Форум » Архив №1: игровые темы » Анохен » Ответить
Анохен
Rea: Дальний сосед и родич Города Дроу, Анохен был построен около 6-ти столетий назад и с тех пор менялся мало. Перенаселенный, пестрый и шумный, всех приезжих он поражает своей дикой и чуждой красотой, яркостью противоречий. Здесь все продается и покупается, здесь всегда пахнет сказками и чудесами, а нищий, копающийся в отбросах, может оказаться наследным принцем древнего рода. Здесь, на цепи, водят по улицам невиданных зверей и людей, способных одним движением руки останавливать армии. Это город тысячи смертей, открытий и тайн, которые, порой, лучше не тревожить. Начало
Ответов - 62, стр:
1 2 3 4 All
Пернатый Змей: Кухня была… ну, кухней. Неопрятной, неуютной, но вполне узнаваемой по характерному большому столу, плите и скромном наборе поварских принадлежностей, состоянии которых могло бы внушить священный ужас самой небрежной хозяйки. Что ж поделаешь, жилец этого дома явно не спешил поражать даму сердца деликатесами собственного приготовления. Да он, похоже, и себя самого не очень-то баловал стряпней. В серой от грязи кастрюле тоскливо плавало нечто мохнатое, стойко разящее плесенью. Это что еще за дрянь такая?! Не сдержавшись и невольно вспомнив присказку, про повесившуюся от голода мышь, некромант двумя пальчиками приподнял за ручку оказавшуюся рядом крышку кастрюли и нахлобучил её на место. Следующим этапом оказалось открывание окна. Вслед за волной свежего воздуха (ну, конечно, не совсем свежего под землей-то, но на безрыбье и рак рыба) в комнату ворвались знакомые звуки: отдаленные вопли крикливых торговок, фырканье «припаркованных» внизу ящеров и монотонный гул человеческого моря. Это окно, как и все остальные в жилой части дома, выходило на знакомый задний двор. Не сдержавшись, даро посвистел обоим чешуйчатым тварям и с удовольствием отметил как ездовой, вскинув морду, угрожающе зарычал. В воздух взвилось и закружилось целое облако пылинок, когда некромант к вящей досаде беснующегося ящера рывком задернул серые шторки. В этой кухне вообще все было приглушенно серым. Наверное, когда-то давно, прежняя хозяйка посчитала это практичным, но все успело облупится и обтереться, а утруждать себя хотя бы подобием ремонта господин коронный маг и не подумал - даже большой шкаф имел вид на редкость унылый и печальный. Несколько пауков в течение не одного года методично задрапировывали его паутиной. Местами их старания некто самым бездарным образом разрывал, когда извлекал на свет один из представленных в стеклянной витрине экспонатов. Змей опустил на мгновение веки. Прислушался. Большей частью амулеты от всякой ерунды. Вот этот, например, с синим камушком (на самом деле обычная стекляшка) оповещал своего хозяина о приходе кого-нибудь недруга. О том, что для этого постороннему надо коснуться самой безделушки и старательно представить процесс разрывания хозяина на мелкие кусочки, предприимчивые торговцы имели обыкновение умалчивать Рыжий парень гаденько захихикал, сообразив, что самым случайным образом нашел одного из давно разыскиваемых властями подпольных поставщиков этой ерунды. Эх, какая жалость, что сообщить об этом страже не выйдет! Позади слегка скрипнула прикрытая им дверь. Ну и что мы успели выкинуть за пару секунд, пока никто на нашу невинную морду не смотрел? Даро был почему-то железно уверен что, во-первых, успели, а во-вторых, результат его не порадует. Хотя на этот раз устраивать разбор полетов можно будет и позднее. Девчонка хромала все сильнее и сильнее. Э, нет, так не пойдет! Нам еще предстоит милая прогулка верхом. А как же она ехать будет без столь необходимой в этом деле части тела?!.. - Отсутствие совести приятно радует, знаешь ли. Хоть кто-то не станет читать нотации, нэ? - некромант и сам не очень-то понимал, зачем сказал это. Но, когда он разберется в тех или иных причинах собственных поступков, солнце станет всходить на Западе, - Но если тебе все-таки интересно, мои родичи-Птицы скорее всего уже отлавливают этих милых тварюшек. А уж потом с удовольствием займутся тем, кто их выпустил… …Совершенно некстати вспомнилось устроенное им представление в спальне и восторженная мордочка этой вездесущей особы. Змей любил внимание, хотя количество зрителей никогда не было решающем фактором для очередного розыгрыша. Но на этот раз результат его не обрадовал. Нашла в кого влюбится, дура! В мерзавца! Парень раздосадовано тряхнул рыжей гривой и снова уставился на проклятущий шкаф. А что у нас тут? Ниже витрины располагались выдвижные ящики. Длинные и гибкие – человеческие! - пальцы правой руки уверенно обхватили завитушку ручки. Даро дернул посильнее и негромко присвистнул, разглядывая неплохой арсенал из скляночек с вдохновляющими надписями: «Зелье любовное. 5 золотых», «Настой приворотный. 1 золотой.» Гаденькое хихиканье переросло в громоподобный хохот, когда Змей откупорил и понюхал маленькую бутылочку с белесой жидкостью и интригующей этикеткой «Зелье отворотное. 10 золотых». Безотказное средство тут же, научного эксперимента ради, было сунуто под нос крутящейся рядом Летуньи. - Ну как? Сильно отвораживает? - с ехидной миной уточнил некромант. Чесночный дух, вырвавшийся из маленькой бутылочки, мог сразить на повал все поголовье вампиров, обитающих в Долине. Так что уж тут говорить о навязчивом ухажере?! Захватить, что ли, парочку? А вдруг поможет? Продолжая вовсю веселится и представлять картины удирающей прочь от обвешанного чесноком рыжего парня одной знакомой особы, даро задвинул ящик на место и занялся обследованием следующего. Внутри оказались вперемешку навалены черепки от битой посуды, пара погнутых ложек, тупой нож и два свертка из белой ткани. С замирающим сердцем, Змей освободил от материи своего Нага. Тонкие пальцы нежно пробежали по резному черному дереву. Ничто и никто не может оставить на нем следы, но как же приятно лично убедится в том, что грязные лапы не нанесли вреда старому другу! А вот разворачивать своевольного Снежного совсем необязательно. С этого станется оттяпать носителю руку при первом удобном случае. Что там дальше? В углу третьего ящика сиротливо ютился мешочек с монетами, в беспорядке валялись какие-то бумаги разной степени древности, небольшой ящичек щеголял грубо вырезанной руной на крышке. Ага! Некромант сгреб коробочку и сгрузил её на краешек обеденного стола. Внутри обнаружились аккуратно уложенные баночки, с полдюжины бутылочек разных размеров и тщательно уложенные рулончики девственно-белых бинтов. - Ну что, Госпожа Тяжелораненая В То Место О Котором Говорить Вслух Не Принято, сама справишься али допустишь до святого такого законченного мерзавца, как я? – не дожидаясь ответа даро уже перерывал коробок на предмет нужной гадости. Большая часть емкостей с подозрительным содержимым (этикеток не было ни на одной) бережно возвращалась обратно. Немногие прошедшие строгий отбор ставились на стол. И лишь одну склянку, только приоткрыв пробку, даро брезгливо уронил на пол. Стекло удар выдержало – посудина столь не приглянувшаяся некроманту закатилась под стол. Змей этого словно бы не заметил, - Давай, малыш, да побыстрее! И еще… Сделай милость, выкини из сумки такую брошку, в виде солнышка, если не хочешь что бы во дворце нас ожидал теплый прием… … «Нас». Вот так вот. Похоже это и впрямь судьба. Но как она может быть такой жестокой?!...
