Форум » Архив №1: игровые темы » Анохен » Ответить
Анохен
Пернатый Змей: Дальний сосед и родич Города Дроу, Анохен был построен около 6-ти столетий назад и с тех пор менялся мало. Перенаселенный, пестрый и шумный, всех приезжих он поражает своей дикой и чуждой красотой, яркостью противоречий. Здесь все продается и покупается, здесь всегда пахнет сказками и чудесами, а нищий, копающийся в отбросах, может оказаться наследным принцем древнего рода. Здесь, на цепи, водят по улицам невиданных зверей и людей, способных одним движением руки останавливать армии. Это город тысячи смертей, открытий и тайн, которые, порой, лучше не тревожить.
Ответов - 63, стр:
1 2 3 4 All
Пернатый Змей: Дорога ровно стелилась под конские копыта. От вчерашнего дождя еще сохранилась цепочка луж, но и всадники, и лошади с одинаковым единодушием огибали дугой каждую в отдельности. По бокам уныло тянулись поля и луга, ближе к горам уступившие место сперва небольшим рощицам, а потом и вовсе сплошной огненно-желтой массе по-осеннему нарядных лесов. Раскидистые вековые деревья плакали золотыми листьями, загадочно шептались и надежно прятали своими кудрявыми макушками все приближающиеся горы. Там, за краем дороги, в совсем другом мире, таинственно кричали птицы, весело переговаривались какие-то звери. Кони все больше нервно прижимали уши и, жалобно фыркая, озирались по сторонам. Им, рожденным в уютных стойлах и еще жеребятами, прямиком с шумного да людного торга попавшим в подгорное царство, лес казался опасным. Люди только держались ближе и ласково трепали своих четвероногих товарищей по холке. Что же до самого Змея, то он, безмерно удивляясь, обнаружил, что дорога впервые не доставляет ни какого удовольствия. Лишенный даже возможности править собственной лошадью, некромант нещадно скучал. Пахабные песенки, которые он ловко складывал в своей голове большую часть пути, откровенно прискучили, а из готового материала вполне можно было составить целое собрание произведений о трех томах с продолжением. Но не доводить же такие шедевры до слуха спутников! Все равно не оценят всей гениальности автора…Змей снова остервенело почесал о плече щеку, пошевелил за спиной затекшими руками и демонстративно зевнул. В общем-то, спать в седле он не умел (Аха, это на Вешалке-то?! Только засни – костей не соберешь!), но очень старался. Когда, наконец, дорога резко вильнула в сторону, и отряд ненадолго придержал лошадей перед тройной развилкой, от безделья Змей готов был выть в голос. Хотя отсюда было совсем недалеко – обрадованные кони признали родные места и пошли резвее и увереннее. Деревья, неожиданно, отступили и путники едва не носом уперлись в отвесную серую скальную стенку. Незыблемая и негостеприимная она вполне могла смутить кого угодно, но лошадки и не думали брать гору штурмом. Более того, они повернули за валун и упрямо потрусили на границе леса и гор. Еще немного и скала сама подалась на встречу, а потом так же стремительно отступила и всадники, брякая копытами по мощенной дороге, въехали в каньон. Когда-то проложенный игривой горной речкой, он вскорости уходил в темноту, под землю, где вековечно спал дикий и чуждый всей прочей Долине Анохен. Даро ждал, что, миновав распахнутые Врата и длинный прямой коридор, они окажутся на улицах Города, в Котором Никогда Не Бывает Зимы. И, с огорчением понял, что ошибся. Знакомец, предъявив подорожные (Ха! Сколько бы этот гад не негодовал, но стоящие на воротах стражи упрямо отказывались признавать господина коронного мага в лицо!), свернул на кружной путь к западной окраине, где размещали всех преступников и пленных. Пустынный туннель, не освещенный даже факелами, навевал уныние и странная радость от встречи с Анохеном, хорошим и старым знакомым, растаяла без следа. Было холодно, глухо гуляло эхо и, когда несколько порядивший отряд (коронные стражи свернули ранее, оставив лишь небольшое сопровождение и, разумеется, невозмутимых даро) вынырнул в ярко освещенный зал, пришлось зажмуриться. Зверинец, тюрьма и лагерь военнопленных мог впечатлить кого угодно – огромная пещера, по стенам которой, за решетками, скрывались маленькие каморки. Видно было, как ходят по ним туда-сюда тигры и львы, как, невозмутимо, дремлет белогривый единорог и грифон высунув одну из лап между прутьев решетки, пытается выдрать перо из хвоста и вовсе невиданной птицы. Люди, испуганные и озлобленные, старались держаться подальше от решеток и своих страшных товарищей и только блестели глазами. Пунцовый от напряжения маг запоздало велел отряду остановится и с выражением крайнего злорадства на физиономии протянул коменданту этого зоопарка очередное письмо. Комендант с подозрением оглядел и посланца и кавалькаду и, приказав что-то подскочившему мальчишке-рабу лет десяти отроду, отправился провожать нового постояльца к его месту обитания. Доставшийся ехать молча, даро с охотой расхваливал все проходимые «квартирки» и радостно приветствовал всех своих соседей в самой изысканной манере пока снова ставший пунцовым от злости маг не прошипел, что это не надолго. Змей трагично вздохнул, шмыгнул носом и… слезно принялся прощатся с обитателями зверинца! В общем, к тому времени, как они добрались до третьего уровня и попали в камеру, некромант приобрел еще несколько царапин и изрядно улучшил свое душевное состояние. Ноги, разумеется, связали, магией заперли дверцу и, под бурные заявления даро о том, что здесь просто потрясающий сервис в номерах, оставили его в гордом одиночестве. Змей гыкнул, устроился поудобнее и приготовился поспать.
Луннария: Из леса выбралось нечто. Даже, не так…. Нечто. С самой большой и заглавной буквы. Человек с богатым воображением мог назвать его как угодно – Чудище из леса, Лесная Ведьма, а то и совсем просто – желтый большой тушканчик с крыльями. Человек же совсем без воображения завопил бы и попытался смыться. Ибо в этом грязном, обцарапанном существе с желтыми листьями в волосах, с большим трудом узнавалась скромная студентка седьмого курса с факультета Левиофанов – чуть ли не самым престижным (в представлении самих студентов). Зло отплевываясь – последняя встреча с деревом, перешедшая в пылкие объятия, чуть не стоила на`аше клыков – Лунна с легкой злостью посмотрела вслед отряду. Значит, горы… о боги, за что? Если бы кто-то исправно ходил на лекции, а не предпочитал спать в самом углу, как можно дальше от лектора!... Те скромные сплетни за хорошие факты считать не надо. Лунна критически осмотрела себя. Вряд ли кто-то пустит в Город такую, как она. С виду не нищенка – у нищих нет таких обрывков одежды и уж тем более, они бы давно продали серебряную цепочку. А даже простые «туристы» одеваются куда более изящнее. Пока девушка с тоской размышляла, мимо неё, по дороге, прошел человек. Одет неприметно – походно, потрепанный, но добротный темно-коричневый плащ, простые штаны и не менее простая рубаха. Серые глаза Летуньи нехорошо блеснули, а рука сама собой нащупала сук потяжелей. Минут через двадцать по дороге шел простой паренек. Из общей массы его выделяла разве что одежда чуть-чуть не по размеру, досадная худоба, да бледный вид. Эйвенталь не боялась, что нежданный «добродетель» замерзнет в лесу. Во-первых, она оставила ему сапоги (ибо его оказались слишком велики на ножку девушки), во-вторых, она самоотверженно нарядила его в свою юбку и оставила его плащ. Топик же остался на самой Эйвенталь – на всякий случай. Если потребуется летать, то придется снимать рубашку. Не рвать же? Ну и в-третьих, мужчина очнется не раньше вечера (если вообще очнется). А к этому времени она уже проскользнет в город. Диверсия прошла без особого труда. В город она проскользнула вместе с какой-то подозрительной компанией. Особо не приглашали, но и не прогоняли – чего ещё надо? Анохен производил тягостное впечатление. Слишком много существ, слишком много людей (обобщенно говоря) и слишком много чувств… Слова, мысли, ложь, все нахлынуло разом на воровку, чуть не повалив на пол, прямо под ноги какой-то тетки. Выпрямилась, улыбнулась, скрылась в каком-то углу, прижавшись к стене. В такой мешанине нужна была полная сосредоточенность, полный контроль, чтобы нащупать «нить». И пройтись по ней дальше. «Нить» натянулась, уверенно утягивая за собой девушку. Собравшись с силами, Рия вышла из-за столь полюбившегося угла. Расталкивая неосторожных людей и интуитивно стараясь не задевать тех, кто казался опасным, Эйвенталь уверенно шла… а мракобесы знают, куда. Ноги сами несли её вперед, в то время как сознание блуждало где-то рядом, защищаясь от чужих эмоций и начиная тихо развивать в себе первые признаки легкой клаустрофобии. А затем случилось то, чего не предполагал никто. Девушка увлеклась и перестала смотреть по сторонам. И почему же именно в этот момент какая-то гадость сильно толкнула на`ашу. Да так сильно, что далеко не слабая девушка как тряпичная кукла полетела на землю. Рефлексы сработали сами собой – Рия попыталась взмахнуть крыльями, чтобы удержаться от падения. Учитывая её «новую» одежду, вышло это эффектно. Толпа в испуге расступилась в круг, создавая лишнюю давку и шум. Кто-то заорал «Демоны!», какой-то высокий женский голос был не согласен, выражая это в непрерывном визге. На`аша же, сидя в эффектно разорванной рубашке, непонимающе мотала головой. Тут что, таких как она никогда не видели? Из «стены» человеческих тел выскользнул какой-то мужчина. С виду – невзрачный, но толпа от него шуганулась чуть лине похлеще, чем от «демона». Деловито пощупал крыло, дернул за кончик вездесущего хвоста (тем самым вытянув его чуть ли не на всю длину под «ахи» толпы), дотронулся кончиком пальцев до выступающих клыков… и повернулся к народу. - Расходитесь, расходитесь! Чего встали? Никогда существо не видели? Давайте-давайте, шевелитесь, - оторопевшая на`аша, до сих пор не проронившая ни звука, огромными глазами следила за происходящем - «искусственно-созданное»? и что значит сей медосмотр? Между тем, пока начинающая приходить в себя (и убедившаяся, что потеряла контакт с «нитью», который теперь снова придется восстанавливать) Летунья осоловело мотала головой, из все той же толпы вынырнуло ещё парочка людей-нелюдей – проверять уже не было желания, ни внимания. Сказав что-то, при этом указав пальцем на на`ашу, мужчина зашагал вперед. «Бугаи», споро подхватив Лунну под белы руки, потащили ничего не понимающую девушку следом. Она и не сопротивлялась – «нить» все больше чувствовалась, а значит, пока им по пути с ней, на`аша позволит себя вот так вот беспардонно тащить. «А можно поаккуратней, а?!»
