Я могу летать – и это здорово! Да я ни за что не променяю это на способности стихиариев, принадлежащий к невоздушным стихиям! В это время путники проезжали через какой-то небольшой хвойный лес. С высоты он казался меньше, чем, если смотреть на него стоя на земле. Стихиарий снизился и озорно начал летать между деревьями, сохраняя постоянную скорость. Он знал, что не врежется, но азарт все же имел место быть. Не везде лес позволял пролететь: в большинстве случаев деревья стояли на столько близко, что не давали распахнуть крылья. А складывать их, чтобы затем пропахать носом наваливший снег, даже для такого игривого существа, было, мягко говоря, не очень приятной идеей. А еще неприятнее было бы врезаться в третье дерево, стоящее между двумя другими по траектории движения летящего существа. Нет, такого счастья нам не надо… – промелькнула мысль в голове Вильянира, когда он обогнул очередной ствол… – Интересно, почему все такие хмурые и молчаливые? Сколько времени едем, и все молчат… – очередной поворот в сторону… – Где-то я читал, что некоторым существам неприятны погодные условия. Такие, например, как дождь или снег. Для этого у них есть одежда: плащи с капюшонами, шапки и так далее… – облет еще одного дерева… - Хотя если подумать, то они сначала были не особо разговорчивыми. И даже нервными немного… – Вильянир вылетел на дорогу. Лес через каждые несколько метров становился более редким. Стихиарий взмыл вверх и, зависнув метрах в трех-четырех над землей, оглянулся на путников. Они выглядели уставшими и были похожи на почти застывшие изваяния, иногда чудом не падающие с лошадей. Кожа физической оболочки самого Дитя Стихии стала чуть заметно более голубоватой, чем обычно. Но из-за непогоды и темноты этого не было заметно. Бррр… – поежилось крылатое создание, - Если так и буду висеть, то замерзну. С этой мыслью Вильянир снова взмыл в небо. Все выше и выше. Стремительно приближаясь к темным тучам. Вот он пробился сквозь них и увидел ночное небо, в котором ярко сверкали далекие звезды. Медленно паря над темной массой облаков, он любовался ими. Стихиарий любил эти светила, казавшиеся с земли такими маленькими. Поэты и барды сравнивали их иногда со светлячками. А многие существа верят, что если загадать желание во время «падения» звездочки, то оно обязательно исполнится. Главное, считают они, нужно в это очень сильно верить. Эх! Если б не ученые люди знали, что каждая такая звезда – это огромный раскаленный газовый шар, по размерам гораздо больше их множества планет, то интересно было представить какая у них была бы реакция на их это суеверие. Ведь если такой светлячок упадет на землю в прямом смысле слова… Вдруг его мысли вернулись к тому загадочному существу с черным оперением. Такому серьезному и неулыбчивому. Вильянир так и не смог понять, что это за создание такое. Ему было очень интересно узнать чернокрылого получше. Стихиарий просто был просто уверен, что Аластор знает много-много всего интересного. Он бы остался с ним и поболтал, но жажда приключений и путешествий, любопытство того, что будет дальше с этой разномастной компанией, было гораздо сильнее. Кстати о компании… Пора бы спуститься и проверить как у них дела… Взглянув еще раз на звездное небо, стихиарий начал снижаться. Прошло какое-то время – и Вильянир увидел путников стоящих возле большого дома, в котором, судя по огням, явно кто-то жил. За несколько метров до них он опустился на снег и направился в их сторону.