Луннария: У-у-у-у-у… Чертовы ящеры! Ненавижу! Летунья уже всерьез подумывала над тем, чтобы ампутировать такую важную, но такую больную часть тела. Нет, серьезно – охлажденный до предела организм послушно забраковывал особо сильные спазмы боли, но, увы, никак не мог предотвратить естественные рефлексы раненого тела. А именно – нога хотела хромать, и она хромала, идя по градации вверх, мягко и, мечтами, болезненно намекая о том, что пора бы и спокойно полежать, отдохнуть. Желательно – на мягком. А в идеале – вообще на животе. Нет-нет-нет… Приляжешь тут, как же. Почему-то мелькали смутные предчувствия того, что прилечь еще не скоро удастся. Хотя, как было бы хорошо – спокойно вернуться в номер, помахав на прощание Змея и зарыться в эти аллергенные, но такие мягки подушки. Вот только, даже в этом случае, на`аша была более, чем уверенна, что напоследок она умудрится ввязаться еще во что-то. И стоит лишь одному рыжему отойти более, чем на сто метров от трактира, за ним кинется по уши… в общем, просто кинется следом нечто белое, раненное, но дико-дико упрямое. Мягко отворив дверь, девушка захлопнула её следом за собой, словно надеясь, что все нехорошие мысли останутся там, в коридоре. Кухня производила досадное впечатление – даже в свое время, когда девушка случайно наткнулась на старую и заброшенную кухню в Замке (где, позже, студенты навострились делать кажу в складчину и продавать голодающим старшекурсникам много дешевле, чем в обычной столовой. Качество было соответствующее). Там хотя бы лежала «благородная» пыль… Брезгливо кхекнув, Лунна из чистого интереса провела кисточкой по «обеденному» столу и теперь занималась лишь тем, что пыталась выбить прилипчивую пыль из многострадальной шерсти. Будем оптимистами? А плюсик в этом был – теперь хотя бы её за кисточку никто не дернет. Либо побрезгует, либо рискует испачкать себе пальчики. - Ну вот и хорошо, пускай ловят, - тактично отозвалась левиофанка, привычно пропуская мимо ушей остальную часть предложения. Нет, по виду пропуская мимо ушей… «Так-так, читать нотации никто не будет? Если бы… - И все-таки, зачем ты сунулась именно в ЭТОТ магазин? - Не издевайся, я просто нырнула в первый попавшийся, с вывеской одежды. - Ну-да, а ты хоть можешь подумать о тех, кого успеют «схрмкать» эти тварюшки до того, как их остановят? - Зачем? Чтобы портить себе настроение есть и множетсво других более приятных способов. А остальное меня не касается. Все, закрыли эту тему. Я вообще не имею привычки думать о каких бы то ни было последствиях. - Заметно…» Между делом, ненавязчиво, Эйвенталь задумчиво поглядывала на рыжего даро. С эдакой гремучей смесью легкой обидой, ехидства, задора и… чего-то еще такого, чего никто и никогда не замечал в этих изменчивых глазах, а потому и никогда бы не смог определить. Иногда ведь даже самые явные ответы очень трудно разгадать, особенно когда они лежат на самой поверхности и ни в какую не признаются обладательницей этих самых явных глаз. «Улыбаемся и строим невинное лицо, не забыла, Воровка С Большими Чувствами?» Ах, да-да… Таль воровато коснулась рукой заветной сумочки. Вроде не заметил, э? Вот и хорошо, а то девушка уже всерьез начала опасаться того, что неугомонный Пернатый Змей, наверняка задавшийся вопросом «а каким … эта хвостатая меня находит», уже смог нащупать тонкую «нить». И даже более того – догадаться, что «нить» носит подлый двойной характер – на`аша могла найти Змея в любом месте и в любой момент понять его состояние. Так Змей, если очень сильно постарается поймать самый кончик «нити», сумеет потихонечку так же следить за обладательницей этой «нити». Вот только радовало, что аккуратно оборвать он её не сможет – это могла сделать Лунна и только она. Был и еще вариант – «нить» сама исчезала, при смерти одного из объектов. Тихо хихикнув, девушка даже вспомнила, что кое-кто её тут обещал придушить, оторвать хвост и заняться еще много какими издевательствами над её персоной, еще там, в клетке. Тигра в свидетелях. Фыркнув на этот счет («Девочка, тебе пора лечится. Настой ромашки не пробовала? Говорят – успокаивает…»), Летунья с любопытством посмотрела на манипуляции Змея со шкафом. И даже сунулась поближе – вдруг чего там интересного найдется?... …и нашлось ведь! - под нос предъявили какую-то мерзко пахнущую настойку. Сморщив нос, Рия ответила возмущенным чихом, споро уворачиваясь от предъявленного отворота. Насколько споро можно было увернуться, особо не наступая на одну ногу. - Иди ты!.. – сквозь чих доложила она, пряча нос в рукав и сверля Змея нехорошим взглядом. И чего это он вдруг решил, что на неё должно подействовать?! Нет, почему именно это!? С чего он взял, что тут нужен отворот?! Да кто вообще влюбился!?! «Не буду показывать пальцем…да у меня и пальца-то нет» - не хватило даже сил, чтобы высказать все, что она думает на это громогласное заявление. Никто ни в кого не влюблялся и точка! Да-да, конечно… вот сейчас только уберем этот компрометирующий румянец со щек и все будет просто огрыхнительно. В дальнейшем Таль наблюдала за даро с легким подозрением. Которое все нарастало по мере извлечения различных склянок, банок, бинтов и последующему отбору более-менее пригодных. А что там упало?.. Дернувшийся проверить хвост обиженно прибился к ноге – получить ладошкой по своей персоне было не особо приятно. Мало ли что там упало?.. И все же, любопытна-а-а-а… Намного любопытней и привлекательней, чем все это, стояще на столу. Ась? Приняв гордую позу (руки в бока, задранный подбородок, возмущенно прищуренные глаза – прелесть просто), девушка гордо заявила: - Не надо меня лечить, у меня все впорядк… ой!.. – увы, такое громогласное заявление было прервано резко напомнившей о себе болью, да так, что Рия невольно переступила с ноги на ногу, втихую поминая всю известную ей нежить. Гордая поза, оскорблено чихнув, хлопнула дверью, уйдя не прощаясь, оставив после себя побледневшую («О, да-а-а-а, Снегурочка, моримая жесточайшей голодовкой») на`ашу, хмуро косящуюся на даро настороженными голубыми глазами из-под упавших на лицо волос (- Та-а-а-ак, все же глаза на затылке у него есть…). И как он себе это представляет? Допустим, выгнуться в немыслимой позе, чтобы в должной мере осмотреть себя ТАМ у неё еще и получится. Да и только. Все же, мы цирковое училище не заканчивали, чтобы еще и бинты наложить, и стараться громко не хихикать, и не краснеть, если кто в такой позу застукает. А попросить об этом Змея… ахха, конечно, сейчас. Как всегда, когда никто особо не пялился на соблазнительно выглядывающую из разреза юбки ножку – девушка, совершенно не стесняясь, гордо её демонстрировала. А то и что выше – вспомнить хотя бы давешнее родео на Мерзавце. А вот теперь… - У меня все хорошо, - она даже отхромала на пару мелких шажков, чтобы доказать, как это «все хорошо». И правда, хромалось более живописно. Чтобы отвлечь некроманта от своей раненной персоны, девушка сноровисто вытащила из сумки обличенную брошку (жа-а-аль, довольно милая…), случайно компрометирующе звякнув остальным «добытым», Летунья осторожно положила её на край стола, продолжая делать невинное лицо. В этакий «невинный» образ не вписывались лишь горящие в маниакальном блеске глаза, да так и оставшийся лихорадочный румянец, слишком выразительно смотревшийся на фоне общей бледности – а что, красные пятнышки очень к лицу, маскироваться в цветах удобно. - И в каком-таком дворце? – может, если его заговорить на другие темы, Змей и забудет про обязательный медицинский осмотр?..
Пернатый Змей: А ниче, сообразительный мужик-то был, выходит! Змей гаденько похихикал над пунцовой физиономией одной особы. От одного только чиха Летуньи, стекло витрины слабенько дребезжало, а впечатляющий набор баночек подскакивал на месте. Хорошо хоть закрыты были. Даро как-то не хотелось узнавать, что же такое находится в остальных бутылочках (особенно в «Зелье Любовном», имевшим уж очень подозрительный цвет). - Значит, все-таки действует! – обрадовано постановил он, вставляя обратно пробку и делая вид, что всерьез задумывается о необходимости взятия с собой некоторого количества столь эффективного средства. Интересно, а что будет, если облиться этим «отворотным» с головы до ног, а? Даро одарил девушку внимательным оценивающим взглядом, прикидывая удастся ли таким экстравагантным способом расторгнуть помолвку. Увы. Красная как рак физиономия одной настырной особы даже не говорила, а кричала об обратном. Только таблички: «Я *сердечко* Змея» на шее и не хватает. Да все и без неё прекрасно видно – влюбилась же по самые уши. Он уже говорил, что эта мадам дура? Да?... А, все равно! Вот дууууура. Идиооооотка. Неужели мама не говорила, что порядочным девочкам не стоит общаться со всякими нехорошими типами, какими бы красивыми и гениальными они не были? Ящик шкафа вернулся на место с силой большей, чем люди обычно прикладывают в таком случае. Бухнуло старое дерево, дзинькнули скляночки. Устроивший кавардак некромант нервно хихикнул, в очередной раз отметив что, кажется, глупеет прямо на глазах. Вот уж с кем поведешься… Несказанно радовало только одно: теперь даже Летунья не сможет воспользоваться ядовито-желтым любовным зельем. Его, к счастью, в чистом виде больше не существует. Попробуй-ка определи в мешанине из разбитых стекляшек, что есть что! …Осмотр имущества покойного продолжался. И имущество это, надо сказать, не впечатляло. Лекарств в доме было немного. Полезных и хорошо приготовленных – еще меньше. Зато, к вящему удивлению некроманта, наличествовала такая редкая мерзость, как «спокойный сон». Кто и когда окрестил подобным образом этот наркотик, оставалось загадкой для даро. Уж что-что, но после глотка такой дряни не о каких снах и речи быть не могло. Она даже не убивала. Только отправляла разум человека в мир его собственных видений и фантазий. Навсегда. Неужели вы никогда и ни о чем не мечтали? Неужели всегда и всем были довольны? Принцы? Да, хоть сто штук! Красивый замок на самом берегу моря? Не вопрос! Крылья? Или приключения в компании верных друзей? Или бессчетные груды сокровищ? Или любовь, да такая чтоб до самой гробовой доски? Или толпы восторженных поклонников? Все что угодно. Все, в чем даже вы сами не решаетесь себе признаться. Все. Исключительно в вашей фантазии. Редкое счастье. Редкостная дрянь. - Не трогай, - если бы хвост благоразумно не вернулся назад сам, кое-кто бы точно обзавелся роскооошным пояском по последней