Пернатый Змей: Поспать Змею не дали – сосед-тигр рыком, от которого задребезжала решетка, выразил свое неудовольствие по отношению к новому экспонату. Даро ругнулся, подробно разъяснил куда именно отправляться кошачьему родичу и, не сдержав любопытства, на четвереньках подобрался к решеткам. Посмотрел. Зажмурился. Посмотрел снова. Зажмурился. Призвал в помощь Огонь Истинный и милосердный, прося избавить от ложных видений. Снова открыл глаза. Не помогло. Некромант прочувствованно застонал и от души помянул некоторых личностей. Причем, по всему выходило, что все родители этих личностей страдали зоофилией в особо страшных масштабах. И как ЭТО тут оказалось?! Даро слегка (Своя голова – жаааалко) постучал лбом о ближайший прут. В клетке справа заинтересованно мыркнул сосед. Некромант прочувствованно повторил большой кошке вступительную речь на бис, внеся некоторые корректировки и испытывая сильное желание взвыть в голос. Воистину, некоторых существ надо держать в клетках для их же собственного блага. Ну и зачем эта… это… (слов катастрофически не хватало) полезло сюда?! Змей, конечно, ни сколько не сомневался в интеллектуальных особенностях одной особы, но любой же дурости есть придел?! Или исключительно для на`аш он не существует?! Змей снова торкнулся лбом о решетку. Нет, ну неужели она настолько дура, что бы полезть в подземный город, где всяческие диковинки (даже на редкость глупые и вредные) стоят на вес золота?! Город, выйти из которого так же трудно, как научится летать, не имея крыльев, и жить под водой без жабр. И более того – нарваться на одного из даро, принадлежащих короне?! И кто теперь будет разбираться – свободная она или нет? Право Анохена гласило: «Всякий, кто не имеет свободных свидетелей, могущих подтвердить его право на себя, либо же бумаг или знаков, признается рабом по роду и принадлежит короне». - Придушу её, - очень спокойно просветил Змей своего соседа. Тигр философски махнул хвостом и растянулся на полу, привалившись полосатым боком к прутьям. Правильно, зачем умному зверю всякие там дуры, которых теперь еще и вытаскивать отсюда придется, - если только она не сдохнет в этом городе, я сам её убью, даю слово! Нет, сначала узнаю, как ЭТО меня нашло и только потом придушу! Тигру, вероятно, было глубоко плевать на судьбу Летуньи, и он благостно соглашался со всеми идеями своего соседа. Некромант мысленно поздравил себя с тем, что он уже разговаривает с животным, причем хищным, и патетически буркнув: «Извини приятель, тебе все равно не понять. Ты же с ЭТИМ близко не знаком», вновь переключил свое внимание на два яруса ниже. А там комендант, уже занесший новую обитательницу в каталог и присвоив ей номер «квартирки», отрядил ловцу провожающего. Когда живность сграбастали и потащили вверх, Змей уже всерьез взвыл и снова тюкнулся головой о прут. Воистину, теперь понятно кого поселят в свободной клетке слева. - Это издевательство какое-то! – возмутился даро, без особой радости созерцая протаскиваемую мимо паршивку. Вроде бы ей еще ничего не успели оторвать по дороге. Какая жалость! Тигр согласно рыкнул. Доставили оглушенную Летунью подозрительно быстро и без особых проблем упаковали за решетку. Проблемы вызвало нечто иное – темноволосый даро в традиционном наряде своего племени (босые ноги, ярко-алые штаны свободного кроя, пояс из желтой материи и вызывающее количество украшений) пренебрежительно сообщил провожатому о «слишком редких прутьях», но последний лишь передернул плечами и гордо задрал нос. Второй раз Змеев соплеменник повторять не стал – развернулся, свистнул бравым молодцам и пошел обратно. - Ты даже не можешь представить, что я с тобой сделаю, если только мы выйдем отсюда, - яростно прошипел Змей, очень сожалея, что и руки и ноги ему связали. В противном случае кое-кого долго бы пришлось собирать по кусочкам…
Луннария: Камень, камень, ямка… Камень, ямка, камень… Ямка, ямка камень… Кисточкой хвоста заметаем следы… У Лунны было такое ощущение, что её ногами уже сосчитали все возможные выбоинки, камушки и трещинки, украшающие грубый пол. Попытка пойти самой ни к чему не привела – грубо дернули и снова позволили редким зрителям любоваться картиной «они меня тащат, а я – ташусь». Место, куда притащили «невиданную диковинку», было довольно любопытным. С точки зрения сумасшедшего холодного существа, конечно. Многочисленные звери, большинство которых Летунья видела только на картинке в Школьной библиотеке, странные и вовсе неописуемые существа… Сюда бы книжку и художника хорошего – получившийся альманах расходился бы на ура. Да и пещера внушала невольное уважение – не смотря на то, что город располагался в горе, первые признаки клаустрофобии, подавленно фыркнув, ушли куда-то глубоко-глубоко в подсознание, вероятно обидевшись на несправедливость мира сего и прочих. Оценивающий взгляд, какие-то цифры. Опять даро?! Да сколько же их тут?! По спине девушки пробежался колючими лапками неприятный холодок. Она смутно представляла, что мог наделать Змей. Но он был один и не питал таких уж сильно неприятельственных чувств (ну, почти) к на`аше. Пара синяков не в счет. Представлять, что может сделать с ней кто-то иной не слишком хотелось… Да и потом – не слишком представлялось. Кто-то заинтересованно смотрел на новенькую, кто-то с нескрываемым состраданием… а кто-то и вовсе с гастрономическим интересом. Но Лунне было не до этих взглядов – она ушла глубоко в себя, прислушиваясь к ощущениям. Змей был рядом, очень рядом… Серые глаза столкнулись с зелеными и Лунна задорно помахала хвостиком Змею, который почему-то так увлеченно изучал прутья клетки. Этот взгляд не сулил ничего хорошего, но неужели эта мелочь могла испортить и без того плохое настроение девушки? «Нить» была мгновенно отпущена, но не оборванна. Мало ли еще что произойдет… Профессиональный взгляд окинул новую обитель. Прутья – средние, обычная девушка не пролезет. На`аша – может попытаться. И у на`аши может получится… все зависит от гибкости и жажды деятельности. Проводив взглядом черноволосого даро (симпатичный...) и его скромную компанию, Лунна осторожно перевела взгляд в сторону «супруга». Читать мысли не требовалось – у Змея и так на лице было все написано, вплоть до мельчайших подробностей. аРазве что ядом не плевался и волосы дыбом не стояли – а так вылитый вурдалак, увидевший перед собой злейшего врага. На всякий случай отодвинувшись подальше от рыжего (даром, что связан – взглядом готов испепелить), Рия нервозно хихикнула. Вид у Змея был очень комичен. - И это все, что ты можешь мне сказать? – возмутилась Эйвенталь, решив что хуже уже не будет. – А где «Как я рад тебя видеть»? Где цветы? Где умильно пущенная слеза? – Быстро затараторила она, отодвигаясь ещё дальше, но благоразумно не прислоняясь к противоположным прутьям клетки. То бишь, замерев посередине, как маленький хвостатый самодовольный тушканчик.
Пернатый Змей: Чем дольше Змей смотрел на ненаглядную и обожаемую «супругу», тем больше желание придушить потом, сменялось катастрофической необходимостью сделать это СЕЙЧАС. Причем, способы умерщвления с каждым разом становились все изощреннее и изощреннее. Эх, в палачи пойти что ли?! - Это все что я могу тебе сказать?! ЭТО ВСЕ ЧТО Я МОГУ ТЕБЕ СКАЗАТЬ?! ПРИДУШУ! – даро удалось рявкнуть это так, что тигр бухнулся на пятую точку и обалдело воззрился на своего соседа. Зверь явно не понимал, зачем так орать, но, во имя мужской солидарности, согласно рыкнул. Дрогнули прутья решеток. Некромант, как раз мысленно отдиравший кое-кому крылья, набрал побольше воздуха и выдал все свое отношение к одной конкретной особе, чьи предки, безусловно, любили грешить со всем что движется, не забыв, разумеется, довести до сведенья самой особы что же из всего этого вышло. Не помогло! Змей, чувствуя что вполне готов своротить и путы, и решетки, что бы вцепится кое в чью хихикающую физиономию и спасти мир от столь ужасного проклятья, мысленно отдирал от этого кого-то уже хвост. Как это было бы чудесно! Прекрасно! Восхитительно! – Будут тебе цветы! На могилку. Дай только выбраться отсюда! Гррррр! Даро, краем сознания осознавая острую необходимость хоть что-то сделать, для того, что бы начать соображать, с яростью потер о плече свою многострадальную щеку. И получил таки несказанное удовольствие хоть такого материального выражения своей ярости, как кровь. (Как бы было чудесно – просто замечательно! – если бы она еще была не его собственной!) Даже видение садистки расчлененного хладного тела на полу несколько померкло, хотя, чего греха таить, не стало менее желанным. Парень пару раз глубоко вздохнул. - А теперь ты популярно объяснишь мне как и за каким гхыром тут оказалась, - бешено осведомился Змей, начиная, впрочем, хоть немного соображать. (все соображения почему-то выражались исключительно в нецензурной форме и с применением тяжелых предметов), - а потом, как послушная девочка, попробуешь протиснуться сквозь прутья и дай тебе Великий Огонь, что бы у тебя получилось! Потому как иначе… Даро с охотой выдал все свои соображения на этот счет, не страдая, впрочем, особой логичностью и последовательностью. Ну как, скажите на милость, можно сперва утопить, потом четвертовать а потом заживо изжарить на костре?! Зато это оказало необходимое действо. Некромант перевел дух, торкнулся о решетку еще раз и выжидательно воззрился на «тушканчика». - Ну?! Живо выметайся отсюда!
Луннария: Луннария демонстративно прочистила пальчиком ушко, с любопытством выслушивая всю долгую и интересную речь Змея. Познавательно… Вон, даже тигра оценил всю изысканную велеречивость Змеевского слога и по праву признал его глубокий словарный запас. А между тем… какая кровожадность, фи! И вот ради этого рыжего мерзавца она, как последняя дура, летела следом? М-да… какая-то часть сознания на`аши начинало понимать всю кошмарность сложившейся ситуации, но допонимать ей не дали. Легкая злоба, прогрессирующая со времени отлета, нарастала в геометрической прогрессии и срочно требовала выхода. Хоть в нервном хихиканьи, хоть в чем-то ещё… Тушканчик оказался не только самодовольным, но и немного истерично-настроенным. Правда, истерика была припрятанна до лучших времен - да и не особо страдала этим Лунна - не любила она истерить при посторонних. - За каким? – невинно уточнила девушка, нехорошо сузив чуть ли не побелевшие глаза. – Так, мимо пролетала, решила взглянуть на столь дивный город, о котором столько всего слышала. А что? Нельзя? – её тихий и спокойно-хрипловатый голос звучал в великолепном контрасте рядом с громким пронзительным Змеевым. – А протискиваться я никуда не собираюсь – очень мне это нужно. Нам и тут неплохо живется… - демонстративно скрестив руки на груди, на`аша уставилась куда-то в сторону, часто моргая. - А теперь послушай меня… - как будто в сторону и совсем не даро, сказала Таль. – Тебя внезапно «похищают», а ты даже не считаешь нужным сообщить, куда и зачем. Это раз. Как будто назло, ты сообщаешь какому-то типу, чтобы он присмотрел за мной, совершенно не заботясь о том, что это могла услышать я. Это два. И наконец… - серые глаза гневно-ехидно блеснули, - …неужели ты так наивно надеялся, что я последую хоть какому-то из твоих советов? – Летунья оторвала взгляд от замороженного камня, внимательно посмотрев на Змея. Если для Змея это были лишь глупые детские оправдания – для Лунны это был единственные пришедшие на ум факты. Да и что она могла сказать? Полетела вслед за Змеем из чистого любопытства? Вредности? Или еще чего хуже… - И когда мне уходить решу я сама… - совсем тихо закончила девушка, автоматически потирая запястье при словах даро. Кстати, о запястьях… - Чуть не забыла… это твое? – безразличным тоном спросила девушка, осторожно вытягивая за шнурок из перчатки тот самый амулет, который она подняла из пыли ещё около таверны. Волосы забавно закачались, тонкие пальцы бережно держали шнурок, стараясь особо не раскачивать амулет.
Пернатый Змей: Змей смотрел, смотрел, слушал, слушал и… расхохотался! Постоянство и последовательность – качества, не знакомые ни одному уважающему себя даро. А какое лучше всего средство для снятия напряжения? Правильно, смех! Тигр, окончательно сбитый с толку логичностью обоих двуногих, удалился на дальний край клетки. Кончик хвоста огромной кошки недовольно стегал туда-сюда, а на морде зверя было написано стойкое «Я с такими психами не общаюсь!». Увидев это, парень снова разразился приступом неистового веселья – искреннего и до того заразительного, что даже сосед не счел нужным обидится и с явным любопытством наблюдал, как ненормальный двуногий сдавленно то ли хрипит, толи стонет, уткнувшись лбом в железный прут решетки. Итак, убиение откладывается на неопределенный срок. А жаль! Так вдохновенно все представлялось… Змей, против воли, еще раз сдавленно хрюкнул и снова потер зудящую царапину на щеке. Веселье, в отличии от злости, убираться никуда не желало. Какой ужас! - Ах! – обрадовано возвестил Змей, мысленно сам себе аплодируя. Эй! Аууу! Несравненные мы все еще прибываем в одной из клеток зверинца и ждем второго визита господина коронного мага! А это грозит долгим и не приятным… «разговором». Но вместо того что бы придумывать гениальный путь к спасению, ржом как кони. Какая прэээлесть! – Так ты волновалась за такого красивого, гениального и удивительного мерзавца, как я?! – быстренько объединил некромант все три причины в одну и – безусловно – самую приятную, - Неужели ты ко мне не равнодушна?! Хотя… Чего тут удивительного?! Где же еще найдешь такое необыкновенное существо, как я! Самодовольства на физиономии рыжеволосого хватило бы сотне известных фотомоделей и еще бы что-нибудь осталось. Позади громогласно фыркнул тигр, выражая, видимо, согласие с такой правдивой характеристикой. Предатель! Склонив голову на бок и посверкивая зелеными глазищами, даро с самым пристальным вниманием созерцал свою девушку, явно что-то такое выискивая на её лице. И нашел таки, потому как резко тряхнул огненной гривой. Бусы весело брякнули друг о друга, а изрядно потрепанные перья взметнулись в воздух и опали снова. Змей хмыкнул. - Говоришь, что следовать моим советам ты НЕ собираешься? – вкрадчиво осведомился некромант, явно что-то задумав, - Не одному? Совсем-совсем? Что ж, я так и думал! И вот это моя ненаглядная супруга?! Как, КАК, я мог в ней так ошибиться! Оставайся же в своей клетке, дорогая – я СОВЕТУЮ тебе это. Ведь где-то там уже ждет усладу своей жизни какой-нибудь богач! Ах, ты разбила мне сердце! Даро снова повалился на пол, отчасти изображая страшную смерть от «разбитого сердца», отчасти снова сотрясаясь от хохота. Это было чертовски глупо, но поделать с собой некромант все равно ничего не мог. До тех пор пока в руках у Луны не оказался отобранный господином коронным магом (Скотина! Руки ему оторвать!) амулет. Незаметно для себя перетекший в сидячее состояние, парень как завороженный смотрел на него. А потом так же на корточках добрался до решетки, огораживающей его клетку от «квартирки» Летуньи. - Отдай. Ты и понятия не имеешь, что это такое, - на этот раз некромант был странно серьезен. Он не на секунду не отрывал взгляда от странного украшения и, кажется, забыл обо всем остальном, - И выметайся отсюда, если получится. За мной скоро придут, сам я вылезти не сумею. И за тобой приглядывать не смогу. Если попадешь в рабство, ты сдохнешь там. Так что хвост в зубы и вперед!
Вешалка: Не родилась еще на свете та лошадь, которая обогнала бы Вешалку в этот день. Кобыла, еще не преодолев города, осознала, что с хозяином дело не ладно. Эльфинитка – это вам не простая лошадь! Грозная рыжуля могла сколь угодно долго издеваться над своим Змеем. На то он и её, собственный, можно сказать. Но другие – пусть не зарятся! Нече лапы на чужое добро распускать! А уж доводить её хозяина до бешенства такого и вовсе никому не позволено! За это, от неё, от кобылы, они по зубам получат! Ой, получат! Мысленно, Вешалка уже раздавала в копытом в глаз всем желающим и не желающим, а на практике, между тем, больше всего не везло пока пассажиру – конягу меньше всего сейчас заботила проходимость дороги. Нет, легенды не врали, с эльфинита, если он того не желает, даже самый поганый всадник не слетит (если ему жить хочется), но те же легенды милостиво умалчивают о встречных преградах, как то – ручей одна штука, забор – три штуки, овраг – пять штук, а так же ветки, пни, поваленные бревна и коряги в ассортименте. Лошадь, то брала их играючи, а вот пассажир опасно кренился то в лево, то в право. Рыжуля осадила лишь тогда, когда прямо перед её носом возникла каменная стена высотой в сорок человеческих ростов. Демон, красиво изобразив руками мельницу, лихо перелетел через услужливо пригнутую конскую голову. Хорошо хоть в эту самую стену головой не засветил! Кобыла, повращав ушами, с любопытством прислушалась к тому, что бухтит пассажир, отплевываясь от земли и мелкого щебня. Итак, где-то тут должен быть вход. Лошадь чувствовала, что нужное ей находится там, за камнем, но попасть туда сквозь стену не могла даже она. Ну… Что ж поделаешь?! Будем искать другую дорогу. Лошадка с сомнением посмотрела на все еще ругающегося демона. Оставить тут? Хозяин будет ругаться. Да и не хорошо это – лошадка, пофыркав, за шкирку водрузила своего всадника на ноги и, без особого труда, снова загрузила его на свою спину. Итак, лево или право? Право или лево? «Право!» - решила кобыла и уверенно потрусила вдоль стены. ПыСы: что бы не было путанницы....
