Форум » Архив №1: игровые темы » Пещеры на северо-востоке гор » Ответить
Пещеры на северо-востоке гор
Белый Волк: Пещеры в горах на северо-востоке МироуЛэйка всегда пользовались недоброй славой. Бывалые путешественники с охотой травят байки о драконах и вивернах, встречающихся в этих краях. Менее шумные личности рассказывают истории о контрабандистах и жестокой расправе над всеми, кто сунеться с их логово.
Ответов - 35, стр:
1 2 All
Кейна: Острые коготки зверька немного неприятно царапали кожу под тканью. Примерившаяся было цапнуть белое животное за что получится, в конце концов девушка махнула рукой и принчлась поливать жреца водичкой и легонько похлопывать по быстро покрасневшим от напора щекам. Юноша остался безразличен к потугам Кейны. Девушка даже чуть обиделась. Никому до нее нет дела! Даже зверь на плече сидит в конкретном ступоре. Рассеянно тронув пальцами раненой руки (больно!) мягкую шерстку зверька, девушка хотела было сообщить Белому, что бес-по-лез-но, когда развивший бурную деятельность оборотень сунулся куда-то не туда. Почувствовав, что куда-то падает, дочка Снежка исключительно на автомате выхватила кнут. Тот с тонким свистом распрямился, подобно атаковавшей змее, и обернулся вокруг дверной ручки. Та жалобно всхлипнула, но честно выдержала вес оборотнихи. Свист воздуха в ушах – и девушка больно ударилась пятками о стену….чего? Гм… Условно говоря – подземелья. Не промахнешься. В следующую секунду Кейна взвыла в голос. На левом плече зияла рана. Правое занял зверек. Так какого-то черта девушка поберегла животное и рукоять кнута лежала именно в левой, больной, руке! Тихо скуля, Кейна с трудом удерживалась на тонкой полоске витой кожи. Опустив голову, девушка с неудовольствием отметила зияющую темноту. Падать очень не хотелось… «Но придется» - поняла оборотень, заметив знакомый сгусток на пороге. Или упасть, оставшись без хлыста, или упасть, сохранив оружие. Что бы выбрали вы? По плетеной коже пробежала волна, ручка двери оказалась свободна и девушка с безнадежным видом полетела вниз.
Кайрад Желарлен : Кайрад, вся внутрене сжавшись,только уставилась на противоположную стену. И что она такого натворила? Всего лишь побывала у Повелителя. Ну-у, еще влипла в остросюжетную погоню, как в детективе, с подозреваемыми, потерпевшими, детективами, жертвами...Только непонятно, кто на этот раз жертва... А на счет "живейшего участия в намечающемся веселье" ее отец был, конечно, прав, но для это надо было понять: а что все таки произошло? И с какого все перепугу за ними гонятся, будто за укравшими у цыганки её карты и теперь весь табор принимает участие в игре "держи вора? Пока она так размышляла, беглецы остановились перед дверью. - Есть другие предложения? - услышала девочка и пожала плечами: а окно на что? правда не решившись это предложить...хотя может у Годхуара и окна-то нет. "В склепе сидит" - ответил ехидный внутренний голос. Ну, значит оно тоже заколдовано. "Угу, что бы всякие ненормальные приходили, как все нормальные люди, через дверь." - прокоментировал тот же голос. - Я могу телепортировать нас всех, но мне потребуется чужая кровь, для проведения заклинания... - сказала Повелительница вампиров. Разве Кай могла догадатся, как на это отреагирует жрец... ...Прижавшись к отцу и теперь выглядившей, на все свои 10 лет, если не меньше, она оказалась укрытой плащем. Котенок высказал про обстановку все, что думает, прошипев это себе под нос и чувствуя шевеление волос на затылке. Когда все закончилось, Кайрад все же решилась высунуть модочку из плаща. Да-а, вот это называется все серым-серо. Случайно глянув на пол, и увидя среди обломков тело, и, испытывая желание оказаться где-нибудь далеко отсюда, Кай быстро отвернулась, момент вылезания был выбран не очень удачным. Отвернулась она очень даже вовремя, не увидев зверушку. Для ребенка достаточно было и того, что отразилось на лицах взрослых. На слова... - ...помнишь, чему я тебя учил? - она лишь только кивнула. Вроде, да... Погружение вышло, похожим на вхождение в воду...В холодную воду. Видимо поэтому Кай не очень любила эту магию. А кто сказал, что кошки, даже, которые любят купаться, как Кай, любят когда холодно? Неет, им надо по-ближе к печке и теплу, что бы с верху разглядывать этих стррранных двуннногиххх, мряу. В кабинете Вол.., тьфу, Годхуара она, увидев, как в результате "уборки", под ноги подлетел какой-то перелевающийся камешек на шнурке и не спрашивая никого, спрыгнула с рук. В конце концов такое прилючение, и все пропустить мимо? Подобрав камешек, она стала расматривать свою находку. Неизвестный камень, перелеваясь из ярко-красного в зелено-синий цвет, завораживал. А кто сказал, что кошки не любят таких вещиц? Поэтому ребенок расматривал находку, когда непонятно куда девался пол. "Хм...это не я!..Или я?.." Простите, что так долго не отвечала, но так по уши загружена этим английским и 1 курсом, что время понятие быстро проходящее...