Искандар: Темнота, слякоть, лужи, снег, дорога, сырость, колеи, холод, лед, дорога, дорога.... Конь практически всю дорогу плясал по покрытым коркой тонкого льда лужам и в глубоких колеях дороги. Искандар, в искусстве наездника съевший, можно сказать, не одну собаку, не особо-то и пытался сдерживать норовистого жеребца — было попросту нечем. Все, что принц мог делать — мало-мальски направлять его движение. Ибо, каким бы умным и необычным не был конь, он все-таки идет туда, куда ему, коню, вздумается, а не куда нужно наезднику, и ничто от этого не спасет, если не управлять движением. Но темень повисла непроглядная - в глазах Искандара мир уже был серо-белым, бесцветным. Что видели попутчики и видели ли вообще — осталось неразгаданной тайной. Может, слабый свет откуда-то сверху, из сгрудившихся тесно туч, обсыпающих весь мир снежными колючками, и помогал им что-то рассмотреть во всем этом, но вряд ли это было много. Сам Искандар видел только черную холодную пустоту да серебряные лапы елок. Да падала порой на глаза побелевшая даже от слабого холодного дыхания вампира прядь волос. Тоска, тишина, темнота... И нет ничего. Давно ли была драка с чертями? Давно ли была драка с Охотником? Давно ли попалась на глаза маленькая храбрая ангелица? На эти вопросы нельзя было дать ответа, потому что замерзшее время не мерят, оно ледяными глыбами лежит в Озере и на горных вершинах, оно — мертвый рыцарь, которого не помнят, которого не ценят и не жалуют. Оно — это лед и холодная колючая пустота... И больше ничего. Даже магия меча, въевшаяся за годы в тело и душу, не ощущалась сейчас никак. Молчал и амулет. Все, что только было и могло быть магического и просто нематериального в окрестностях, молчало. И в жалобном подвывании ветра дробно и зябко цокали по твердой земле и льду копыта коней. Впереди никого и ничего не было, кроме густой искрящей снегом пустоты. Кони, видимо, растянулись цепочкой по дороге. Волшебный жеребец фыркал, но шкурой не дергал и дрожать не порывался, а вот остальные животные могли и промерзнуть аж до костей.... Из всех собравшихся — Искандар до сих пор не понимал, зачем ему такой огромный хвост непонятно откуда налетевших личностей, но решил все-таки раз в жизни положиться на судьбу, ведь просто так такое не случается — холодно могло быть разве что коротышке, никак уж не вампиру, не ангелу, не духу и не этом странному крылатому, пропавшему в снежном небе. Но коротышка держался на удивление хорошо. Правда, спал на ходу, что не особо радовало принца-изгнанника. Если он слетит, то сердобольная ангелица в процессе помощи умудрится заморозить даже духа, не говоря уж о себе самой... Впереди из густой темноты вынырнули серые ели — первый ряд, второй, третий...Компания уныло въехала в заледеневший лесок. Ойкнул бард, шурхнули крылья между стволами. Голосок ангелицы тоненько тянул знакомый старый мотив, но слов Искандар не мог вспомнить вовсе. Более того, даже сам смысл песни позабылся — в памяти четко осели лишь звуки слов и мелодия. Откуда? Из какого времени пришло это воспоминание, какой из мертвых рыцарей на скалах раздавил в ладони ворох ледяных цветов и подарил его принцу, прочно забывшему и запретившему себе вспоминать немалую часть своей жизни? Кто знает, кто знает.... Кто такие архичерти? Куда делся Охотник? Как вышло, что сейчас Искандар не знает, куда ведет его дорога? Вопросы — без ответов. Ответы? Лес медленно полз навстречу, запускал лапы в волосы и цеплялся за плотный плащ. Ветки мягко ударяли по плечам — там, где деревья обступали дорогу вплотную и колеи тонули в осыпающемся снегу. Никогда еще принц не ощущал такой тревоги и потерянности. Такой внезапной пустоты и холода, неуютного, абсолютно мертвого, грозящего перевернуть и перечеркнуть смерть, все еще пытающуюся жить и дышать. Четкая цель в жизни внезапно, неожиданно, непредсказуемо куда-то исчезла. Сбросить полукровку? Какую полукровку? Вернуть трон? Что за трон? Цвела ледяная роза. Кто такой Валатар? Снежинки на хрустальных лепестках замерзали росой. Кто такой Аданур? Усмехались мертвые рыцари. Оседал на ресницах пушистый иней. Кто такой... Ночь кончилась, разорванная светом желтых окон, жеребец радостно фыркнул и перешел на галоп, почти моментально промчавшись вдоль темной стены старых деревьев и влетев во двор внушительного особняка. Квадраты света в темных стенах и тусклые фонари с вьющимися вокруг них полчищами снежинок освещали суетящихся людей — судя по всему, кто-то недавно приехал в особняк и вовсю шло перетаскивание вещей в дом из повозок. Конь ангелицы приплясывал, вокруг уже собирались с недоуменными лицами люди. Сюда же подоспела и сама Рея, причем вид у нее был не из смелых. Искандар молча пожал плечами и легко соскользнул с коня, дабы не посягать на чужую собственность. Куда его принесла судьба, он гадать не хотел — в душе принца царило внезапно наступившее смятение. Мрак, холод и опустошенность. Странно и неожиданно успокаивало присутствие Реи, пусть и совсем чуть-чуть. Не хотелось сейчас оставаться одному. Поэтому и крылатого, и коротышку, и барда он был даже в некотором роде рад увидеть снова. Искандар щурился на окна, не обращая никакого внимания на суетящихся людей. Что случилось? Что могло случиться?