Луннария: На реакцию Змея девушка практически не удивилась, разве что задумалась – похохотать с ним за компанию? Увы, так она не умела. Побиться головой о прутья? Жалко-то, голова одна, более того на всю жизнь и потом не лечится. Именно поэтому она присоединилась к любопытному тигру, который уже подумывал над несовершенством двуногих, по-птичьи склонив голову набок, разве что когтем у виска не покрутила. Бывает, бывает… а что тут ещё можно сказать? А вот на последующие слова Змея девушка и просто вспыхнула, как маков цвет, отвернувшись. Да что он о себе возомнил! Она? К нему?! Неравнодушна!?! К этому самодовольному рыжему мерзавцу, у которого явный непорядок с головой?!?! А ведь в чем-то он… немного и прав?! Закусив тонкую губу, Таль мельком посмотрела на Змея, чтобы тот час отвести взгляд. Разум и характер были явно не согласны с такой трактовкой событий. Остальное было за. - О, да… как же я могла бы устоять перед твоими чарами! – попыталась вложить как можно больше сарказма в голос, прошипела себе под нос Лунна, убеждая скорее саму себя. Потому как Змея разубедить было немногим сложнее, чем выпить океан. – И все равно – эта клетка даже чем-то очень миленькая! А что – наклеить обои, поселить ковры и поставить кровать – да я тут и вовсе жить останусь! – повысив голос, упрямо сказала Таль, с легким удивлением наблюдая за даро. Амулет покачнулся. - Ты прав, я и понятия не имею, ЧТО это такое, - не стала спорить девушка, осторожно, чуть ли не ползком, подбираясь к решетке, наконец-таки глядя прямо на парня. Краска ещё не сошла с её лица, но более-менное самообладание вернулось к ней. Да и момент был таким, что решительность ту не помешает. – Но в одном ты не прав. Я. Одна. Никуда. Отсюда. Не. Уйду. – Летунья чуть ли не уперлась лбом в решетку, вытягивая руку, где на раскрытой ладони лежал амулет Змея. Только как он оденет его, представлялось с трудом. Зубами, что ли? – Сам ты не вылезешь, - продолжила она тихим-тихим голосом, - но если ты сможешь принять мою помощь, то это вполне может получиться, – оперлась одной рукой на прутья, металл вокруг кожи на`аши покрылся тонким слоем инея. – К тому же, даже если мне удастся сбежать из этой клетки, даже из этой тюрьмы – я не найду дороги назад и вернусь обратно чуть ли не через несколько часов. И дай-то боги, если вернусь целой. – Посиневшие глаза изучающее сощурились. Девушка немного солгала – дорогу-то обратно она найдет. И вполне возможно, выберется из этого города живой и даже невредимой. Но что будет потом? Она не могла бросить этого нахального рыжего даро, это становилось чуть ли не манией. Да и потом – совесть загрызет. - Я могу снять с тебя эту веревку, - быстро прошептала она, словно боясь, что гордый Пернатый не захочет даже её выслушать. – Пролезть сквозь прутья, заморозить их до состояния хрупкого хрусталя. Крылья могут выдержать двоих – спуститься быстро получится. Но если ты так упорно хочешь сидеть тут, связанный и терпеливо ждать теплой встречи с тем очаровательным типом, а то и с кем ещё похуже – я не буду тебе мешать и молча уйду, – последним словам не верила даже сама Летунья. Коготки поскребли по металлу, оставляя еле видные полосы. Хвост, реагируя на настроение и оценивая важность момента, пугливо обмотался вокруг ноги, нервно подрагивая кисточкой. А чего тут нервничать? Не согласится Змей на её помощь, не согласится все тут. Не тот, вероятно, склад характера. Но тем не менее… почему бы не попытаться? Помощь от девушки не велика – но тем не менее, это помощь. Изогнув одну бровь, девушка выжидающе посмотрела на Пернатого Змея – того даро, ради которого она так безрассудно попала в этот город. И почему-то абсолютно об этом не жалела…
Пернатый Змей: Реакцию Летуньи, сровнявшуюся в цвете с вареным раком, мог бы не расшифровать только слепой, глухой и немой зомби. Странно, но женский пол никогда не обделял рыжеволосого зубоскала и артиста своим вниманием. Более того, иногда парню всерьез казалась, что какой-то шутник пририсовал на его спине мишень. Это было приятно. Но, только заприметив в глазах дам характерный голодный огонек, Змей быстренько паковал вещички и давал такого деру, что только его и видели. Некромант привык охотиться сам, и терпеть не мог когда на него делают стойку. Особенно расфуфыренные самодовольные дуры с ногами от ушей и мозгами от вурдалака. Даро имели свои представления о красоте и – увы – не одна из человеческих фотомоделей в них не вписывалась. Разве может быть красиво что-то однообразное? Разве можно любоваться толпами женщин с одинаковой фигурой, в одинаково модных платьях и с лицами, размалеванными так, что только дунь и штукатурка посыпается?! Притащившаяся сюда следом за ним Летунья была другой. И, было бы глупо спорить с этим, красивой. Именно потому, что она не пытается стать на кого-либо похожей. . Змей молчал, глядя на лежащий на раскрытой ладони девушки амулет. Завозился в соседней клетке тигр. Внизу громко спорили о чем-то люди, попеременно переходя то на язык подгорного племени, то на тролий. В клетках рычали, сопели, стучали когтями иные обитатели зверинца. Где-то журчала вода. Время медленно капало, приближая неприятную встречу. Даро не торопился. Просто смотрел и молчал. Потому что иногда случаются в жизни моменты, когда все зависит от того, как и что ты скажешь. Существа разумные. Некромант всегда, не понимая и не принимая, разбирался в них. Или нет, даже не разбирался, а обладал тем звериным чутьем, которое помогает дворняге безошибочно выбрать в толпе того человека, готового пожертвовать ей лакомый кусочек. Это было удобно. Это было прекрасно. Зная, что чувствуют к тебе другие создания, очень легко можно приручить их и… сделать полезными. Старый закон выживания в городе, где жизнь не стоит ни гроша. Но Змей, выбравшись на поверхность, быстро понял, что у всякой медали есть обратная сторона. Увы, за чью-то привязанность платить приходится тебе. И вопрос всегда состоит в том: согласен ли ты делать это? Любое чувство можно обратить в ненависть – это гораздо проще всего. И не какой ответственности! Можно вот сейчас устроить что-нибудь этакое - обидеть, разозлить или посмеяться – и все быстренько вернется на круги своя. Или не вернется?.. Некромант сощурил глаза, склонив голову на бок. Если бы кто-то сказал ему, как он сейчас похож на тигра-соседа, парень бы только философски пожал плечами. А хищник, вероятно, обиженно рыкнул. Эта мысль странным образом развеселила Змея – уж очень колоритно представилась недовольная звериная мордаля. - Надевай амулет себе на шею и прячь под одежду, - даро, всего мгновение назад сидевший абсолютно неподвижно, резко развернулся. Крепко связанные за спиной руки почти вплотную уткнулись в подмороженные решетки. В конечном итоге, помощью, которую тебе предлагают от всей души, грех не воспользоваться. Ведь девчонка, хоть и по дурости, но ради несравненных нас сюда полезла. Это приятно, дракон тебя дери! Хотя и неожиданно... А Ваэри – что её дракон сожрал – можно разыскать и так! Или нехай прохлаждается в гареме какого-нибудь хана?... Парень хмыкнул и через плече поинтересовался, - А не пожалеешь потом, милая женушка? Ты точно хорошо подумала? Представь – такой гениальный мерзавец, гад и извращенец – снова на свободе! Некромант, обернувшись, одарил спасительницу – Все равно дура! И кто просил лезть?! – улыбочкой, обещающей очень много всяких разных «приятных» моментов. А что!? Предупреждать всегда надо заранее, что бы потом с умным видом можно было покачать головой. Тигр, вероятно выражая свое согласие, что таких психов только в клетках держать и надо, поковырял лапой пол рядом с решеткой. Или ему тоже «квартирка» надоела?... … говорят, даро никогда и никого не любят, кроме себя. А еще говорят, что никто из них некогда не предаст хозяина, не поднимет на негу руку, не станет ценить кого-то, больше своего господина. Как же много пустых «никогда»... ... Попробовать-то можно?...
Atshena: Вслед за лошадкой летела и метаморф. Высота пещеры позволяла лететь, что очень даже радовало. Тут вдруг стена. - Ну ладно, за эльфиниткой, так за эльфиниткой. Ээх... Давненько не было у меня приключений. Ну да ничего, - размышляла Атшена в полёте. Ящер свернулся в дорожной сумке. Тут крылатая перегнала Вешалку. - Мдя, - не удержавшись ляпнула она. Стене конца края не было... Уже не стараясь скрыть себя, она опустилась у стены, прямо перед лошадью. И приложила чуть заострённое, незаметное под копной волос, ухо к стене. Ничего... Прошла пару футов ещё. Ничего! И метаморф пошла дальше, не отрывая уха от каменной поверхности. - Японский Бог! - ругнулась опять же вслух Атшена. Да, мастера, делавшие стену и потайную дверь постарались не хуже гномов. Или это и были гномы? Подойдя к очередному кирпичу, метаморф увидела нацарапанную метку. И надавила на кирпич.
Луннария: Пауза затягивалась. Лишь прирожденное упрямство и самообладание помогали держаться стойко и не давали так уж сильно трястись рукам. Если бы кто-то пару месяцев назад сказал Таль, что ради одного-единственного человека, она полезет в город, о котором ходят такие страшные слухи, то получили бы в ответ издевательский смех, а то и сосчитали своим телом все ступеньки лестницы. Не умела она привязываться к чужим, не любила зверей. Да что там говорить – даже к «родителям» испытывала лишь легкую тень благодарности за то, что они приютили странного ребенка, лежащего в корзине на пороге их дома. Но, чтобы за них в огонь и воду – это вряд ли. Друзья? Не было ни разу, на`аша просто не умела дружить. Со Змеем все было как-то иначе. Сначала таскалась за ним из чистого любопытства – уж слишком забавным ей показался рыжий парень, который так удобно подходил для посадки. А затем… привязанность? Симпатия? Чистое упрямство и вредность? Трезвым разумом не хотелось это признавать. Ну, не укладывалось в восприятие девушки чувство, начинающееся на букву «л», чувство, о котором она столько читала и наблюдала, иногда даже с легкой завистью. А вот теперь, похоже, посчастливилось испытать самой. Другого же объяснения тем сумасшедшим поступкам, которые она сделала за прошедшие часы, просто не было. Легкий румянец, заменивший собой эффектно-красный цвет лица, вероятно, очень вольготно себя чувствовал на скулах девушки, а посему уходить не собирался. Как Таль себя не успокаивала. Синие глаза удивленно расширились, лицезря спину Пернатого и его явно давно не чесаные волосы. Неужели?.. Два раза просить не пришлось. Ладонь сжалась, девушка быстро нацепила на себя амулет Змея, убирая его с глаз подальше. Прядки пощекотали кожу и скрылись под некогда белой тканью. Предлагать два раза не пришлось – длинный острый коготь осторожно поддел веревки и плавно двинулся вверх. Минута – и на пол камеры, едва шурша, спланировали какие-то обрывки с посеребренными льдом концами. - Не волнуйся, дорогой! Ради шанса посмотреть на твою раздосадованную физию, я еще много чего сделать могу! – фыркнула приходящая в себя Летунья, с легким подозрением, глядя на улыбающегося Змея и рассеянно улыбаясь сама. Постепенно, в туманный разум девушки закрадывалось понимание, ЧТО сделает с ней даро, если им посчастливится выбраться. И после таких размышлений, «квартирка» принимала и без того привлекательный и приятный сердцу вид. Предоставив Пернатому самому разобраться с остальными веревками, девушка задумчиво окинула взглядом решетки, даже постучав по одной костяшкой пальца. Звук вышел смягченным из-за перчатки. Варианта было три: можно было пролезть между решетками, вон из её «квартирки», а потом, заморозив, разрушить решетку Змея. Можно было разрушить смежную решетку и впустить даро к себе, а потом разрушить свою. Наконец, можно было пролезть к даро и попытаться-таки заморозить его решетку. Четвертый вариант уже не нравился самой девушке по причине излишней шумности – решетку можно было покорежить крыльями, раздвинув прутья. Только, сколько это вызовет шума и сколько сил израсходует на`аша – даже подумать страшно! Легче было пролезть к Змею. Меньше сил требовалось на это, а девушка чуть ли не хвостом чувствовала, что скоро эти силы могут понадобится. Пора было вспоминать те навыки, которые она приобрела, лазая по Замку и чужим домам интереса ради. Сначала в промежуток пролезла голова Луннарии. Немного ей повертев, девушка изогнулась и просунула плечи, руки, крылья… последним грациозно вполз хвост. Шлепнувшись с глухим стуком (который потонул в гамме различных звуков), а потом, активно перебирая локтями, девушка подползла к прутьям, преграждающим выход. Вцепившись в один из них (одна рука выше, другая ниже), девушка сосредоточилась. Магия стихий отозвалась моментально – словно только и ждала момента использования. Вверх по железу поползли тонкие «побеги» льда, распространяясь по площади в 3 дюйма от каждой ладони, опутывая своей сеточкой, проникая в самое «сердце». Любое другое существо, прикоснувшееся бы сейчас к металлу, получило в лучшем случае-серьезное обморожение кожи и тканей, в худшем – ампутацию или невольное «присоединение» к колючему липкому металлу. На`аша же испытывала лишь легкое покалывание ладоней и приятную прохладу – ничего большего. Хвост, с силой потянув за серединку выделенной «области», потянул кусок прута на себя, когти девушки резко рубанули по замороженной площади. Через мгновение в хвосте у Таль оказалось «страшное оружие пещерного человека железного века», а один из проемов решетки стал непропорционально большим. Ну и что, что маленьким?! Пригнулся – и вперед, на подвиги… - Прошу… красная дорожка сейчас в стирке, так что не обессудьте… - «…тут что, совсем никто за порядком не следит?! Или з а столь недолгое пребывание здесь, эти клетушки получили такую славу, что никто уже ни на чего не обращает внимания?» Мимолетно взглянув на соседа-тигра, Лунна задумчиво почесала нос. Выпускать или не выпускать? Если его выпустить, он, несомненно, ненадолго отвлечет охрану. Но что будет с тигром потом? Убьют его, как общественноопасного беглого преступника? Или еще чего хуже?