моде. Тонкие пальцы не прекратили работы – количество скляночек рядом с коробком уверенно росло. Змей даже не обернулся, неуверенно потеребил открытую баночку, поднес к носу и с сожалением вернул назад. Никуда не годится. … Но зачем такое зелье понадобилось господину коронному магу? Это же не лекарство от насморка, у обычной знахарки не купить. Только по особому разрешению да в маленьких количествах можно получить лично от придворных медикусов. На уставшего от жизни и вусмерть замученного совестью человека, наш старый знакомый походил мало. Значит, брал не для себя. Но тогда… Холеные руки замерли на мгновение, так и не поставив не прошедшую ревизию мазь обратно в коробку. Костяшки пальцев побелели от гнева. «Но если держать её в беспамятстве, она не сможет пройти все инициации и окажется безопасной для всех…» Ах, какое простое и удобное для всех решение! Стоит, пожалуй, поаплодировать гениальности неизвестного умника! Пусть себе девчонка развлекается в собственных грезах, как ей угодно. А мы тем временем тоже… отдохнем. Она вроде как все равно до конца жизни будет безумной, так уж возражать не станет. Не так ли, господин коронный маг? Можно было придушить то едва живое растение, что жалось в углу спальни. Можно было порвать его на сотни мелких кусочков. Можно было даже убивать его и воскрешать по новой до тех пор, пока застарелая ненависть не обернется брезгливостью или отвращением. Но… Маленькая баночка спокойно опустилась на положенное место. На совершенной физиономии не дрогнул не один мускул. Все та же смесь ехидства и насмешки. Все та же гаденькая улыбочка на губах. Мы же мерзавцы, верно? Так какое нам, собственно, до этого дело? Да и Ваэри в таком виде будет не в пример приятнее и удобнее охранять… Гадство… … А что там у нас с болезной? Внимательный и далеко не самый пристойный взгляд демонстративно прошелся с низу в верх по девушке, уделив особое внимание пострадавшей части тела. Бровь вопросительно изогнулась. Да, действительно, выглядит вполне себе пристойно. Ну… за вычетом странно блестящих глаз, очаровательно-пунцовой физиономии, хромоты и упырьей бледности. Но это же тааакие мелочи, не правда ли?... - Все хорошо? – прямо таки прослезился от счастья Змей. Даро всерьез подумал, не разрыдаться ли в голос в честь такого случая, но для впечатляющей истерики времени было в обрез, - Какое счастье, что хоть когда-то у тебя, о свет моих очей, ВСЕ бывает хорошо! Знаешь, мне даже не верится… Шаг вперед. Неспешный такой, намеренно медленный и в то же время парень оказывается рядом определенно раньше, чем казалось возможным. Навис над своей несчастной жертвой, точно экзотическая хищная птица над каким-нибудь кроликом. На губах – невинная улыбка. Изумрудные глаза полны искреннего охотничьего азарта. А руки так и тянутся сцапать упрямую девицу и подвергнуть её принудительному лечению… Тянутся… Тянутся… Тянутся… - …но раз уж это говорит такая честная личность, то это, бесспорно, самая правдивая правда из всех правд, - мстительно завершил даро, сдергивая с полки, расположенной прямиком за спиной девушки небольшую стальную банку. «Сахар» - провозгласила лаконичная и корявая (сразу руку аффтора видно) надпись на его боку. Ну… Пить с ЭТИМ чем для жизни небезопасно, это точно. В вытряхнутой на стол бело-серой кучи многозначительно копошились редкие подземные насекомые, как две капли воды похожие на наземных усатых тараканов. Даро задумчиво посозерцал это безобразие, пожал плечами и деловито пересыпал все негодные зелья из деревянного коробка в освобожденную от «сахара» и лишних жильцов посудину. Отобранные парнем медикаменты, наоборот, «вернулись на родину», - А еще, дорогая, у меня есть для тебя просто замечательная новость! Помнишь, я как-то клятвенно пообещал устроить кое-кому уроки верховой езды? Понимаю, ты была ужасно расстроена, что у нас ничего не вышло, - тяжкий вздох, - И я вдруг совершенно точно осознал, что огорчать такую… удивительную девушку не может даже самый гениальный мерзавец из всех. И решил, что просто обязан сделать тебе приятное… На этом месте по сценарию полагалось пасть на колени и презентовать возлюбленной руку, сердце и прочие не менее любопытные части тела. Как банально! Дорогая, ты же еще самого «приятного» не видела! Змей поступил гораздо лучше – подтащил к окну девушку и торжественно раздвинул шторы. К вящей радости даро ящеры его все еще помнили. Даже старая животина не подвела – улыбнулась во всю зубастую пасть и высунула на пару мгновений раздвоенный язык. Что уж тут говорить о скаковом звере?! Тот от избытка чувств даже подпрыгнул, бряцая сбруей, и рухнул обратно, шумно сопя и яростно скребя лапой камень. На стене дома остались длинные полосы от когтей. - Дорогая, - торжественно, под аплодисменты публики (за неимением оной, Змей сам похлопал в ладоши), - позволь представить тебе твое транспортное средство во всем его великолепии. Право слово, я лелеял позонную мысль презентовать тебе более смирного зверя, но раз уж у тебя «все хорошо»… Поверь, - вдохновенным голосом проповедника возвестил даро, возведя руки к небесам (потолку, но это в данном случае несущественно), - ты достойна лучшего!
Котик: - Что это с ним? - недоумевали стражники, поглядывая на перепуганного и немого толстяка. Он, выпучив глаза, все продолжал открывать и закрывать рот. Его взгляд пробежал по лицам присутствующих и остановился на Котике. Рабовладелец еще больше выпучил глаза и обвиняюще ткнул пальцев в него. Стражники переглянулись. - Это вы заколдовали беднягу? - деликатно спросил один из них. - Я его не заколдовывал, - честно не все сказал Инквизитор. - Правда я знаю одного доктора, который это может вылечить. - Так это болезнь? - Почти. Вызвана тяжелым и нервным днем. - Чтож, тогда мы оставим вам этого господина.Нам еще преступником ловить, - обрадовались стражники и поспешили уйти. Нельзя сказать, что все купились, но возражающие были в меньшенстве, и им пришлось смериться со своей совестью. Толстяк хотел было остановить служителей правопорядка, но понял, что не может сдвинуться с места. Он побелел и весь затрясся. Кажеться, он только сейчас смог поверить, что этот невзрачный парень может быть опасен. - Идешь со мной. Тут близко, - мурлыкнул Поднебесный и двинулся к ближайшему повороту, противоположному тому, где скрылись стражники. Рабовладелец тоскливо посмотрел назад, но протестовать не стал и послушно последовал за странным парнем. *Чтож я со своими делами уже закончил, иду к вам,* - послал мысль Котик Атшене. Оборотень шел медленно и уверенно сворачивал то в один, то в другой поворот. Стрнным для толстяка образом Инквизитор как-то угадывал безлюдный путь. Рабовладелец в мыслях уже лелеял план побега, но воплотить его никак не удавалось: отсутствовали люди, как необходимый элемент плана.
Atshena: - Я могу вылечить твои раны... - раздался голос того самого бедняги, которого с собой потащила Вешалка. - БАаа! Только этого мне ещё не хватало. Я лечу себя сама. Из принципа... - подумала Атшена, с раздражением заметив про себя, - А ведь доктор бы не помешал... - Нет, спасибо, - предельно вежливо отказалась метаморф. А по телепатическому каналу, о чём не подозревали оборесс и Лейла, шёл оживлённый разговор: - Так... Мест сидячих у нас не хватает, толстяк побежит пешком... Или кто-то другой, кроме Лейлы... Всё, мы сейчас с вами встретимся, рвать канал, или оставить? - передала Атшена своему собеседнику. В следующий момент её ящер повернул за угол и они чуть было не столкнулись с Инквизитором и онемевшим мужиком. - Здрасьте! Мы пришли, а Вы не ждали! - с деланной улыбой приветствовала крылатая Инквизитора и его пленника.
Вешалка: С животными Лейла ладила всегда. Даже будучи ребенком маленьким, бесстрашно помогала загонять девчонкам постарше раскапризничавшуюся козу или отваживать от кур свирепого дворового кобеля. И причем тут магия? Ведь рождаются же и в вашем мире люди, которых никогда не укусит ни одна уважающая собака? Ну так что с того? Не в колдунов же их записывать? Наверное, это помогло. А может все дело в том, что ящеру просто надоело непрестанно оборачиваться назад и демонстративно щерить клыки. Теперь зверь лишь презрительно косился и то не на ничтожную, а на её спутника. Девушка и сама с трудом сдерживалась первое время, что бы не обернуться назад. Существо позади не было человеком, и она чувствовала это, кажется, лопатками и даже кончиками взъерошенных волос, как бы абсурдно это не звучало. А потом стало совсем не до спутника. Сперва бешеная скачка по запруженным народом улицам, потом – оставшийся где-то позади благородный и, вместе с этим, необходимость вспоминать дорогу до серых районов Анохена. Именно поэтому, девушка непроизвольно вздрогнула, услышав над головой немного ленивый голос. Втянула голову в плечи и, спохватившись, внимательно посмотрела на свою спасительницу. Если глупая и могла судить, то раны были скверными и слишком сильно кровили. Ящере неудачно шагнул вперед и нога снова напомнила о себе болью - Как скажет госп… - девушка вовремя прикусила язык и поспешно поправилась, - как скажет благородная Атшена. Но раны требуют что бы за ними присмотрели… Если по следу ничтожной и благородных пустят зверей… Окончить девушке так и не удалось. Из-за поворота, породив в сердце ничтожной яркое и слепящее счастье (словно ворвалась одна из сверкающих праздничных шутих), появился наставник. Целый и невидимый! Какая больная нога? Какие городские стражи? Девушка прекратила восторженно пялится на спасителя лишь тогда, когда вспомнила о том, что это по меньшей мере не прилично. Вспыхнула, как помидор и спешно перевела взгляд на другого человека. Пожалуй, она и сейчас не признала бы хозяина. Но мужик вдруг издал нечто похожее на коровье мычание, еще больше покраснел, выпучил глаза и принялся тыкать пальцем в бывшую собственность. Если бы он мог говорить, то спутники Лейлы узнали бы массу интересных подробностей о происхождении рабыни и, о её дальнейшем жизненном пути и весьма оригинальных (по человеческим меркам) любовных пристрастий. Девушка недоуменно посмотрела на старого владельца и с еще большим недоумением перевела взгляд на спасителей (сперва – госп…Атшену, потом – на благородного). Приведшие слова драконнесы она просто не приняла всерьез. - Зачем?.. – удивилась она и тут же прикусила язык. Не дело спорить с благородными. Девушка подобрала поводья, готовая указывать путь, как только наставник окажется верхом.
