Форум » Архив №1: игровые темы » Анохен » Ответить
Анохен
Белый Волк: Дальний сосед и родич Города Дроу, Анохен был построен около 6-ти столетий назад и с тех пор менялся мало. Перенаселенный, пестрый и шумный, всех приезжих он поражает своей дикой и чуждой красотой, яркостью противоречий. Здесь все продается и покупается, здесь всегда пахнет сказками и чудесами, а нищий, копающийся в отбросах, может оказаться наследным принцем древнего рода. Здесь, на цепи, водят по улицам невиданных зверей и людей, способных одним движением руки останавливать армии. Это город тысячи смертей, открытий и тайн, которые, порой, лучше не тревожить. начало
Ответов - 52, стр:
1 2 3 All
Atshena: Офф: Каюсь, мало, но что делать... Лейла снова умудрилась уронить клинок. Но уверенность в этой скромной и боязливой девушке росла с каждым мигом. Астрал просвечивал реальность для тех, кто был в нём впервые. Восторг отражался в голубых глазах бывшей рабыни. - Не стоит беспокоиться об оплате за Лейлу, если Вам это так важно, - вернулась к уважительному тону драконесса, отвечая на хамоватые речи мага. Его можно было понять. Сидел у своего пакостного дядюшки, вдруг вламываются гуманные такие товарищи, и, защищая права человека, нарушают идиллию. Слово «идиотами» крылатая простила. По крайней мере её отвлекла кольнувшая рана. Постепенно перепонка срасталась. В целительских способностях молчаливого оборесса сомневаться более не приходилось. Атшена кивнула ему. - Спасибо. Похоже, что мы тут и вправду засиделись. А коли так – полёт до бандитского квартала не ждёт, залезайте, - прикидывая по карте и сверяясь с рисунком улиц сказала она. Даро исчез, вероятно, по более важным делам. Но кто знает: надолго ли? Драконесса осторожно выползла на край выступа и расправила огромные крылья. В перепонку слегка били потоки воздуха. Ощутимый сквозняк, однако. Тем легче будет планировать вниз. Последняя самопроверка состояния (из ряда «семь раз отмерь, один раз отрежь») показала, что магическая энергия успела ещё чуточку восстановиться. Всё складывалось лучше, чем ожидалось. - Давайте договоримся, - шепнула крылатая магу, ожидая посадки пассажиров, - Вы получаете что-то из моих денег, либо я делюсь с Вами магической формулой или каким-нибудь ценным зельем. А Лейла освобождается от рабства. Мы никуда не торопимся, наоборот, лишняя активность вновь вернёт даро на след. Думайте.
Луннария: Трескучий гром тающего льда, вычурные линии, так похожие на изломы молний. Маленькие, чуть мерцающие в тонком свете озера, скапливающиеся в изгибе открытой узкой ладони. Если верить одной науке, имена такая форма: длинные остроконечные пальцы, узкая ладошка указывают на признаки, как холодность, эгоистичность и корыстность. Но это если верить людской физиологии. Не стоит равнять парадоксы жизни с особью человеческой… Холод – одна из самых хаотичных и чуточку непонятных стихий, впитавшая в себя всю неуправляемость и многогранность воды, помноженную на полновесную долю порядка. Зря, очень зря считается она стихией более-менее разумной и подвластной – лед тоже умеет обжигать похлеще лавы, уничтожая с одержимостью маньяка любое препятствие на своем пути. Жгучий холод, чье одно лишь прикосновение способно уничтожить даже саамы прочный материал… …и это одна из самых слабейших стихий, ведь лед будет таять при любой иной – земля, вода, воздух… огонь… Но надо ли?.. Найти слова, чтобы ранить довольно легко. Эйвенталь всегда умела быть язвительной, а если того потребуется, то убить одним лишь словом не составит и труда. Тем более в таком состоянии, когда в памяти плещутся столь различные образы от темницы с горящими углями жаровни до некого пышного собрания, расцвеченного алой кровью. Он верно никогда этого не сможет понять… Что просит действительно невозможного. Не надо. Действительно, слишком поздно… не поздно было лишь тогда, когда она впервые увидела его. Ведь поняла же что-то еще в тот самый момент, заглядывая в возмущенные зеленые глаза! Бежать нужно было, бежать как можно дальше… но нет, нет. Нашла ли в нем на`аша отражения всего того, что пыталась убить в себе, еще тогда, при первой встрече? Притягивало её потому ли, что он был чуть ли не полной её противоположностью? Чего он хотел добиться этими словами? Слез? Отвержения? Новой, только более глубокой и неуловимой обиды? А ведь это еще можно было попытаться подавить. В темноте, полной скалящихся стен и гулкого эха, так сильно напоминающей мешок колодца. Она бы справилась, рано или поздно… смогла прогнать эту чертову фобию и хоть как-то собраться… но он… Это действительно сводит с ума. Глупо… Иначе бы «нить» не зацепилась за него с такой охотой… Мысли рассыпались подобно высохшей песчаной скульптуре, стоящей под напором ветра… ведь в песке так много разных камушков! Черные, белые, хрусталь, базальт… и все такие значимые, только не разобрать в мельтешении их истинную суть… Синие глаза смотрели с теплой… изучаемостью. А затем, внезапно, затянулись некой призрачной дымкой, как у мечтающего о чем-то… - Знаешь, люди любят солнце, пламенно и страстно. Хотя и не смогут в этом признаться, это понять… любят его свет, любят тепло… и пускай оно оставляет на их теле ожоги, слепит глаза… пускай они ругаются на него, ненавистно щурясь и морщась… достаточно лишь посмотреть, что будет творится с ними через несколько пасмурных недель, хотя бы дней… даже самые сильные сдаются, чахнут… неосознанно гибнут… правда – это забавно?.. но непонятна одна вещь. Кто?.. люди ли рабы у солнца, или солнце – невольный раб людей, которому суждено появляться на небе раз за разом, влекомый судьбой или все тем же пресловутым законом мироустройства?.. это неизбежно, неотвратимо… и даже если не будет уже людей, солнце все равно будет сиять… Голос восстанавливался медленно, продолжая оставаться хриплым, чуть треснувшим. …словно девушка говорила сама с собой… Смысл этих слов мог понять только прожженный псих. После третьего ведра самого крепчайшего пойла, которое только сможет найти в самой настоящем притоне… И смысл этот можно истолковать настолько двояко, что голова невольно пойдет кругом, а то и уйдет в самый далекий отпуск. Взгляд, снова становясь чуть осознанным, прошелся по сгорбленной фигуре, чуть полюбовался знакомыми и такими чужими чертами, удивленно отметил странное выражение глаз… - Не обращай внимания… иногда старикам всегда хочется поговорить загадками… а что до тебя… - маленький осколок льда, не выдержав, упал вниз, - Не люби… - покорно, словно не менее безразлично, сухо, - не считай себя ответственным… не обращай внимания на меня… я не принуждаю тебя. Не заставляю, не связываю… не хочу, я слишком ценю любую свободу… пускай я тебе не нужна… я это приму, как и все, что принимала ранее… мне хватит и простого… хватит простого осознания того, что ты есть… даже если тебя не будет рядом никогда… С огромным трудом Эйвенталь отвела взгляд. Он сам говорил, что её глаза всегда выдавали истину… так пусть лучше он её не видит… «- Девочка, мне тебя жаль… ты понимаешь, на что подписываешься? Ты сама убьешь себя, сейчас, в следующий раз… тебе достаточно будет даже не вспомнить, а обратить внимание на эту занозу в сердце. Я понимаю, иначе ты не сможешь… но одумайся сейчас, постарайся прислушаться к его словам, в них есть смысл. Не надо… - Но тогда мне будет еще больнее… если я выну эту занозу, сердца у меня уже не будет… я не буду отличима от Стража, разве что в неопасном виде… - Любовь всегда болезненна. Но верь мне – нет ничего болезненней, чем неразделенная любовь. Это ты сейчас хорохоришься, говоришь, что все равно… но ты же… ты же… - Я знаю. Но, возможно, именно тогда он будет счастлив… если не будет тех оков, которые его так хотят связать… - Ты не посмеешь… - Не посмею. Но посмеет за меня моё сердце… если так будет действительно лучше… хотя есть и еще один способ забыть… - Девочка… не сходи с ума… - Ты сам говорил, что выбора нет… что есть что-то связанное с Ваэри, способное меня убить… исход и так будет ясен…» «Нить» напряглась, испуганно вибрируя. Чуть дернулась и затихла на время… не оборвать, даже если захочешь… но знать всего свободолюбивому Змею вовсе не обязательно… …А часть льда все же упала. Вниз, совсем рядом, с прощальным треском, разлетевшись на сотни острых плачущих капелек.
Дмитрий: ООС: ну лан тогда))) сорри за сумбур, торопился))) Того и гляди, скоро вообще услышу «а не пошел бы ты, кровосос гхыров», - злобно подумал Дмитрий, проводив тяжелым взглядом скрывшуюся в дыре лошадь. Хорошо, это что, значит, что этот даро уже все предусмотрел? Как так? Мерно трепещется живое сердце силы, живое, теплое, совсем неподалеку…рвутся тонкие нити магической паутины, опутавшие мертвый город…если те, в подземельях, будут продолжать в том же духе, это приведет ой к каким нехорошим последствиям. Магическим, естественно. - Что значит «нам»? – ледяным тоном поинтересовался Дмитрий, вылавливая из рубашки чрезмерно обнаглевшую крысу. Хоть он понимал, что, возможно, этот вопрос тоже обречен остаться без внятного ответа, но не спросить просто не мог. Неподалеку послышался звон металла о камень и потрясенные выдохи. Похоже, стражникам не удалось водрузить розу на место без шума, и теперь весь внушительный драгоценный букетик, скорее всего, фигурной кучкой лежал на полу. А стражники – стояли с окончательно (и, наверное, на всю жизнь уже) вытянувшимися лицами. Ну и пусть их, болезных, слишком много потрясений для хрупких мозгов. Однако, какая наглая крыса… Хвостатое животное, наконец, было выловлено из рубашки. Дмитрий некоторое время подержал крысу в руке «на отлете» от себя, думая, куда же ее девать, а потом в очередной раз плюнул на все (это становится уже нехорошей привычкой, э?) и посадил ее себе на плечо. Шепотки в коридоре внезапно смолкли, судя по звукам, драгоценный букет вновь пытались покрасившее утрамбовать в вазу. ювелир бы удавился от злости, видя, как обращаются с его великим творением люди, имеющие наглость не ценить искусство даже после недвусмысленных намеков. В общем, парням повезло, что сий мастер уже присоединился к праотцам. Из хода ничем нехорошим не пахло. Вроде бы. И никаких подозрительных магических штучек тоже не ощущалось. Хотя это, конечно, не значило, что там их нет. Ну, в общем, серебром и осиной оттуда не пахло (да и откуда им там взяться?), так что особо тревожиться было нечего. Мерно, мерно бьется…может, это уже не магия? Почему так захватывает дух от близости этого невидимого, в мертвом городе? Что там все-таки творится, черт подери? Кто же все-таки там?! Нет ответа. Дмитрий подошел к ходу и спрыгнул внизу. Найти. Зачем? Не знаю. Но дело явно не в лошадях? Ну и что. Я же вампир, да? Может, мне нужны чужие эмоции? Верится. Опять?! Скольжение. Одежда пропитывается водой – здесь что, водовод? По крайней мере, судя по запаху, не канализация, и то спасибо. Конечный поворот. Смутно ощущается не то небольшая комната, не то широкий коридор. Вот и вынесло. До настоящего города мертвых мы не дошли, но в двери, кажется, уже постучались.