Арман Желарлен: ООС: прошу прощения за задержку Арман лишь неопределенно пожал плечами в ответ на справедливое замечание Волка о том, что теневое заклинание не остановит странную тварь. "Темная вуаль" не было защитным заклинание, а атакующим в принципе быть не могло. Для исполнения заклинания необходима стандартная концентрация. Достаточно малого магического вливания. Словесной формулы не требуется. Сила зависит от степени магического вливания и предрасположенности творца к виду магии. Магам Света и стихйникам не рекомендуется. Действие: не направленное. В стандартном случае: резкое увеличение мощи до трёх шагов от заклинателя, далее медленный спад до полного затухания. Зона поражения (стандартный случай): от десяти до пятидесяти метров. Откат и отдача отсутствуют. Применяется при быстром отходе с позиций или разведке боем. Не рекомендуется использовать в морских сражениях. Исполнение (левшам рекомендуется действовать в зеркальном порядке) Как часто бывало в голове всплыли строчки из учебников, накрепко вбитые в голову мага суровым дедом, почитавшего теорию магии наиглавнейшим делом, отчего будущему герцогу пришлось заучивать наизусть еще и особенности других видов магии. Это кстати, было одной из причин, по которой он решил отдать Кай в школу. Ну не способен был Арман издеваться подобным образом над своей единственной дочерью. Прикладное волшебство. Том первый: Нападение и оборона. Часть первая Эти размышления заняли не больше мгновения, а затем были вытеснены более насущными проблемами, одна из которых настойчиво пыталась закусить беглецами. Карты? Даже если они здесь и были, в этом бедламе сейчас с трудом можно что-либо отыскать Впрочем помочь волку в поисках Арман не пытался по одной простой причине - у него были заняты руки и он намеревался сделать все возможное, чтобы на этот раз неугомонный ребенок вел себя так, как того желает родитель – то есть сидел смирно. По прежнему держа дочь на руках маг отступил к массивному столу, у которого рыжая девица пыталась привести в чувство безвольную тушку жреца, краем глаза отметив белый комочек меха у нее на плече. Армана заинтересовала каким-то чудом оставшаяся нетронутой стопка желтоватых листков, придавленных пресс-папье черного цвета, изображавшим не то дракона, не то вайверна. Сдвинув мраморную безделушку в сторону, маг разглядывал исчерканные страницы: небрежные наброски какого-то чертежа, пояснения, написанные аккуратным убористым почерком и изобиловавшие сокращениями, а поля изрисованы веселыми кривляющимися рожицами. Действовать приходилось одной рукой, второй он держал жавшуюся к нему Кай. - Сомнительно, что карта туннелей города или даже их приблизительная схема могла бы быть оставлена на самом видном месте. Но думаю, Вам стоит на это взглянуть. – обратился он к Волку, протягивая тому находку. Однако именно этот момент Кай выбрала, чтобы спрыгнуть с отцовских рук. Арман потянулся следом, намереваясь поймать дитя за шиворот, но пальцы схватили пустоту. А в следующий миг он уже падал куда-то вниз. Последнее, что маг успел увидеть перед падением – растерянные глаза дочери. Падение не было продолжительным. Не успевший сгруппироваться маг упал на спину, лишь по чистой случайности ничего не повредив, угодив на кучу какого-то сена. В руке он попрежнему сжимал те самые листы, правда теперь изрядно помятые. Темно. Застоявшийся воздух наполнен запахами. Пахнет зверем, кровью, а еще отчего-то мокрым войлоком. Напрягая зрение, начинавшее понемногу адаптироваться к темноте, Арман различил стоявшие вдоль стен (а вдоль стен ли?) большие клетки. По осторожным шорохам и приглушенному ворчанию можно было предположить, что не все они пустуют. Гхыр, Кай – сквозь зубы прорычал маг, порываясь подняться. Но что-то (или кто-то) «удачно» упавшее сверху, вернула темного в горизонтальное положение, заставив сдавленно охнуть от боли. Виверн (англ. Wyvern — уайверн), виверна — род дракона, в отличие от классического экземпляра имеющий только одну (заднюю) пару конечностей, а вместо передней - нетопыриные крылья. Для него характерна длинная змеиная шея и очень длинный, подвижный хвост, оканчивающийся жалом в виде сердцеобразного наконечника стрелы либо копья. Этим жалом виверн пользуется весьма ловко — ухитряется резать или колоть жертву, а при соответствующих условиях даже пронзить её навылет. Кроме того, жало ядовито. Виверн часто встречается в алхимической иконографии, в которой (как большинство драконов) олицетворяет первичную, сырую, непереработанную материю, либо металл. В религиозной иконографии его можно увидеть на картинах, изображающих борьбу святых Михаила или Георгия. Можно его также найти на геральдических гербах, например, на польском гербе Лацких, гербе семейства Дрейк или Враждов из Кунвальда.
Белый Волк: Пол исчез. А законы земного притяжения – нет. Хранитель провалился в темноту, сердце позорно убралось в пятки, а зверь внутри тихонечко поскуливал от ужаса. Падение длилось не больше минуты, но по ощущениям прошла целая вечность. Перед самым… эм… дном скорость резко замедлилась, а то никакая живучесть оборотней бы не спасла. Приземлиться на лапы после падения с такой высоты? Бррр… Но Годхуару, похоже, незваные гости нужны были в целом виде. И то хлеб. В висках пульсировало, колени так и норовили подкоситься. Хранитель осторожно переступил с лапы на лапу, пытаясь сообразить, куда их занесло. Помещение было простым и темным. Резко пахло зверем, смутно угадывались очертания больших кубических объектов. Но понять, если здесь кто-нибудь живой, оказалось невозможно – шум гасила какая-то магия, а обоняние в спертом воздухе было практически бесполезно. Оборотень неодобрительно чихнул и перекинулся в человека. - Все живы? – наугад спросил он, присматриваясь. Какая-то тень шевельнулась – мужчина шагнул в её сторону. Что ж, жрец хотя бы очнулся. Хранитель помог ошарашенному парню утвердиться на своих двоих. Хм… Что ж с жрецом случилось? Утомился и решил поспать? Какая-то мысль навязчиво крутилась в голове. Где-то он о таком уже слышал, - Белл! Кейна! Крик обратился в жалкий шепот и не принес ответа. Хранитель раздраженно встряхнул головой. Внутренний зверь, по своему обыкновению, возмущался, что изрядно мешало человеку нормально соображать. Для паники определенно не время. Вероятно, их просто расшвыряло по разным углам этого… гм… зала. - Пошли, надо найти их, - в голове что-то почти ощутимо щелкнуло. Неуловимая мысль-догадка, надо полагать. Хранитель остановился и обернулся к жрецу с куда большим интересом, - Прислушайся к себе. Можешь сказать, где сейчас находиться тот белый комок меха? Оборотень был почти уверен в своих подозрениях. Такая шутка вполне в стиле Темного. Ха-ха, ну просто очень весело. Хорошо хоть блуждать пришлось недолго. Поманеврировав между клеток лишь частично пустых, Хранитель едва не споткнулся о растянувшуюся на полу дочь. Глухо рыкнув сквозь зубы, мужчина опустился на колени рядом с осоловело моргающей оборотнихой. - Цела? – спрашивал Волк скорее самого себя. Бегло осмотрев дочь, Хранитель издал странный звук смесь рычания и фырканье. Мужчина быстро встал и отвернулся, - Присмотри за ней, я поищу остальных. Не дожидаясь ответа, он скрылся между клеток.