Rea: Ах, если бы можно было повернуть назад! Развернуть лошадь, и умчаться подальше от фамильного особняка! Только поздно уже удирать! Поздно… и подло. Суетящиеся во дворе слуги уже заметили – а и хороши бы они были, если бы проглядели! - трех всадников! Да и Ютт старался во всю, поднимая как можно больше шуму. Рею так и подмывало запустить в гарцующего жеребца снежком, что б дурачиться прекратил. А толку-то? С духа ветра станется обратно посылочку вернуть! Тут гнедой радостно заржал, избавившись от второго пассажира. Ангел ойкнула, густо покраснела и оглянулась к упавшему полурослику. Но тот уже и без посторонней помощи встал. - Извини, пожалуйста! Не ушибся? Да, приехали… домой, - девушка глубоко вздохнула, как с обрыва в воду прыгать собираясь, и чуть громче позвала, - Здравствуйте! Ну… Я вернулась… Враждебность и настороженность на лицах людей сменились недоверием. А потом льющейся через край радостью, словно солнышко второе взошло. Узнали! Запричитали, заохали, загомонили, засуетились. Весь двор как по волшебству заполнился народом. И откуда их столько? Неужели отец все прислугу из замка с собой взял? Знакомые лица сияли счастьем, тянулись руки – поддержать, помочь. Сыпались градинками приветствия. И вопросы! Как, откуда, кто, куда, где, когда? Неужели можно столько спрашивать?! Ангел отвечала – невпопад и нескладно - и все улыбалась, пока голоса не слились в один монотонный гул, а неуверенно-беспомощная гримаса не приросла к личику девушки. - В этом доме совсем разучились принимать гостей?! Что еще за балаган? – зычный бас легко перекрыл радостный гомон. Сквозь живое море проталкивался настоящий великан! Бородатый и свирепый на вид, он возвышался над остальными на две головы, - А ну, живо, лошадей – увести, комнаты – приготовить. И пусть кто-нибудь сбегает на кухню – поторопить ужин. Огромные лапищи подхватили девушку и играючи спустили на землю. Рея только глазами беспомощно хлопала, чувствуя себя существом до невозможности никчемным. Домочадцы, недовольно ворча, возвращались к повседневным делам. Еще бы! Перечить отцовскому помощнику было делом неблагодарным. Хорошо, уставших лошадок все же забрали. Надо обязательно вернуть их хозяину! С конюшни послышалось гневное ржание. Недовольного Ютта побоялся бы трогать самый отчаянный конюх, так что жеребец нахально забрался сам. - Добро пожаловать, Леди, - бородач, чуть прищурившись, разглядывал прибывшую с хозяйкой компанию. Допрос пропавшей господской дочери еще состоится, но всему свое время. Гораздо больше Берна интересовало, кого предстоит впустить в доверенный ему дом, - Может быть, вы представите своих спутников? - Конечно, - живо откликнулась девушка, - Вильям, Ларьен, Вильянир и Аданур. Они мои друзья. Бородач недоверчиво приподнял брови, узнав и эту невинную-невинную улыбку, и честные-пречестные глаза, и беззаботный тон. Ангел возмущенно насупилась. Ну как можно заподозрить в чем-то нехорошем такое милое создание!? - Добро пожаловать в Гнездо Фениксов, - сдался Берн. В холе было тепло, сухо и светло. Со стен взирали портреты давно умерших Лордов и Леди. Художники старательно прорисовали ажурные кружева платьев, складки ткани и блики драгоценных камней. А вот самих людей не вышло. Так, тени невзрачные… Одинаково высокомерные и скучные. На второй этаж взбегала лестница. Ажурные перила сторожила пара мраморных грифонов. Отблески множества свечей отражались в глазах неподвижных зверей. Наверху изваянием застыл мужчина. Вот уж с кого можно было смело малевать портрет и вешать на стену, в общий рад с другими! Едва ли гостям когда-нибудь доводилось встречать столь надменное и высокомерное существо. Власть, власть, власть – вот что читалось в его взгляде, позе, застывшей улыбке. Он умел властвовать, он любил властвовать. Это было смыслом его жизни, целью существования. Если не знаешь, что сказать - спасает