Луннария: - Да не трогаю, не трогаю… - возмущенно буркнула на`аша, демонстративно держа руки и хвост на виду. Увы-увы, любопытства это не убавило – ввиду каких-то непонятных причин, «прочесть» даро у девушки не получалось, а потому, узнать, что в этой бутылочке можно было лишь экспериментальным методом. Но, девушке даже было стыдно себе в этом признаться, прикасаться к этой бутылочке страсть как не хотелось – возможно, впервые за очень большой промежуток времени, она решила последовать чужому совету. К слову сказать, совету того, чьи советы она зареклась не слушать. Хотя, хвост ей был дороже гордости… все же все же, родное и очень ценное. Между тем, Луннария старалась смотреть куда угодно, но лишь бы не на Пернатого Змея. Старательно избегала его смуглую мускулистую фигуру, иногда даже начиная испытывать комплекс неполноценности. Он был красив, хорошо сложен… обаятелен, в конце-концов. Увы, ни одного, ни другого, ни третьего у себя девушка не наблюдала. А самым обидным было то, что выкинуть мерзавца из головы не получалось ни в какую. Он упорно возвращался, нагло скалясь в её богатом воображении, с упоением представляющего змея в разных позах. Наиболее эффективной и интригующей была, несомненна, соблазнительная поза отрывания кое-чьего хвоста. А то, что это будет закономерный итог этого приключения, девушка не сомневалась. Нервно пробежалась пальцами по ремешку сумки, переступила с ноги на ногу, нет-нет, да поглядывая на Пернатого. Угораздило же втрескаться в этого… даро. И ведь, наверняка, он об этом знает – у мужчин нюх на такое. Досадно… «-Думай о нем, как о огне… вдруг, поможет? - А если я скажу, что не против такого огня?.. - Тогда ответ один – все же мысль прихватить с собой парочку отворотных средств не была столь уж плоха? - Я. В. Него. Не. Влюбилась. Понятно? - Понятно должно быть тебе, а не мне…» Ну-да, ну-да… муженек-жених зеленоглазый… стихии, за что? Чем она их так прогневила, что сумела выбрать именно того, чья сущность в легкую убьет её? Вероятно, причина была, ибо стихии так ничего и не ответили, умолкнув в нехорошей тишине. Эх, даро… даро, что же мне сделать такого, чтобы прекратить на тебя смотреть с видом кошки на сметану. И наконец убрать этот румянец! Ошалевшая от таких резгих пигментных изменений кожа, видимо решив, что так оно и было задумано с оным румянцем расставаться не желала, вдоволь давая налюбоваться им всем окружающим. Все тому же Змею… кстати, о Змее… И чего он на нас, таких красных девиц («Во-во, именно что красных…») так смотрит? Летунья героически подавила чисто женское побуждение провести рукой по волосам стрельнуть глазами. О, да… место буквально таки пышет романтикой – запущенная кухня, различные баночки-скляночки, полуобнаженный красавец-мужчина, юная невинная девица и то ли труп, то ли полутруп в одной из комнат мертвого дома, где состоялся некромантский обряд-призыв. Шик. Блеск. Красота. Именно в таком месте всегда хотелось получить такие взгляды и начать заигрывать с этим рыжим. «Все у тебя не так, как у всех…» - Да! – твердо, упрямо. – У меня все лучше, чем у кого-либо только быть может хорошо! – «…да-да, все просто чудесно и замечательно. Мы, такие все побитые, поцарапанные, покусанные и ты… лишь немного поцарапанный, нечесаный и ехидный. Жизнь прекрасна, жизнь просто восхитительна!..» - И пускай тебе верится… Недоверчивый взгляд, непроизвольное замирание и имитирование загипнотизированного тушканчика. Увы-увы, зеленоглазому охотнику не нужны какие-то тушканчики. Им подавай какие-то стальные банки со странным содержимым, которое слегка поскребывается изнутри своими лапками. Рия даже фыркнула, поспешила отхромать немного подальше. И не сказать, что в фырканье было сплошное ехидное облегчение. А какое-то… разочарование?!.. «На дворе давно осень, а у кого-то начинается весна. Март – месяц…» С брезгливым любопытством разглядывая «сахарок» и всерьез подумывая о том, чтобы утянуть его в целях подбрасывания в кофе своим злейшим врагам, девушка отстраненно слушала разглагольствования даро. И от этих разглагольствований вновь очнувшаяся интуиция орала благим матом, требуя мгновенной капитуляции с целью забаррикодирования в ближайшей комнате, но, как минимум, на другом конце города. Мысленно покрутив когтем у виска («И как вы себе такое представляете?.. а вот интуиция представляет») Таль совсем выпустила из внимания факт близости Змея. А уж когда один мерзавец споро подтащил её к окну, услужливо распахивая шторки… Все, конец… Аплодисменты, занавес. Голубые глаза расширились от удивленного страха, левое веко начало самопроизвольно подрагивать, а отпавшая челюсть самым наглым образом демонстрировала острые клычки во всей красе. Милое. Чешуйчатое. Когтистое. Скалящееся… - Змей… поздравляю, ты теперь – вдовец, - сдавленно прохрипела девушка, закатывая глаза в чисто женском обмороке. Не сказать, что она действительно лишилась сознания, но была очень даже близка к этому, мягко оседая на подгибающихся от такой несправедливости жизни коленях и охотно подвернушейся ногой. А жизнь действительно – штука несправедливая. И именно эту простую истину сумел донести до понимания Лунны лишь один из немногих. Боги, но почему именно таким жестоким способом?
Пернатый Змей: Отпавшая челюсть. Глаза, как пара местных серебряников. Нервный тик. Ну и какой же болезни это симптомы? Пра-а-а-авильно. Хронической глупости, настырности и излишнего любопытства. Пищала ли свои наставления настырная старуха-совесть, за то, что такой гадкий и нехороший мерзавец довел девочку-паиньку до состояния нервного срыва?! Издевается над ней самым жестоким образом?! Не ценит, не бережет хрупкую детскую психику?! Ни в этой жизни! Она, вместе с остальными частями некроманта гаденько хихикала над такой восхитительной и редкой картиной, готовая вот-вот заржать в голос на зависть Вешалки. Иногда удивление тоже чертовски приятное чувство! А уж если при этом обкрадывали не тебя, а удовольствие от устроенного сюрприза получил сам, то и говорить не о чем! Хотя, право слово, меньше всего Змей ожидал именно такой реакции. Очередная порция шуточек, попытка удрать куда подальше, волна возмущенной ругани и воплей – это, пожалуйста, это все мы уже видели. Но обморок - это что-то новенькое! … А паршивка-фантазия знай себе рисовала всякие любопытности. Вот, например, последнее видение некроманта несказанно порадовало. Толпа Змеев столпилась над ящиком с весьма знакомым содержимым (разумеется, в честь такого торжественного случая оно (содержимое) не забыло надеть свой любимый тигровый костюмчик), старающимся принять (пока все даро рыдали в три ручья, обнимались, пожимали руки и всячески поздравляли друг друга с долгожданным избавлением) наиболее привлекательную позу. - А мне только начало нравится мое супружество! Над кем же еще можно так хорошо поиздеваться, да еще и на законных основаниях, а?! – с огорчением констатировал очевидное даро, с верху вниз созерцая бренное тело своей усопшей жены. Ехидное воображение и так, и этак примеривало недавнюю фантазию к оригиналу. И, что обидно, явно осталось довольно результатом. Змей только фыркнул. Как будто он и сам этого не замечает! Ну, допустим, любая из пышногрудых человеческих красоток давно бы рукой махнула (ЭТО неисправимо), но у людей вкусы вообще довольно странные. Что же до его соплеменников… Почти белые волосы, сейчас растрепанные но, если должным образом их расчесать, то вполне себе ничего. Скуластая мордаля, тоже несколько побитого вида (зато вполне отвечает любимой народом поговорке «Бьет, значит любит!»). Несколько портит дело фигурка, но уж тут мы точно поработаем. Он еще не обещал лично заняться боевой подготовкой студентов (а точнее, одной конкретной, особы)? Нет? Ка-акая жалость. Надо исправить это упущение, а то совсем распустились тут, понимаешь! – Но раз уж ты твердо решила оставить сей жестокий и несправедливый мир, моя дорогая, то тебя будет приятно узнать, что счастливый вдовец никогда не забудет свою вторую половинку. Он, как истинный мерзавец, довешает её рисунок на дверь и станет метать дротики! Все еще было слышно, как на улице беснуются ездовые ящеры. Надрывающаяся все это время торговка сладостями, кажется, наоборот сменила локацию – её скрипучего голоса больше слышно не было. Ветер лениво теребил пыльные оконные занавески, выбивая из них характерные серые облачка. Какая идиллия! Змей тоскливо вздохнул, испытывая сильное желание подергать симулянтку за давно заслуженный им хвост (а еще, по правде говоря, было очень любопытно, как быстро пройдет в таком случае обморок). Увы. Для наших грязных делишек безвольное тело подходило как-то больше. Пришлось, пыхтя, нагибаться, подбирать девушку на руки и тащить к столу. Даже жаль, что суженная пропустила прямо книжную сцену. Он – роскошный полуголый красавец и Она беззащитно покоится на сильных руках, доверчиво прижимаясь к мужской груди. Для полноты картины не хватало только девичий раздетости, но это, на радость многим аффторам, мы сейчас поправим. Некромант, зловеще похихикав, бесцеремонно брякнул «пациентку» на выбранную поверхность. Голова девушки, конечно, при этом не влезла, и понуро свесилась с противоположной стороны. Зато другая часть тела, которой, подозревал Змей, Летунья и думала, оказалась как раз под рукой. Освободить рану от ткани оказалось минутным делом. Только вот результат Змея категорически не устроил. Ожог почти сошел, но кожа вокруг раны воспалилась, стала стишком горячей и твердой на ощупь. Паршивка! Добегалась! Желание треснуть одну дуру было чертовски сильным, останавливала лишь необходимость огибать стол. Пришлось пару раз глубоко вздохнуть, мысленно сосчитать до десяти (Кто только придумал такую глупость?! Не гхыра же не помогает!) и только после такой моральной подготовки браться за уже отобранные мази. Так, сперва на кусочек чистой тряпочки, потом втираем по краям раны. А вот это на саму корочку. Руки Змея быстро и ловко делали привычную работу. Аккуратно. Осторожно. Может он и не самый хороший лекарь, но уж пальцы у него нежные и чуткие. Даро фыркнул, пожалев что снова не может воспользоваться помощью родной стихии. Может к утру успокоится и так?.. Ага, как же. Для этого кому-то придется полежать неподвижно. - Это у тебя так «все в порядке»!? Ну и дуууура же ты, однако!