Янус: Голова… она была, и даже в положенном месте. Затылок ощутимо пульсировал болью, сквозь ткань рубашки и мантии спину холодили камни. Янус шумно выдохнул, призывая к порядку свое «я», и открыл глаза. Вы думаете, он что-то увидел? Не в этот раз. Вокруг было темно, сыро и пахло мокрой шерстью. Жрец поморщился, и с трудом сел, оглядываясь по сторонам. Глаза понемногу привыкали к темноте, и удалось рассмотреть очертания огромных клеток неподалеку. Рядом что-то сказали, но тьма поглотила резкий звук – разобрать слова было сложно. Таинственная тень оказалась уже знакомым белым оборотнем, что Януса действительно порадовало. Не требовалось вроде бы бежать, драться или что-то подобное. Именно с таким запозданием пришла мысль: «человек». Жрец очнулся в собственном, привычном уже за двадцать с гаком лет, теле. Никаких лапок, усов, хвоста и шерсти. Как, что, почему? Одни вопросы, и ответы на них не спешили показаться на горизонте. Оборотень подскочил, и помог подняться на ноги – добрый человек, и на том спасибо. Ошарашенный Янус еще не пришел в себя, и мог бы долго просидеть на сыром полу, пытаясь логически уложить в голове частички картинки. Могу ли я услышать, где это существо? Могу ли я услышать?.. Могу ли я… Осознание пришло четко. Спокойно и ясно – могу. Не затрудняясь, без проблем. Что вообще за глупый вопрос? Как можно не чувствовать руку, или ногу? Это же часть единого тела, управляемая единым сознанием. - Там. – Кивнул он в сторону клеток. Плутать в лабиринте прутьев пришлось недолго. Решительный оборотень впереди… «Вожак» - вдруг появилась подлая мысль. – «Вожак однозначно. Лидер». Зачем вообще нужны лидеры? Чтобы такие мальчишки как Янус, имели точку опоры. Имели уверенность в этом переменчивом и зыбком мире, часто враждебном. Руль и парус заблудшего корабля. И пусть жрец прошел храмовую школу, пусть буквально зубами выгрыз свою жизнь – небольшую отсрочку перед встречей с Матерью, он был все тем же молодым парнем, которому зачастую не хватает не сообразительности и решительности, а именно холодного опыта. Сейчас он послушно шел за вожаком, временно растеряв все свои сомнения – не место, не время. Не думай, милый, за тебя есть кому думать. Рыжую девушку нашли первой – она сидела возле клетки, баюкая раненую руку. Рядышком валялся белый комочек меха – тот самый зверек, из глаз которого Янус имел возможность взглянуть на мир. Он присел на корточки, подбирая зверька. «Горностай» Горностай альбинос – ушки, лапки, шерстка. Я. Тельце зверя ощущалось как свое собственное, жрец фантомно ощущал свои собственные руки на своих собственных ребрах. Бред? Абсурд и нонсенс. Как выяснилось – реальность. - Присмотри за ней, я поищу остальных. – Послышалось со стороны. Янус встрепенулся, откладывая горностая, и обернулся к девушке. Она негромко ругалась сквозь зубы, рассматривая рану на плече. Это было очень кстати – лидерская аура Белого исчезла, и парень мог впасть в размышления и созерцания бытия, но тут уже верх взяли навыки жреца. Он решительно придвинулся, профессионально осматривая поврежденное место. Нерадостно, но магических повреждений вроде бы, не видно. - Не возражаете? Конечно же, лезть руками к раненому зверю, не получив хотя бы формального согласия – замечательный повод без рук остаться. А они, почему-то, были Янусу чем-то дороги. Волосы пришлось все же убрать в косу, чтобы не лезли в глаза. Плоская сумка из выделанной кожи не раз и не два выручала в самых тяжелых ситуациях. Пять холодных железных заклепок на лицевой части – прикосновение к определенной, открывает нужное отделение. На этот раз звякнула походная аптечка. Среди десятка одинаковых флакончиков из темного стекла, Янус без колебаний выбрал один – знаменитую святую воду. При отсутствии магической составляющей повреждения, ничего лучше нее не существует. Рубашку девушки пришлось осторожно разрезать, чтобы добраться до раны. Потом уже все было механически – аккуратно обрабатывать края, наблюдая, как буквально на глазах затягиваются повреждения. Еще немного, и о встрече с кислотным слизняком напоминает только неровное пятно белой гладкой кожи на плече. - Со временем пройдет. – Кивнул жрец, затыкая пробочку бутылки. Появилось определенное затруднение. Была ли у Кейны запасная рубашка? А горностай удобно упаковался в пустующее до сих пор пятое отделение сумки – удачно поместился. С ним Янус решил разобраться позже.
Роланд: Тишину подземелья нарушил странный звук. Через пару мгновений звук утих, совсем рядом почувствовался всплеск странной магии. А спустя еще секунду пропал потолок. Послышались брань, треск, шелест. Из образовавшейся дыры, словно снег на голову, свалилась разношерстная компания. Существа упали кто где, затерявшись между клеток. Затхлость подземелья разрушил свежий воздух. В одной из клеток послышался шорох. Когда-то белый, а теперь грязно-серый волк, с трудом открыл глаза, внимательно осматривая помещение. Роланд, истинный оборотень, не ждал ничего хорошего. «Кто-то пришел... Кажется, их шестеро» - мелькнула вялая мысль. Роланд усилием воли заставил себя не закрывать покрасневшие глаза. В последний месяц усталость замедляла даже ход мыслей, не говоря уже о каких-либо телодвижениях. Нет, встать он мог, и, возможно, даже пройтись. Но – недалеко. Максимум до ближайшего кладбища. К тому же на шее мертвым грузом висел тяжелый рабский ошейник. Роланд всеми фибрами души ненавидел эту полоску стали, пропитанную магией. Ошейник дроу не давал перекинутся, да и к тому же вытягивал силы, постоянно держа носителя в ослабленном состоянии. Чтобы не сбежал. Роланд страшно исхудал в плену. Мускулы проступали словно веревки, кости четко обрисовывались сквозь когда-то шикарный мех. Да и его дух был подорван двухлетней неволей. Быть пленником нелегко. Особенно пленником самого сильного мага Долины. Годхуар сумел заставить его повиноваться, но не сломал. Единственное, чего он добился – так это заронил в душу Роланда семя отвращения и желания жестоко убить, щедро поливая его в течении двух лет. И теперь в сердце оборотня раскинул черные лепестки цветок острой, испепеляющей ненависти... Свежий воздух наконец достиг оборотня, окутывая ароматом свободы. Роланд прикрыл глаза, вспоминая… … Ночной ветер мягко колышет серебрящуюся в свете звезд траву. Деревья шепчутся в ночи, словно передавая по бесконечной цепочке древние тайны мира. Посреди долины, прямо в центре, лежит озеро. Оно словно огромное зеркало, от него так и веет силой. Роланд мягко ступает по теплой, нагревшейся за день земле. Чистое, без единого облака небо расцвечено яркими звездами. Оборотень вдохнул свежий воздух, чувствуя, как что-то меняется в нем. Он перетекал из одной формы в другую, неуловимо меняясь. Менялось видение мира, угрюмость и злость покидали душу Роланда. Оборотень подошел к озеру. Вода, словно зеркало, отразило перемигивающиеся звезды и белого волка с синими, словно вода подо льдом, глазами. Роланд протянул лапу и коснулся воды, наблюдая, как расходятся по воде круги, нарушая четкость отражения. Зеркальное Озеро действительно меняло души. Слухи не врали. От компании отделилась белая тень. Крупный белый волк бродил меж клеток, выискивая что-то. Роланд следил за ним взглядом. Повернуть голову не хватало сил. Волк явно был прирожденным лидером. Сила и мощь невидимым ореолом окутывали его фигуру. Сбоку что-то мелькнуло. Роланд перевел взгляд. Беловолосый человек совершал какие-то махинации над рыжей девушкой. Человек разорвал рубашку пострадавшей, собираясь обработать рану. Нос защекотал запах крови. Другие «гости» пока не выявляли особой активности. Роланд почувствовал интерес. Давно он этого не испытывал. Точнее, давно чувства не пробивались сквозь плотную пелену усталости. Оборотень померкшими глазами следил за происходящим, ожидая, что же будет дальше.