Пернатый Змей: Острый коготок слегка коснулся кожи, скользнул вверх, и путы, вцепившиеся в руки, исчезли. Некромант осторожно пошевелился. Затекшие конечности охотно сообщили, что работать они сегодня отказываются и требуют недельный отпуск. И все-таки это – глупость несусветная! Как, оказавшись на свободе, он сможет вызнать все необходимое? Был ничтожно малый шанс узнать, куда дели эту гусыню Ваэри, находясь в рабстве. Нет, никто не стал бы посвящать беглого даро во всякие секреты, но у других домашних рабов бывают длинные языки, а уж кое кто всегда будет готов выслушать… Хотя, до чего же это было противным и унизительным: снова принадлежать кому-то. Некромант изрядно подозревал, что господин коронный маг и сам не знает, что делать с такой невидалью, но как-то сразу решил, что уж придумать он что-нибудь постарается. Как-никак представилась ТАКАЯ возможность… Но что делать теперь? С этой их относительной свободой, до которой, кстати, придется еще и покинуть зверинец? Даро покосился на Летунью, чей хвост как раз вплывал вслед за хозяйкой между решеток (Ээээ… Погодите?! Она что, суда прямо так и пролезла?!.. ). Представляет ли она, во что ввязалась? Едва ли. Если их поймают, мало не покажется никому. Может попробовать её где-нибудь оставить? Попросить? Заставить? Связать? Соблазн был до того велик, что парень буркнул что-то себе под нос и занялся своими конечностями. Нет, ну какая все-таки дура, а! Лезть дракон знает, куда за таким вот гениальным мерзавцем. А ведь она, по большей части, и о нем самом ничего не знает. А если узнанное ей не понравится?!... Нет, ну о какой ерунде он все-таки думает! Проблемы будем решать по мере их поступления… Запястья недвусмысленно давали понять, что больше они такого отношения к себе не потерпят. Нет, ну кто так руки связывает, а? Проще уж вообще по обрубать, эффект тот же будет! Сдавленно шипя и ругаясь на всех известных языках, некромант старательно растирал красные полосы на коже, пытаясь вернуть пальцам необходимую подвижность. С ногами оказалось гораздо легче. Узлы, конечно, были не простые, такие сам пленник никогда не сможет распутать, как бы и не пытался, но даро прекрасно знал, за что стоит тянуть, а что – лучше оставить в покое. Да и затянули их слабее… Змей как раз освободился полностью и поднялся на ноги, остервенело почесывая щеку, когда на него дохнуло холодом незнакомой магии. Некромант всегда любил наблюдать за тем, как чаруют другие. Как, переплетаясь кружевом между собой, тонкие линии чужой силы творят чудеса. Ну и что, что это противная его природе стихия? - Очень рад, милая моя, что ты настолько любишь созерцать мое совершенное лицо, что готова терпеть присутствие всего остального! – Змей, не сдержавшись, показал язык и ехидно уточнил, - Надеюсь, когда мы выберемся на поверхность ты все еще не изменишь столь высокого мнения о таком сногсшибательном и неповторимом мерзавце, а? Даро многообещающе улыбнулся, напоминая о том, что своей клятвы кое-кого придушить он еще не забыл, и, не сдержавшись, дернул за соблазнительно задранный хвост. Да! Как же давно он мечтал это сделать! Прежде чем Лунна успела возмутится, он гыгыкнул, приложил палец к губам и кошкой выбрался из проема. Дорога на свободу казалась отвратительно легкой. Да она, собственно, и была таковой – правда не совсем с той стороны, куда сломя голову бежали обитатели. Даро, опасно свесившись вниз прямо на краю прохода, поднял голову и тихонько отполз назад, как только убедился, что выбранный им путь по прежнему существует. - О, дорогой мой банный листочек, красная дорожка нам и не понадобится! А вот мокрую и интимно освещенную – я тебе прямо таки гарантирую, - даро выразительно потыкал пальцем в дальний конец пещеры где, с клекотом вырывался на поверхность неглубокий и шибко злой горный ручей. Как раз в это время, он, как по заказу, вырвал из рук какого-то дюжего парня ведро, и, ласково громыхнув напоследок, мигом утянул его под землю. Смотритель мигом отвесил помошнику по шее и громко разорался – увидеть ведро в целом виде он явно и не чаял, - Надеюсь, плавать ты умеешь хорошо? – с невинной улыбкой палача, уточнил некромант, - Сможешь спланировать прямо в воду?
Луннария: Брови девушки удивленно поползли вверх, изогнувшись там причудливой линией. - Поверь, мое мнение станет только лучше, - доверительно пропела она, едва удерживаясь от ответной дразнилки. Вот тебе и прежний Змей… но, все-таки, его взгляд и оттенок мыслей Летунье страсть как не нравился – желание выбраться на поверхность потихоньку начинало бледнеть перед красочной картиной под названием «Как даро говорил на`аше, почему кое-чего делать не следует». И ведь за хвост опять дернул! За ненужную, но такую ценную часть тела! С огромнейшим трудом подавив желание как следует огреть «вырванной» железкой кое-кого по башке, Таль благородно (и тихо) положила её на пол, что-то выразительно бурча себе под нос, понимая простую прописную истину – все мужики – милые рогатые сельские животные. Но вместе с прочими чувствами, во взгляде девушки было нечто странное. Неоформленное, но, несомненно, приятное. Тряхнув волосами – давно проверенный способ – девушка вернулась на землю. Она не сомневалась, что когда-нибудь они поговорят… просто так… И, наверняка, поймут друг друга… Что-то тянуло её к этому нахалу… красив? Да… достаточно посмотреть на реакцию женщин, когда он появляется в людном месте. Умен? Сомневаться пока не приходилось… Наглец и острослов? Уже испытанно даже на себе… но было еще что-то в нем, какая-то тайна, что ли? Не это… даже не это… но что? Решительно царапнула себя по руке, до крови, тем самым отрезвляя и возвращаясь обратно, к делам насущим и, на данный момент, более важным… Выскользнув вслед за даро и не забыв помахать ладошкой тигру, Лунна с любопытством проследила за действиями рыжего. Потом не менее осторожно выползла посмотреть, что же он такое задумал? От увиденного стало немного плохо, невольно закрались мысли о давно напрашивающемся суициде. Ручей внушал уважение… и невольный страх. Разделить судьбу удравшего ведра не хотелось страшно – но выбора, похоже, действительно не было. Плавать Рия умела. Даже очень хорошо. Проблема была лишь в том, что крылья могли утянуть под воду не хуже, чем два камня, привязанные к щиколоткам. Мозг девушки лихорадочно заработал, создавая наиболее удачную траекторию спуска. Ведь иногда от одной секунды зависит – успеет ли она сложить крылья в милые валики и сжать их, или же они станут красивым шлейфом, заменяя собой саван. - Попробовать можно, - наконец произнесла она, тщательно скрывая сомнение в голосе. Шанс действительно был – один из десяти, но кого это волнует? – Вставай… Она обхватила Змея руками за пояс, потом, сцепив клыки и тихо пообещав себе в будущем никогда не быть такой глупой, вручила ему в руки хвост, прошипев, чтобы он его на всякий случай не отпускал. Мало ли… лишь только затем мягко увлекла прямо к краю, не слишком заботясь тем, готов её невольный «попутчик» или нет. И не дайте боги, если он так пошутил! Такая сумбурная мысль, ненадолго посетившая сознание подозрительной на`аши, к счастью, очень быстро покинула столь неуютную обитель. Падение началось незамедлительно, немного смягченное и направленное крыльями на`аши. Покрепче вцепившись в рыжего, Таль, закусив губу, уверенно «рулила» прямо к потоку, про себя моля стихии об удачном исходе. Вряд ли стихии слышали свою непутевую дочь, но хоть какое-то успокоение было… маленькое, но все же. Где-то раздались крики – вероятно (и скорее всего), ненормальных заметили, но Летунья нисколько не обращала внимания на окружающих – одно неверное движение, один лишний взмах, один потерянный миг – и вряд ли… Глубокий вздох… Крылья резко свернулись, когда они зависли прямо над импровизированным колодцем. Непроизвольно взвизгнув (для храбрости!), Эйвенталь зажмурилась, разжимая руки (но далеко не нервно обернувшийся вокруг руки Змея хвост)… Вверх взвились брызги. Холод мягко и ненавязчиво прошелся по коже, мощный поток мгновенно сорвал с плеч остатки рубашки, одолженной у путника, но, слава стихиям, не смог пробраться под тесный топ – что сделает с ней Змей, если она «случайно» потеряет его амулет, уже не представлялось – фантазии не хватало. Да и авантюрин свой терять не слишком хотелось. Но сейчас это волновало девушку меньше всего на свете. Она не знала, рядом ли Змей, она не знала, где верх, а где низ, она даже не имела понятия – вынырнет ли она вообще отсюда? Воздух, выбитый из грудной клетки еще при впечатляющем старте, не давал на это особых надежд. Конечно – вода была одной из её стихий, родственной ей, она поможет… но ненадолго… Вода оказалась довольно чистой и свежей... по крайней мере, приятной на вкус... А перед чуть приоткрытыми глазами бушевал поток воды, в котором мелькали пузырьки захваченного в плен воздуха.
Пернатый Змей: Где-то глубоко в душе Змей очень надеялся, что плавать Летунья тоже НЕ умеет. В таком случае, «мокрый и интимно освещенный» ручей был равносилен смертному приговору. Пришлось бы искать другой путь. С боем, более опасный и совсем уж ненадежный. Но другой. Без этой проклятой ледяной воды! Сильный и выносливый, Змей умел плавать в воде так, что от зависти могли бы сдохнуть рыбы. Это было неотъемлемой частью каждодневных тренировок еще в то время, когда его только обучали. С самого утра всех детей даро – и мальчишек и девчонок – сгоняли на берег неглубокого подгорного озера с тихим течением, ледяной водой и ласковым, мирным голосом. Тех, кто не прыгал сам, либо вынуждали плетью, либо просто швыряли. Впрочем, подобной радости мучителям доставляли не многие. Но даже это не приучило некроманта любить водные виды спорта. Мокро. Холодно. Сыро. Фэ! Каааакая гадость! Была и еще одна опасность – последний раз он был тут более чем столетие назад. И за это время русло могло поменяться. Там, глубоко под землей, без света и, чаще всего, доступа воздуха, прятался огромный лабиринт туннелей, узких лазов, подводных озер. Каждый час одни из них заваливало камнями и песком. И тогда чистейшая и ледяная вода с силой, способной проломить стену толщиной в три метра, выбивала «пробку» где-нибудь в другом месте и, ревя, неслась дальше. Только «центральные» большие проходы менялись редко, разве что потолок обваливался. Но и тогда поток воды неизвенно находил иной выход… А еще – это был самый быстрый способ попасть куда тебе угодно, и молодые даро, полные уверенности в собственных силах и наглости, бесстрашно лезли в воду. Как говорится, пять минут страха – и ты дома! Но, увы, хоть плавать-то детишек из замка научили. Гениально! Теперь Змей точно знал, чем студенты занимаются все семь лет включительно! Плавают! Надо будет внести Волку свои предложения по поводу радикальной смены школьной программы! Хотя, как-то уж очень неуверенно занимаются… Даро бросил короткий и подозрительный взгляд на левиофанку, от всей души надеясь, что ума девушки просто не хватит на то, что бы тактично умолчать всю правду. Ну, если она и на этот раз станет дурить, он её и на том свете достать сможет. Надо же хоть иногда использовать свои силы в личных целях, а?! Впрочем, разбираться было некогда – разоряющийся мужик готов был вот-вот возвести горе-очи к потолку и обнаружить там весьма любопытную картину. Ну, допустим, никого из желаемых духов он бы не узрел, но вот имел вполне неплохой шанс заметить таких красивых нас. Некромант послушно поднялся на ноги, сцапал кое-чьей хвост (скорее рука сломается, чем он его выпустит!) и всеми оставшимися невостребованными конечностями вцепился в свой личный парашют. Короткий, восхитительный миг полета-падения, сменился обжигающим холодом и безумной пляской водной стихией. Их побег уже успели заметить, комендант с воплями носился туда-сюда кликая стражу. Но ручей подхватил новую добычу с прежней прытью и увлек в темноту, безвременье и сомнительную безопасность. Первые ощущения – паника (Аааааа! Караул! Я плавать не умею!!!!!) - почти разом сменились ехидством (Аха! Ну и кто у нас тут закалятся не желал?) и плавно перетекли в чисто змеевское воодушевление (Эх, хорошо!!!!). Не существовало ни верха, ни низа, ни право, ни лево. Замерло, остановилось время, превратившись в одно бесконечное СЕЙЧАС. Воздуха тоже не было. Осталась только безумная энергия потока, да периодические возникающие перед тобой каменюки и стены. А еще где-то рядом должна была находиться Летунья, чей хвост он так и не выпустил из рук (И не дождется, не выпустит! Он сам с огромным удовольствием придушит одну небезызвестную особу и не коим образом не собирается делится этим счастьем с очумелым потоком!) Где-то там, в бесконечном «дальше», туннель расходился двумя почти равными рукавами. Стремительная вода одного, клокоча, летела дальше и вихрем брызг срывалась в неожиданную пропасть. Другой же заканчивался тупиком с глубоким озером и островом, поросшим мхом, в его середине. Змей, оглушенный и обалдевший, едва не упустил нужного им поворота. Просто почувствовал, что стена пропала и, с яростью утопающего даро, рванул туда. Поток, обиженный, приложил свою добычу о стену, но некромант уже успел вцепиться в выбоины. А в следующее мгновение руку с зажатым в ней хвостом едва не выворотило из суставов. ….! Парень покрепче вцепился в чужую конечность и уперся. Вода тоже поднажала, не желая совсем оставаться без добычи. Некоторое время перетягивание девушки шло с переменным успехом, но, наконец, молчаливое противостояние закончилось полной победой сына огня. Летунья за многострадальный хвост была утянута в стоячую воду. Змей поудобнее перехватил свой сомнительный приз и, не разбираясь в состоянии ли девушка плыть сама или уже нет, споро поволок к воздуху, суше и безопасности. Остров оказался там же, где его, собственно, и оставляли. Некромант на четвереньках, ощупью вышел на крепкую и надежную землю, с удовольствием ощущая под пальцами такой знакомый мох и все не переставая отфыркивался, отплевывался. Какое же это счастье – ДЫШАТЬ! И когда под тобой ничего не крутится, не вертится, а смирно лежит какой-нибудь камень! Даро, готовый облобызать все и всех, а в особенности пушистый мох, по-собачьи отряхнулся. Вытащенная на берег Летунья была тут же. И, насколько можно было судить в этой кромешной темноте, где даже ночное зрение не помогало, была относительно цела (хотя за тоскливо обвисший хвост Змей поручиться не мог). Но не шевелилась. Даро, изрядно перепуганный (Неужели головой приложилась? Или задохнулась таки?), перевернул девушку на спину и чуткими пальцами принялся ощупывать ледяную кожу, непонятно кому при этом разъясняя, что он сделает с одной особой, если она удумает сдохнуть! Так как у некроманта зуб на зуб попадать и не думал, выходило на редкость неразборчиво и жутко.