- даро с трудом удержался от того, что бы не шлепнуть от всей своей шудрой души притихшую «пациентку» по здоровой части сами-знаете-чего, - Все свободна, дорогая, надеюсь, сама оденешься?! Или мне, на правах мужа, оказать содействие? – с самой невинной физиономией, на которую был способен, уточнил он. И тут же ехидно прибавил, - Хотя твоя пунцовая от смущения физиономия была воистину бесценной платой за нелегкий лекарский труд. И, безусловно, демонстрировать нежные девичьи бедрышки всяким там мерзавцам и извращенцам не стоит, аха? Вдруг они их возьмут и – ам! – откусят! Пару раз демонстративно клацнув зубами, парень отошел в сторону и занялся сборами. Да, да, конечно, он не обиделся! Это просто вполне естественное желание стукнуть одну девицу, которая ведет себя как влюбленная идиотка. Хотя… почему как? … первым из окна кухни на задний двор полетел замотанный в ткань второй посох. Следом, составив ему достойную компанию, отправилась сумка со свистнутыми Лунной побрякушками. Змей высунулся наружу по самые плечи, обернулся на девушку и, пожав плечами, с кошачьей грацией выпрыгнул в узкое окошко. Только огненные волосы и взметнулись яркой волной на воне серой кухни и невзрачного двора. - Ну, дорогая, что предпочитаешь? – это уже снизу, причем с такими гаденькими интонациями в голосе, - Либо ты спрыгиваешь сама, и я тебя ловлю, либо… весь остаток пути изображаешь из себя глазастый груз!
ПУСЯ: Уж больно знакомая у этого ящера морда... - подумал демон, когда в очередной раз поймал взгляд ящера, - если, конечно, они у них хоть чем-то различаются... Парианро предпочел больше не смотреть в сторону зубастого. Тому охота - ну пусть лицезреет, его проблемы. На отказ метаморфы от лечения оборесс только мысленно фыркнул. Не хотите, как хотите. Стану я на вас свой драгоценный порошок тратить. Вслух же Парианро ничего не сказал, только сделал понимающее лицо и молча продолжил ехать. До поры до времени, пока на горизонте вновь не появились инквизитор и толстяк. Толстяка он точно помнил - бывший владелец рабыни, демон перевел взгляд на спину впередисидящей, потом снова посмотрел на толстяка. Тот что-то мычал, тыкал пальцами в рабыню и просто злился. Да, его жизнь теперь сломана... ну хоть кому-то хуже, чем мне - подумал Парианро, устраиваясь поудобней на спине ящера, который опять вильнул задом стараясь скинуть демона вниз. Э нет, брат, так легко не получится. Он окончательно устроившись, оборесс продолжил наблюдать за поведением близстоящих.
Луннария: «Я тучка-тучка-тучка, я вовсе не медведь… Ух-ты, звездочки… галактики… планеты и созвездия… а так же маленькие зеленые мракобесы с рогами… - Эй-эй, приди в себя! Ау, я к тебе обращаюсь!» Улыбчивые тучки, сверкающие планеты и заманчиво поблескивающие серебряные украшения… Стихии знают, какие еще картинки прыгали в ошарашенном сознании Лунны – милые клыкастые ящерообразные физиономии, чьи-то рыжие волосы и до болезненности знакомые зеленые глаза. В любом случае – глючило девушку по полной программе, устраивая нечто вроде перезапуска системы мышления ввиду слишком сильной психологической нагрузки. Болезнь довольно редкая, но встречающаяся среди неадекватно настроенных девиц. Обычно, после таких «болезней» наступает вторая стадия – полнаяч покорность и обреченность происходящему. А может и наоборот… Сквозь молчаливый полубред возникали весьма разные чувства – знакомство с чем-то не слишком мягким, чей-то голос, ощущение своеобразного «полета», когда тебя берут на руки. Возмущенное дрыганье ножкой, когда лезут смотреть самое сокровенное и не слишком удобная поза несчастной жертвы куриного мора, чью посиневшую тушку вовсю пытаются выдать за высококачественный и вкуснейший продукт отечественного производства. Слегка неадекватная Летунья, на счастье новоявленного лекаря, воспринимала окружающее как некий радужный сон. Иначе бы уже давно один рыжеволосый мерзавец азартно гонялся за своей стеснительной пациенткой, воинственно размахивая бинтами и мазями. Вот только одно нехорошее слово, выражающее сомнения в мыслительных процессах женщины она расслышала очень отчетливо. И решила отнести это не к банальным видениям, а к суровой реальности, у которой наверняка было самое шаловливое настроение с раннего утра. - Сам такой… - тихо-тихо, заплетающимся языком доложила девушка, пытаясь сфокусировать разъезжающиеся глаза в одной точке. Увы, одному глазу слишком понравилось окно, а другому противоположная дверь, а потому останавливаться на чем-то одном они не желали ни в какую. Когда глаза наконец сговорились и пришли к компромиссу, в адрес Змея последовали весьма точные и конкретные формулировки, куда и зачем пойти в компании уже видимых зеленых мракобесов, двух ездовых ящеров и, почему-то, вместе с некоей странной личностью в черном платье и кокетливой косой за спиной. - Извращенец… - грустно констатировала на`аша, ловко отползая после завершения столь нескромной процедуры и натягивая на себя недавно «купленные» штаники. Серо-голубо-синие глаза (наспорившись с точкой направления, теперь не могли решить компромисс с цветом) исподлобья наблюдали за сборами даро. В помещение все еще прыгали радужные шарики, видимые исключительно Лунной, но общее состояние было вполне удобоваримо. Сползши на пол, тихонько покачиваясь, девушка мутным взглядом обозревала помещение всерьез решая, что лучше – повесится самой или потихоньку слинять, пока есть возможность. «- Ну уж нет, если и страдать, то коллективно! А ну-ка, взбодрились и подрапали вслед нашему драгоценному возлюбленному… - Умолкни, советчик новоявленный… Хоть бы посоветовал что дельное…» Задумчиво провела рукой по лохматым волосам, затягивая скромный хвостик потуже, оправила одежду, стараясь особо не шататься; глубокомысленно чихнула, накрыв горячий лоб прохладной рукой. Нет, пора пить успокаивающий настой – не надо изображать из себя краснеющую по любому поводу и падающую в обморок кисейную барышню. Где твоя хваленая выдержка и самообладание, где холодность во взгляде?! Как там?.. Ах да – «Соберись, тряпка!».. Нервозно хихикнув, девушка с тоской во взгляде проводила улетающую в теплые края сумку. Если там что-то разобьется, то весело будет всем. Показав вдогонку Змею язык и помянув его еще раз тихим, но злым словом, девушка с опаской подошла-подхромала к окну, задумчиво кося разноцветными глазами вниз. Почесала кончик носа, вопросительно-возмущенно фыркнула. Нет, безусловно, после осмотра даро хромалось куда меньше, но все же… Серьезно, предлагается спрыгнуть? В иное время такое предложение было взято на ура… Теперь же девушка сильно сомневалась в мягком и удачном приземлении. Тем более, если внизу дежурит такой «ловящий», как Пернатый Змей. Ведь наверняка не поймает! Тем более ящерицы эти противные… Словно красуясь, вышеупомянутые ящеры чуть-чуть оживились, с любопытством стреляя злыми глазками в окно. И чего они такую симпатию к на`аше питают? Вкусная такая чтоль? Или просто их привлекли радужные пятна тепла, расползавшиеся по телу девушки причудливыми кляксами, идя в хороший контраст с прохладными частями тела? Но, вернемся к нашим баранам… Изображать из себя «глазастый груз» не хотелось зверски. Хотя… зато – безопаснее. Решившись и с трудом удержавшись от того, чтобы показать некроманту неприличный знак, который обычно демонстрировали беглые преступники неудачливым стражам, девушка аккуратно присела на подоконник, перекинула ноги и, бросив последний печальный взгляд на столь привлекательно выглядящую кухню, с негромким взвизгом спрыгнула вниз, боязливо зажмурив глаза и моля стихии лишь об одном – чтобы у одного столь соблазнительного мерзавца хватило крох совести поймать одну худосочную блондинистую девицу.