Вешалка: Иногда, бывают такие мгновения, когда необходимо действовать, а не думать. В таких случаях каждая лишняя секунда приближает тебе к неизбежно плохому финалу. А врагов, соответственно, к празднованию твоей долгожданной кончины. Проигрывать же даро не любили. А, если от счастливого исхода очередной партии зависело нечто большее, чем получение глубокого морального удовлетворения, то и преведущая фраза принимала совсем иной вид. Даро не проигрывали. И уж тем более не проигрывали из-за причуд упрямых жеребцов, не жалующих, видите ли, скатываться вниз! И это при том, что даже серая воровка истерично верещала где-то внизу (Хехе… Бедняга вампир! Что может быть хуже озверевшей женщины? Только озверевшая женщина в крысиной ипостаси!)! Одним словом, конька надо подбодрить. Повысить, так сказать, уровень решимости. Ну или по-простому спихнуть вниз магией, а потом с удовольствием полюбоваться как противная животина скрылась на бешенной скорости где-то в недрах скалы. Характерное громкое ржание. И долгожданный всплеск. А теперь пора, пожалуй, лавочку прикрыть. Пока желающих составить им компанию не набежало. Черноволосый настороженно прислушался, ощущая пока бесполезные ниточки чужих заклинаний, тянущихся, тянущихся… и бесславно сгорающих от прикосновения с его сущностью. Но упорство, когда-нибудь, вне всякого сомнения будет вознаграждено. - Иди уже, - недовольно хлопнул ртом сом и лениво вильнул хвостом. Где-то в дебрях коридора раздалась новая порция грохота и звона, а так же отменная ругань стражников, спешащих на крысиные вопли и намертво увязших в учиненным беспорядке. Оба – и рыба, и даро – с явным удовольствием прислушались к происходящему, - Я прикрою. Черноволосый согласно склонил голову и шагнул с края подземного хода. Место прибытия остальной компании было не то что бы удобным – где ж тут удобство, когда кругом ледяная вода?! – но весьма практичным. Особенно с точки зрения того, кто сам принимать водные процедуры и не собирался. Даро завис в воздухе, поддерживаемый малопонятным ворохом заклинаний и в половину, не таких простых, как обычная левитация. И с невозмутимым удовольствием обозрел унылые лица/морды своих случайных попутчиков. Особенно старалась крыса, вдохновенно высказывающая свое мнение о вампирах, даро, лошадях в частности, и целом мире в общем. Так где же все оказались? Не считая воды, ничего особо примечательного в подтопленном проходе не обнаружилось. Даже дорога вела лишь в одну сторону - вперед. И вниз. Маленький волшебный светлячок недвусмысленно показывал, что вскорости уровень воды станнит выше и скроет собой проход. Спутники, за исключением разве что Вешалки, обнаружившей в себе таланты бывалого водолаза и уже успевший дважды снырять туда и обратно, заметно пригорюнились. - Нам, - даже в подвешенном состоянии черноволосый красотуля умудрялся сохранять вид внушительный и невозмутимый. А вот вопящая Октавия неожиданно обнаружила, что, даже открывая рот, не может больше издать ни звука. Хехе! Магия – крайне полезная штука даже от визглявых крыс, - Мне безразлично, как сдохните вы, когда вас поймают, - а ведь ему и в самом деле совершенно нет до этого дела! И сам бы прикопал «лишних» спутников под ближайшим кустом, кабы не некроманты, способные и мертвого допросить, - Но с вашей помощью можно проследить место нахождение тех, кто мне нужен. А это недопустимо. Рядом со мной, поисковые чары не действуют. Значит, вы будите тащиться туда, куда я скажу. И делать то, что скажу я. Вопросы?
Пернатый Змей: ООС: Красиво, но в логику повествования «въезжала» долго) Тишина тоже бывает разной. Тревожной, застывшей диким хищным зверьком у ваших ног. Спокойной, похожей на ласковый пушистый клубочек спящей кошки. Долгожданной, как у молодой матери лишь под утро угомонившей ненаглядное чадо. Оглушительной. Задумчивой. Выжидающей. И лишь абсолютной она никогда не бывает. Тишина ночного леса полна загадочных шорохов и вскриков. В пшеничном поле –ласковый шепот колосьев, сгибающихся от порывов вольного ветра, и стрекот нахальных цикад. В старинном замке – жутковатый скрип половиц и негромкий говор слуг. Даже на болоте она своя, с утробным кваканьем толстых жаб и жужжанием кровожадных москитов. Эта же тишина казалась… выматывающей. Пропитанная перестуком сотен лапок, стонущая от боли вместе с плачущим льдом и испуганно сжимающаяся от звуков голосов – дерзких, живых голосов столь не уместных в этом древнем месте - она не несла с собой успокоения уставшему разуму и телу. Капля за каплей впитывала и растворяла в себе остатки сил, как и этот ранящий, ненужный разговор. Зачем все это? Чего он хотел добиться? Как же наивно думать, что несколько болезненных фраз сможет отвадить ту, что сунулась за ним даже сюда, в город Вечного Лета! Сердце – гибче стали и тверже алмаза. Не может оно разлюбить по чужой просьбе. Вот ненавидеть – запросто. А разлюбить – нет. Отчего бы стали тогда поэты воспевать это чувство, превознося его до небес?! Но чего же он ждал тогда? Слез? Жгучей обиды? Отрешенной настороженности? Холодной ярости? …Или жалости и уверений, что назло всему этому миру, стоит хотя бы попытаться? Хорошо бы было ответить на этот вопрос хотя бы самому себе. - Солнце, должно быть, самое несчастное существо на свете, - совершенно серьезно, бесконечно устало. Изумрудные глаза неотрывно следят за собеседницей, ловя каждое движение, каждое слово. И медленно загорается в их глубине что-то такое, из-за чего хочется превратиться в крохотное существо и забиться в щелочку, - Но я, малыш, не солнце. А люди могут веками рождаться и умирать, так ни разу и, не взглянув на небесное светило. Люди, они вообще приспосабливающиеся ко всему твари. Если на душе – мерзко, а в голове полно всяких глупостей, надо занять тело хоть каким-то делом. Руки сами собой тянуться подобрать крохотный осколок льда, последний из тех, что еще упрямо борются за жизнь. Но вместо этого - легкое прикосновение самым кончиком пальца и маленький айсберг отправляется дрейфовать по просторам свежанатекшей лужи. Змей бездумно провожал его взглядом, слушая хрипловатый и сухой голос. Можно было даже не поворачиваться, что бы видеть выражение её лица. Тщательно контролируемое безразличие… …Слова, слова, слова… Они сплетаются меж собой причудливой сетью звуков и смыслов. Драгоценная маска, скрывающая настоящие чувства, обрекающая самые безумные наши мысли звуковой плотью. Какую же колоссальную силу вкладываем мы в них! Каково это, давать надежду и повергать в отчаянье всего лишь набором звуков?! Восхитительно. Пьяняще. Если вы законченный мерзавец, разуметься. Но что такое маска да на плохом актере? Пойми же, наконец, глупый ты ребенок! Читать тебя легко, как открытую книгу. Если хочешь что-то скрыть, никогда – слышишь, никогда! – не прячь глаз. - Ложь, малыш, - в темноте невозможно увидеть выражение его лица, но голосу слышно – Змей усмехается. Не весело, цинично. Зло. А вот знать, что это насмешка скорее над самим собой – девчонке совершенно излишне, - Не лги хотя бы себе. Любовь – самое жадное чувство на свете. Она всегда будет желать лишь всего и на меньшее не согласиться. Мимолетные взгляды, «случайные» встречи. Ты никогда не сможешь выполнить обещанное. И, может быть, однажды станешь меня ненавидеть за это. Ненависть… Жгуче-слепящее чувство дракона, побуждающее незамедлительно устранить его причину. Вгрызться когтями и клыками в чужое горло. Или расчетливое, хорошо обдуманное человеческое желание делать ближнему своему как можно больше гадостей. А как ненавидят на’аши?... Как бы не ненавидели, Змей был твердо уверен, что не хочет этого знать. Особенно с практической стороны вопроса. - Отдыхай, - бесцветно, «по-деловому». Ощущение движения – даро бесшумно поднялся на ноги, ставя окончательную точку в этой бредовой беседе, - Как только мы выберемся отсюда, ты оставишь меня в покое. Попробуй найти объект более достойные твоих чувств. А теперь – оставить её одну. Уйти в темноту, туда, где настороженно ожидает развязки не одна сотня глаз. Впереди еще много часов (дней?) совместного пути. И как-то придется все это время находить общий язык, не устраивая при этом впечатляющих разборок и задушевных разговоров. Но это – потом. А сейчас надо, просто необходимо, хоть немного отдохнуть. Дать возможность телу и разуму восстановить силы… ...И все же, все же. Перед тем, как раствориться в глубине зала, Змей обернулся. Всего на какое-то мгновение, повинуясь тому мимолетному порыву, что иногда пробуждается в нашей душе, вопреки навязчивому шепоту разума. Изумрудные глаза полыхнули яркой весенней зеленью. А потом он ушел. …Ваэри уже спала. Свернувшись компактным клубочком и безмятежно посапывая, староста лета точно котенка прижимала к себе паука (вид у бедняги при этом был печальный). Ну и кто после этого самый разумный в их компании?! Некромант не стал мешать сладкой парочке даже навязчивым разглядыванием. Молча добрел до ближайшей стены и растянулся на спине. Хотелось толи взвыть в голос, то ли, по примеру одной хвостатой, поколотиться головой об камень. А вместо этого нужно было закрыть глаза и уснуть. Как ни в чем не бывало. Ну почему - почему же?! - когда твои желания исполняются, на душе так пакостно?!..