нахальство. - Папа, а у нас гости! – радостно крикнула ангел, делая реверанс. Неуклюжий, но да в отсыревшей одежде и с клацающими зубками другого и ожидать-то глупо. Лорд постоял, посмотрел сверху вниз. Развернулся. Вышел. Хлопнул дверью. - Хоть что-то никогда не меняется, - фыркнула ангел, выжимая насквозь отсыревший подол своего балахона. Малая гостиная оказалась уютной комнатой с высоким потолком и изобилием окон. О продолжительном запустении не говорило ничего. Магия помогла сохранить краски дорогих тканей и выдворить пыль да членистоногих сожителей. В камине уютно потрескивал огонь. Молоденькая служанка, всю дорогу старательно строившая глазки Вильяниру, пообещала чай и удалилась. С боооольшой неохотой. Хихикающая Рея забралась с ногами в кресло и блаженно прикрыла глаза. А может не так уж и плохо вернуться, а?
Вильям Храван: "Ушибся", - хотел было посетовать коротышка, да вовремя закусил язык и лишь растерянно улыбнулся. С ответом Реи занавес, стерегущий тайну, слегка приоткрылся, позволив путникам окунуться в атмосферу поместья де Ларанов. Но Вильям пока не знал, стоит ли ему плясать или горько плакать оттого, что он добровольно вплел и свою нитку в этот то ли шелковый, то ли льняной канат, прямиком ведущий к сердцу и жизни по крайне мере двух героев. Кругом сплошные тайны, которые заставляют сердце биться в ускоренном темпе. Разве не этого стоит желать всегда любопытному кендеру? Рефлекторно потерев ушибленный локоть, Вильям неспешно оглянулся и тут же присел от навалившего ужаса, явившегося в роли несметной толпы. "Э-э, вероятно, всё это - слуги?!" Зажмурив глаза и потерев их кулачком, коротышка оглянулся на спутников, но никакого беспокойства на их лицах не увидел. Разве что скрытую задумчивость и глубокую печаль на челе не менее загадочного вампира. Тут Вильяма невольно тряхнуло от крутящегося в голове слова "вампир". Оно четко стучало по вискам, заставляя поджилки неистово трястись. "Мама милая... о чём я раньше думал?" - охнул в мыслях он, покусывая и без того кривой ноготь. Отбросив все думы о загобном и мрачном, кендер оставил лишь мысли о легко разбавленном плохом. Умом он понимал, что ему нечего бояться, но инстинкт продолжал долбить неумолимое своё. Отмахнувшись от темной пелены мурашек и страха, Вильям несмело, но изображая уверенный в себе вид, направился к остальным товарищам, искоса поглядывая на свой тайный страх. Но не успев как следует пропитаться дурным запахом опастности, коротышку тут же накрыла волна из служивых ног, местами тонких и толстых, и присущих им поп, дрожащих от восторга. Смятый в крутую болтанку коротышка усилиями нескольких бедер был зажат и не совсем благополучно вынесен в залу, представлявшую собой по площади если не луг, но лесную опушку точно. В маленьких глазах любая вещь меняет свой размер. Бушующий океан выкинул полурослика на ковер, такой красный и прекрасный, что большинство плохих слов о толпе сразу же ускользнуло и без того некрепкой памяти, оставив неприятный осадок в чертогах гиппокампа. Поднявшись на колени, кендер осмотрелся и невольно поежился - столько бездонных глаз смотрело, казалось, на его одного со стен! Прокашлсявшись, Вильям сразу же отвернулся от холодных портретов, бросив на них устрашающий взгляд через плечо: "Чего вылупились?" Вильям поспешил проследовать в малую гостиную. Заледеневшие ноги Вильяма приятно отекли, а синюшный нос, представивший собой замороженную сливу, неохотно начал наливаться здоровым красноватым оттенком. Скинув с плечей отяготевший рюкзак, коротышка присмотрел себе какой-то низкий, словно расплющенный чей-то огромной ногой пуфик, и с радостью упал на него, довольно вздыхая и разогревая подмерзшие культяпки. - А кто тот мужщина, что встретил нас на лестнице так... недружелюбно? - подобрал слово Вильям, смущенно отводя взгляд в сторону, словно ища поддержки у присутствующих.