Зэласс: Зэл никогда не любил таких вот шумных, густонаселенных городов. Оказавшись в них, он старался найти какой-нибудь тихий закоулок, место, где никто его не потревожит. Доставив в город одного торговца, Зэл решил остаться в городе на пару дней - рана еще не зажила до конца. Держа поврежденную руку на эфесе меча, Зэл направился на поиски какого-нибудь завалящегося трактира. Долго блуждая по улочкам Анохена, Зэл наконец нашел то, что искал - это был самый вонючий, раздолбанный паб в городе. Заглянув в него, Зэл окончательно убедился, что оказался прав - темный, еле освещенный зал был уставлен множеством почерневших засаленных столов. Потолок паба, некогда, должно быть, белый, был покрыт толстой черной коркой золы. Стены, повидавшие на своем веку немало стычек, как магических так и простых, были облуплены, на обветшалой краске красовались разные нехорошие слова. Присев за стол в самом темном углу трактира, Зэл заказал пива. Пиво было с противным горьковатым привкусом, словно его разбавили какой-то мыльной водой. Пригубив немного из бокала, Зэл погрузился в размышления. Именно поэтому он всегда выбирал такие пабы - в них никто не мешал Зэлу сосредоточиться на своих мыслях.
Пернатый Змей: Там-там-тадададам! В окне появился кончик очень знакомого носа. Следом за этой неосторожной частью тела нарисовалась и вся Летунья, с головы до пят. Восторженные фанаты – пара ездовых ящеров – поприветствовали звезду радостными (и очень голодными) воплями, намекая, что вполне не против познакомиться и поближе. Змей поспешно шикнул на разбушевавшийся транспорт, но было уже поздно. Знаменитость изволили призадуматься (что уже само по себе было достижением) на предмет безопасности своего приземления. Оставалось только возвести очи к небесам. Огонь Истинный, ну за что ему такое наказание, а?! Влюбленная в тебя на’аша – что может быть страшнее?! Эй, ну ты, хвостатая, собираешься прыгать или нет?! Змей уже вполне дошел до той кондиции, когда сам был готов залезть обратно и с мстительным гыгыканьем скинуть кое-кого вниз. Более того, фантазия как всегда не подкачала, с охотой представляя каждую приятную деталь такого экстравагантного развлечения, и успела даже добраться до сцены приземления скинутой на каменный пол (ну кто в таких вещах, обращает внимание на то, что задний двор засыпан песком, а?!) одной небезызвестной личности. На этом паршивка сделала триумфальную паузу (иным словом, самое интересное – как то хладное тело драгоценной супруги - так и не показали), а потом явила взору одну белобрысую фурию (неужели вы еще не догадались во что эта странная личность была одета?!) лихо гоняющую тудыть-сюдыть рыжеволосого парня. Наблюдающая за процессом толпа Змеевыйх копий с охотой подбадривала девицу, громко обсуждая меж собой, что некоторым давно пора лечится, раз уж им такая ерунда мерещится. Оригинал сдавленно похихикал, полностью соглашаясь с такой лестной оценкой своей гениальной личности. Пожалуй, воображение в своих изощрениях пошло бы и дальше, но… Она решилась!!!!!! Ура! Ура! Ура!!! Сплясать, что ли от счастья, а?! Наблюдая за тем, как Летунья готовится к приземлению (и опять, между прочим, на его же бренное тело!), даро очень живописно представил такую картину и с трудом удержался от очередной порции гаденького хихиканья. Но, заметьте, удержался же! Закрытые глаза. Коротенький визг (для храбрости?). Прыжок. … не поймать, что ли, а?... …Сильные руки уверенно подхватывают легкое тело, так и не позволив ему коснуться земли. И что в этом трудного?! Весу – не больше ребенка. А чья-то настырная физиономия становится близко-близко. Закрытые глаза, взъерошенные волосы, виднеются кончики клыков. Одна упрямая белая прядь настырно лезет к кончику острого носа. Эх ты, малыш! И почему ты такая упрямая? Сидела бы себе где-нибудь на поверхности, а не гонялась за рыжим психом по подземным городам. Ну, зачем потащилась, а? Если бы только даро не был уверен, что эта особа не отвяжется от него и на том свете (какая ужасная, однако, вырисовывается перспектива!), то попробовал бы выслать её куда подальше. Но ведь все равно же вернется! Может быть, хоть под чутким присмотром ничего такого не выкинет? Одно дело грабить карманы у бездушного мага, и совсем другое – вывести ценную пленницу из дворца. Если поймают… одним словом, мало не покажется. - Ну как же ты могла поверить такому гадкому мерзавцу, как я, а? – голос мягкий, бархатистый и напрочь лишенный насмешки. Изумрудные глаза оказались в опасной близости. Глубокие, с пляшущими язычками пламени, они зачаровывали, обещали много-много всего интересного, романтичного и необыкновенного… Разглядывая восторженную мордашку Летуньи, Змей так и не сумел сдержаться. Сперва сдавленно хрюкнул, а потом заразительно расхохотался уже в полную силу. «Супруга» была незамедлительно отпущена на свободу, а даро, сквозь приступы веселья, ехидно осведомился, - Неужели ты не знаешь, насколько сильно мне хочется овдоветь, а? Заинтересованно наблюдающие с безопасного расстояния ящеры, услужливо напомнили, что способов избавится от «обожаемой» благоверной существует великое множество. И вовсе не обязательно при этом переводить такой ценный пищевой продукт! Все еще хихикающему Змею ничего не оставалось, как выступить посредником между двумя в корне несогласными с обществом друг друга сторонами. Первым делом к Летунье подволокли упирающегося всеми четырьмя одра. Хмурый зверь исподлобья созерцал предполагаемую хозяйку, но, стоило Змею выпустить повод, для того что бы в свою очередь взгромоздить на спину чешуйчатого на’ашу, как тот проявил просто молодецкую прыть и удрал от такого сомнительного счастья как можно дальше. … на втором заходе зверюга не только подошла вплотную к девушке, но даже перешла её, под заковыристую ругань тащимого следом парня. Пока некромант вдохновенно разъяснял ЧТО он сотворит с этой… (нехорошей) скотиной, парочка описала по двору полный круг и вернулась к исходной точки отправления. - Этот зверь все больше и больше начинает мне нравится! Если я его не четвертую, то непременно подарю одной рыжей дамочке при первом же удобном случае! – заметил Змей, когда и третья попытка (подтащить на этот раз саму девушку к упрямому ящеру) не увенчалась успехом. Вьючное животное, под громкий рык своего собрата, с место взяло в хороший галоп и осадило только на самой дальнем конце двора от пассажирки, - Учись, студент! Такое сильное чувство самосохранения! Кое-кому бы тоже не помешало, э? После четвертой попытки (столь же успешной, как и три предыдущие) уважение к одру со стороны Змея возросло просто до небывалых высот. Равно как и желание презентовать такое чудо Ваэри (если, конечно, удастся её вытащить). Паршивец порвал поводья, когда его привязали, и выворотил целую жердь из забора. Что ж… пришло время поздравить ящера с полной победой – тащить его за собой еще можно, но вот управлять… - Ладно, попробуем по-другому… - слова у Змея с делом никогда не расходились. Яростно ругаясь, парень погрузил на спину сообразительного ящера сумку Луны, Снежного и прихваченный коробок с лекарствами. Туда же, после недолгих раздумий, была перевешана вся поклажа со скаковой твари. Теперь дело за малым… Молодой ящер ощерился, попытался тяпнуть двуногого за руку, но опоздал. Клацнули вхолостую зубы. Некромант подвел скалящегося и злобно рявкающего падальщика к своей «ненаглядной и ласково проворковал, - Транспорт подан, о ясный свет моих очей! Ящер согласно хлестнул хвостом по воздуху и недобро воззрился на пассажирку.
Котик: *Как того пожелает, Прекрасная,* - откликнулся мысленно оборотень. Уж что, а думать сейчас над подобными мелочами Котик отказался. Где-то из-за спины рабовладелец усиленно что-то мычал, но не особо отвликал внимание. Инквизитор оглядел присутствующих внимательным взглядом: Лейла уже несколько ожила, ее пассажир несколько раздражен, а у Атшены разрезанна перепонка. - Сейчас опасно передвигаться по многолюдным местам: со стражей могут возникнуть проблеммы. Но насколько я помню Лейла обещала показать место, где нас это волновать не будет. Только предлагаю для начала проведать дом этого невежливого мужчины, - предложил Котик, занимая место сзади драконессы. - Лейла ты знаешь самые малолюдные улочки, по которым можно пройти до твоего бывшего дома? Замолчавший толстяк настороженно поглядывал на своих пленителей. Теперь, когда помимо странного парня были еще другие, ему начинало казаться, что произошедшее с ним ранее всего лишь бред,а голос он просто сорвал. Рабовладелец настолько в это поверил, что даже заинтересовал Котика, и тот ему на время вернул дар речи. - Мудрейшую из мудрых, я буду с радостью видеть в своем доме! - напыженно выдохнул он. Инквизитор отметил для себя, что объект наказания имеет короткую память и быстро приходит в себя. Глазки толстяка хаотично бегали по улице, стремясь отыскать предпологаемых спасителей. Он все еще не желал раставаться со своей ныне бывшей собственностью.