Луннария: Один раз попробовав какое-либо чувство на вкус, уже никогда не сможешь забыть его. Любое чувство – ненависть, боль, счастье, спокойствие… любовь, это все деликатесы, в которых алчными становятся даже самые тихие создания. Разочек, только разочек – и ты уже в плену воспоминаний и ощущений. Именно поэтому слишком долго живущие на`хассе редко когда хотят возродиться снова. Ведь именно им суждено отведать свои десерты только раз на протяжении множества жизней, а потом лишь томиться воспоминаниями… болезненными, жгучими, невыносимыми. Избежать их можно только лишь загнав свою личность глубоко-глубоко вовнутрь, но и потом… любое напоминание, неосторожное слово… простой знакомый блеснувший шарик… и невольно вспыхивает сознание тысячью сполохов. Такова особенность этого вида… Даже завидно становится людям… …не все люди такие. Это хочется кричать среди толщи веков, отчаянно борясь за чужие жизни. Да, эгоистичны… да, мерзки. Да, иногда их поступки настолько отвратительны, что хочется немедля кинутся в воду в безуспешной попытке смыть летучую грязь… твари? Не спорю… но не все, не все, не все!!! И хотя мне понятна твоя ненависть, Змей… она – не выход. …завидно становится людям за то, что они умеют любить и ненавидеть сотни тысяч раз. Беспечно. Легко перемещаясь от одного увлечения к другому, с трепетом возвышая свои эмоции и неся всякий бред про Высокие Чувства и Судьбоносные Знаки. Как у них все бывает легко… захотел – полюбил, настрогал кучу детишек… а потом внезапно влюбился снова и ушел, оставив после себя тяжесть и слезы. И пускай ушел не без следа, но нашел же в себе силы признать, что снова – полюбил? Молчание порой больнее слов… Луннария даже не дернулась, когда даро поднялся… только едва слышно сбилась с дыхания, мгновенно выравнивая его снова. И грустно проводила взглядом… досадуя на невольно забившееся сердце, когда он обернулся… когда снова сверкнули его глаза… …обманчиво… - Оставлю, - решимость в голосе, замаскированная под спокойствие. Только если бы кто-то прислушался – решимость «нехорошая», тянущая… слова, сказанные уже в темноту, когда теплится слабая надежда на то, что он её не слышит. - Но и снова ты ошибся… я не умею ненавидеть… …уже ненавидела настолько сильно, что сожгла себя изнутри. И не смогу никогда ненавидеть так сильно. Просто недолюбливать и громко зовя это ненавистью – это да. Вот только зря ты так надеешься попасть в этот список… Неловко подтянув поближе руки, безжалостно разбив воду на тысячи капелек, девушка обхватила руками колени и уткнулась в них носом, закрывая крыльями плечи. Синие глаза безразлично смотрели в одну точку перед собой – на полу растекалась с угрожающей быстротой лужица слез стихии. Неизвестно откуда взявшийся порыв ветерка встрепенул волосы Таль, что-то ласковое нашептывая на хо. Но его дочь не слушала его, глубоко погруженная в свои тяжелые мысли. «- Если хочешь, я могу помочь тебе забыть все эту сцену… просто она скроется в твоей памяти… - …а потом вернется опять, раздирая сердце? Нет уж, спасибо… - Но нам нужна хоть какая-то отсрочка, ненадолго… возможно, в этой жизни ты и не успеешь вспомнить все… - Хмф… не надо, не хочу. Все может и измениться… - Собираешься бороться за свою любовь?» - насмешка потонула в совершенно неуместном злом и горьком веселье. «- Вот еще, сказал тоже. Смысл, если он не хочет? Будет отбрыкиваться всеми частями своего тела, вопить и тыкать мне в нос своей родословной… оно мне надо? Смысл убеждать глупца в его слепоте? - Девочка… ты же говоришь ложь, не замечаешь? Так и клинической лгуньей станешь… - Ему об этом знать вовсе не обязательно. А подавить любовь можно попробовать – это просто одно из чувств, ничего более. Ничего возвышенного… Я уже умела подавить все свои чувства, так почем… - И кем ты тогда стала? Вспомни, ты подавила, да. Но осталось одно единственное чувство, которое будет живо даже на заре миров. И именно из-за него ты тогда убила своего хозяина…» Правда… правда… Глупец был тот, кто утверждал, что правду говорит всегда приятно и легко. Она бывает чаще малоумной, ничтожной, мерзкой, ранящей навылет болтом с зазубринами на конце… и говорить её, даже думать настолько невероятно больно и пакостно, что переворачивается внутри все-все-все… Проклятие! Как бы ей уже хотелось исполнить последнюю фразу даро… найти кого-то более достойного. Но кто будет решать: достойный ли, нет? Нет такого судьи, который бы безропотно вынес приговор… кроме одного. Этот судья настолько однолюбчив и безкомпромисен, что невольно поражаешься ему. Кто? Он есть у каждого… только в основном предпочитает тихонечко бухтеть ритмичным стуком, действуя на барабанные перепонки в разных рискованных ситуациях… Маленькое озеро перед глазами внезапно утроилось, рассыпалось на миллионы разноцветных брызг и собралось обратно уже в более тусклом, черно-белом варианте. Появилось крайне неприятное ощущение, словно она стукнулась лицом о камень – такое же волнами расходящееся отчуждение в области носа, гудящая голова, легкое головокружение. Вовремя поняв, чем это грозит, девушка быстро наклонила голову набок, неуклюже отколупывая кусочек снежного льда со стены и прикладывая к переносице, попросив не таять. Пара капелек разбавленной водой синеватой крови все же скатились вниз, некрасиво пересекая кубы, скатившись косой линией по подбородку. Обыкновенная отдача ипостасей, так бывает… Эйвенталь просидела так буквально несколько минут – усиленная регенерация не была пустым местом, разве только неуверенно пощипывая недавнюю травму, вызванную ящерами и усугубленную чей-то огневой помощью. Долго же заживать она будет, зараза… Лед уже почти весь стаял, открывая мокрые фрески и разливаясь внизу уже совсем не метафоричным озером… но в мокром сидеть не приходилось – вода, повинуясь воле, уже давно утекла, оставив свою дочь в относительной сухости… Откинув в сторону остатки льда и кое-как оттерев кровь (ну вот… и без того неприглядные остатки кофты, так теперь ее и пара капелек остались) девушка вернулась в исходную позицию и полуприкрыла глаза. Спать было нельзя – иначе простым слабым кровотечением она не отделается. Но вот подремать, чуть подрагивая ресницами и боязливо поводя плечами… напоминая нахохлившегося воробья… Почему бы и нет?.. Надо же как-то стереть лишние воспоминания… оставляя лишь те, которые не смогут стереться никогда… Не надо помнить о своих жизнях. Надо жить этой. Одной. Хотя бы до тех пор, пока есть ради чего жить… Глаза закрылись. У кого-то совести нет совсем. Их с лихвой заменяют переживания… переживания, вгоняющие в сон похлеще обуха или пыльного мешка… А дремать… физическая необходимость… ...только бы не… уснуть...
Пернатый Змей: Монотонные, стылые капли срывались с небес и бесславно гибли в потоках клубящейся лавы. Все небо – от края до края несуществующего горизонта - скрывала серая, зловеще-клубящаяся масса. Где-то там, в её недрах, загадочные силы перемешивали между собой воздух и воду, а после щедро выжимали получившуюся субстанцию. Острые копья белесых молний пронзали мглу, а вдогон им летели раскаты грома. Где-то там, внизу, ворочалось огненное море, беспокойно вздыхало багровыми всполохами, корчилось от боли. На границе между хаосом воды и огня, в белесых клубах пара летел дракон. Изящные изгибы перепончатых крыльев, длинное и гибкое по-змеиному тело и прикрытые от удовольствия глаза. Совершенно невозможные, без белков, изумрудные глазища существа без возраста. Тусклый свет разбивался перламутровым сиянием в миллиметрах от полупрозрачной чешуи, и от того казалось, что светиться сам ящер. Он не боялся беснующийся стихии. Молнии не касались удивительной чешуи, капли воды высыхали прежде, чем долетали до развернувшихся крыльев. Этот хандрящий, безумный мир был частью его души, чем-то большим, чем сновидение, чем-то слишком личным, что бы можно было просто так унять нежданное безумие. Но все это ощущал лишь тот, другой. А дракон не задумывался и не удивлялся. Он принимал этот крохотный мир со всеми его безумствами. Он жил лишь этим мгновением, любуясь причудливыми изгибами молний и гротескной лепкой облаков. Он ничего не хотел и никуда не стремился, потому что сама Вечность принадлежала ему… Сон - существо коварное! Подло хихикает в сторонке, когда его прихода особо ждут, и внезапно набрасывается, стоит только решить, что все ночь придется бодрствовать. А еще он – чертовски обидчивый. Чуть что не так – надует губки и уйдет к кому-нибудь другому. И зови потом, не зови – только дулю покажет. - Ох! – некромант судорожно дернулся, пытаясь понять, отчего ему вдруг перестало хватать воздуха. Секундная вспышка страха напополам с навязчивым желанием растерзать подкравшихся врагов, сколько бы их не оказалось. Тело напряглось в преддверии нападения. Перед глазами еще ворочались кучерявые дождливые облака и полыхали вспышки молний, но ощущение реальности оказалось намного сильней и куда как неприятней. Можно даже сказать, весомей. Тяжелей. Даро буркнул сквозь зубы нечто нелицеприятное и спихнул с себя парочку уже знакомых пауков. Похоже, восьминогие решили воспользоваться шансом вздремнуть на чье-то животе, пока его владелец и сам безмятежно посапывал. Ну и Огонь сними, пусть бы себе спали, кабы весили поменьше. Медленное скользящее движение – даро подтянулся и сел, обхватив руками колени. Застыл так, как это умеют одни лишь рептилии. Полная неподвижность, абсолютная, невозможная и пугающая. Где-то на грани сознания бушевала настоящая буря, та самая, из сна. Порождение усталости, царящего в голове сумбура и прикосновения чужой магии. Должно быть, измотанному разуму просто надоело заниматься самокопанием, а совести – подло шептать на ухо всякие гадости, вот подсознание и нашло выход накопившимся эмоциям... …И в каждом ударе незримого грома отчетливо слышалось… …Не стоило этого говорить и делать. Что мешало немного подождать того самого, пресловутого «как только мы выберемся отсюда»! А потом – великолепная истерика, несколько обидных и несправедливых слов. Или неожиданное исчезновение, простой и безболезненный вариант. Она никогда бы не смогла его разыскать, уж он бы приложил к этому все свои старания… А вышло? Мда…. Та-а-ак. Стоп. Опять гениальных нас заносит в какие-то морально-нравственные дебри. Все уже сказано и сделано, а извиняться законченным мерзавцам не положено. Да и за что извиняться-то? За то, что одну упрямую дурочку от собственных выходок защитить хочешь? Да, подло вышло, мерзко. А если по другому не как? Она – не отстанет. Даже сейчас, даже после такого… Отрицательное мотание головой, резкое и раздраженное, точно попытка что-то доказать упертому собеседнику. Ну и общий видок нахохлившегося встрепанного воробья. Волосы в разные стороны торчат, глаза как-то блестят по нехорошему. Замечательно! Докатились! Надо срочно что-то с этим делать. - Есть у вас тут водоем какой-нибудь, э? - лучшее лекарство от хандры – занять руки и разум чем-нибудь полезным. Тогда для всякой прочей ерунды просто времени не останется. Секундное совещательно-размышлятельное затишье. И ответная волна стрекота, щелканья писка и щебета. Ругнувшись сквозь зубы, оглохший на правое ухо (на плечо опять взгромоздилась мохнатая и горящая энтузиазмом тушка) Змей поспешно прижал ладонями парочку неугомонных помощников, не забывая строить самые зверские и выразительные рожицы, какие только приходили на ум. Пауки заинтригованно притихли. - Тише вы. Не разбудите, - Змей неопределенно мотнул головой в сторону клубочка Ваэри. Говоря по правде, разбудить сейчас непробиваемую студентку мог разве что целый оркестр ударных инструментов. А вот в крепость сна чуткой на’аши была под большим вопросом. Даро трагично вздохнул, - Ну, вперед! Новая волна путеводительного стрекота. Да, некоторые существа вести себя тихо не способны по определению… «Вперед» вышел не продолжительным, лишний раз убедив парня в изменчивости госпожи фортуны. Затребованный водоем – небольшое, но чрезвычайно глубокое озеро – располагался в соседнем… хм… наверное все-таки зале, хотя размеры его и уступали прошлой махине. От вправленных в стену камней исходило мягкое, ласковое свечение. После блуждания в потемках даже оно заставило на секунду зажмуриться от рези в глазах. Бездумно, любуясь отражением бликов на зеркальной поверхности, подойти, ласково погладить настороженно притихшую воду. Почему драконы когда-то давно оставили этот водоем в центре своего города? Причудливо вплели торжественное великолепие подземного источника в собственное творение? Что-то было в этом, очень древнее и сказочное. Что-то слишком неуловимое, что бы жалкий потомок смог понять идею безыменного творца. Негромко рассмеявшись собственной дерзости – едва ли строители предполагали, что в произведении искусства станут купаться какие-то там подозрительные типы – даро с удовольствием выпутался из одежды и легко, без всплеска нырнул в обогретую горячими ключами воду.