Луннария: Вода… …как же легко растворится в ней, стать частью её… возродится в новом обличье, забыв обо всем… умереть, чтобы познать новую силу, новую стихию, новый смысл существования… вода манит, зовет, обещает… завораживает… …как легко сделать последний шаг, выбрать какую-то одну из стихий… как легко, но как же неимоверно сложно, когда тебя что-то удерживает там… и вряд ли когда-нибудь отпустит… Таль не помнила ничего с того самого момента, когда вода поглотила её. Помнила лишь то, что не было сил сопротивляться потоку, который словно загипнотизировал на`ашу своим гулом. Помнила то безразличие, которое охватило её… помнила веселую череду звездочек от удара о какой-то уступ… Не помнила того, как разочарованно взвыл поток, когда его законную добычу кто-то так ловко увел чуть ли не в момент триумфа. Не помнила и того, что кто-то вытащил её из воды… Летунья дернулась раз, другой и тут же закашлялась, выплевывая воду. Чуть повернувшись, девушка лихорадочно задышала, словно боялась забыть, как это делается. Веки со слипшимися ресницами дрогнули, открывая хаотично меняющую цвет радужку. Лунна медленно приходила в себя. Чуть повернув голову, она вгляделась… но ничего так и не увидела. Видеть в темноте более-менее сносно она умела. Но в такой кромешной тьме можно было полагаться только на слух. Судя по звуку, Змей был рядом. Об этом же можно было судить по его горячим пальцам, которые едва чувствовались «задубевшей» от холода кожей («извращенец! лапает ещё!»). Ледяные пальцы тот час вцепились в конечность даро – у Таль начиналась тихая паника, девушка даже тихонько заскулила, с трудом удерживаясь от желания вцепится в такого «реального» даро всеми руками-ногами-крыльями. Судя по гуляющему эху, пещера, в которую они попали, отличалась от предыдущей, как размерами, так и отсутствием клеток и остальных милых особенностей. Увы, точно представить её размеры не удавалось – сознание никак не хотело начать мыслить логически и сосредотачиваться, весело гуляя в каких-то дебрях и категорически отказываясь вернуться в такую неуютную, но все же родную обитель. Клаустрофобия, ехидно хихикнув, радостно потерла лапки, вовсю предвкушая низкие потолки, узкие коридоры и прочие радости жизни, о чем и не преминула сообщить, активно действуя на нервозный настрой девушки. Её трясло. Вероятно, впервые за свою жизнь Лунна была недовольна тем фактом, что ей холодно. Потому как этот холод не шел в никакое сравнение с холодным ветром или снегом. Он нехорошими волнами накатывал откуда-то изнутри, словно стихия проверяла – а не переманила ли на`ашу на свою сторону вода? Крылья напоминали собой два жалких мокрых коврика – вероятно, все таки раскрылись, не выдержав напора воды. Ритмично стуча клыками в унисон со Змеем, девушка попыталась сесть. Но тут же отбросила эти попытки, болезненно скривившись. Было немного больно – укус явно очнулся от летаргического сна и давал о себе знать в весьма милой болезненной форме. Болел хвост, за который её, наверняка и вытащили… пульсировал тихой болью затылок… болело тело, все же припечатавшееся пару раз к камням безумной водой. Она даже ещё не совсем пришла в себя, ничего не понимая, но старясь понять. - Змей… мы еще живы? И где мы? – тихо, но с дрожью в голосе, спросила Летунья, вклиниваясь в его малопонятный, но, несомненно, интересный монолог (если не вслушиваться кому он был посвящен и что в нем говорилось). Девушка не могла поручится за то, что в её голосе не сквозил панический страх, который никак не удавалось скрыть и взять себя в руки. А то что ей было страшно – факт непреклонный. Об этом можно было легко догадаться - достаточно бросить взгляд на меленько трясущийся хвост. Ведь гораздо страшней реальности, может быть лишь то, что неизвестно.
Пернатый Змей: Темнота. Необитаемый остров. Двое на берегу… Подходящее начало (или нет, скорей конец) для любовного романа портило изрядное количество досадных мелочей. Прежде всего, начинающий аффтор лишил бы героев одежды. Потом, хорошенько подумав, презентовал бы им большую шкуру белого медведя на двоих. Ах, простите, медведи тут не водятся? Ну, тогда, сойдет и шерстяной плед. А то лязгом зубов всю атмосферу портят. Вероятно, следующим жестом великого гения должен был бы стать уютный костерок, тропический океан и племя враждебных туземцев в придачу. Змей сдавлено гыгыкнул, припомнив любопытную обложку одной из книг, случайно обнаруженной на столу в гостиной. Даро, всегда умевший оценить людскую глупость, полистал сей шедевр. И нашел его вполне достойным общего интеллектуального развития проживающих в замке детишек. По крайней мере, парочка на фоне звезд была очень... познавательной. Итак, с поправкой на реальность… Темнота. Собачий холод. Поземное озеро у дракона на рогах. Замершая в зюзю и пришибленная (увы, в буквальном смысле слова) парочка, изрядно смахивающая то ли на утонувших упырей, то ли на воскрешенных русалочек. Когда тело под руками дернулась и покладисто задышало, некромант испытал именно то злорадное облегчение, которое извечно служило стимулом для его богатой фантазии. Фыркнув на значительно преобразившуюся в его воображении обложку книги (парочка русалов на картинке ответно показала языки), парень помог задыхающейся Летунье перекатиться на бок. Воды девушка наглоталось изрядно, и теперь тело избавлялось от лишней влаги. Вот и хорошо. Вот и правильно. Лучше уж пусть избытки воды остаются с наружи, чем внутри, нэ? Змей похлопал (с особым удовольствием, замете!) свою спасительницу по спине, и вздрогнул от неожиданности, когда чьи-то когтистые ручонки вцепились в его многострадальные лапки. Причем так, что даже онемевшая от холода кожа, откликнулась болью. - Это место не очень то похоже на райские кущи. Вам в школе, к слову, не говорили, чем существо разумное отличается от рыб, а? – ехидно уточнил Змей, не отнимая, впрочем, рук. Голос у некроманта все еще дрожал, но на хорошее настроение это не коим образом уже не влияло. А что? Все очень даже здорово! Они на свободе (относительной) и даже сохранили свои руки, ноги и головы на положенных для этого матушкой природой местах, - У них, представь себе, есть ЖАБРЫ. Кто бы мог подумать, нэ?... Эк тебя, однако, развезло. Кто из нас, скажи, должен не бояться холода, я или ты?! Девушку трясло. Причем не только от холода, но еще и от страха. Э! Да мы не только лошадей боимся, оказывается! Так не пойдет. Надо выметаться от сюда, пока по их душу кого-нибудь не отправили. Ему, конечно, тоже было чертовски холодно. Казалось – во все тело всадили тысячи крохотных иголок. Кожа онемела. Но и холод, и темнота и в половину не были так страшны, как отправленные на поиски беглецов, его соплеменники. Змей был достаточно сильным в подземном мире, но изрядная часть его родного народа, не особо напрягаясь, могла скрутить некроманта в бараний рог. Итак, как прикажете успокаивать паникующего ребенка? Парочка с русалов с нафантазированной обложки с охотой продемонстрировала, как это делается. Змей фыркнул и мысленно продемонстрировал советчикам фигу. - Как только выберемся отсюда, заделаюсь в писатели женских романов, - Змей сгреб трясущуюся девушку в охапку и прижал к себе. Вот сюда бы сейчас огня! Теплого и живого! Эх, разводить его не из чего! А в город идти так – чистое самоубийство. Придется придумать, как и волков накормить, и коров с телятами не потерять, - Тише, тише. Ты же у нас хорошая маленькая девочка, нэ? Сказки любишь? Вот они, сказки, в темноте и живут. А на свету всякие мерзавцы и гады жизнь портят! Тише, тише, тише… Кот идет по крыше, Месяц умывается в росе. Тише, тише, тише… Мама не услышит, Что во сне придумалось тебе. Тише, тише, тише… Полночь робко дышит… Спи, малыш, не думай о дурном. Если очень верить, Страх уйдет, наверно, Слезы обернутся светлым сном. Тише, осторожней… Ночь роняет звезды… Мир застынет бликом на полу. В легком лунном свете Сказка будет светлой, Кот мяукнет и уснет в углу. Голос некроманта, мягкий и тихий, мешался с отдаленным гулом воды. Здесь, в темноте, жили только старые сказки и истории. Прятались от слишком правдивого света дня. Они, стоит, только перестать боятся, оживут. И все будет хорошо. Все всегда будет хорошо…
Луннария: Если бы не было так темно, вполне можно было бы заметить прыгающие губы Лунны и её паникующий взгляд из-под испуганно изогнутых бровей. Складывалось ощущение, что сейчас храбрая и бесстрашная на`аша расплачется, как пятилетняя девчонка. Слова Змея долетали до неё, как из-под подушки. Влажной такой и дико тяжелой. Сколько девушка не уговаривала, сколько не доказывала себе, что пещера просто не может быть маленькой, дикий животный ужас, острыми коготками впивающийся в душу, упорно говорил обратное, заставляя тихо хныкать и шмыгать носом. Сгруппировалась, напряглась, словно готовая к прыжку… словно пыталась стать меньше, незначительнее… Навязчивый, липкий, всепоглощающий, неизбежный… казалось, вот-вот протянутая рука упрется в низкий потолок, а стены до боли сожмутся вокруг тела, замуровывая в каменном мешке. Этот страх появился довольно давно, еще в детстве, когда маленькая непослушная Рия по глупости и неосторожности свалилась в глубокий старый каменный колодец, стоящий невдалеке от города. И просидела в нем всю ночь, не в силах выбраться (по причине его узости и слабости крыльев), сорвав от крика горло, и онемевшими пальцами держась за едва чувствовавшиеся уступы, глядя на такой близкий, но такой далекий круг ночного неба. Конечно, её нашли… ближе к утру, полуобезумевшую от страха и безысходности, сорвавшую когти на руках в попытках выбраться. Девочка боялась заходить даже в дом, упираясь и пытаясь вырваться. Страшно было вспоминать, сколько усилий пришлось приложить, чтобы переступить порог. Со временем, это стерлось – Рия сумела подавить свой страх хотя бы перед комнатами, уверив себя в том, что боятся нечего, загнав страх как можно глубже, стараясь забыть о нем. Но, зная, что ты находишься под землей, в кромешной тьме, очень трудно убедить себя в том, что находишься ты в достаточно большой пещере и боятся абсолютно нечего. Страх, словно забавляясь, то сжимал, то разжимал своей ледяной ладонью сердце. Окружающее давило, плеск воды невольно напоминал колодец. В горле стоял неприятный горячий ком… Темнота… ужас… неизвестность… Единственное, что не давало девушке полностью потерять контроль над происходящем – была рука даро, судорожно сжатая ледяными пальцами. Она не понимала, что он говорит. Но сам звук его голоса, факт его присутствия удерживал Лунну в реальности. Иначе бы она уже давно либо ударилась в истерику, либо замерла, парализованная страхом… хотя, к последнему она была ой как близка. Поначалу, она даже не почувствовала объятий. Безвольная, напуганная, подавленная… но постепенно… По сравнению с ней, Змей был теплым. И живым. Он ничего не боялся. И явно пытался дать понять, что и Летунье боятся нечего – наоборот, если прислушаться, то можно увидеть много чего интересного… волшебного. Но верилось в это с трудом – слишком живы были воспоминания, слишком давно страх сидел на цепи, а, сорвавшись с нее, теперь отдавал долги. Испуганно дрожа, Летунья прижалась к Змею, вцепившись в него, словно пытаясь спрятаться ото всего. Всхлипывая, девушка далеко не была уверенна, что позорно не разревелась, уткнувшись лицом в рубашку даро. Её продолжала бить крупная дрожь, но страх начал… отступать. Медленно, неохотно, явно не желая так просто сдавать завоеванные и облюбованные позиции. Всхлипы становились все тише, пока не перешли просто в прерывистое дыханье. Голос Змея, такой непривычно тихий и нежный, казалось, обволакивал, защищал, успокаивал… и Таль поверила этому голосу. Пусть не сразу, пусть не до конца… но поверила… Хвост, обвившийся вокруг ноги, расслабился, спокойно опускаясь рядом. Мелко вздрагивая, сделав глубокий вздох, сморгнув соленые капли с ресниц, девушка все равно боялась отпустить Змея. Ведь там, скрываясь среди сказок и маскируясь под одну из них, ждал он – мерзкий паук со своей паутиной наготове. Только теперь его паутина была порванной…