Lloel Dunkel: Давно надо было бы почистить эту дыру...- подумал Дункел и хмыкнул. Всё равно скоро он свалит с этой помойки. Не хватало лишь пары сотен серебрянных. Пара дней, с таким темпом. То, что он скоро покинет это заведение все его подручные уже знали. Заскрипела дверь. В угол зала прошла высокая фигура в длинном плаще. Мимо пронёсся один из тех самых уличных бродяг (в прошлом, естественно), которых Ллоэл подобрал, чтобы они за хлеб разносили заказы посетителям. Мальчишка вернулся. Лопоухий оборванец. - Кто это? - спросил Дункел, выходя из-за грязной барной стойки. - Ууу! Он такой странный! Синекожий, с красными волосами! Видать прячется от кого-то! - едва не крича, ответил разносчик. Красные щёки так и горели. Впечатление от внешности нового посетителя. И тут же получил тумак. - Я что говорил? Противное пиво наливать только стражникам! А ну быстро принеси ему нормального! - рявкнул Ллоэл. Мальчуган унёсся в подсобку. Вернулся он уже с кружкой нормального, тёмного пива. И дрожащими ручонками передал Дункелу. Эльф в облике человека быстро прошёл к столу, где сидел Зэласс. И поставил кружку перед посетителем. - За счёт заведения, - буркнул Ллоэл.
Зэласс: - За счет заведения - буркнул кто-то. Зэласс, оторванный от своих раздумий, слегка вздрогнул и посмотрел на говорившего. Это был человек. По крайней мере, выглядел как таковой. Зэл присмотрелся к нему - совершенно не запоминающееся лицо, средний рост, среднее телосложение. Такое ощущение, словно из тысячи лиц, тысячи людей вылепили одного, похожего на всех. Таких людей, как правило, никто не может запомнить.Именно это и привлекло в нем внимание Зэласса. - Благодарю - улыбнулся на'аши, принимая бокал. Продолжая буравить глазами собеседника, Зэл при помощи магии толкнул стул, стоящий напротив себя и пригласил человека сесть напротив. - Прошу! Зэласс отхлебнул немного пива. Вкус действительно, был намного лучше, чем те помои, что принес ему официант.
Луннария: Короткий, но такой восхитительный миг полета-падения, сменившийся мягким приземлением в крепкие мужские руки. Удивительно – таки поймал. Видимо, решил, что объяснять потом, почему он «совершенно случайно» не дорассчитал траекторию падения хрупкого девичьего тела, будет не в пример сложнее. Поймать-то, поймали, а вот отпускать пока не спешили. Один глаз осторожно, с плохо скрываемым любопытством, приоткрылся и обозрел открывающийся вид. Тот его похоже воодушевил, ибо к нему присоединился и второй глаз, которому обзор немного заслоняла выбившаяся белая прядка. А посмотреть действительно было на что. Золотисто-смуглая кожа, зеленые изумруды глаз, в которых можно утонуть, донельзя красивое лицо с правильными чертами, рыжие волосы… И все это богатство на такой недопустимой близости, что девушка кожей чувствовала тепло, исходящее от даро. Не хотелось признавать, но… ей весьма и весьма нравилось это «богатство». И девушка была совершенно уверенна, что об этой тайне рыжий мерзавец если и не знает, то очень-очень догадывается. Самым же обидным в этой ситуации являлось то, что девушка понятия не имела – а что же на уме у самого Змея? Увы, «прочитать» его никак не получалось – стоило лишь попытаться, как возникало ощущение, что с головой прыгаешь в разноцветный омут. Как стеклышки в калейдоскопе, где по отдельности все понятно, а вместе… Словно – подчиняются чему-то своему, так и мысли даро скакали безумными блохами, которых никак не удавалось уцепить за хвост («У блох хвоста нет, ботаник недоучившийся…»). Улыбка получалась наивно-глупой, ну и да ладно. Ведь главное, что вот за такими вот глупыми улыбками не видно то, что на душе у тебя творится. Даро, даро… что же ты творишь? Мне нельзя тебя любить, нельзя влюбляться! А ты же пытаешься еще и играть с этим… Обожгусь, снова обожгусь, стоит мне лишь поверить в свои чувства – так всегда бывает. Друзья ведь имеют привычку умирать или предавать, что же говорить о любви? - Я догадываюсь, - доверительно сообщила девушка, в этот раз («Ну наконец-таки!!!») даже не соизволив покрыться скромным девичьем румянцем – лицо как осталось бледным, так и было таким. Выпущенная на свободу, Летунья остервенело тряхнула волосами, еще больше их взлохматив. Надо было сбросить столь опасное настроение. Мерзавец! Хам! У-у-у-у! Хотя… впервые на`аша была рада слышать этот смех – он служил великолепным стимулом, чтобы напугать всю «романтику», а значит – помог скорее обрести себя. Нет, ну… «Тихо, тихо. Без нервов – глубокий выдох-вдох и улыбка до ушей. - А при чем тут улыбка? - Для конспирации! Чтоб враги не догадались!» Удивительно, но этот самый вдох-выдох действительно помог. Хотя бы, девушка смогла более-менее сосредоточится и украдкой шмыгнуть носом – такую романтику сломал! Хвост, согласно хлестнув хозяйку по бокам (чем вызвал заслуженное ойканье), скромно свернулся и «повис» на боку, вовсю имитируя стильный черный хлыстик с белой опушкой на конце. А что? Стильно, мило и хорошо. Вот только почему постоянно возникает ощущение, чот со стороны «ханский сынишка» смотрится слишком… «голубовато»? А что? Узкие бедра, «убранная» с помощью крыльев талия, какой-то слишком милый прикид… еще хвостик этот и слишком ненормальные черты лица для особи мужского пола. Ох, как бы глупости не вышло… Оно и Он… Оно – хозяин, Он – раб… Мило-мило, прям совсем, как в сладко-горьких эльфийских романах, которых читали вслух особо провинившимся. От представленной картины девушка все же расхихикалась, впрочем, попытавшись благородно подавить в себе этот смех. Тем более, что были вещи и более занятные. Эйвенталь с ехидством наблюдала за бесплодными попытками подхихикивающего Змея подвести к ней одну из ящериц. - А зачем? Чувство самосохранения, как видишь – вещь вредная! – не удержавшись, с хохотом доложила она, изворачиваясь из загребущих лапок даро и быстренько отбегая в противоположную сторону. Издалека она даже обменялась понимающе-сочувствующим взглядом с «осторожным» чщером – мол, мы друг-друга понимаем. Потянувшаяся с нехорошими намерениями ящерица-переросток была явно уязвлена. Еще бы! Только он собирался убедиться в гастрономической пригодности одной хвостатой, как тяжелая женская ладошка, затянутая в черную кожу перчатки, чувствительно вмазала ему по носу, скользнув острыми когтями по чешуе. Издалека раздалось ехидное шипение более благоразумного одра. Незаметно помассировав ладонь, Летунья ловко извернулась и перескочила за спину даро, явно подумав, что там будет немного побезопаснее и, выглядывая, подозрительно сверля синими очами чешуйчатую тварюшку. - Я на нем не поеду! Он меня еще по пути слопает! – категорично заявила она, скрещивая руки на груди и насупившись.
Lloel Dunkel: - Ага, значит маг и сильный, раз может себе позволить отодвинуть стул, - сделал для себя заключение эльф. И поймал на себе изучающий взгляд. Неприятно... Но что делать? - Ничего, скоро я смоюсь с этой помойки. - Нет, спасибо, - вежливо ответил Дункел и пошёл назад. Вновь было неприятное ощущение того, что тебя вот-вот вывернет. Да, тело уже не слушалось. - Только не сейчас... Мимо шмыгнул мальчишка, тот самый шкет. Ллоэл поймал его за руку. Мальчуган от неожиданности даже споткнулся. - Надеюсь у тебя хватит ума давать всем кроме стражников нормальное пиво? - спросил эльф. Парнишка кивнул. - Ещё: если вдруг придут стражи - я уехал, если же за фальшивыми печатями - не врывайся в мою комнату, а просто постучи. Я отвечу. Но ни в коем случае не врывайся... Ах да... Ещё никого ко мне "просто так" не пускай. Это приказ, ты понял? - дал указания своему подопечному. Тот вновь кивнул. Ллоэл отпустил его, и он понёсся к новым посетителям. Сам же бывший коронный маг поспешил по ступеням вверх. Те громко заскрипели. Дункел прошёл по длинному тёмному коридору. Скрипнула старая дубовая дверь. Эльф ввалился в грязненькую, бардачную комнатушку. Осколок зеркала, шкаф, стол, заваленный бумагами. Свеча в подставке. Кресло с обгрызенной молью обшивкой. Ллоэл захлопнул дверь и прошёл к осколку зеркала. Потом шатаясь подошёл и плюхнулся в кресло. Эльфа выворачивало наизнанку. Кое-где призрачно мелькали участки обожжённой ядом кожи. Радужка глаза потемнела. Дункел откинул голову на спинку. Тень мелькали на потолке, пламя свечи дрожало. Оставалось только ждать, пока тело вновь окажется подвластно.