Мерзавец: Жизнь явно не удалась. Опуская подробности, как конь наблюдал заныривание в открывшийся проход и то, как он сам обреченно туда сунулся под взглядом чернявого… опуская подробности разжигающего адреналином кровь спуска вниз… опуская подробности последующего приземления… В общем, остановимся на том факте, что с самой недовольной мордой Золотистый находился в воде (ледяной, попрошу заметить! Это издевательство над животными!!! Эльфам жаловаться буду!!!), завистливым взглядом следя за ныряющей и резвящейся Вешалкой. Хей-най, у этой лошади, часом, рыб в родословной не было, нет? Жаль-жаль, а то очень похоже… еще бы не выныривала внезапно с плеском совсем рядом, жизнь была бы вообще прекрасной. А то – нервы не к черту, тоскливо поджимаем уши и испытываем жгучее желание укусить причину нервозности. Будь то хоть Вешалка, хоть этот чертов маг, презрительно зависший в воздухе… или сия возмущенная крыса… говорят, они неплохи на вкус… хм… стоит задуматься? Тоскливо вздохнув и чуть не заехав копытом в Дмитрия (а нечего стоять на пути недовольного коня), Мерзавец прислушался к собственным ощущениям… ..мокро. Нет, не то. Звон? Возможно, именно это то, что надо… интересно, а хозяйка тоже его чувствует? Должна, должна, по идее… если, конечно, не блокируется по непонятной для Мерзавца причине. Послав весьма выразительный взгляд черноволосому даро (хоть бы имя своё назвал, право слово! А то и не знаешь, на кого потом жаловаться), рыцарский тихо фыркнул. Кто кого еще использует, хотелось бы знать… и чья помощь кому нужна… Какая жалость, что лошади не умеют говорить. Вот выразительно состроить глубокомысленную морду лица – это да, это обращайтесь, это всегда пожалуйста. Еще один повод покусать разговаривающую крысу? А что еще делать? Терроризировать-то больше некого… к Вешалке прикопаться? Подозрительный взгляд на довольную мордалю красотки. Ахха, а потом уж точно не всплывешь никогда… …Зато, вдоволь понапредставлять, что он сделает с одной хвостатой заразой, втянувшей его во все это, никто не мешает…
Луннария: Сон – это поистине удивительное действо. Что он такое? Почему, когда просыпаешься, чувствуешь себя иным? Почему ты вообще спишь?.. Не можешь без этого, выживая только одиннадцать дней без сна, а вроде бы и ничего особенного… Иногда снятся разные места, картины, существа… а иногда… иногда не снится ничего. Совершенно. Просто некий провал в настоящем – миг, ты закрыл глаза; миг – ты уже их открыл, но все стало иным… а может, что-то все же снилось?... но почему же ты тогда не можешь вспомнить?.. Просыпаться насильно всегда неприятно. Особенно, когда ты дико устала и совершенно разбита. Особенно, когда просыпаешься от каких-то потусторонних шумов, которые на самом деле оказываются чем-то совсем не значащим и не интересным. Например, очень досадно просыпаться, вздрагивая от неожиданности, от эха подозрительно знакомого стрекота. Слава стихиям, в этот раз прозвучавшем на отдалении, но все равно достаточно звонким аккордом впиваясь в чуткие уши. Зевнув так, что чуть не вывихнув себе челюсть, девушка попробовала пошевелиться… мгновенно морщась от проснувшейся боли и общей затекшости организма. Ах, мы такие выносливые, ах мы такие акробатичные… вот и расплачивайтесь теперь за общее исчерпание ресурсов и неудобную позу, больше подходящую для самобичевания, нежели чем для отдыха… Камень, удобно угнездившийся я в районе груди не то, чтобы стал легче за несколько мгновений сна, но словно покрылся некими бинтами… толщиной в паутинку, не более… но уже хоть немного облегчая ощущения. Хотя бы из памяти стерлись лишние моменты жизней… жизней… не нужны они, все эти чувства, все люди-нелюди уже в прошлом и наверняка мертвы… или еще даже не родились – парадоксы разных временных шкал, разных миров. Жаль, что не все стерлось. Или не жаль. Как посмотреть. …Вот тебе и объяснения в своих чувствах. Н-да уж, а менестрели в своих песенках это по иному представляют. Вот бы поймать парочку, да объяснить по душам… Так… Спокойно. Связываем и в рот кляп – не нужно нам сейчас злобная и скалящая зубы депрессия, когда возникает огромное желание повпадать в крайности. Мебель, там, поколотить; упоенно высказать все, что накипело стенам… все равно уже все решили. «- Так ты все еще хочешь это сделать? - Ты сомневался?.. - Надеялся, что хотя бы после сна ты станешь поумнее…» Раздраженно взлохматив волосы (и с тихим шипением пару минут пытаясь вытащить из спутанной шевелюры когти), Эйвенталь, кряхтя словно тысячелетняя старушка, попыталась подняться. Осторожненько так, по стеночке, собирая разъезжавшиеся ноги и уговаривая спину быть хорошей девочкой и разогнуться… самое смешное, что это все же удалось. Чуть постоять, проведя подушечкой пальчика по мордашке одной скалящейся зверушки на стене (ух-ты, дракон!!!). Потянуться, с наслаждением и опаской вслушиваясь в хруст позвонков. С тоской осмотреть место недавней некрасивой сцены, жадно разглядывая еле заметные влажные потеки. А потом, смирившись, что делать все равно больше нечего, с крайней неохотой передвигая ноги, пойти вперед. Туда, где предположительно темнота скрывала Ваэри… …и кого мы обманываем?.. Увы, в предполагаемом направлении оказалась именно что Ваэри и парочка шныряющих пауков. С тихой безобидной завистью понаблюдав за безоблачно спавшей старостой (совершенно проигнорировав тихие попискивания одного паука, которого девушка явно сжимала уже очень давно), Луннария огляделась. Пропажа одного типчика принесла немыслимое облегчение, хотя и внедрила некое подозрительное беспокойство. Снова дергать за «нить», чтобы узнать его местонахождение не было никакого желания, словно в слепой попытке как можно дальше оттянуть предполагаемую встречу. И не то, что было страшно или Летунье совершенно не хотелось видеть его. Она просто не знала, как поступить в подобной ситуации. Согласитесь, полная трагедия для той, которая любит все анализировать холодным, трезвым умом, составляя относительно выгодный макет действия. Макет действий в отношении рыжеволосого даро складываться не желал совершенно. Злобненько пнув ногою воздух, на`аша не удержала шаткого равновесия и полетела вниз. Вот только факт заключался в том, что упала она не на жесткий пол, а на что-то относительно мягкое. С подозрением скосив глаза вниз и вдоволь полюбовавшись судорожно подергивающимися лапками, Таль осторожненько отползла. Паук. Остальные сгрудились поодаль, подбадривая своего смелого товарища-парламентера попискиваниями, но подходить не рискуя… - Извини. Не хотела… - тихо пробормотала девушка, протягивая руку и осторожненько поглаживая пострадавшего. Тот мужественно выдержал подобное издевательство (мало ли что у этой ненормальной на уме) и что-то застрекотал. Тихо, словно догадываясь, что с ним сделает девушка, если он рискнет её оглушить… или предчувствуя. – Чего ты от меня хочешь? Если бы пауки умели вздыхать, наверное, это выглядело бы именно так. Убедившись, что сообразительностью тут и не пахнет, он снова что-то застрекотал, отбегая в сторону и выжидательно оборачиваясь. Полюбовался на недоумевающий взгляд. А затем, уже явно начиная тихо закипать, оббежал хвостатую и увлеченно стал подталкивать её в спину. - Ты хочешь меня куда-то отвести? – наконец дошло до на`аши. Паук увлеченно защелкал челюстями… - Эх, у меня есть выбор?.. Увлеченно прищелкивая к игре «подпихни девчонку дальше» подключились и остальные мохнатые… И куда вы меня тащите!? Нежный мелодичный голос за мгновение опередил зрение, взорвавшись ласковыми переливами. Зрение еще только возвращало себе краски едва видного света, а саму сущность уже тянулась вперед… к матери, столь горячо зовущей свою дочь… Пока глаза не выцепили из древнего красивого зала некоторое несоответствие в виде красной тряпке, валяющейся на берегу и так подозрительно напоминающей чьи-то штаны… Гневно обернувшись, чтобы высказать все мохнолапым предателям-сводникам, девушка грозно попилила взглядом пустое место. Пауки, сделав свое черное дело, вероятно, пошли сторожить Ваэри… может и не хотели они ничего такого плохого, просто решив, что раз один двуногий потребовал озеро, так и остальным, когда проснуться, оно понадобится… кто их знает, насекомых. Возмущенно попыхтев, смеривая нехорошим взглядом одежду Змея и иногда мелькавшую далековато в воде рыжеволосую макушку… Летунья покорилась неизбежному. Но кто сказал, что нельзя сделать себе маленькие и относительно скромные удобства? Все же вода – мать-стихия, должна же она понимать свою дочь… …а то ведь не удержимся и попросим маму чуть потопить одного мерзавца… Скромненько притулившись в углу и с поразительной скоростью избавившись от надоевших деталей одежды (порванная, пыльная… это точно одежда или половые тряпочки?!) и двух амулетов, с куда более осторожностью сгруженных на удобный камень («Эй-эй-эй, не смей меня…»), на`аша, пока один рыжий мерзавец её не заметил (надеемся…), плавно вошла в обжигающее холодную кожу теплое озеро, что-то нашептывая водной волнующейся глади. Немного остатков магии и страстные просьбы…все равно же горячо… белый пар, отделяющий скромный клочок водного пространства – хоть какая-то завеса от купающегося рядом даро. Негхыра ему подглядывать как невинные девушки купаются… и плевать, что этот нахал уже все, что ему надо, видел… у-у-у-у-у…. …Закрыть глаза, сложив руки крестом, опустить голов… успокоиться… позволить водному кокону заключить в свои стремительно холодеющие объятия дочь… хозяйку… …чтобы помочь, поделится остатками силы… верной служанкой стереть с нежной кожи остатки земной стихии… ласково пробежаться пальцами по так и не зажившим некоторым ранам… едва слышно пошептать на ухо разные глупости…
Октавия: Очутившись у вампира на плече, Октавия бдительно огляделась по сторонам, принюхалась, прислушалась и временно угомонилась. Иногда она была очень спокойной зверушкой. Пока её носители не рвались куда не надо. Подозрительный ход относился как раз к таким местам. Сдавленно пискнув, крыса вцепилась коготками в воротник вампирской рубашки, с ужасом в глазах наблюдая за приближением прохода. Последний шаг перед резким скольжением куда-то вниз… Взвизгнув, хвостатая цапнула Дмитрия зубами за ухо, да так и повисла. Будет она в воду падать, щаз-з! Финальный «шлеп» в воду едва не сбросил крысу вместе с куском уха куда-то вглубь. Чудом удержавшись на плече, Окташа почти смущенно отпустила ухо. И сообразила, что – представьте себе! – серая шерстка насквозь вымокла. «И тут Остапа понесло…» - Ах, едрить твою в дышло! Что б тебя перевернуло и пришлепнуло тридцать раз по такой-то матери через левосторонне-легочный внешний перелом позвоночника!! Загрызу-у-у-у-у!!! А ну пойди сюда, гад клыкастый, - вопя на чем свет стоит, крыса совершенно серьезно вцепилась лапами в шею вампира, безнадежно пытаясь задушить мужчину. Ему это, похоже, совершенно не мешало… А вот крысиные вопли кому-то сильно не понравились. До такой степени, что уже секунд двадцать рот Октавия открывала абсолютно бесшумно. Сообразив, что случилось, хвостатая обиделась и мирно уползла на плечо. Усевшись, пушистая с недовольным видом принялась умываться, сердито топорща усы и отстраненно слушая речь даро. Вопросы? Вопросы?! Подпрыгнув на всех четырех лапках, Октавия требовательно захрипела, сверкая глазами в сторону летучего мерзавца. Ух, добраться бы него! Порвала бы на ленточки!!