Кейна: Полет оказался до обидного коротким и, к счастью, не очень болезненным. Шлепнувшись на пятую точку, Кейна ошалело помотала головой. Горностай поспешил удрать с плеча от греха подальше – на пол. Хороший такой каменный пол. Твердый. Чуть сыроватый. Шершавый. Между каменными плитами – широкие щели, в щелях, из них торчит земля. Мягкая. Теплая. Запах. Острый мускусный звериный запах. Запах… Запах… Запах слабого, забитого зверя, от которого рот наполняется слюной. Слабый. Чужой. Уничтожить чтобы не создавать риска своей стае. Нет. Не зверь. Вот она, та нотка… Та напряженная, едва слышная, опасная нотка. Оборотень. Запах… Чем-то неуловимо, непонятно, устрашающе знакомый. Разгадка висела перед самым носом девушки, но схватить её наемница не успела, воздух всколыхнул крик, резко перешедший в шепот. Но какая разница напряженно прислушивающемуся не-человеку? Очнувшись от ступора, вызванного чересчур резкой сменой обстановки, Кейна наконец-то в полной мере ощутила, что стало с плечом. К величайшему сожалению самого оборотня. Тихо зашипев от боли, девушка вцепилась в раненую руку. Что это за привычка – прижимать к себе больную конечность? От этого только неприятнее, и намного. Собственно, в этот момент появились Волк и жрец. Злобно покосившись на мужчин, девушка с независимым видом вздернула носик и воинственно (хотя виной тому всего лишь пыль) чихнула. Только вот незадача – от резкого, хотя и малозаметного, движения руку пронзила новая вспышка боли. Стиснув зубы, Кейна негромко сообщила странному помещению всё, что она о нем думает. Подземелье, увы, осталось равнодушно к воззваниям девушки, а той довольно быстро надоело впустую сотрясать воздух, так что минуты через две дитя казарм перешло на невнятное бормотание. Показывать свои собственные честно заработанные раны кому-то постороннему девушка не привыкла. Но судя по профессиональности уверенных движений жрец знает, что делать. По крайней мере, на это хотелось надеяться. Особенно когда в тонких сильных мужских пальцах оказался нож. На всякий случай Кейна даже оскалилась, чтобы у Януса не осталось сомнений на тему результатов ошибочных действий. Но нож всего лишь легко вспорол ткань рубашки, обнажая рану во всем ее великолепии. И не только рану. У оборотней, вообще-то, отношение к наготе совершенно равнодушное. Где вы видели животное, которое бы смущалось из-за отсутствия штанов? Так и Кейна не видела ничего особенного в том чтобы пройтись по улице нагишом. Между прочим и некоторую работу лучше выполнять, когда на теле не мотаются человеческие тряпки. И тише, и быстрее получается. Но в данном случае девушка почему-то слегка порозовела, впервые в жизни столкнувшись с тем фактом, что к её тело интересует мужчину исключительно с медицинской точки зрения. Это было… непривычно. И настраивало на странный лад. Дождавшись конца процедуры, девушка с интересом провела пальцами по белой коже, оставшейся на месте затянувшейся раны. Место отозвалось легким пощипыванием, но не болью, что радовало просто несказанно. - Спасибо, - оборотень улыбнулась жрецу, пытающемуся запихнуть белого зверька в сумку и скинула со плеча чудом не потерявшийся мешок. Положив его на пол, девушка наклонилась и принялась выискивать в ворохе различной нужной дряни новую рубашку. В сыром помещении все запахи, смешиваясь с влагой в воздухе, всегда стелятся внизу. Так что наклонив голову, Кейна мгновенно ощутила тот запах, но уже на порядок более сильный. Просто потому что ближе к полу. И на сей раз девушка безошибочно нашла взглядом светлую тень за рядом клеток. Застегивая рубашку, оборотень не отводила вгляда от волка с удивительно-синими глазами и осторожно, по оттенкам, раскладывала запах, выискивая то странное, что заставило её напрячься в первый раз. И нашла. Янус попросту отлетел в сторону, сметенный мини-цунами стремительно бросившейся к пленнику девушки. Примерно та же судьба постигла одну из клеток, оказавшуюся на пути. Через вторую Кейна перемахнула, по сути даже её не заметив, и рухнула на колени, вцепившись мгновенно побелевшими пальцами в прутья клетки. Оборотни со временем если и меняются, то настолько незначительно, что сейчас Кейна со слезами на глазах вглядывалась в совершенно родную морду. - А раньше, Ро, от тебя пахло лесом и костром, - прошептала Кейна, просунув руку в клетку и осторожно поднеся к морде зверя. Ей и в голову не пришло, что пленный оборотень может быть безумен или попросту не узнать её – человеческая кожа несет на себе гораздо меньше запаха, чем шкура зверя.
Белладонна Де Валуа: Сильная усталось, которая не покидала тело и сознание Белл дали о себе знать. Сознание остовалось на месте, но абсолютно не фиксировало события. Кабинет, листки-бумажки как снег кружат по комнате... Голоса и лица... Выражение лица, далёкое от этого мира неожидано сменил лёгкий испуг от падения. Вот уж такого не ожидаешь направляясь к милому созданию. Темнота... Уже не различимо где она начинается: в голове или вокруг ? Всё таки вокруг. Приземление оказавшееся, кажется, самым твёрдым в жизни дампирши на мгновение лишило её дыхания и по щекам побежали струйки слёз. Это были слёзы ни за что обиженного тела, которые вырываются непроизвольно и обжигают кожу. Увы, жизненая наука - не лежать в опасных ситуациях, не позволила дать хотя бы минуту отдыха измученому организму. С 7 лет в неё вбивали изнуряющими тренировками: остановишься и тебя ждёт смерть. Расслабишься и тебя тут же настигнут. Вот и сейчас. Резкий рывок.. Для человека могло показатся что и небыло никаких напряжений мышц... Лежало существо, а теперь стоит. Даа... Темноту не спишешь на ушибленую голову... А если... а друг ? - проносилось в голове Белл, которая надеялась что зрение её не обманывает и тут действительно темно. Она прекрасно помнила вампирессу из клана, которая случайно посмотрела на солнце. Слишком страшна участь всю жизнь блуждать во мраке........ ....Кольцо огня разошлось от дампирши, зажигая всё деревяное и мягко обходя живих. Ослеплёная на пару секунд девушка вскрикнула от неожиданости, когда сделав шаг назад натолкнулась на Волка. Такого счастья от прикосновений к нему она давно не испытывала. Обняв любимое создание девушка позволила себе секундную слабость, которую тут же размазала по щекам. Кто не видел, тот и не скажет что она плакала. Хоть колцо и растворилось света хватало для того, что бы осветить дальние стены. Вся "весёлая" компания в сборе. Но кажется намечается прибавление... Кейна сидела около клетки с каким то зверем. Увы, более того что там сидит животное и даже живое Белл со своего места не видела, да и не то что бы интересно, кто и зачем там сидит....