Пернатый Змей: Цензурными в заковыристом ответе Змея были только предлоги. Зато оценка ситуации вышла очень точной и эмоциональной. Если противоборствующие стороны не желают идти на компромисс по хорошему, то… То кто их вообще спрашивать станет, а?! Изумрудные глаза нехорошо сверкнули, на губах появилась знакомая сияющая улыбочка от уха до уха. Бояться Летунье определенно следовало вовсе не ездовых ящеров, а одного гениального, красивого, совершенного, удивительного и, ко всему, доведенного до стадии злорадного кипения, мерзавца. Не поедет она! Ага, как же! Пешком, что ли, потащится?! Это с больной ногой-то?! Нет, на это точно стоит посмотреть! Такое зрелище приятное ожидает – одна особа в припрыжку бежит за парочкой ездовых зверей. А на скаковом ящере – какая неожиданность! – сидит такой восхитительный мерзавец, погоняет транспорт и злорадно комментирует происходящее. Прямо мечта! - Если ты на него не сядешь, дорогая, то слопаю тебя уже Я! – ласковым голоском пообещал парень. Золотистая физиономия оказалась в опасной близости от нежного девичьего личика, и выражение её ничего хорошего не сулило, - Причем, заметь, немедленно! Неосторожный ящер, попытавшийся под шумок обойти некроманта сбоку и добраться до обнаглевшей пищи, получил по морде так, что присел на подогнувшихся лапах и еще пару минут пытался собрать в кучку разъезжающие глаза. А карающая длань онемела на пару мгновений. Грр! Только попробуй, поганец, еще покачай права. На живодерню отправлю! Змей даже не стал оборачиваться по такому поводу, гораздо более занятый совсем мной проблемой (на редкость глупой и по самые кончики ушей влюбленной). Ну и что с ней такой делать?! Злость-то злостью, только вот боится она по настоящему, а звери это чувствуют. Можно, конечно, вместе поехать и придерживать. Падальщик двоих унесет в легкую, да где ж это видано, что бы ханский сынок (высокомерная и крайне неприятная двуногая особь, как вы, надеюсь, помните) разъезжал на одном звере со своим рабом?! Бежать рядом и тащить за повод вьючного, это еще нормально. Можно даже тащится на собственное ездовой твари следом. Но уж не как иначе! Придется, выходит, к дракону посылать придуманную легенду. И так она по швам трещала… … Ну и гхыр с ней! Новую придумаем, если понадобится! Не колеблясь, парень за руки, за ноги, за хвост нахлобучил не успевшую удрать на’ашу на спину осоловевшего моргающего зверя. Не то, что бы девица совсем сдалась без боя, но… Ящер только пискнул безнадежно, когда даро следом за пассажиркой и сам оказался в седле - Дорогая супруга, - это некромант проворковал в самое ухо одной особы, удрать которой так никто и не позволил, - как же я счастлив, что вы согласились составить мне компанию на этой верховой прогулке! С некоторой скидкой на то, что рот Лунны был предусмотрительно зажат ладонью, парень расценил возмущенное мычание за согласие и пару раз пнул зверя пятками под ребра, направляя вперед… …Все еще оживленное улочки были полны народу. Продавали, покупали, спорили, мирились, обнимались, грозно брякали оружием, зазывали и разглядывали витрины горожане всех сословий, родов и профессий. Но от полуденной толкотни осталось не так уж и много. Никто никуда не спешил, торги и споры утратили прежнюю оживленность – теперь до следующего дня не будет заключено ни одной серьезной сделки. Кто же согласится что-то продать в такой поздний час? Утром, все только утром! Хмурые лавочники суетились, закрывая свои магазинчики на ночь. Над некоторыми дверьми уже болтались знакомые алые ленты, из других вежливый хозяин с улыбками и поклонами выпроваживал припозднившийся гостей. За полчаса до гашения огней всякая торговля в городе должна быть прекращена. Исключение делалось лишь для лекарей и трактирщиков, но и у тех должно было быть выданное Короной разрешение. Теперь все реже попадались личные рабы, и все чаще – дорого одетые и обвешанные золотом господаря в сопровождении телохранителей и молчаливых даро. Благородные – в основном молодые отпрыски малоизвестных домов - двигались зигзагами, размахивали глиняными бутылками, больше проливая на самих себя нежили доставляя до страждущего рта. Неслись над головами прохожих их непристойные песенки, неизобретательная ругань или пошлые шуточки. Сопровождение стоически терпело, попеременно выковыривая перебравших господ из тупичков или поднимая с пола. Трудно было поверить, что всего через час огромные световые шары на улицах потухнут и город вымрет. До следующего утра. Ящеры двигались вперед ходкой рысью. Это было так странно – после стольких лет снова управлять такой тварью, снова ехать по запруженным народом улицам, снова видеть знакомые дома. Чем-то необычным стала лишь спутница. Взъерошенная белая макушка навязчиво маячила перед глазами, закрывая обзор и напоминая, что и вечно пьяный боров-хозяины, и рабство остались в прошлом. Некромант то и дело насмешливо фыркал, поражаясь собственным мыслям. Но обхватывающая талию девушки, рука прижимала ей к спутнику много сильнее, чем того требовали приличия и меры безопасности. Даже сквозь плотную ткань одежды можно было ощутить жар чужого тела и мерные удары сердца. Прохожие провожали странную кавалькаду заинтересованными взглядами: одежда хорошая, раб – так и вовсе драгоценный, а звери – так себе. Да и парень какой-то странный. Если благородный, то почему в седле так скверно держится? И сбруя у ящера приметная, коронная. А на стражника или мага наездник ну ни как не тянет. Молод еще. Но уступали они путь исправно: связываться с даро себе дороже. Так что пока дорога обходилась без происшествий. Мимо проплывали (точнее, проносились рывками) дома, пару раз пересекали мосты над яростно бушующем потоком, миновали с десяток площадей – и маленьких, в которых с трудом смог бы разминутся отряд стражников, и больших, где вполне могло поместиться небольшое воинство. Очередная узенькая улочка, неожиданно, расползлась в стороны, преобразовавшись в некое подобие аллеи, мощенной мраморными плитами и украшенной по бокам живым кустарником с огромными листьями и гроздьями белых цветов. Запах стоял просто умопомрачительный. Змей, придержав ящера, не поленился перегнуться и сорвать россыпь ароматных звездочек, а потом с самой серьезной миной вручить цветы восседавшей впереди даме. Жест испортили разве что ехидные комментарии некроманта, пояснившего, что называется это подземное чудо каледом и используется при вызывании демонов в качестве сильного оберега. И что ему, Змею, уже давно хотелось проверить, не помогает ли такое безотказное средство от влюбленных на’аш. Вдалеке, в самом конце, цветочная алея упиралась в ажурные переплетения удивительной работы забора. За росшими по ту сторону деревьями едва угадывались очертания огромного знания из все того же нежно-золотистого песчаника. То выглядывали в просветах между ветвей витражные оконца, то – подпирающая балкон колонна, но исписанные изящными рунами стены. Чем ближе подходила к величественному сооружению дорога, тем меньше и меньше встречалось на пути прохожих. И все больше попадалось стражников…
Вешалка: Ящер, почувствовав волнение девушки, переступил недовольно дернул на себя повод, вырвав из рук наездницы. Весьма вовремя – ничтожная поспешно уставилась на луку седла и звериную спину, подбирая ремешок, так что благородный не мог видеть, как ярко вспыхнули щеки от смущения. О, да, девушка знала «самые малолюдные улочки», способные привести к дому её господина. - Как скажет благородный, - пискнула Лейла. Поднять глаза ничтожная побоялась – краска все еще заливала щеки – и создавалось впечатление, что отвечает она вовсе не учителю, а неожиданно «облагородившемуся» ездовому ящеру, - Тут совсем не далеко! А еще девушка упрямо избегала смотреть на своего бывшего хозяина. Когда-то она очень боялась его, но теперь страх прошел, и этот жестокий человек теперь всего лишь казался смешным и нелепым. Совсем-совсем не страшным! Но желать кому-то плохого танцовщица даже в рабстве так и не приучилась. А о благородном говорят так много!... Зверь снова нетерпеливо мотнул головой, но на этот раз девушка поводьев не выпустила. Сжала коленями бока, посылая падальщика вперед. Существо пару раз фыркнуло, уверенно прорысило, стуча когтями по каменным плитам. Мимо проносились невысокие домики. Иногда попадались не любопытные горожане. Эта часть города была тупиковой. Лавочек не держали, трактиров – тоже. В жилых районах в это время суток еще было пустынно. Вот через полчаса будет не протолкнуться, когда все поспешат домой, что бы успеть до ночного тушения огней. После этого даже самые смелые отважатся показаться на городских улицах только с надежной охраной. Девушка придержала зверя рядом с ничем не примечательным обшарпанным сооружением. Дом был даже более неухожен, чем его соседи и, казалось, печально взирал на людей мутными проемами окон. Верхний этаж полностью «принадлежал» рабыням. На более престижных подвальных (по другому и не скажешь!) этажах обитал сам мужчина. Дверца небольшой пристройки со скрипом распахнулась. Из ящерятни вылетел босоногий мальчишка лет 15, намереваясь принять зверей у гостей хозяина, да так и замер в нерешительности. Больно странными гости эти были…
Зэласс: В ответ Зэласс лишь пожал плечами. Проводив человека взглядом, Зэласс вернулся к пиву. Покончив с одной кружкой, он заказал еще. Пиво было вкусное, пенистое. Не то что те помои что дали ему с самого начала. Опорожнив пару бокалов, Зэл вернулся к размышлениям. Уставший, маг хотел бы остановиться в какой-нибудь гостинице. Однако до постоялого двора было далековато, а пространственную магию Зэл использовать не хотел - много сил отнимает. Может быть, снять комнату в этом притоне? Зэл нутром чуял, что скоро здесь может произойти что-то. Что-то важное, что-то, в чем можно принять участие. В последнее время Зэла потянуло на подвиги. Хотя жизнь наемника предполагает некоторый риск, для наемника- боевого мага высокого уровня подобный риск сведен к минимуму. Подозвав к себе шкета, маг сказал - могу я поговорить с твоим хозяином?
полная версия страницы