Котик: Ощущение опасности отпускало - даро на время ушел. Почему? Не ясно, но узнавать желания не было. Правда не стоило и мечтать, что преследование прекратилось надолго. Злость потихоньку отпускала, хотя Котику было жаль, что бывшего хозяина Лейлы не удалось достаточно наказать. Теперь мысль о том, что кто-то посмел забрать в рабство одну из послушниц Храма, уже не вызывала эмоций. Но все же Поднебесный намеревался тщательно разузнать как такое могло произойти. Да, спокойствие вернулось, но за собой всколыхнуло любопытство. Астрал представлял собой довольно любопытный феномен, и вряд ли когда-нибудь Котику удасться самому здесь еще раз побывать. Мысли текли неторопливо, пока не наткнулись на первый камешек вопроса, который не пременул задать вслух Атшене: - А кто еще нас и кого мы можем видеть, присутствуя в астрале? Оборотень коротко взглянул на драконессу и подошел к краю выступа. Посмотрел вниз, на город и поднял глаза на Атшену. Перевел их на мага и ехидно улыбнулся: - Раз мы уже в скорости прощаемся, не расскажите как будете отсюда спускаться, не покидая астрала? Или же вы все же способны из него самостоятельно выйти? Улыбка исчезла, и Инквизитор перевел взгляд на город. Какое же великолепное зрелище! Взгляд совсем не уставал, а наоборот притягивался. Оборотень посмотрел в сторону Лейлы. На девушку кажется тоже произвело впечатление великолепие, раскинувшееся внизу, но подходить к краю она уже опасалась. На мгновение Котик поймал взгляд бывшей рабыни. Она все еще чувствала себя не в своей тарелке и напоминала перепуганного котенка. Только отличалась от него тем, что в случае опасности не умела "шипеть" на обидчика. Впрочем, нормальная обстановка уже начала вселять в Лейлу уверенность. Теперь она все меноше походила на вынужденную обузу. А теперь и наш самый молчаливый спутник. О нем оборотень мог сказать, что он явно обладает способностью меняться и кажеться еще был демоном. Это только предположение, а факты... Котик не знал даже его имени, чем стал самой интересной для Поднебесного личностью.
Лейла: ООС: Знаю, что мало. Но ели осилила. Трудно вникать после такого перерыва. Когда мудрые говорят, сиди себе тихо и помалкивай, покуда не спросят. Ничтожная и так доставила слишком много хлопот, что бы лесть под руки своим нежданным спасителям. Девушка, в обнимку с мечом, забилась в глубь уступа, подальше от опасного края. Только огромные голубые глаза настороженно наблюдали за происходящим и, к смущению девушки, время от времени упорно возвращались к созерцанию его Учителя. Всякий раз, поймав себя на навязчивом разглядывании Поднебесного, ничтожная краснела, обзывала себя невежественной дурочкой и утыкалась взглядом в рукоять меча. А через пару минут все повторялось вновь. - Если бы девушка принадлежала мне, бесспорно, я принял бы столь выгодное предложение. Надеюсь, моего дядю оно тоже устроит, - маг выразительно скривился, показывая насколько он ценит мнение своего ближнего родственника. Задумчивый взгляд парня на секунду задержался на самом предмете торга, переключился на Котика и, наконец, вновь уткнулся в драконессу. Ну влюбилась девушка-рабыня в своего благородного спасителя. Эка невидаль! Маг еще разок вздохнул, представив грозящие ему разборки как с собственным начальством («Куда ты, паршивец, слинять успел, что мы сразу выследить не смогли?!) и все тем же дядькой («С какой стати, бездарь, ты им такую прибыльную рабыню продал, меня не спросив?! А кто теперь за ремонт дома расплачиваться будет?!») и потащился в сторону исцеленной драконессы, щедро предложившей всем свою широкую спину для пуска. Радом уже молча пыхтела, пытаясь взобраться по скользкому боку, Лейла. Меч, выпускать который из своих ладошек в третий раз девушка не решалась, что бы не прогневить благородную Атшену, с тем же молчаливым упорством перетягивал свою носительницу обратно на грешную землю. Парень фыркнул, понаблюдав за представлением, и обернулся к окликнувшему его Котику. - Полагаю, мое пребывание здесь связанно с вашей кражей этой девушки. Я не поднимался сюда по доброй воле и, более того, не выходил в астрал. Полагаю, будет справедливо, если вы же и спустите меня вниз, - маг невозмутимо уцепился за драконий гребень, подтянулся на руках и угнездился на спине метоморфа. – К тому же, для того что бы вывести девушку из города и не попасться Коронной страже, вам понадобятся документы, подтверждающие право собственности.
Пернатый Змей: ООС: *невинно* и какие же вам глупости, второй, вода нашептала? Вниз, вниз, вниз! Набрать побольше воздуха в легкие и, сильно загребая руками водную плоть, нырнуть на самое-самое дно. Это - огромное удовольствие, почти полет! Нагретое озеро щедро делиться своим теплом. Оно проникает в каждую клеточку, смывает следы всех недавних злоключений. Долой усталость! Она осталась там, на берегу, испуганно забившись в угол и зло поблескивая хищными глазками. Пусть караулит другие жертвы! А мы сегодня от неё удерем. Уплывем! Гибкое тело словно ввинчивается в воду. О, да, дети огня не любят плавать. Но «не любят» и «не умеют» – разные вещи. Уверенные, четкие движения, бескостная змеиная грация – просто наблюдать со стороны за тем как движутся в воде даро огромное эстетическое удовольствие. Глупые люди! Испытывая болезненную, мучительную неприязнь к какому либо объекту или явлению – они почти никогда не утруждают себя тренировками с подобного рода вещами. А Судьба – дама с юмором. Раз за разом станет она проверять на прочность ваши нервы. И что тогда? Обидно и глупо умирать просто потому, что ты чего-то там панически боишься. Не проще ли перебороть свой страх и научиться хоть чему-нибудь?! Зато потом – какой повод для гордости будет, э? А гордости и в самом деле было через край! Надо же было устроить такую грязную «семейную» разборку! Нет… Не думать. Не чувствовать. Не останавливаться! Быстрее, быстрее, быстрее! Ладони уперлись в холодную шероховатость каменного дна. Рядом билось, пульсировало живое сердце источника, и его обжигающие горячие волны то накатывали, охватывая с головы до ног, то уступали место ласковой прохладе. Несколько мгновений блаженной неподвижности. Лишь когда легкие обжигает от нехватки воздуха, вспоминается что твое родство с семейством рыб крайне отдаленное. Стремительный бросок вверх, точно распрямившаяся пружина. Несколько сильных гребков и спокойно-невозмутимая поверхность озера взрывается сотней искрящихся брызг. Смех, беззаботный и звонкий. Под водой не надо думать и сомневаться. Там нет ответственности и боли, нет господ и рабов. Только бесконечное движение, только удовольствие от силы и послушности собственного тела, только жизнь ради жизни. И ничего больше. Ну… Почти ничего… - …! – настроение было слишком хорошим, что бы его портить, а вещи, расшвырянные на берегу - слишком знакомыми, что бы их не опознать. Змей неодобрительно покосился на парочку амулетов, пристроенных в опасной близи от воды на скользком округлом камне, и сокрушенно покачал головой. Некоторые никогда не поумнеют. А где же сама владелица разбросанных шмоток, интересно было бы знать? Ах, постойте, постойте… Вот этого белесого клубочка пара раньше определенно не было. Да и на погодное явление – какая же погода в подземном городе?! – непохоже. Хехе. Совсем распустилась современная молодежь! Никакого стыда нет! Девицы лезут купаться с голыми типами сомнительной честности и порядочности. И это при том, что оные девицы всячески отбрыкивались и отфыркивались, когда была необходимость оголить филейные части в лечебных целях. Безобразие? Еще какое! Такое просто нельзя оставить безнаказанным! И Змей, кажется, уже придумал, как именно стоит покарать нарушительницу правил приличия. В изумрудных глазах с новой силой всколыхнулся озорной огонек. Пакостно похихикав – исключительно про себя, между прочим, дабы раньше времени не спугнуть «добычу» - некромант, без всплеска и вообще всячески стараясь не шуметь, нырнул под воду. Несколько метров легчайшего, почти неподвижного скольжения. Наставники, когда-то безо всякой жалости вгонявшие в юного раба основы охоты подводной, и те бы остались довольны. Не один затаившийся зверь не заметил бы. И Летунья тоже ничего не заметила. Просто не могла заметить! И вот Змей замер в паре метрах под своей добычей, выжидая удобного момента и с некоторой запоздалостью соображая: а стоит ли вообще это делать?! Где-то внутри колючим клубочком шевельнулась совесть. Спокойная, совершенно расслабленная и безмятежная поза девушки, после устроенного им представления казалась… невозможной. И нарушать этот хрупкий, мимолетный покой несчастного, обиженного тобой ребенка было кощунством даже по меркам гениального (и прочее, прочее, прочее) мерзавца. Неужели им так и дальше, всю оставшуюся часть этого безумного приключения молча дуться и жалеть друг друга с безопасного расстояния? Как… глупо? А, какого гхыра в конце-то концов?! Стремительный рывок – мгновенный переход от полной неподвижности к движению. Даже заметив, как всколыхнулись в протесте воды, увернуться уже невозможно. Одна рука бесцеремонно обхватывает талию (изначальная версия стащить девчонку за ноги отброшена как не самая удачная), а другая – безапелляционно зажимает уже открывшийся для крика рот. И все это барахтающееся, шыпяще-пыхтящея и поднимающее несусветное количество брызг четырехрукое существо стремительно скрылось под водой. Неглубоко так скрылось, всего на пару локтей, а потом Змей разжал хватку, выпуская лягающуюся и царапающуюся Летунью на свободу. И с разницей в пару мгновений, и сам всплывая на поверхность. Сияющая тридцатидвухзубая улыбка на пол довольной физиономии и поблескивающие смехом глаза. Удивительные глаза, ярко-зеленого весеннего цвета. Э, малыш, нам еще Стихии знают, сколько вместе тащиться! Так что ж теперь шарахаться друг от друга что ли?! Не находишь, что это глупо, э?