Пернатый Змей: Последний отзвук песни – не эхо, а только его едва уловимая тень – еще чувствовался в пещере. И все еще незримо бродил в темноте придуманный Змеем важный домашний кот, и прятались по углам испуганные сказки. Но это – лишь для тех, кто слышал саму песню. А так было тихо. И в голову снова лезли воображаемые русалы с советами. Даро, изрядно обиженный на свою фантазию, придал мысленной картине долю достоверности – теперь на обложке ненаписанной книги красовалось две пары обиженно мигающих глаз и… темнота. Поверху, мелкими буковками, значилось «Кецалькоатль. Пернатый Змей» далее шла витиеватая и, почему-то, ярко-желтая надпись «Утешение строптивой». Ну, осталось только написать книгу… Пения даро и сам не ожидал от себя. Особенно такого… сказочного, так как в чудеса отродясь не верил. Темнота всегда и везде будет просто темнотой. В ней нет ни котов, ни принцесс. Но это только люди могут спорить с пеной у рта о том, в чем сами сомневаются. Даро необходимо было верить в то, о чем он пел и… он поверил. В этом не было ни капли магии – какие тут могут быть чары? - только немного умения, бесспорный талант (от скромности тут никто не умрет, это все и так знают) и врожденная способность всего его огненного племени. Даро умели убеждать. Себя в том числе. Боятся темноты – глупо. Такие страхи – это только наши собственные детские воспоминания. А всякие воспоминания, скуля и подвывая, должны убраться прочь перед сильным и важным сейчас. Из ошалелого трясущегося зверька, который всеми коготками цепляется за хоть что-то знакомое и привычное, если его мир вдруг летит в пропасть (пусть даже это что-то и падает туда вместе с ним!), Летунья превратилась просто в напуганного ребенка. Змей машинально гладил устроившуюся на его коленях девушку по голове, прислушиваясь сперва к всхлипам, а потом к недоверчивому сопению. Правильно, нечего маленьким девочкам с ходу верить всяким разным типам. Они - такие, и соврать могут. Впрочем, поименованный выше «типом» (замете, все таким же гениальным, удивительным, потрясающим, сногсшибательным и далее по тексту) имел не безосновательное предположение, что отодрать от него девушку не поможет ни лом, ни целая ватага плечистых ребят, буде они тут появятся. Ну и пусть себе сидит, жалко что ли? - Ну что? Будет такая смелая девочка бояться темноты? – Змей потребовал ответа нарочито сюсюкающим (хотя и не обидным) голосом, которым сердобольные мамаши общались со своими маленькими деточками. На даро, впервые увидевшего такое безобразие, сцена произвела просто неизгладимое впечатление – Волк лично отпаивал ржущего не хуже Вешалки приятеля в трактире четверть часа. Чаем, к слову отпаивал, а не тем, что вы, любители горячительного, успели подумать, - А то нехороший дядя Змей будет каждую ночь ходить кое к кому в гости и лично гонять кошмаров. Представь: тишина, темнота и Я, такой гениальный, скромный и красивый! – даро сдавленно хрюкнул и сам вообразив такую сцену (причем в ней, кошмары имели вид обиженных русалов с обложки). И, уже нормальным голосом, посоветовал, - Лично я предпочел бы кошмары – они как-то менее… извращенцы. Даро негромко рассмеялся. Холодно ему больше не было. Хотя мокрая одежда и липла к телу, зубы уже не стучали. Портила все только перспектива появления тут тех самых плечистых ребят, которые станут отдирать вцепившуюся девушку. А еще предстоящие поиски Ваэри, где бы эту паршивку не носило. - А сейчас, малыш, - некромант, отсмеявшись, принялся аккуратно заниматься тем, с чем по его же собственному мнению не справился бы ни лом, ни незваные гости, - выпусти дядю Змея. Он тебе потом за это купит много-много вкусных конфет! И пойдем отсюда, пока в этой сказочной темноте еще кто-нибудь не появился, - даро состроил страшное лицо, лишь с некоторым запозданием сообразив что его стараний все равно не видно. И самым невинным голосом уточнил, - Как ты, к слову, относишься к небольшому представлению со сменой пола, а? …И все равно, зря ты полезла сюда за мной, дурочка. Тут везде темно и холодно, даже там где есть люди…
Луннария: Если бы она знала, что в объятиях Змея так уютно, то давно уже воспользовалась бы ситуацией. Её даже не раздражала рука, гладящая её по волосам, хотя к проявлениям нежности Таль нехорошо относилась в обычном язвительном состоянии. Хотелось закрыть глаза и просто вот так вот сидеть, ни о чем не думая, слушать его голос и тихонько о чем-то своем мечтать. Правда, её мечты не шли не в какое сравнение с мечтами Змея… а уж про их отблески телепатка знала, втихую хихикая. Где-то там, внутри, прежняя языкастая Лунна уже готова была высказать «сюсюкающему» Змею все-все-все, что она думает о темноте, его больной (но очень занимательной) фантазии и о своей глупости в целом. С другой стороны, девушка была ему благодарна. Даже очень. Змей сумел её успокоить, а это было действительно чем-то необычным – обычно редко кому удается так легко успокоить того, кто столь близко находится к потере самого себя. Таль было даже страшно думать о том, чтобы случилось с ней тут, на этом островке, если бы не даро. Хотя, если подумать, если бы не Змей (и её упрямство), то тут бы они и не оказались, верно? - Я не боюсь темноты… - глухо, но упрямо прозвучал голос Летуньи, в котором до сих пор сквозил легкий страх. Спорить, конечно, не имело смысла. Она боялась не только темноты – а еще и стен, воды, камня… - Не боюсь… - повторила она, явно пытаясь внушить себе это. Пока успешно получалось, что вносило легкую надежду. – И неужели у тебя и правда такие извращенные мысли на мой счет? – даже с некоторой долей ехидства продолжила она, потихоньку приходя в себя. – Не поделишься, а? Маленькое Оптимистичное Оно, пугливо спрятавшееся где-то в подсознании, с легкой подозрительностью высунуло нос и, не найдя ничего такого уж страшного, решило выбраться из столь уютного и скромного угла. Правда, вплоть до того момента, пока Змей не зашевелился, начав мягко, но уверенно отдирать «храбрую и бесстрашную» Летунью от себя. Это был весьма самонадеянный поступок, ибо постороннему отцепить девушку было очень проблематично. Отдираться судорожно сжатые лапки явно не спешили и даже были против такого обращения. Не желали – слишком уж Таль боялась снова остаться одни на один с темнотой и пещерой. Конечно, умом она понимала – Змей будет рядом. Но, поди докажи это клаустрофобии, уязвлено ругающейся где-то глубоко-глубоко внутри. В действиях Змея была логика. Скорее всего, за ними придут (если уже не идут) и вряд ли эта встреча будет мирной и закончится чаепитием с взаимным извинениями и прочими милыми чувствами. Следовательно, нужно было уходить. И уходить как можно быстрее. Много времени и так уже потерянно. Чувства были против здравых рассуждений, тихо нашептывая, что девушке и тут весьма удобно сидится, и вообще – куда надо спешить? Хотя, если попробовать… Ком, сидевший где-то внутри, рассосался, превратившись в простое тепло. И, что удивительно, девушка была очень рада теплу. Что же, по крайней мере, дрожать прекратила. С явной неохотой, готовая в любой момент запрыгнуть обратно на такие «родные» колени Змея, она осторожно сползла, вытирая кулаком мокрые глаза и тихо шмыгая носом. Хвост мгновенно обвился вокруг ноги… только теперь уже ноги Пернатого, а цепкая когтистая лапка вцепилась в его многострадальную рубашку. Она все ещё боялась, что вот-вот тот холод и ужас вернутся снова. А тогда… Что будет тогда, фантазировать не хотелось. - Что ты задумал? – с легким подозрением, чуть сиплым голосом спросила Таль, глядя в ту сторону, где по её мнению находился даро. Предположений было на этот счет много. Конечно, из Змея получится весьма неплохая девица – чуток мускулистая и язвительная, а так сойдет. Представив себе такую картинку, девушка даже хихикнула, искренне сочувствуя тому, кому такое сокровище достанется. Потом замолкла, сообразив, кому это де сокровище приходится «единственным, неповторимым, гениальным, блистательным и пр. супругом-мерзавцем» (эй, когда это успели?! совсем недавно еще был женихом!) – Дорогу-то ты знаешь, я надеюсь?.. ...какие тайны ты еще скрываешь от меня, мой рыжеволосый даро? Да и мой ли...
Котик: ООС: Извиняюсь, за маленькие посты, просто моя муза в выжатом состоянии(( Перемещение прошло как обычно, и Котик вошел в город. Тут он никогда не бывал, а расспрашивать Змея было бесполезно. Анохен был настолько необычен, что Инквизитор с любопытством оглядывался. Город действительно требовал к себе особое внимание любого вновь прибывшего. Казалось бы, в любом месте людно, но тут все как-то индивидуально отличалось. Разговоры, одежда, поведение. Неистощимая жажда познания в эти мгновения за долгое время наконец начала насыщаться. Искать друга? Зачем? Он, как собственно, и его лошадь, сам это сделает. Желание просто праздно пошататься по Анохену возросло, и оборотень не стал себе в этом мешать: а вдруг найдеться книжный ларек с томиком о физиологии ранее ему не известного существа?
Пернатый Змей: Тишина по прежнему была практически абсолютной, и Змей был благодарен Истинному Огню за то, что эту тишину никто кроме них двоих еще не потревожил. Сколько необходимо времени на то, что бы добраться до дворца верхом на ездовом ящере? Сколько времени охотником потребуется, что бы обойти город и притащится к его восточному концу? Потом, найти проход между домами и спустится сюда? Всяко не больше часа. А сколько они уже сидят тут? И сколько времени заняло их водное турне?... …Если бы ни какое-то странное внутреннее чутье, он никогда бы не смог узнать в притихшем существе на его коленях одну знакомую нахальную студентку. Не эта ли заноза так бойко поддерживала все его шуточки? Не она ли так спокойно перенесла «лечение» а потом еще и по дурости сунулась сюда?... А вот теперь терпит его и помощь, и его ласку. «Она не боится темноты»? О, разумеется! Это не страх, а самый настоящий животный ужас! Откуда он? Из детства, конечно, когда каждая мелочь кажется такой удивительно важной и страшной, а взрослые проблемы – сущей ерундой. Можно ли это вытравить? Безусловно, но не сейчас и не здесь. - Умница. Правильно, ты её не боишься. Совсем-совсем, - даро взъерошил волосы на голове девушки, одобряя такое «бесстрашие». Не то, что бы языкастая версия Летуньи нравилась ему больше, но трясущаяся и всхлипывающая девушка была чем-то неправильным, невозможным. Пусть уж лучше зубоскалит и глупости делает. Придушить её за устроенные безобразия он всегда успеет, разве нет? - Ну, я же извращенец, дорогая моя. Было бы странно если бы у меня были в таком случае НЕ извращенные мысли, нэ? Пальчики с острыми коготками не желали выпускать добычу. Змей готов был хоть Огнем, хоть драконом поклясться, что на его драгоценном и совершенном теле прибавилось царапин. Ну не отдирать же её силой, а?.. Но девушка, кажется, уже смогла справиться с собой. Шмыгая носом, все еще тихо паникуя, она осторожно сползла с его колен. И тут же вцепилась лапками в многострадальную рубашку. Парень хмыкнул, отцепил руки Летуньи, слегка сжав их, прежде чем выпустить. Встал. - Нет, нам вечно предстоит плутать в темноте и холоде! – трагическим шепотом заверил некромант, после небольшой паузы. Выбирая между буйной войной с чьим-то хвостом, явно не собирающимся сдавать с таким трудом завоеванные позиции без боя, и не возможностью привести в относительно сухое состояние всю одежду, Змей с ходу предпочел последнее. Стащив через голову рубашку, даро с энтузиазмом выжал её, тактично решив сделать это не над головой своей спасительницы. А после этого, примерившись, натянул на Летунью. Эффект, исходя из собственных ощущений, вышел как раз тем, что надо – одежда была девушке велика и надежно скрывала как крылья, так и хвост (если его, конечно, свернуть и спрятать), - Если мы вылезем в городе в таком виде, боюсь, что сразу же набежит целая толпа фанатов за автографами и сувенирами. Такая популярность таааак утомительна, - Змей демонстративно и заразительно зевнул, - Увы, столь яркая личность как я, не может быть не узнанной в любом обличье! А потому кому-нибудь другому придется изображать из себя младшего ханского сына, чей дрожащий родитель на неделе продул все свое немалое состояние. И вот я все не как не могу решить: кто же это будет, а?... Даро, в задумчивости, огляделся по сторонам, выискивая возможных кандидатов на столь трудную роль. Но, увы, желающие не спешили прятаться за каждым камнем. Парень душераздирающе вздохнул. - Итак, этот несчастный и обделенный сынишка, имея прямо-таки королевские запросы и гнусный характер, сам отправился добывать себе счастья. А тут – какая незадача – толпа разбойников. И еще этот мерзавец-раб куда-то подевался! И даже на лапу дать нечего! Разбойнички сжалились, кинули в реку с камнем на ноге… И вот, несчастный, злой и пришибленный, мальчишка добирается до города и до трактира… А там за красивые глаза не хотят кормить! Гады, правда? Сынишка плачет, стучит головой об стол, орет на всех – характер то у него скверный – но тут, такой гениальный раб устраивает в трактире представление! Все довольны. Все счастливы. Трактирщик на радостях облобызал и раба и хозяина и предоставил им комнату и обед и с ужином. Занавес. Бурные аплодисменты. И остается только один вопрос: где нам искать ханского сынишку, а?