Белый Волк: Случайно заглянувший в зверинец смотритель рисковал поседеть раньше времени и заработать сердечный приступ. Людей, впрочем, не попадалось, а обитатели клеток и сами были хороши собой. Пара святящихся глаз, белая грива, привращавшая своего носителя едва ли не в приведение и впечатляющий оскал. Массивный волк остановился, жарко дыша и недовольно дергая носом. Затхлый, полный запахов воздух в животном облике стал совершенно невыносим. Внутренний зверь нервничал, побуждая одно на двоих тело мерить шагами пространство от клетки, до клетки. В кое-то веки Хранитель не сопротивлялся, только маршрут устанавливал свой собственный. Ничего путного осмотр, впрочем, не принес. Помещение было достаточно большим - то ли строилось с запасом, то ли коллекция обитателей здорово поредела. Зверье в клетках тоже не блистало разнообразием: в основном различные горные виды и породы. Несколько лесных созданий скорее подчеркивали общее правило. В северной части располагалось нечто вроде маленького амфитеатра, приспособленного под склад каких-то железяк и досок. По назначению это сооружение не использовали уже лет так двадцать. Выходы тоже нашлись, целых два. И, разуметься, оба наглухо закрытые. Большими воротами не пользовались, петли проржавели, но маленькая дверь у противоположной стены содержалась в должном порядке. Честно посозерцав массивный замок, заколдованный так, что сводило зубы и стальные пластины с многочисленными следами когтей, оборотень пожал плечами (насколько это позволяла животная форма) и прорысил вглубь нового клеточного ряда. Тут не пройти, ворота и те проще высадить. Любимый запах он любимый и есть – ни с чем не перепутаешь. Зверь прибавил ходу, потом – побежал. Он остановился на расстоянии двух-трех шагов, не желая пугать. Хвост приветливо дергался. Яркой вспышки Волк не ожидал. Огонь больно резанул по чувствительным звериным глазам, Хранитель зажмурился. Что-то налетело сбоку, зверь глухо рявкнул, но почти сразу же успокоился и уткнулся мокрым носом в ладонь дорогого существа. После блужданий в темноте и гонок со временем, эта короткая ласка принесла небывалую уверенность и успокоение. Зверь отбежал на пару шагов, обернулся, мотнул хвостом приглашая следовать за собой. Януса Хранитель к своему удивлению застал сидящим на полу. Кейны… дочери рядом не было. Изрядно озадаченный, оборотень огляделся и оторопело попятился. Злая на язык рыжая оборотниха сидела на корточках и притягивала руки сквозь прутья решетки навстречу неподвижной серой тени. Волк и сам не заметил, как шерсть грозно вздыбилась, а уши прижались к черепу. Кого он собирался защищать и от кого, пожалуй, так и осталось загадкой даже для самого Хранителя. Пахло от обитателя клетки знакомо. Или нет, не так – не знакомо, но в то же время… знакомо. Зверь резко мотнул головой, пытаясь стряхнуть наваждение. Потом неуверенно шагнул вперед и неожиданно сорвался в стремительном беге. В один прыжок оборотень оказался на клетке уже в своей человеческой форме. - Отойдите, - сухо предупредил он. Магический заряд прокатился по металлическим прутьям и ушел в землю, не причинив вреда. Вторая попытка вышла удачнее – одна из железяк с противным тресканьем разошлась на середине. Разогнуть её окончательно для отца и дочери не составило особого труда. Спустя почти век, эти двое делали что-то в полном согласии и понимании.
Корт: Никто не любит, когда Судьба, лишая выбора, заставляет заниматься черте чем. Это общепринято и общеизвестно. Для Корта образ Судьбы принял вид, внешность и замашки господина Великого Темного Мага Годхуара. Чем это грозило? А чем хорошим может грозить внимание сильных мира сего к обычным обитателям этого же мира? Для самих обитателей? Правильно, ничем. Как минимум покоя при таком раскладе ожидать не приходилось совершенно определенно, ибо у сильных свое (совершенно извращенное) представление о том, как должен выглядеть мир и кто какую роль в новообразующемся мировом порядке должен играть. Вампир неопределенно, но очень не радостно хмыкнул, шагая дальше по коридору. Быть втянутым в игры, ведущиеся между неизвестно кем, - не та участь, которую он себе бы выбрал. Однако, кого-то там, наверху (если верить в существование высших сил и именно на небе) его желания интересовали в последнюю очередь. Корт усмехнулся, подцепив носком сапога какой-то камешек и отбрасывая его с дороги. "Учитывая то, что где-то наверху располагаются покои господина Мага, то положение становится своеобразным..." Впрочем, времени додумать мысль у Корта уже не оставалось. Толкнув дверь "подземелья", вампир мысленно чертыхнулся. Дверь поддалась с таким оглушающим скрипом, что надеяться на "незаметное появление" уже не приходилось. Нервно улыбнувшись, он оглядел сперва помещение, которое не внушало радостных мыслей и не вызывало приятных впечатлений, а затем – собравшихся. «Звери, оборотни, прочие темные личности… И что мне дома не сиделось?..» И без того сомнительная улыбка сползла с лица вампира. Раздраженно выдохнув, Корт направился к единственному существу, похожему из всей этой кампании на вампира и подпадавшему под описание его возможной «работы». То есть к черноволосой девушке в серебристом платье. Остановившись в нескольких шагах от нее, Корт учтиво поклонился, отмечая краем глаза наличие рядом с ней некоего мужчины (Который потенциально может быть опасен… Но учитывая то, как она в него вцепилась… кхм…). - Полагаю, Вы – госпожа Белладонна де Валуа? – Вампир взглянул в глаза девушки, ожидая ее ответа. – Меня прислал господин Маг, - Вот тут Корт тяжко вздохнул. – Охранять Вас… - Он развел руками и скорбно опустил голову.
Янус: И тут успокоившиеся на первый взгляд события сорвались с поводка и понеслись вскачь. Жрец даже не успел ничего сообразить, он был всего лишь человеком, и куда ему до реакций оборотня. Вот он спокойно вставал с колен, оправляя длинное одеяние, а вот уже от мощного удара отлетает обратно на землю. Отличная благодарность за медицинскую помощь, однозначно. Куда она? Зачем? Подниматься Янус не спешил, перегруппировался и приготовился вскочить в любой момент – это да, а вставать сейчас и соваться под новые удары – увольте. Никогда неизвестно, что придет в голову этим зверям. Ро? Знакомые-друзья-родственники? Как неисповедимы твои пути, Мать. С опаской наблюдая, как оба оборотня выламывают прутья клетки, жрец подумал, что наверняка сидящий в ней ну очень близкий друг - столько какого-то неистовства было в действиях девушки и вожака. Похоже, никакой драки не намечалось – все внимание сосредоточилось на волке в тесной клетке. Янус все же осторожно поднялся, и прихрамывая подошел поближе, складывая руки на груди. В голове сама собой всплыла молитва, и жрец, не задумываясь, начал проговаривать про себя затверженные до механичности слова, привычно находя в них успокоение и равновесие. Вера отнимала личность, вера помогала найти себя. С первого взгляда – нонсенс, как выяснилось – жизнь. Похоже, местным богам нравилось развлекаться. Казалось бы – куда еще-то? И так уже небольшая армия – два оборотня, вампир, маг с дочерью, жрец. Да бессильно лежащий на дне клетки волк-пленник, да новый персонаж – изысканно одетый вампир. Рядом с растрепанными и перемазанными беглецами смотрящийся минимум слегка странно. Одно радует – нападать не собирается, и демоны с ним. Хоть телохранителем назовись, да под ноги не лезь. Клетка оказалась разворочена, и вяло порыкивающего оборотня почти освободили. Нужна ли его помощь, Янус не знал, но на всякий случай подошел поближе, стараясь держаться поближе к рыжей. С ней-то уже поближе познакомились, можно надеяться, что перед тем как вознамериться оторвать голову, она хотя бы предупредит. Слегка коснувшись пальцами ее плеча, и механически отдернув руку, да еще и спрятав за спину, жрец легко кивнул на волка с невероятно тоскливыми глазами. Видно он провел в этом вонючем подземелье немало времени, искра жизни почти покинула истощенное тело. Вздумай он сейчас умереть, не факт что изрядно вымотанный представлением с рухнувшим потолком жрец, сможет выцепить едва уловимый огонек, да еще и удержать в теле. Но если надо было, попробовать он мог. Все же эта странная компания не бросила его на съедение тому слизняку, и это требовало хоть какой-то ответной благодарности. Жрец еще раз приценился к пленнику, и вяло подумал, что добить несчастного тоже будет милосердием. В чертогах Азорат ему будут рады.