Дмитрий: Вопрос только один - когда эти сумасшедшие успели натянуть тебе нос, э, красавчик? - раздраженно подумал Дмитрий, но вслух ничего благоразумно не произнес. Он не так высоко оценивал свои способности в магии, чтобы вякать что-нибудь в это духе в сторону даро. Да и огонь он, мягко говоря, недолюбливал. Однако чувство мстительного удовлетворения осталось - нашлась и на чернявого управа! Так-то вот. Сказать вампиру "мне безразлично, где ты сдохнешь...." или что-то в этом роде - тоже идея не из лучших. Особенно если учесть абсолютно ненормальное отношение Дмитрия к подозрительным штукам типа смерти. И уж конечно, ледяная вода, доставляя все же некоторые неудобства, особо вампира не волновала. Пусть живые боятся застудиться. Нам уже все почерту. Вообразившая себя русалочкой из народных сказочек лошадь внезапно вынырнула рядом, обдав его целым фонтаном брызг. Вода пахла чем-то металлическим - похожие запах у стоячих прудов, забитых водорослями. Кстати, наличие чего-то подобного вполне возможно, учитывая то, что даже крепкий камень подземных переходов не вечен, особенно под водой. Ну да ладно, главное, чтобы лишних представителей местной фауны не обнаружилось, а то мало ли что случится... Лишившаяся способности издавать звуки крыса шарахнулась на другое плечо вампира. У-у-у, зверюга, мало того, что чуть ухо не оторвала да воротник рубашки расширила своими метаниями по самое немогу (да так, что лохмотья повисли - вот так паника была у зверушки), так еще и обматерила под конец. Визгливые вопли в самое ухо (надо подметить: такое истошное верещание Дмитрий услышал бы даже за каменной стенкой трехметровой толщины) были, по существу, куда внушительней, чем то повисание на шее, что за ними последовало. Тоже штучка в себе: говорящая и активно мыслящая (где бы что украсть и как это потом спрятать) крыса....достойное добавление к компаше из двух эльфинитов, вампира и чернывого красавчика, невозмутимо парящего над водой. Полный убой, товарищи. Дайте яду, и не врите, что это вино. Коняга, с которым Дмитрий начинал это милое путешествие, совсем приуныл. Кажись, кто-то ненавидит плавать? Тогда это у нас общее. Жалко, что даро совершенно не умеет оценивать выражение жеребячьей морды, иначе он бы впал в глубокую депрессию. если это вообще возможно для этих невозможных даро. Все то же ощущение чего-то, теперь уж совсем неподалеку...Говоришь, поисковые чары не работают? А откуда тогда я знаю, куда мне нужно, и разве что не имею карты туннелей, чтобы понять, как туда дойти? У меня всегда было неплохо с ощущением магии, но разве поисковые чары - не разновидность чего-либо подобного? если да, почему я их чувствую? Тех, кто находится под этим огромным городом, даже не подозревающим о том, что находится внизу, под нарядными улицами и шумными рынками? - Ну хорошо, - Дмитрий взглянул на даро, про себя усмехнувшись. Приятно иметь какой-то свой внутренний ориентир, а не тупо идти туда, куда тебя потащут. Да и лошади мимо хозяев не пройдут. - Если ты уже успел все продумать - или так сымпровизировать, мне, собственно, почерту, - тогда скажи, куда дальше. Все равно здешняя компаша пойдет только туда, куда ее потянет...та самая нить...или нити... В общем, показывай, красавчик. Все равно консультироваться по этому вопросу тебе придется с лошадьми и крысой. А мы скромно постоим в сторонке...
Вешалка: Крохотный отблеск света – проход, едва видневшийся отсюда – погас, надежно спрятанным днищем аквариума. Исчезли и смутные, различимые лишь натренированному уху звуки возни, грохота, человеческой ругани, сопровождавшие очередное падение несчастного букета. Сом будет отвлекать внимание нерасторопных людишек ровно столько, сколько потребуется времени кому-нибудь из Ищеек заподозрить неладное и нагрянуть с личным визитом. Волшебная рыба, конечно, союзник надежный и проверенный – когда-то черноволосый вытащил странное существо из цепких лапок смертных умников-ученых - но, увы и ах, слабый. Обмануть настырных преследователей не сможет. Даже и пытаться не станет. У зверей, пусть и разумных, с чувством сохранения вообще никаких проблем не возникает. В отличие от людей. И, как не стыдно в этом сознаваться, некоторых представителей драконьего племени. Например, нас. Черноволосый с некоторой долей вежливого интереса воззрился на прыгающую на вампирьем плече крысу, всем своим видом выказывая полную готовность выслушать все, что хвостатая желает сказать. Только вот неурядица – возвратить голос визгливый животине «совершенно случайно» позабыли. Ничего, даме всенепременно представиться возможность высказать свое мнение, восседая на плече одного рыжего субъекта, который, по совместительству, является счастливым владельцем нырятельной кобылы и одной из причин этой сомнительной авантюры. - Прямо, - лаконично описал дальнейшую дорогу даро, неопределенно махнув рукой на то место, где проход полностью скрывался водой. В его исполнении даже этот жест напомнил скорее танцевальное движение, нежели попытку указать спутникам правильное направление движения. А вот выражение сочувствия, промелькнувшее на холеной физиономии и совершенно точно относившееся к «незапланированной» части команды, несколько навязалось с обычной невозмутимостью. Кажется, у людей принято сообщать о возможных проблемах до, а не после их обнаружения? – Длина туннеля – две сотни метров. Одна треть – полностью под водой, в остальной части – можно дышать. Если плыть на спине вплотную к потолку и придерживаться руками за выбоины. В двух-трех местах хватит места для лошадиной морды. Но задерживаться, не советую. Водиться там, - пауза, - что-то. Не поручусь, что оно живое, но вы имеете все шансы проверить это. Похоже, этот скупой и короткий отчет – самая длинная речь, которую посчастливилось спутникам слышать от своего провожатого – привела даро в премерзкое расположение духа. О, нет, невозмутимости и высокомерия большими буквами сквозящих в каждом слове, взгляде и жесте не поубавилось. Но к ним совершенно точно примешивался едкий привкус раздражения. Если бы не говорящая крыса и кровопиец, лазить по всякого рода лужам и не пришлось бы. Даро раздраженно дернул плечом, навешивая на вампира некий аналог маячка, позволяющий с точностью до полуметра определить его местоположение и, за одно, при необходимости послать что-то вроде сигнала тревоги. Грубая работа, но, учитывая что у чернявой красотули и магическая специализация была совсем иной, вполне себе приемлемые и, главное, надежные чары. Что и требуется. Всплеск движения – стремительный рывок к самой границе камня и воды. И уже там мягкая, кошачья грация бывалого охотника. Почти бесшумное погружение. Две тени – рыжая и бело-черная скользнули в темноту провала. И вовсе не обязательно сообщать хозяину, что в его владениях объявились не званные гости. Шарик-светлячок, лишившись магической подпитки, пару раз горестно мигнул и погас.