Луннария: Философски вздохнув на громогласное заявление Змея о его «извращенности», в котором она, в принципе, не сомневалась, Лунна настороженно вглядывалась во тьму. Увы, разглядеть даже кончик носа не удавалось, а поэтому… закрыв глаза, девушка попыталась расслабится – особой разницы она не почувствовала, но с закрытыми глазами куда легче пытаться что-то услышать. Острый слух помогал ориентироваться не хуже зрения, разве что цвета передавать не умел. Была мысль зажечь пульсар – простенькое заклинание, проходящее ещё на первом курсе. Мысль оказалась воистину сумбурной – ибо пульсаров-фонариков Лунны боялся как преподаватель, так и она сама. Казалось бы – такой простенький и несложный узор, но результат этого заклинания был неизвестен. Пульсар мог: взорваться, рассыпаться цветами, превратится в летучую мышь, разругаться скрипучим голосом и с противным пшиком исчезнуть… один раз она даже превратился в какую-то светящуюся тетку со стрекозиными крыльями и, показав нос, смылся из аудитории. Рисковать сейчас тем более не хотелось… Инстинктивно сжав ладонь в кулачок (и наверняка добавив дырок в бедные перчатки), потеряв такую надежную опору, Лунна все же сдержалась, чтобы не вцепится хотя бы в штанину даро. Следовало взять себя в руки и попытаться посмотреть на все с хорошей стороны, мыслить о том, как скоро они выйдут отсюда... К тому же, хвост все ещё героически оплетал ногу рыжего, явно отказываясь позорно капитулировать. Что поделать – хвост был упрямей и пугливей, чем даже его «смелая» обладательница. Даро встал – это она поняла по движению хвоста и звуку. Естественно, парень попытался отцепить хвост. Тот упорствовал, словно решившись именно сейчас отомстить за столь частные покушения на его персону. Видимо, плюнув на все, Змей оставил хвост в покое, отчего тот чуть ли не завязался в узел от гордости. Обхватив руками колени, возмущенно сопя как маленький, но злобный ежик, Лунна буркнула себе под нос что-то в духе «тебе же хуже», нисколько не веря заявлению Змея о «вечном блуждании в темноте и холоде». Звук льющейся воды… Таль негромко взвизгнула от неожиданности, когда на неё чьи-то руки нацепили что-то, подозрительно напоминающее теплый влажный мешок. Поскольку, «мешок» оказался с воротом и рукавами, девушка догадалась, что это рубашка. Причем, быстро «остывающая» рубашка. Не собираясь сидеть в холодной одежде (влажной к тому же!), Летунья быстренько продела руки в рукава, оправляя рубашку по бокам. В её воображении тот час возникло забавное видение – нечто тощее и белобрысое, одетое в мешковатые штаны и желтую рубашку, больше смотревшуюся коротким сарафаном, на несколько размеров больше нужного. Прям хоть сейчас идти выступать в какой-нибудь балаган, главным клоуном. Крылья, стряхнув капли воды, осторожно втянулись под рубашку, складываясь в маленькие аккуратные валики. На`аша с легким интересом слушала замысел Змея. И даже активно помотала головой, распахнув глаза, словно выискивая кандидатов на столь важную и ответственную роль. Потом начала потихоньку догадываться… ведь не задумал же даро всерьез кого-то найти на «необитаемом» острове?! - А что ты меня спрашиваешь? Я не знаю, честно-честно… может, найдем кого-то, а? – жалобно-наивно спросила Лунна, тихонько грызя коготок. – Я не справлюсь! У меня творческого таланта нет! Я… я… я скромная и милая девушка с идеальным характером! – в голосе начали проскальзывать обреченно-подвывательские нотки, хорошо подкрепленные недовольным бурчанием живота, который деликатно намекал, что воду на завтрак она получать не хочет, - Может, придумаешь другой план, а? Да меня же засмеют, если я в таком виде выберусь на поверхность, никто не поверит, что «ханский сынишка» может носить такое… такое… неподходящее по размеру! Или его раздели-ограбили, а одежду пожертвовал какой-то добрый прохожий? И вообще… я не знаю, как ведут себя разбалованные ханские сынишки! – практически все мало-мальские аргументы были исчерпаны. Оставался, правда, еще один. Назвать Змея «рабом» у девушки язык не поворачивался. Просто не укладывалось такое понятие у неё в голове… Чтож, по крайней мере, ныть у неё уже хорошо получалось. А за такой противно-тянущийся голос, эхом отзывающийся в пещере, любой трактирщик сам заплатит, лишь бы его больше не слышать.
Пернатый Змей: Больше всего Змей сейчас сожалел о том, что насладиться выражением его лица Летунья – увы – не может. Такаю улыбочку от уха до уха упускает! Причем, замете, совершенно не притворную. Хотя, посозерцать выражение самой «актрисы», приглашенной на роли ханского сынишка с гнусным характером, Змей бы тоже не отказался – колоритно, должно быть, выглядела в этот момент девушка. То ли еще будет! Даро сперва сдавленно захихикал, а потом уже заржал в полный голос, напрочь сраженный собственным воображением. Оно, так и не обзаведшееся совестью в отличии от приставучих русалов, лихо нарисовало одну небезызвестную особу (которая в ближайшем светлом и пушистом бедующем грозила стать звездой мировой величины) в весьма гм… экстравагантном костюме, состоящем из чего-то, со скидкой на миниатюрность, могущего называться раздельным купальником причем, почему-то, из шкуры леопарда. Довершал общий вид жутковатый плащ из кожи несчастных рабов и всевозможное количество стильных украшений (как то, ожерелье из пальцев на шее). В каждой из когтистых лапок создание держало по длинной плети и работало ими во все стороны не хуже мельницы. Восседала сия зверская личность в кресле которое, позорно сгибаясь под гнетом хохота, волокли сразу две дюжины Змеев. Оригинал тут же сделал всей процессии ручкой, получив в ответ целую бурю приветствий (воображаемая Летунья показательно вздернула нос и отвернулась) и страстные приглашения присоединятся к общему веселью. Конечно же, пришлось расстраивать самих себя – некромант трагично поведал всем Змеям о том, что еще не настолько сошел с ума, что бы проводить в обществе самих себя весь остаток жизни и гордо удалился (напоследок пообещав, впрочем, когда-нибудь вернутся). Энергичное мотание головой заставило воображаемых тружеников рабского фронта несколько померкнуть, а конкретно взятую особу, наоборот, сделать гораздо реальнее. Даже хвост, обвивший ногу, прилагался. Пользуясь случаем (точнее темнотой) некромант выразительно покрутил пальцем у своего виска, мысленно подробно объясняя куда и за чем следует отправится его фантазии. Воображаемые Змеи обиженно побросали на землю кресло, махнули рукой и поплелись куда глаза глядят. Гениальный мерзавец в оригинале снова прыснул. Нет, чисто гипотетически, он конечно и понимал, что все серьезнее некуда и что придется жить так, словно бы не было этого сумасшедшего века на поверхности, и что на этот раз от удачной игры зависит не только его собственная шкура, но и целостность одной глупой особы... Но Змей не был бы Змеем, если бы это хоть немного испортило его настроение… - Браво! – прекратив таки ржать как конь, некромант изобразил на лице крайнюю степень восхищения. И даже похлопал в ладоши, замете! – Сколько натуральности, сколько жизни! Некогда не замечал в тебе такого блестящего актерского таланта. Надеюсь, когда наш спектакль кончится, такой гениальный, красивый и удивительный мерзавец как я, может рассчитывать на автограф без очереди? – парень, сетуя на полную темноту, выразительно подвигал бровями и уже трагическим (с подмываниями, аж самому жутко стало) шепотом, на ушко, уточнил, - И на кисточку хвоста от оригинала на сувенир, а? Раз уж мы достаточно пришли в себя, что бы так замечательно выть, значит и дорогу осилим. Даро ощупью нашел руку девушки (ээээ, как нехорошо, как некультурно грызть когти на людях!) и заставил её подняться. Идти, собственно, было не так уж и далеко, но в такой темноте даже с его чутьем понадобится время, что бы найти пропажу. Особенно, если последняя успеет впасть в панику и станет кусаться и брыкаться, как дикий зверек. Лучше уж за руку вести – оно надежнее будет. Остров был плоским как блин и некромант не боялся на что-нибудь налететь. Мох под ногами мягко пружинил, напоминая о роскошном ковре. Впрочем, не прошло и пары минут, как его сменила ледяная вода. Неглубокая, она едва достигала щиколотки, но заставляла резвее передвигать ноги. Стена, как ей и полагается, никуда за целый век не убежала – свободная от когтистой лапки рука уверенно уперлась в холодный камень. Так, где тут у нас заветный ключик? Даро выпустил Летунью и принялся ожесточенно шарить руками по гладкой поверхности в поисках требуемого. - Только прибавь к подмываниям немного плаксивости и злости – у тебя же скверный характер по сценарию. А все остальное можно спокойно списать на то, что господа разбойники сперва страшно надругались, а потом, когда в воду бросали, головой о что-нибудь тяжелое приложили. И вид, и поведение у тебя очень того… соответствует! – даро наконец-таки нашел нужный камешек и с силой надавил на него. Внешне ничего не изменилось, только непогрешимое ощущение пространство подсказало, что вместо толстой и непроходимой каменной стены перед ними дырка, не очень большая, но вполне преодолимая, - Прошу, о мой великодушный господин. … ничего, мы еще посмотрим кто добьется своего, господа слуги короны. Если мне не понравятся правила вашей игры, я напишу свои собственные!... МЫ напишем!
Луннария: Дикий смех даро заставил девушку оскорблено замолчать. Гордо показав язык (эх, жаль ничего все равно не видно) и еще раз громогласно называя Змея извращенцем, Лунна мрачно пообещала подарить кисточку хвоста лишь в том случае, если совершенно сойдет с ума и сделает в будущем еще какую-нибудь глупость. Залезть в воображение даро у телепатки пока не получалось – где-то на уровне подсознания тонкий страх все ещё давал о себе знать. Но девушке почему-то показалось, что точно знать о чем думает Змей её и не захочется… или наоборот? Слишком уж он весело хихикает… Даже зависть и любопытство берет, чего там себе нафантазировал этот интересный рыжий типчик. Возмущенно что-то бурча себе под нос, Лунна вздохнула, вернувшись к такому занимательному действию, как «подтачивание» когтей. Не сказать, что когти были очень уж вкусными – да и не грызла их девушка, а только нервно кусала кончиками клыков. Когда её взяли за оную руку, девушка вхолостую щелкнув клыками, чуть не отхватив себе при этом кончик языка. Укоризненно вздохнув, она послушно поднялась и пошлепала вслед за Змеем, идя чуть ли ему не вслед-вслед, невзначай задевая то боком, то ногой. Почему-то отходить далеко от него не хотелось – скорее наоборот, хотелось вновь тихонечко заскулить и забраться ему на шею. Право, хотелось этого уже меньше – само движение заставляло убедится в том, что пещера совершенно не такая, какой она представлялась с легкой подачи клаустрофобии. Приятный мягкий мох был гораздо предпочтительнее, чем холодная, но все же вода. Едва не стукнувшись носом в спину остановившегося Змея, девушка прислушалась – Змея явно что-то искал. Руку на`аши он выпустил (хотя этого, признаться, страсть как не хотелось), зато хвост все ещё гордо опутывал ногу даро, сплетшись в довольно замысловатый узелок. По непонятной причине, понравился даро хосту – даже не смотря на то, что кто-то (интересно, кто) постоянно порывался его если не оторвать, то потихоньку отрезать. Выслушав «советы по сценарию и претворению роли в жизнь» от Змея, она не пришла в восторг… И как это интересно над ней «надругались», а?! На некоторое время даже легкая паника отошла на задний план, сменившись уже привычной и страстной жаждой членовредительства в отношении одной рыжей персоны. И свой «скверный характер» решила показать тут же, примериваясь дать подзатыльник (да хотя бы куда попадет!) даро. Но, увы, по причине вынужденной «слепоты» и некоторой оторванности от реальности (да и по причине банального невезения), Эйвенталь, конечно, промахнулась… и со всей дури стукнула ладонью плашмя по острым камням! Даже перчатка не смогла смягчить столь эффектный удар… Выражалась по этому поводу Летунья объемно, творчески и образно, явно выговариваясь за все, что только можно (и за страх в том числе). А в частности, отразила в своих безответственных высказываниях такие моменты, как отсутствия у Змея целого ряда положительных качеств, как-то: совести, порядочности, стыда и прочих, сетуя на его «невидимость» и недосягаемость до её очаровательных лапок. Причем, в ходе этого выступления досталось и каменной кладке, и холодной воде и даже тому «очаровательнейшему» магу, который, почему-то в монологе Летуньи являлся самой злой и ключевой личностью в целом, затмевая в своих негативных характеристиках даже Пернатого. По окончанию, девушка пришла к немного нелогичному, но феминистическому выводу, а именно присвоению темноте, магу и Змею, в частности, наименования различных животных, находящихся в личном пользовании обычных рабочих крестьян. Короче - ругалась она долго и со вкусом, с чувством и расстановкой, но совершенно беззлобно… Точно, просто выговаривала все-все, что накипело в её большой и чистой душе. Затем, надменно фыркнув, с гордо поднятой головой прошла вперед, в открывшийся проем, что-то тихо нашептывая себе под нос. Впрочем, хвост, натянувшись, явно не собирался расставаться с ногой Змея.