Роланд: ООС: простите за качество и за задержку, творческий кризис... Похоже, его заметили. Рыжая принюхалась и бросилась к клетке, снеся белоголового словно былинку. Перемахнула через клетку и рухнула на колени, сжимая прутья его тюрьмы. Что-то прошептала, просовывая руку в клетку. Оборотень с трудом принюхался. Человеческая кожа, пахнущая подземельем и железом, не всколыхнула ничего. А слова просто не дошли до сознания. Волк, бродивший меж клетками, обратил внимание на происходящее. Удивленно втянув воздух, он бросился к клетке Роланда, в прыжке превращаясь в человека. Оборотень – теперь Роланд был уверен, что это именно оборотень - провел какие-то магические манипуляции. Прутья погнулись, и действующие удивительно слажено спасители без особого труда разломали клетку. В голове билась пойманной птицей лишь одна мысль. Надежда на свободу. Несмотря на разломанную уже клетку, забыть о положении пленника не давал ошейник. Впрочем, этот же самый ошейник придавливал к земле, не давая даже поднять голову. Странная боль вдруг пробила тело, но тут же отошла на второй план. Ведь рядом – свобода. В поле зрения появился белоголовый. Окинул Роланда взглядом, словно говорящим «его проще добить». На какой-то момент друид согласился с ним, тут же впрочем отогнав эту мысль. К тому же вдруг почему-то стало трудно дышать. Друид боролся теперь за каждый вдох. Со свистом втягивал воздух, глаза закатились. «Ну вот и все, - в полузабытии подумал он. – Так близко к свободе». Последний хрипящий вздох, судорожно дернулся хвост. Роланд умирал.
Кейна: Даже шок от встречи с давно потерянным существом не меняет сущности оборотня. Не уничтожает инстинктов. Не ликвидирует природы. Слишком резкое перемещение отца заставило глухо рыкнуть. Ну а что поделаешь? Нечего было пугать так… с другой стороны, наемница прекрасно понимала Волка – сама ведь не заметила, как толкнула жреца… который сейчас не имел значения. Повинуясь окрику вожака, Кейна отодвинулась от клетки, не сводя глаз с пленника. Вспышка, другая – и девушка вцепилась в решетку, словно умирающая от голода псина – в мозговую кость. Скрип стали – и на пол попали бесполезные куски металла. Кейна и Волк уничтожали клетку, понимая друг друга с полувзгляда и с легкостью подстраиваясь под движения напарника. Не прошло и нескольких минут, а друид почти был свободен. Только «почти» какое-то странное… Видя, что Ро задыхается, Кейна растерянно застыла. В это время приблизился Янус и именно на него оказались обращены умоляющие зеленые глаза. Кажется, жрец не верил в успех мероприятия… Поняв, что ждать решения придется, возможно, фатально долго, девушка вцепилась в неумолимо сужающийся ошейник. Пальцы сдавило болью – ломаться ошейник отказывался напрочь. С трудом пропихнув ладони между кожей и металлом, девушка, напрягшись до придела рваных мышц, остановила сжатие стали. Единственное, что она смогла. Оборотень стояла на коленях над умирающим, держа ошейник, и беззвучно молила магов: «Быстрее, быстрее, ну же, сделайте уже что-нибудь!!!». Невыносимая боль сковала напряженные мышцы, мешая думать, не давая понимать. Звери внутри устроили что-то невероятное, кидаясь на «стенки» своей тюрьмы, пытаясь когтями вырвать себе путь на волю. Они не хотели боли. Они хотели свободы. Свободы хотело почти мертвое существо, распластанное перед Кейной. Между пальцами сочилась кровь, но больше ошейник сжаться не мог. Даже у магии Годхуара есть свой предел. Годхуар. Жажда мести вернула сознание, забитое нереальным напряжением. Вкусив еще и ее, звери внутри обезумели вовсе – теперь боль только дразнила их, заставляла яростнее бросаться на «стены». Но они ничего не могли. Как и Кейна не могла спасти умирающего. «Жрец, чего ты медлишь?!»
Белладонна Де Валуа: Белл провела рукой между ушами любимого оборотня и встала. Жизнь не раз и не два, лишала её всего и сразу. Но бывают моменты, когда хочется заорать милому, мол, неужто другое не подождёт? Вот я тут, а вдруг меня не будет через минуту? Постепенно до Белл стало доходить что мыслит она как последняя человеческая истеричка. И где же хвалёная сдержаность отца, прочно поселившаяся в характере? Когда она увидела вошедшего вампира. ей очень захотелось застонать в голос. Опять за ней охрана... Интересно, на долго ли этот задержится? Жо этого её охранички или с воплями сбегали или успешно её теряли, не без помощи охраняемой, конечноже. - Здравствуй... Кто тебя послал? - она понимала что вопрос глупый, но вдруг это клан приставил, что бы не лишится удовольствия убить главу... Или того хуже: посланый кланом до этого гиблого дела. Девушка с усмешкой представила, что сделает Волк с ним, случись с Белл что. Краем глаза дампирша заметила оборотня в клетке. И повышеное внимание к нему Волка и его дочери. Дочери... По лица девушки пробежала тень грусти. Сколько уже лет прошло? А о доме даже близко разговора ни разу не стояло... Не говоря уже о дальнейших планах друг на друга... Какая собственно разница? - осточертело подумала Белл. - Мы ведь вместе и это главное. Не предадим друг-друга и не бросим.. Такие мысли придали ей уверености и глаза сново обратились к новоприбывшему вампиру. Бровь властно-вопросительно изогнулась, молча повторяя ранее заданый вопрос.