Ларьен Танахсский: - "Наконец-то, наконец-то!" - мысленно пел Ларьен, всё порываясь кинуться в пляс. Наконец-то эта долгая дорога по заснеженному, холодному и такому недружелюбному лесу закончилась. И не абы где, а возле огромного особняка, который был явно знаком ангелице. Кстати о ней: духу показалась, или Рея недовольна? И тут на них внимание обратили слуги. Тут же побросали вещи, переносимые в дом и кинулись к трём всадникам. Кажется, самый маленький из пассажиров весьма не элегантно спустился с лошади, и Ларьен даже забеспокоился (ведь затопчут мальца, а тому ещё жить да жить). - "Хм, а мы ещё долго будем здесь стоять?" - спросил сам себя бард, окидывая толпу слуг с лёгким отчаяньем. Видимо они даже не собирались проводить уставших путников в тёплый дом. Желательно в большую гостиную с мягкой, удобной мебелью. Зычный бас бородатого домоуправщика вывел Ларьена из мысленной прострации. Он великаном возвышался среди остальных и выглядел весьма угрожающе. Но вот его слова очень понравились барду. Вся толпа тут же кинулась по своим делам, коней отвели в стойла, а вся компании вступила под тёплую крышу гостеприимного особняка, или "Гнездо Фениксов", как назвал его бородач. Ларьен ещё на улице понял, что Рею здесь знали. А судя по отношению, ещё и очень любили. - "Интересно, а кто её родители, - подумал бард, осматривая картины, занимавшие большую часть пространства стен. - А художника подобрали неудачно. Хотя, возможно, все эти люди и правда в жизни были лишь неясными тенями. Неясными богатыми тенями". По старой доброй традиции из холла, наверх, вела огромная, роскошная лестница. Замысловатые перила да два грифона в комплекте предлагаются. - "У богачей совсем нет фантазии. Ну какие грифоны, хотя бы раз кто-нибудь поставил нимф..." - в своей обычной манере начал размышлять Ларьен, как вдруг наткнулся взглядом на человека, стоящего на вершине лестницы. Осанка, выражение лица, поза - от таких людей барда бросало в дрожь и хотелось немедленно исчезнуть с их пути. Но здесь они были гостями, и дух рассчитывал на традиционные правила гостеприимства. Через пять минут все уже сидели в малой гостиной. Скоро обещали поднести чай, и Ларьен немножко вальяжно развалился в кресле. Мягкость кресел, потрескивание камина... дух стал засыпать. В конце концов битва с архичертями, затем долгая дорога через холодный лес - усталость брала своё. Но бард всё-таки успел услышать вопрос Вильяма и поймать его смущённый взгляд. - Ну, если мне будет дозволено предположить, я бы сказал, что это владелец этого дома. Так? - вопросительно подняв бровь и посмотрев на ангелицу, спросил Ларьен.