Луннария: ООС: *проникновенно* первый, а вы точно хотите их услышать при всем честном народе? Вода ласкова и нежна, но не стоит обольщаться, обманутые завлекающей синевой. Ведь никогда не знаешь: взметнется ли она безудержным потоком или рассыплется радужными брызгами озерного тумана. Одно лишь неизменно: вода алчна, жадна, ненасытна. И пускай вас не обманывает кажущееся спокойствие и безмятежность. Она жадна до чувств, жадна до власти над ощущениями… чужими ощущениями – как прижимистый коллекционер она храни любые эмоции, любые неосторожные слова, любые деяния… и сколь многое она могла бы рассказать! Тысячи и тысячи свитков не вместят всех её рассказов… но её редко слушают… а она же… Она с радостью впитает в себя все ваши переживания, чувства, невзгоды. Заставит забыть обо всем на свете, полностью поглощая, растворяя в себе ваши мысли… а вместо этого щедро одарит ощущением свежести, неосознанного счастья и отсутствия времени, как вида… Это можно было назвать наслаждением. Расслабленная поза, ощущение счастья… уюта… как в объятиях очень родного тебе существа… Вода полностью вымыла из своей дочери все разочарования, смыла бурлящим потоком весь груз, придавивший душу, подарила легкость. Нежно пробежалась своими пальцами по каждой клеточке тела, прогоняя усталость; заботливо разобрала волосы, как кошка, ласково вылизывающая лохматого котенка; нашептала успокаивающих неразборчивых слов на ушко, выметая все лишние мысли прочь… …и коварно промолчала, не предупредив свою хозяйку о готовящемся покушении. Вот и доверяй после этого стихии… Невесомый кокон распался блеснувшими ленточками потока, возвращаясь в озеро. Белесый туман шуганутой птицей разлетелся в клочья. Чья-то рука крепко прижимает за талию, другая наглухо перекрывает дорогу уже готовящемуся вырваться вскрику. Сказать, что Летунья испугалась – значит просто промолчать. А как вы бы себя почувствовали, если, полностью уверенные в безопасности, внезапно обнаруживаете нечто сильно кусучее под кроватью, недвусмысленно вызверившееся стоило вам только приготовиться ко сну? Обескураженная до глубины души, на`аша остервенело задергалась, пытаясь вырваться, влекомая под воду… и если бы её не отпустили добровольно, возникали большие сомнения в успехе сего действа… сильные руки… сильное тело… знакомая обжигающая кожа… Быстро вынырнуть, хватая ртом воздух и отфыркиваясь, как мокрая кошка… На такое был способен лишь один человек… вернее, даро. Кашляя и гневно потряхивая мокрыми прядками волос, Летунья возмущенно воззрилась на появляющегося из воды Змея, невольно залюбовавшись его движениями… На миг даже позабыв о его «шалости»… на миг попав в плен зеленых глаз… таких… Та-а-а-ак, стоп! Чегой-то нас не туда заносит?! Этот же мерзавец только что пытался тебя потопить, как обыкновенную девчонку! Разве нет?.. Извращенец… Задумчивый взгляд бледно-голубых, несколько холодных глаз… странное выражение лица… …едва дрогнувшие в ответной робкой улыбке уголки тонких губ… Весь парадокс в том, что хоть как-то воскресить в памяти глубокую обиду на некроманта не получалось категорически. Это было тогда… а сейчас. Сейчас иное время… Когда любишь, быстро забываешь боль… это только люди говорят, что эта боль не забывается никогда… что раз обжигаясь, обратно не вернешься… и нельзя простить. Только люди… М-м-м-м… Слишком нахально. А нахальство следует наказывать… неужели Змей так наивно считал, что нападать на на`ашу в её родной стихии очень удачная идея? Вода вокруг взъерошенной девушки подозрительно заволновалась… …мерзавец! о чем же ты только думаешь, хотелось бы мне знать!? А если бы я ударила в ответ?! ты хоть понимаешь!? тебя что не учили, что нельзя трогать мага в момент единения со стихией!?!.. Злится упорно не получалось… несмотря ни на какие факты и мысли. Несмотря на попытку растравить себя… Невозможно… даже злится. Тем более, когда он так смотрит… Водная стихия ехидно журчала, с готовностью маленькой девчонки предлагая проучить наглого зеленоглазого сына Огня. Хм… а почему бы… и нет?.. И вообще – он первый начал! …пускай нахлебается воды… но не топи его… до конца… Нежно и ласково улыбнуться, пытаясь скрыть подозрительный огонек в синих полуприкрытых глазах… грациозно развести в стороны руки, будто собираясь обнять… чуть изогнуться, что-то неслышно нашептывая… словно в неловкой попытке соблазнения… словно и не смущаясь… словно и не она всячески отбрыкивалась от лечебной «процедуры», благовоспитанно упав в обморок… Вот только, приглядевшись, можно заметить, что никакой романтикой тут и не пахнет. Вода взбунтовалась, поднимаясь горбом, загадочно волнуясь, предвкушая… И ведь практически ни капли магии, только просьба… только стихия… Волна подалась вперед, неимоверно плавно… обманчиво медленно. У даро просто физически не было возможности скрыться – вода, вода, кругом – вода… хе-хе… …недолго… не до полубессознательного состояния… прошу тебя… минуточку… всего минуточку… С затаенным веселым злорадством понаблюдав, как коварного Змея топит волна, накрывая его вместе с рыжей макушкой, Таль пакостно захихикала… и, как ни в чем не бывало, изящно раздвигая воду, поплыла в сторону подобно мифическому монстру – злобному, но дико симпатичному. Хвост, пару минут поизображав своеобразную шею сего чудовища, рыбкой нырнул вслед за своей бесстыдной хозяйкой, игриво изогнувшись напоследок…
Пернатый Змей: ООС: Бред. Но веселый (вроде бы). И писалось весело) Можно сказать, я довольна) ПыСы: второй, вы правда думаете что после этого меня что-то может испугать?! Так что колитесь) Если после вашей милой (ну ладно, ладно, не очень милой) шалости на лице безвинной жертвы испуг сменяется милой-премилой улыбкой (читай – зверским оскалом в предвкушении ответной пакости) это заставляет… насторожиться. Если ваш знакомый принадлежит к славному роду на’аш, секундное замешательство и тяжкая работа мысли (и совести) промелькнувшая на клыкастой рожице – верный признак того, что стоит ждать неприятностей на свою дурную рыжую голову. А хотя бы и так! Пусть – хе-хе – развлечется. Все лучше, чем если будет просто дуться в сторонке. И уж такие гениальные мы всяко сумеем взять реванш! И даже больше того – у нас будет полное право это сделать! Что, уже страшно стало? Ехидно скалясь и прищурив нахальные изумрудные глазища, Змей с изрядной долей интереса ожидал результата трудных мыслительных процессов. И дождался. Сколько страсти, сколько энергии! Солнце ты мое светлое, откуда такой богатый опыт?! И это – у студентки! Определенно, Волку стоит пересмотреть программу обучения. Таки таланты зря пропадают. Парень демонстративно присвистнул. Окинул хрупкую, едва скрытую водой, фигурку о-очень голодным взглядом. Раскинул руки в ответных пламенных объятья, не совсем безрезультатно пытаясь изобразить честной мордою лица должную степень приятного изумления и восхищения. Последнее, впрочем, притворством не было. Эээ… Малыш, а чего это ты так улыбаешься нехорошо, э? А глазки-то глазки как блестят! Знала бы ты, какая сейчас хорошенькая – встрепанная, мокрая и с хулиганистым выражением на кристально чистой физиономии. Ну, ну… Как там говорят в таких ситуациях? НЕ ВЕРЮ! И, меду прочим, совершенно правильно делаю!... Вода подкралась со спины, всколыхнулась высокой волной и накрыла с головой. Верх и низ перевернулись, ощущения пространства смазалось, утратило четкость, как и тогда, в безумном стылом потоке. С небольшой разницей: на этот раз никакой серьезностью в ситуации и не пахло. Ожидая подвоха со стороны на’аши (вы бы тоже ожидали, если б знали одну несносную девицу так же хорошо) и заблаговременно набрав воздуха в легкие и задержав дыхание, Змей нахлебался воды исключительно из-за хохота, нахально рвущегося наружу. Зато утопление вышло донельзя реалистичным – судорожные взмахи руками, тучи брызг и причудливая смесь звуков из бульканья, сдавленных хрипов и стонов. Для пущей достоверности, даро пару раз с чувством, жалостливо так, позвал на помощь… (... на последок ехидно хлестнув волной по лицу и выдрав из рыжей гривы зеленое перышко, чуждая стихия разжала цепкие ручонки. Только что пинка на прощанье не отвесила! Стены, потолок, крохотные огоньки светильников перестали бешено вращаться перед глазами и послушно разбрелись по стихиям предписанным местам. А в груди, вопреки доводам разума, зарождался восторженный вопль. И, стыдно признаться, Змей кажется, был не против повторить… Ага, как-нибудь в другой жизни! ) …и лишний раз убедился, что совесть одной мерзкой девицы спит беспробудным сном. Возмутительно! Тут, понимаешь, тонет любовь всей её жизни, а она, в место того, что бы на помощь кинуться, невозмутимо к берегу гребет. С трудом поборов желание отодрать чей-то хвост (Ах, как же замечательно эта пушистая кисточка будет смотреться над камином!), даро показал удаляющийся спине язык. Задумался. И решил, что такое ну просто никак нельзя спускать с когтистых ручек! Сдавленный хрип. Очень трагичный и исключительно предсмертный. Громкий всплеск, так характерный для бьющихся в воде больших объектов. Безнадежно так бьющихся, из последних сил. А вода она дама настырная, единожды пойманную добычу обратно не отпускает! Особенно такую добычу… И последние, надрывное «Помо…», оборвавшееся на полуслове. Многозначительное бульканье… И жуткая, оглушающая тишина… И неподвижное мужское тело, медленно опускающееся на дно… От смеха не захлебнулся даро не иначе, как чудом. Даже с закрытыми глазами сложившаяся в голове картина была достойна лучших трагедий бессмертных классиков. Сколько надрыва! Сколько пафоса! Надо было речь предсмертную на прощанье толкнуть. Ну да ничего, так даже лучше: можно потом в виде призрака являться убивице и замогильным голосам требовать… а хотя бы и обещанный букетик! Как раз зима скоро. Пусть – хе-хе – к эльфам бегает за цветочками! Будет знать, как в мерзавцев влюбляться! Может быть, идея написать книгу была не настолько плоха, э!? Случайно вспомнившиеся русалы радостно помахали ручкой с обложки, на которой они же и раздавали автографы многочисленным фанатам (Интересно, где он раньше мог видеть эти нахальные рыжие физиономии?!) и фанаткам (Дамы, дамы! Не все сразу! Вы в своих леопардовых купальничках просто очаровательны! Но ради Истинного Огня, зачем же рвать на сувениры фанатов?!)… Вот гхыр! Мечты о вечной славе и прижизненном богатстве деловито сделали ручкой. Лишь чувствительно оцарапав бок о какой-то острый каменный выступ, некромант смекнул, что пускать собственное потопление на самотек далеко не такая гениальная идея. Подводное течение снесло его к самому краю крохотного озерца, неровному и злобно скалящемуся острыми зубками выдающихся вперед булыжников. Пришлось несколько отступить от реалистичности. Едва уловимые, почти неощутимые движения рук и ног, совершенно не годящиеся для плаванья, но очень неплохо контролирующие медленное скольжение на дно. Как полет! Как медленное планирование в восходящих потоках воздуха. Чуть изменим угол наклона крыльев – тех самых, из снов дракона! – и тело тоже скользнет вбок. Невесомо, легко… ..он не забыл… за всем этим малопонятным бредом, за дурацкими розыгрышами, он действительно не забыл, что сам прогнал её … но как просто, как привычно было не вспоминать… оставить на потом, до того самого мгновения, когда придет пора прощаться… навсегда прощаться … Пульсирует сила горячего источника. Глухо отсчитывает удары сердце. Почти полет… Ну и долго нам еще так… летать?!
Atshena: Ответ для Котика был отослан немедленно: - Мы для внешнего мира не более, чем распылённые, почти исчезнувшие призраки. Отсюда же можно, если ещё не привык к астралу, увидеть очертания людей, травы, всего непостоянного, - прошелестела она, решив опустить ту деталь, что сама она гораздо незаметнее, чем слегка, наверное, светящийся в реальности Жрец. Всё равно их не примут даже за клуб пыли. Серебряные глаза пару раз возвращались к Лейле, чьё лицо надумало поиграть в светофор. Атшена даже вспомнила, что в переводе на человеческий, девушка младше её всего на два года! Признаться стыдно, в этот момент драконессу даже тронула лёгкая обида. Если представить жизнь в палитре, то у неё никогда не было полутонов, нежных, ласковых цветов... Один творческий психоз контрастных красок. Никакой романтики, даже лёгкого намёка. Сначала ты маленькая, учись, трудись, развивайся... Потом подросток. Тут уже вопрос в происхождении. Не подобает принцессе ходить с компаниями и тому подобное. А дальше - здесь распишись, война начинается, руку умертвили, гады и вообще труба. Вот так остаются старыми девами. Крылатая фыркнула и отвернулась. Хватит, уже не в ту сторону несёт мысли. Подождав, пока все забрались (Лейла опять закопалась с мечом, ну да ничего, пусть поучится, привыкнет), она сделала мощный удар крыльями. Царапнули когти по камню, оставив борозды и, испытывая уже огромный прилив радости, Атшена кинулась у выступа. Разгоняя несколько стоялый воздух огромной пещеры, драконесса наворачивала плавные круги над городом. Постепенно спираль траектории заворачивалась над вшивым райончиком, на который указал маг. Напрягать зрение, чтобы определить сколько сейчас времени было бесполезно. Но свечение извне погасло. Десять вечера? Тогда гасят фонари этого города? Или в одинадцать? Неважно, главное - они провели в астрале целый день, что очень и очень неприятно может выразиться в переходе назад. А ну это... Вот ещё, беспокоиться... Крылатая тихо и аккуратно опустилась в широковатом переулке. Сидящему у шеи магу она шепнула: - Надо найти какой-нибудь трактир, только не совсем грязный. Есть на примете?