Белый Волк: Запах есть у всего. У существ, у вещей, у событий. Есть запах у чувств. Цветами благоухают любовь и нежность, кровью – ненависть, ржавчиной – отчаянье. У смерти тоже есть свой аромат – приторно-сладкий. Он заполняет собой все, так что становиться трудно дышать… И ты – задыхаешься… задыхаешься… Больно уходить? Больно. Но еще больнее оставаться… Оборотень через силу пошевелился. Движения нервные, осторожные. Внутренний зверь скорбно выл, прощаясь с родным существом и собратом. Он, зверь, уже смирился. Но человек так легко сдаваться не собирался. Только не сейчас… Хранитель медленно опустился по другую сторону от дочери. На лице – странное выражение, пустое и собранное одновременно. Мужчина молча подался вперед и прикоснулся к ошейнику кончиками пальцев. Отвернувшаяся Кейна даже не заметила этого движения. Странная магия. Незнакомая. Такие игрушки были в моде много лет назад и за сотни километров (или миров?) отсюда. Стоит ли рисковать? Снять ошейник физически – невозможно. Руки Кейны мелко дрожали, выдавая предельное напряжение. Волк не сомневался ни в силе дочери, ни в том, что и его потуги механически уничтожить артефакт обречены на провал. Значит, попробуем по другому. Хранитель прикрыл глаза и расслабился – странное зрелище спокойный, безмятежный мужчина склонился над умирающем волком. Тонкий узор незнакомого заклинания проступил перед мысленным взором. Разноцветные линии силы беспорядочно переплетались, обещая массу проблем и головную боль любому, кто рискнет распутать чары. Нет? Ну и не надо… Волк сосредоточился, выискивая наибольшее скопление разноцветных ниточек. А потом выплеснул в силовые линии оставшийся резерв. Перед мысленным взором полыхнуло так, что Хранитель болезненно поморщился. Испуганный возглас оборотнихи. Открыв глаза, Волк к своему удовольствию обнаружил озадаченную Кейну, машинально вертящую в руках две половинки разорванного браслета. Тускло улыбнувшись дочери, сероглазый мужчина обернулся и пристально посмотрел на жреца. - Ты сможешь ему помочь? – с деланным спокойствием осведомился Волк. Сиплый от тревоги голос жутковато прозвучал в пустом зале. Кейна хрипло выдохнула. Подавшись вперед, Хранитель обхватил запястья дочери. Мужчина встал, силой вздернув девушку на ноги и оттащив на пару шагов от сына. Потом кивнул жрецу. Давай, дескать, мы не мешаем, - Успокойся, слышишь? Пусть он посмотрит…
Корт: Вампир раздраженно выдохнул, но тут же попытался взять себя в руки. Для этого надо было всего-то закрыть глаза, сосчитать до пяти, еще раз сказать себе, что все еще может быть неплохо, и снова открыть глаза. На эти действия у Корта ушло не более трех с половиной секунд. По истечению этого времени на девушку с вопросительно-властным выражением личика снова смотрели спокойные, темно-карие глаза, в которых для полноты картины не хватало только, пожалуй, мягкого лукаво-насмешливого выражения этакого старого добрячка-мага. Поэтому холодноватый, с оттенком былого раздражения взгляд выглядел не слишком естественно на лице новоявленного телохранителя. Корт еще раз глубоко вздохнул и внятно, чуть ли не по слогам произнес, повышая голос: - Меня прислал господин, ма… - На этом слове он споткнулся. Тихо и крайне недовольно рыкнул себе под нос и уже тише закончил: - Годхуар. Имя мага заставило вампира еще раз вздохнуть, пожалеть о том, что только что он пытался повысить голос на свою «подопечную», и оглядеться по сторонам. Даже на самый непритязательный взгляд обстановка в подвале была крайне далека от идеальной и безопасной. Оборотни, ковырявшиеся у клетки, были явно не в духе. Это если мягко говоря. А значит, все они могут представлять потенциальную опасность. «Хотя, не так давно она обнимала одного из них… Вряд ли он ее враг, не так ли?» Корт как-то неуверенно хмыкнул, продолжая краем глаза следить за находящимися в комнате существами. Мало ли что.
Янус: «Жрец, чего ты медлишь?!» А что, собственно, я должен делать? Упасть и притвориться бревном? Плакать и стенать? Молебен отслужить, за грязную шкуру этого волка? Мать моя… вечная, неделимая… глаза. Глаза, оборотень, отдай мне свои глаза… Смогу ли помочь? Должен?.. Согласен, вероятность выживания в случае отказа, упорно стремиться в область отрицательных значений. А в случае согласия? Зеленым изумрудом, прозрачным аквамарином, акварелью на стекле… Притвориться? Сделать вид бурной деятельности, и развести руками? Просто добить без разговоров? Столько вопросов, тысяча ответов да-нет-не знаю. Не знаю-не знаю-не знаю. Пальцами обвести полукружья бровей, поймать тайный взмах ресниц… Янус молча опустился на колени, кое как подобрав и так уже испачканную мантию, и в нерешительности вытер о себя внезапно повлажневшие ладони. Ему сотни раз приходилось убивать, и еще ни разу… нет, ложь. В Храме учили всему, и были тренировки, были – уловить тихую ускользающую искорку жизни, подцепить, вцепиться изо всех сил и до слез кровавых молиться о чуде. Иногда помогало. Чаще, в несравнимые тысячи раз – нет. Чуть заметно дрожащие пальцы прикоснулись к грязной свалявшейся шерсти, неуверенно пробежались и замерли на голове подыхающего зверя. Внешний мир будто отодвинулся, накрылся мутной колышущейся пеленой из отдельных красок и звуков. И среди круговерти нитей, жрец увидел то самое – мигающую искорку, еле теплящуюся и готовую в любой момент раствориться с тихой вспышкой. Он потянулся туда, стараясь поймать ее в сложенные лодочкой ладони, но промахнулся. Голова ощутимо закружилась, а во рту появился кислый привкус. Ничего, еще раз… за твои глаза, зверь… Еще раз мазнул пальцами по воздуху, но, все же исхитрившись, схватил в несильно сжатый кулак, осторожно как бабочку, трепещущую тонкими крылышками. Как раскаленный уголек, прожигающий ладонь насквозь. Подавив боль и желание немедленно выбросить все, и вырваться из липкого затягивающего плена, Янус зажмурился и побелевшими губами начал читать молитву. Первую попавшуюся, которая в голову пришла, какая уже разница-то? За первой вторую, потом третью – все так же скороговоркой, глотая окончания. Жжение в руке постепенно слабело. Бесполезно-бесполезно-бесполезно… отпустите… В ушах шумело, а во рту было солоно – с уголка губ прокладывала себе путь влажная дорожка. Слюна? Кровь? Некогда сглотнуть. Быстрее, еще быстрее. Дальше, выше. Перед закрытыми веками что-то вспыхнуло, уголек в кулаке обжег настоящим пламенем и рефлекторно выпущенный, царственно опустился на исконное место – глубоко между ребрами, рядом с постепенно разгоняющимся опять сердцем полудохлого оборотня. У которого впереди еще много украденных у смерти дней. Последним усилием воли, Янус распахнул глаза уже в реальном мире, неловким движением вытер губы, и тихо лег на ледяные плиты пола, прислонившись в ним пылающей щекой и виском. Отпустите…