Game Master: Утро следующего дня
Rea: Погода была ужасная, Принцесса была прекрасная…. Или наоборот? Принцесса была ужасной, а прекрасной погода? Но тогда это как-то неправильно. Нет, бывают, конечно, и некрасивые принцессы, но стал ли бы кто-нибудь сочинять про них считалочку? Нет, наверное. Значит, все-таки принцесса… только вот прекрасной или ужасной она была?! Глупые стишки вертелись в голове с самого-самого утра. Ангел повторяла их, выбираясь из-под теплых одеял, шлепая босыми пятками по полу и влезая на широкий подоконник – не самое легкое дело в длинной ночной сорочке. Но цель того стоила. Щеколда бесшумно скользнула в пазах, от легкого толчка окно распахнулась. В комнату тут же ворвался свежий утренний ветер. Девушка зябко обхватила себя руками и настороженно высунулась посмотреть, что там да как. Деревья, снежок… и ни одной живой души. В общем, как раз то, что надо. Только вниз лучше не смотреть: страшно. Этаж второй, падать в пушистый сугроб не опасно, но шуму будет… За дверью раздался дробный перестук каблуков, и времени на размышления не осталось. Высунувшись в окно по пояс, Рея уцепилась за голову каменного феникса, подтянулась, оседлала шею и скатилась по ней, как с горки, аж до развернутых крыльев. Наверху кто-то звонким голосом Марты посетовал на то, что молодую леди опять унесло ни свет ни заря, процокали каблучки, хлопнула входная дверь и вновь стало тихо. Еще несколько секунд ангел сидела не шевелясь, но, кажется, пронесло. Хороший у этого поместья герб, удобосбегательный! И дальше составлять компанию фениксу было и скучно, и холодно. Птица-то может и не мерзнет, она-то каменная, а у девушки уже зуб на зуб попадал через раз. И в комнату возвращаться рано: Марта еще раза два, а то и три, проверить зайдет. Сбежавшая Леди шмыгнула носом и задумалась, насколько неприлично будет выглядеть оконный визит в спальню двух мужчин незамужней девушки в ночной сорочке. То есть, конечно, были еще и предусмотрительно надетые шоры – посиди-ка на холодном камне! – но до парадного костюма все равно не дотягивает. А, не получается приличный визит, устроим самый обычный! Подышав на ладошки, девушка перебралась на птичью спину и решительно полезла по крылу с растопыренными перьями, как по приставной лестнице. Хорошо, не высоко и прямо до места – по задумке скульптора маховые феникса почти лепились к стене между двух окон. Осталось только осторожно перебраться на подоконник и магией открыть щеколду. Не ждать же, в самом деле, пока впустят! Плотно прикрыв за собой «дверь», Рея спрыгнула на пол и только теперь сообразила как она, должно быть, странно со стороны смотрится. То есть о том, что это неприлично, ангел-то как раз подумала заранее, а вот о том, что сказать в ответ на озадаченно-удивленные взгляды… - Д-доброе ут-тро! – девушка жизнерадостно улыбнулась, зябко переступила с ноги на ногу. Подышала на ладошки, а потом, набрав побольше воздуха в легкие, выпалила, - Там погода пр-рекрасная, только хол-лодно очень! А я пришла сказ-зать… пришла сказать, что завтрак уже гот-тов, вот! Стук каблучков в коридоре напомнил барабанную дробь. Ангел пискнула, вжала голову в плечи, поскорей схватила покрывало в кровати, замоталась и плюхнулась в огромное кресло. Сопровождаемая ужасным скрипом – и почему двери скрипят только тогда, когда это совершенно ни к чему?! – в комнату ворвалась Марта. Девушка чуть слышно чертыхнулась под нос. - Леди, ну наконец-то я ваш нашла! – нянечка бухнула огромный поднос обещанного завтрака на стол и обеспокоенно затараторила, - Вас Лорд ищют, важные такие! Иди, говорят, скажи, что бы на утреннем приеме хозяюшка твоя была и гости ее. Вот ей-ей, так и сказали! А я бегом на кухню, завтрак собирать, значит. На этих приемах даже не покушать толком, не посидеть, нервотрепка одна! А потом к вам в комнату! А вас – нет! - Марта, прекрати тараторить! Ничего ж не понятно! – от волнения Рея и сама принялась теребить край своего «одеяния», но вовремя спохватилась, - Лорд приглашает нас к себе? Когда? - Сказали, как только будут готовы. У них там встреча какая-то важная. - Спасибо, Марта. Можешь идти. Женщина неуверенно обернулась, но при посторонних перечить Леди не решилась. Величественно развернулась и выплыла из комнаты, едва протиснувшись в дверной косяк. Ангел резко выдохнула. Не было печали…
полная версия страницы