Луннария: ООС: *важно постукивая себя по носу* сыграем на том, что кое-кто постоянно приманивает на себя неприятности, э? Ох, что-то меня заносит… *мстительно* хотя кое-кто сказал, что это мое обычное состояние… ЗЫ: *торжественно* тогда поток мне нашептал, что… *понизив голос* мыться чаще надо!!! а не бегать по грязи наперегонки с огромными насекомыми!!! Демонстративно игнорируя доносящиеся сзади неразборчивые вопли, брызги, веселое бульканье, почему-то так похожее на смех и, вообще: звуковую неповторимую катавасию утопления, Эйвенталь медленно скользила, чуть отстранено улыбаясь… невесело так улыбаясь, словно вынужденно. Улыбаться без причины – можно… улыбаться вопреки причине – сильно… улыбаться из-за причины, по которой только слезы пробегутся – глупо… Вот и улыбаемся… ведь улыбка когда-то считалась совсем недружественным оскалом и никак не склоняла к дружеской беседе. Несмотря на легкую разрядку из-за этой шальной ситуации, да огромную помощь двуликой матери-стихии, неприятный осадок, скрывающийся глубоко внутри и не думал дезертировать. Разве что поменьше стал, ничуть не умаляя свой гадкий характер. А ведь так не хотелось добираться по шкале времени до окончания этого приключения… нет, до окончания хотя бы этого купания! Когда он смеется… Когда все более-менее привычно, нет грубых слов и горечи, нет призрака скорого… он обещал, что «она оставит его в покое». Точнее, даже просто констатировал факт. Неоспоримый… Все же… расстаться можно по разному… Сколько можно!?.. Нельзя думать!.. Два квадрата в одном – символ на`хассе, символ отсрочки чего бы ни было… Как точно тогда совместили все стихии в одном только символе… На`аша яростно ударила кулаком по воде, гневно мотая головой. А водный поток, даже не подумав обидеться, мягко увлек «карающую длань», словно боясь, что дочь может поранится… - Прости… - тихо прошептала Таль… и удивилась – раз воды снова отзывались, значит… неужели таки утопили?! На это самое представление (ближе к концу, конечно) утопающего обернувшаяся на`аша все же успела. И вдоволь полюбовалась, чувствуя, как от непрошенного изумления челюсть медленно падает вниз, обнажая кончики клыков, а брови в строго противоположном направлении прячутся за прилипшими прядями. Ну и какого?.. Стихия охотно сообщила, что она тут не при чем. Что задумал этот рыжий извращенец? Неопределенно дернув плечами, Эйвенталь немного постояла, нерешительно поглядывая то на красноречивые круги на воде, то в сторону берега… и, обреченно фыркнув, поплыла обратно, сдавленно ругаясь сквозь зубы. Ведь сразу видно, что это подстава и засада в одном флаконе! Так нет же! Тревожно, как никак… …гхыр!!!.. Плыла она упрямо медленно, растягивая жесты и буквально подталкиваемая ехидной водой. Задумчиво поболталась рядом с местом предполагаемого потопления… и, не заприметив знакомой рыжей макушки или хотя бы язвительных пузырьков воздуха, тяжко вздохнула, погружаясь в воду с головой… без всплеска, без волнения… как опадает водный бугорок, влекомый шальным ветром… С любопытством осмотрелась, не испытывая никакого дискомфорта… ну и куда ты делся, сын Огня!? Неужели и правда тебя утянул обитающий здесь мифический монстр!? Девушка поняла, что начинает беспокоиться… Недовольно рассекая воду хвостом, Летунья поплыла, сопровождаемая шелковым шлейфом расслабленных крыльев и стремительно холодеющей вокруг водой. Куда ты делся, мерзавец? Не заставляй меня волноваться!.. и так слишком мы из-за тебя гениального напереживались – на все последующие и предыдущие жизни хватило... хватит… гррр… …Несмотря на временную «блокировку нити», Змей нашелся удивительно быстро. Словно и не нужно было искать – левиафанка точно знала, куда нужно было плыть… чувствовала… Практически неподвижное тело, закрытые глаза, художественная цепочка воздушных пузырьков, рвущаяся кверху, развевающаяся щупальцами грива волос, кажущаяся еще больше рыжей (а такое возможно!?) из-за пробивающегося косого света и толщи воды, играющего на смуглой коже… Эффектно. Красиво… Медленно и с опаской приближаясь, Таль настороженно следила за некромантом. Но тревога, поселившаяся где-то на глубине сознания, начинала разрастаться… да что же с ним такое?! Хоть бы признаки жизни подал, нахал! Утонул он что ли действительно!? Хотя, с него станется… Медленно, неуловимо проскользить… осторожно протянуть руку, буквально светящуюся разящим контрастом белой кожи, чтобы попытаться коснуться когтистым пальчиком за плечо, проверяя живучесть объекта… Какого?!.. …На`аша была слишком обеспокоенна поведением своего невзаимно возлюбленного, а потому допустила маленькую, но очень роковую ошибку. Как всегда, впрочем… О, да, вода коварна. И любит делать гадости по собственной воле ничуть не меньше, чем по чьему-либо приказу. Да, ты моя дочь… но дочь лишь наполовину – полукровка, так почему я тебе должна подчиняться с такой же охотой, как ветер? К тому же, ты предала меня… давно… очень давно… Подводные течения напоминают изящное плетение макраме. Где-то ниточка толще, где-то тоньше. Где-то она идет извилистыми изгибами, танцуя своей жизнью; где-то плавно и практически неуловимо оплетает огромную басистую основную нить. И так трудно заметить этот неуловимый переход: два течения рядом, кто разберет где какое идет?.. …Когда протянутая рука резко промахнулась, а объект вожделения начал почему-то двигаться (так, стоп, это же я двигаюсь!?) и очень быстро исчезать из поля зрения, Летунья начала сильно сомневаться в правильности происходящего. Было неучтено всего лишь два факта: течения и правда очень лукавы, даже безумны. Бывают, конечно, ласковые и нежные, но достаточно вспомнить в их противовес тот безумный ледяной поток, в который они приземлились, спасаясь из зверинца… …слишком легкие кости, слишком легкое тело рассекающей небо крылатой на`аши, где все мускулы сосредоточенны в основании крыльев… …слишком сильное коварное течение, притулившееся рядом с ниточкой слабого и, маскируясь, поджидающее добычу… …слишком занята предполагающим утопающим, чтобы предотвратить… …как коварное подводное течение уже упорно несет дочь Воды на острые зубья земной стихии. Все же, ты только полукровка, не истинная дочь Воды… Стихия жалобно всхлипнула прямо над самым ухом… извиняющееся так, покорно… но одновременно с этим злобно, безумно, свирепо… …знакомо… Понимать, что плывешь очень быстро против воли… поневоле запаникуешь… Широко распахнутые глаза, возмущенные пузырьки воздуха, рвущиеся к свободе… и приближающиеся острые камни, на которых очень скоро будет красоваться один крайне оригинальный барельеф… и ведь даже крылья не подложишь: пушистая кожа безвольно трепетала, первой несясь вперед наперегонки с дезертиром-хвостом, не давая шансов на применение щита… слишком тепло, слишком расслабились… слишком устали… …слишком невозможно применение даже пол первой ступеньки ипостаси для этого треклятого прочного щита… Уже который раз, испуганно и отчаянно паникуя, откинуть прочь мысленный блок, тревожно зазвонить «нитью»… …остервенело пытаясь вырваться хотя бы в сторону от сильного течения…
Дмитрий: Интересно – говорить вампиру насчет «дышать под водой» при учете того, что вампир все равно – безнадежно мертвое существо. Нет, проблему составляло даже не это – без дыхания Дмитрий мог бы продержаться просто до осточертения долго, дело было даже не в том, что вода была ледяной или что в тоннелях водилось создание, возможно, неживое – в конце концов, мертвые чудовища гораздо больше любят жрать живую плоть, каковой являлись лошади и даро. И даже магия даро, черпающая силы в огне как в первоисточнике, не была сильно уж большой проблемой – куда большей стал бы сам огонь. Чужую магию, тем более подобного (смутно угадываемого) свойства, Дмитрий еще мог терпеть. Нет. Все было куда банальнее. Дело было в самой воде. Любому ребенку известно, что, чем могущественнее может стать существо, тем больше ограничений на него налагается. Исключением из этого правила могли стать лишь даро, да и то не всегда. Так вот, вампиры, как известно, боятся огня, осины, серебра и солнечного света. Но мало кто задумывался, почему же нечисть любого вида (кроме чисто водной) так ненавидит находиться в воде. Все предельно просто. Вода имеет всеми признанное очищающее магическое воздействие – а на подавляющее количество видов нежити это воздействует крайне удручающе. Вампиры – в частности, Дмитрий – не являлись исключением. И сейчас ему было ну просто крайне неприятно. Ладно, делать нечего. – пожелав неведомому чудищу, чье существование так ненавязчиво поставил под сомнение чернявый красавчик, позавтракать (или, скорее, поужинать) человекообразным типчиком, швыряющим заклинаниями направо и налево, Дмитрий нырнул, совершенно не заботясь о крысе. Жить захочет – вытерпит. Однако, какая неприятная вода….да еще и насквозь пронизанная магией непонятного характера….похоже, фундамент у Дворца Анохена был сугубо магический. Опять вспышка энергии недалеко – все в том же месте. Через воду это почему-то ощущается куда яснее… Дмитрий плыл как можно быстрее, не отставая от даро (хоть и держась на некотором расстоянии – в пределах ощущений). Где-то позади тяжело бултыхался в холодной воде совершенно не нырятельный (в отличие от кобылы) жеребец. Феминистки явно получили очко благодаря бодрой лошадке, успевающей плыть зигзагами – от стенки к стенке, пока остальные тащились по убогой прямой. По воде внезапно прошло едва заметное волнение, от которого Дмитрию сделалось не очень-то хорошо. Тем более, он чувствовал, что если этот проклятый тоннель не закончится, то его просто заэлектричит…в переносном смысле, конечно. Одно можно гарантировать: когда он выберется из воды, его будет капитально поламывать от голода. Крыса на плечах уже не ощущалась – похоже, всплыла. Туда, где может высказать свое мнение громко и при народе. Правда, народу, скорее всего, будет не до этого, но зато дама выговорится как следует…. Так, для разнообразия надо бы нормально всплыть. Не стоит шутить с этим. Узкая прослойка воздуха между поверхностью воды и потолком тоннеля. Воздух затхлый, застоявшийся,…но все-таки лучше, чем эта чертова вода. Рядом показалась мокрая и недовольная морда жеребца. Ух ты, и когда мы успели так много проплыть, э?
полная версия страницы