Роланд: Туман, всепоглощающий туман… Зверь бродит в этом тумане, и чувства стираются, теряют цвет воспоминания… Еще несколько минут в этом очищающем тумане – и туда, откуда не возвращаются. Туда, где должны быть мама, сестра и, возможно, отец. Вот только ждут ли? Белый волк с черной полосой на спине и льдом в потухших глазах шагает по туману. Казалось, эта дорога бесконечна. И самые радостные воспоминания – горя, радости, успеха, неудачи, смерти, жизни – вспыхивают по бокам, заставляя улыбаться и лить слезы. Но вот, туман становится вязким, и впереди появляется фигура в темном балахоне. Она стоит спиной. И оборотень мог поклясться, что секунду назад ее там не было. Когда он подходит ближе, балахон оборачивается. одним лишь этим движением заставляя его снова стать человеком. Вот только не чувствуется тела. Наверно, его просто нет. Смерть – теперь оборотень узнал ее – берет его за руки и кружит в танце. Предсмертный вальс – что может быть прекраснее? И с этим танцем начинают стираться все воспоминания, все ощущения… Новое движение – и новая пустота там, где раньше было что-то дорогое сердцу. Шаг вперед и два назад, это наш танец со смертью. Только тьма в балахоне не дает отвести взгляда, и не чувствуется холод чужих, сотканных из той же тьмы рук. Только тьма напротив, а в глубине полыхают образы и видения ушедшего прошлого, и несбыточного теперь будущего. Серый туман, и прощальный вальс со смертью в пустоте. И несуществующей кожей чувствуется обещание «Скоро ты уйдешь. А пока – наслаждайся, маленький оборотень». И ничего больше не остается. А есть ли что-то сейчас? Нет тела, почти нет чувств и памяти. И лишь собственные бледные руки перед глазами, крепко зажатые в чужих, несуществующих и таких реальных, да собственные же белые волосы, всполохами света мелькающие порой вокруг, ставшие почему-то гораздо длиннее, чем было… когда? Миг, минуту, столетие, жизнь назад? А было ли что-то? Была ли улыбка и тепло в зеленых глазах, была ли сильная рука на плече, знак поддержки? Было? «Нет.» - шепчет туман вокруг. «Не было.. и никогда уже не будет…» Не было. Ни-ког-да. По слогам, вот так, чтобы въелось в умирающую душу, только чтобы ушла боль, давая спокойно уйти, прочь, туда, откуда родом туман. Чтобы исчезла память. Прочь-прочь-прочь, но только не оставаться здесь. Слишком больно. Хотя нет, было больно. А что такое боль?... В тумане нет чувств. Они здесь не нужны. Шаг, шаг, поворот… Скоро конец. Но дама в балахоне с сожалением отталкивает меня прямо в объятия появившегося из ниоткуда луча света. А в ушах звенит на тысячи голосов обещание нового танца. Но не скоро. И больше нет тумана вокруг, нет ужаса и страха, и ушло даже то странное облегчение… Первый вздох в хрипом врывается в глотку. И вместе с ним – реальность и память. Спасибо, человек.
Кейна: Больно. Больно. Больно. Мышцы пока еще повиновались. Но уже с явным трудом. Вот-вот судорога заставит сдаться – и что потом? Хоронить обретенного брата? Нет уж. Слишком многие были отпущены в объятия девушки-старухи, смерти. Отдать ей еще одного? Ни за что. Но… Разве можно что-то сделать? Как-то исправить? Отец… Опустился рядом, делает что-то. Боль. Красные капли окрасили шкуру волка, брызнув из раненных давлением и металлом пальцев. И неожиданно – все закончилось. Кейна от неожиданности отлетела на пару шагов назад, удивленно глядя на половинки ошейника в руках. Значит, получилось. Отбросив куски металла в сторону, наемница кинулась обратно, склонилась над умирающим, не представляя, что делать. Волк сказал что-то… А в следующую секунду растерянная, пребывающая в шоке девушка оказалась поставлена на ноги и оттащена в сторону. Волк… Отец снова что-то говорил, но в уши словно ваты набили – ничего не слышно и еще меньше понятно. Не сдержав порыв, Кейна уткнулась лицом в сильное плечо немолодого оборотня и тихонько заскулила. Ей было страшно. Не за себя – за утекающую , проносящуюся мимо жизнь братца Ро. Так же резко, как припала к сильному и такому безопасному родному человеку. Оборотню. Отцу. Гхыр! Сообразив, что только что устроила, Кейна поспешно отвернулась вообще и уставилась на читающего молитвы юношу. Бледный, сосредоточенный, сражающийся с самой смертью… Оборотень смотрела на жреца с нескрываемым уважением и восхищением. Он творил то, что недостижимо для любого наемника – оживлял почти мертвое существо. Сколько прошло времени – не знал, наверное, никто из напряженно наблюдавших за незримой битвой . Но все поняли, когда она завершилась: запах смерти, само ощущение её испарились, а жрец мешком с картошкой рухнул на каменные плиты пола. Кейна поспешно подскочила к волку. Жив, однозначно: сердце бьется тихо, но вполне уверенно. Оставив Роланда отцу на растерзание, девушка метнулась к Янусу, прислушалась… Просто глубокий обморок. Перенапряжение, вестимо – собственных сил почти не осталось, все пошли на удержание оборотня в мире живых. Не раздумывая особо, наемница осторожно приоткрыла рот жреца и коснулась прохладных губ своими, вместе с дыханием отдавая человеку то, что он отдал смерти на откуп. Жизненная сила обильно разлилась в пространстве, но, не смотря на расход, лицо жреца постепенно обретало некую свежесть. Не прошло и пяти минут, а Янус уже вполне прилично выглядел – как будто честно проспал часов девять, предварительно сытно поев. А вот кошка внутри Кейны предпочла уползти поглубже – сил набираться. Наемница же не удержалась от легкой шалости – и закончилась передача энергии небольшой фривольностью, заключенной в нежном, игривом поцелуе. Все-таки права была помощница Годхуара… Смутившись, Кейна поспешила отпрянуть от Януса. А то мало ли…
Белладонна Де Валуа: Как же мало Белл знала о своём возлюбленном. Конечно она знала, что у него когда-то была семья и она погибла, но не более того. Хотя, судя по лицу Волка, оборотень назвавшаяся его дочерью стала для его открытием. Белл задумчиво присела около вытащеного из клетки волка, поглядев на него с сочувствием. Бедное создание... Сколько он тут пережил? И зная магнит в своей и Волка пятой точке - сколько ещё переживёт? Дорога жизни изгибается самыми крутыми виражами, а ты летишь по ней, словно безумец, зачастую не глядя по сторонам... - когда до Белл дошло, что она произнесла это вслух ей стало ещё тоскливие. Сейчас сочтут или за сумасшедшую или за смертельно уставшую и потащят куда в сторону. Ох, как же ей надоела эта чрезмрная забота. Словно она ребёнок, честное слово! Но если размышлять на чистоту: она почти всегда и везде, не считая школы, была самой младшей из всех. Но вот шрамов на её душе было по-больше старейших мудрецов людей. О других расах не стоит говорить - они не раскидываются знаниями подобно людям, а бережно хранят оные, и не где-нибудь, а в своей памяти. В то время взгля упал на жреца. Конечно, не двинься Кейна в его сторону, вряд ли дампирша заметила бы почти бездыханное тело. Но увидела и взгляд зацепился за бледную кожу... А далее... Белл прыснула в кулак от смеха, заметив ЧЕМ оборотниха там занимается. Вот так как правило и бывает.... Тревожный звоночек отчаяно бился в круговорот мыслей. Годхуар! Следить за Белл послал Годхуар! Зная этого проныру Повелительница хитрым прищуром глянула на Корта: - Больше, господин Годхуар ничего не велел? - вкладывая в голос как можно больше яду проговорила Белладонна и смерила "подданого" оценивающим взглядом.
полная версия страницы