Пернатый Змей: О том, что кое у кого прошел приступ клаустрофобии, даро пожалел буквально сразу же. И зачем помогал, спрашивается! За исцеление страждущей души и тела даже кисточку хвоста пожалели! Жмоты! Вот попробуйте в следующий раз чего-нибудь попросить! Некромант как раз собирался довести это до сведенья одной жадины, когда его столь грубо прервали. Парень даже заслушался – грех упускать такую высокую оценку своей потрясающей личности. Однако! Змей с легким удивлением выслушал весь монолог, испытывая сильное желание поскрести макушку и запоздало прикидывая что и в какой последовательности сделает с ним Волк, когда послушает как обогатился словарный запас учащийся. Знакомые-то выражения, ох знакомые! Особенно вот это, про некоего животного. А может сказать, что так оно и было, а? Росла на улицах, семья неблагоприятная, среда воровская… …дальнейший путь к свету был коротким. Туннель, в отличии от озерной пещерки, оказался узким и низким настолько, что высокому парню приходилось пригибаться. Если бы кто-то нашел их тут, то это обернулось настоящей катастрофой – окружить в таком узком пространстве нельзя, это верно, но вот уж магией долбануть или огнем… Приходилось поторапливаться самому и спутницу нещадно подгонять тычками. Давай-ка, малыш, сейчас не место и не время для паники. Потом, ты, конечно, выскажешь все, что думаешь о некоторых пихающихся типах, но сейчас – двигайся. А то высказывать будет некому. Но вот впереди показалась тонкая, испуганная полоска голубоватого света. Она падала на каменный пол немного впереди, обещая и скорый выход, и новые неприятности. Ну… Ты сам этого хотел, так что… - А теперь некоторые сведенья из уклада жизни местного населения, - рыжеволосый за плечо придержал на’ашу на пол пути к вожделенному выходу и развернул к себе лицом. Бледная помятая физиономия с красными глазами (плакала? не может быть?!), ярко желтая то ли длинная рубашка, то ли короткое платье, все в порезах (ладно, что хоть без крови) из-под которой кокетливо выглядывают страшного вида штаны. А что? Очень даже оригинально. Может быть, это последний писк моды! Да! Новое направление: «Я – Пугало!». Даро сдавленно хрюкнул, но мужественно переборол как подступающий хохот, так и позывы своего разошедшегося воображения. Последнее, вероятно воодушевившись отказом, мигом изобразило толпу упырей, пожирающих кое-кого весьма интимными взглядами, и лютые морды упырих, страшно ревнующих своих благоверных к одной еще не совсем мертвой особе…- Не называй меня Змеем на людях, ясно? Вообще забудь, что у меня имя есть. Только «раб» или «даро». Не проси, а приказывай. Если выполняю – не благодари и не хвали. Воспринимай это как должное. Если что-то не устраивает – бей. Бить умеешь, я надеюсь?.. И вообще – ори и махай руками почаще. Запомнишь?... Такой ненависти просто не могло умещаться в одном живом существе! Даро, непривычно серьезный с глазами, сверкающими старой злобой и бешенством, мало походил на себя прежнего. От веселости не осталось и следа: слова были отрывистыми, а рука на плече девушки так и вовсе стала похожа на тиски. Это было даже не той яростью с цветистыми проклятьями и штудированием азбуки для палачей, памятной по счастливой встречи в зверинце. Тогда – все это не было серьезным. Теперь – он ДЕЙСТВИТЕЛЬНО мог убить. Нечто, то ли во взгляде Летуньи, толи в его собственных мыслях, заставило вдруг зажмурится и резко тряхнуть головой. А когда Змей снова посмотрел на девушку, наваждение уже успело развеяться без следа. Это был все тот же ехидный и любящий всякие шалости парень, что и обычно. Невесело хмыкнув, некромант разжал руку и снова подтолкнул девушку вперед… Сразу, прямо с ходу, они окунулись в океан тел одной из главных улиц города. После величавой темноты и тишины это поражало настолько, что стоило ущипнуть себя, что бы проверить реальность. Люди были везде и всюду – справа, слева, сзади, спереди. Казалось, они стоят друг на друге, если и во все не ходят по потолку, невидимому в вышине, и стенам. Нищие в обносках, купцы в дорогих заморских платьях, рабочие и слуги с грязными руками и лицами, домашние рабы, босые и полуголые, богачи в длинных расшитых золотом балахонах, стражники в душных кольчугах – все это толкалось, пихало и варилось вместе в одном шумном и чарующем котле. Пахло помоями и благовониями, откуда-то доносилась музыка, зазывали, спорили и торговались продавщицы с голосом, способным останавливать целые армии, рычали невидимые пока ездовые ящеры, силясь пропихнутся сквозь толпу. Где-то надрывался громким басом мужчина, предоставляющий всем желающим свою рабыню, «ласковую, как кошка, и сильную, как кобылица». Перебивая этот вопль, летел другой кличь – звонкоголосый мальчишка звал всех посмотреть на «диво дивное, чудо чудное», обещал зрелище, «которое они никогда не смогут забыть». И всему этому живому потоку не было никакого дела до двух новых, впитавшихся в него тел.
Луннария: Туннель давил… Туннель пугал… Конечно, он не был столь низким для Лунны (которая, к своему стыду, была ниже, чем даро), но идти чуть склонив голову приходилось. Идти, тяжело дыша и изо всех сил стараясь не спотыкнуться. Касаясь тонкими пальцами за шероховатые стены, лихорадочно рыская по темноте глазами и прислушиваясь. Ведь теперь, стены не были тесными лишь в воображении – они действительно окружали, только лишь протяни руку. Если бы не уверенные толчки сзади, Таль уже давно бы опустилась вниз и тихо предалась бы милому и протяжному вою. Если бы не хвост, продолжающий крепко целятся за ногу Змея, девушка бы точно… Когда впереди показался даже не свет, а легкое его подобие, девушка рванула туда чуть ли не со всех ног… когда чья-то рука уверенно схватила её за плечо, разворачивая на сто восемьдесят градусов, она с трудом удержалась, чтобы не дать в глаз этому «кому-то». Влажные волосы больно хлестнули по лицу, неприятно «зудящие» глаза сощурились, разглядывая Змея. Увы, Таль не могла видеть себя со стороны (а то либо ужаснулась, либо нервно посмеялась). Зато она вполне могла рассмотреть рыжего. Взгляд, подчиняясь обыкновенному женскому инстинкту, неспешно скользил… да мало ли где он скользил? Серьезно, где он мог скользить, этот взгляд молодой девчонки? Особенно, когда рядом с тобой полуобнаженный парень с весьма и весьма неплохой фигурой… Одновременно отмечая легкую «потерю» перьев и бусин; царапины и ссадины. Вот только слова его не приносили особого воодушевления в подавленное сознание Эйвенталь. - Змей… - тихо, одними губами, прошептала на`аша, широко раскрытыми глазами глядя на даро. Она даже не замечала боли, поселившейся в плече, лишь отстраненно подумав о новой «метке» на белой коже. Она смотрела в его глаза и не могла найти того, прежнего Змея… Этот Змей, этот взгляд вселяли в душу ужас. Ужас, отличный от того, в темноте, лишь тем, что тогда она боялась неизвестного, надуманного… Было нечто такое, отчего хотелось, не разбирая дороги кинуться обратно, в узкий туннель... или остаться, пытаясь понять. – Хорошо… - голова чуть-чуть опустилась, девушка посмотрела на каменный пол, - я запомню… я постараюсь запомнить… Она знала, что это будет трудно. Невозможно трудно – при всем своем нехорошем характере, Таль требовалось пересилить себя, чтобы стать именно такой, какая нужна была в данный момент. Вернее, таким… эгоистичным, капризным, не привыкшим к неподчинению, мелким истериком с манией величия. Что будет сложно еще и по той простой причине, что теперь к Змею придется обращаться в повелительном тоне… и абсолютно не считаться с другими… Главное – не увлечься… ведь пороки, которые есть в каждом, выпущенные из клетки ой с какой неохотой пойдут обратно. Хвост осторожно, словно нехотя, отпустил ногу даро, послушно втягиваясь внутрь и скромно маскируясь под обыкновенный ремень – все равно под импровизированным «платьем» не видать. Вскинув голову и пристально посмотрев на Змея, Летунья чуть посторонилась, позволяя парню открыть выход. Иначе, как она всерьез опасалась, она бы просто разрушила камень, легким движением руки превратив его в лед и осколки. И плевать на последствия, которые наверняка бы последовали за этим. А потом просто… Свет больно резанул по глазам, но был воспринят как самое чудесное, что только может быть в жизни. Автоматически, с силой, потерев красные глаза (тем самым еще больше их раздражая кожей перчаток, но ничего не могла с собой поделать), Таль с недовольство осмотрелась. Люди, люди, такие разные, но такие одинаковые в своей массе. Какие-то приземленные эмоции, низкие мысли… печально знакомые, но не столь «дикие» ящеры, кажется, даже мелькнули несколько даро. Кстати о даро… Змей… Змей?... Змей!?! Летунья беспомощно осмотрелась. Как ни печально, но Змея не было. Совсем не было, даже отдаленного сходства с его запоминающейся рыжей шевелюрой. Сцепив клыки и пообещав кое-кого убить в самом ближайшем будущем, девушка пошла наугад, пытаясь восстановить «нить». Тут что, вообще не принято уступать дорогу?! От мощного толчка Таль чуть не полетела на землю, эффектно красные глаза с темно-синей радужкой зло посмотрели на какого-то человека в немного подранной одежде. Тот немного стушевался, но, вероятно решив, что нечего рассусоливать с такими подозрительно одетыми типами, с не меньшей злостью прошипел: - Смотри, куда прешь, щенок… - окончание девушка не услышала. Скорее, просто интуитивно поняла, что её как-то обозвали. Шквал злости, паники и усталости, поднявшись меленьким толчком откуда-то из глубин, Девятым Валом сорвался на мужчину. На них стали оборачиваться, кто-то даже подпрыгивал из задних рядов, решив посмотреть на обладателя такого противно-режущего по ушам голоса, который просто физически не мог принадлежать «невольнику». А уж Лунна старалась на всю катушку и силу своих актерских способностей. История была выложена так же, как и подавал её Змей – несчастного, ограбили, порывались утопить, потерялся даро, а тут еще и какой-то «…» посмел толкать столь ценное и дорогое тело! Естественно, разгорячившаяся девушка употребляла другие слова и эпитеты (благо, учитель был хорошим), не забывая поглядывать вокруг – вдруг, нет-нет, да Пернатый обратит внимание на её завывания? И кто-то еще после этого будет ныть о трудности вживания в роль?..
Вешалка: Вешалка всегда знала, куда идет. Под землей, в лесу, в городе – это не имело значения. Достаточно было понимать, где находится конечная точка маршрута, и тогда путь оттискивался сам по себе. Заблудившийся эльфинит? Фи, как неправдоподобно! Но сейчас она искала не здание и не рощицу у ручья, а нечто гораздо более неудобное для разыскивание. Прежде всего потому, что это что-то было относительно небольшого размера. А еще оно и само вполне могло ходить. Хищный галоп кобылы давно сменился легкой неутомимой рысью. На спине, цепляясь конечностями за конскую гриву, по-прежнему пластался демон. После трех попыток позорно смыться от бешеной лошади, он выглядел на редкость пришибленным и помятым и даже не стал ничего возражать и приставать к стражникам, когда они в компании с купеческим обозом въезжали в ворота. Только что-то бурчал под нос все время. Хотя опять-таки что, рыжуля понять не могла – больно уж тихо выходило. Но как бы то ни было, теперь они продирались сквозь людской поток, подобно ледоколу. Иногда лошадь сворачивала куда-то с уверенностью гончей, идущей по следу. Иногда – останавливалась и долго задумчиво вращала ушами, выбирая путь. Её хозяин по-прежнему был где-то тут. И рыжуля собиралась его найти во что бы то не стало. … А уж потом, она ему покажет где же в МироуЛэйке раки зимуют…
Пернатый Змей: Ненависть - тяжелая, пахнущая кровью, пронизанная острыми иголками давних предательств – отступила, затаилась где-то глубоко внутри. Только белесые глазки злобненько посверкивали. А ведь он мог бы её убить! Нет, не то что бы мир расстроился от такой сомнительной потери (Давайте посмотрим правде в лицо, нэ? Скорей уж забросал бы подарками от счастья, присвоил медаль и отлил золотой памятник в натуральную величину!), но… Эта дура сунулась сюда следом за ним, и, значит, надо вытащить её обратно и уже потом спокойно придушить. А не портить себе удовольствия раньше времени!... Некромант стремительно, не оборачиваясь, шел вперед… …Но где-то там, куда не заглядывает наш разум, он знал и понимал, что никогда не сможет причинить вред этой настырной занозе. И другим не позволит!... В Анохене никогда не было слишком уж пристально разглядывать окружающее. Мало ли что можно углядеть? Мало ли кого можно заприметить? Не даром тела любопытных горожан ежедневно выковыривали из канала, а убийц – так и не могли найти столетьями. Да и не искали, если по правде. В Городе Вечного Лета никто и никогда не мог гарантировать, что вы доживете до следующего дня. Слишком уж много обитало тут живых созданий, что бы кто-нибудь еще задумывался о ценности человеческой жизни. Толпа взволновалась, шарахнулась назад. Музыка стала громче – по улице медленно несли устройство, изрядно смахивающее на трехместную кровать под пологом. Гибкие, легконогие танцовщицы, извиваясь и выгибаясь самым немыслимым образом, кидали под ноги процессии цветы. Парочка даро, обряженных в широкие пестрые штаны и ворох золотых украшений, высокомерно вышагивала с обеих сторон от транспортного средства своего скучающего повелителя. Замыкала процессию городская стража – бравые ребята только так отшвыривали с дороги всех, кто сам не успел обраться. Ага, понятно. Кто-то из Королевских детишек, вестимо. Либо из наследников знатных родов, которым некуда девать деньги. Некромант пригляделся, силясь разобрать гербовые знаки на шитых золотом тяжелых шторинах. Безрезультатно! И зачем, спрашивается, столько драгметалла и жемчуга?! Какой-то чумазый босоногий мальчишка (скорей всего раб или воришка) налетел на даро со всего маха и обиженно икнул. Змей только и успел, что отвесить паршивцу приличный подзатыльник (смотри на кого наскакиваешь!), а ребенок округлил глаза и, с ужасом таращась на рыжеволосого, уже снова драпал куда-то совершенно не глядя под ноги. Догонять маленького бегуна некромант поленился. С извечной способностью горожан НЕ быть любопытными, в мокром и поцарапанном рыжем парне, обряженном в странного вида штаны, не сразу признавали представителя драконьего народа. Громыхающая с переливающаяся почище королевской сокровищницы процессия утащилась дальше. Человеческое варево еще пару мгновений на всякий случай простояло неподвижно, а потом снова забурлило и закипело. Было слышно, как все тот же мужик с басовитым голосом орет на свою рабыню, посмевшую, по-видимому, оттолкнуть клиента. - О, великомудрый господин…, - Змей обернулся назад и к своей величайшей досаде обнаружил, что за его спиной нет ни только великомудрых, но и вообще каких бы то не было господ. Летуньи, соответственно, тоже не наблюдалось. Неужели и впрямь решила, что в дали от психа безопаснее, нежели рядом с ним?.. Ох, как же не вевремя!...- Я все-таки придушу её, как только мы отсюда выберемся! Вот ей, ей, придушу! Никогда не устаешь поражаться чужой гениальности! Они едва успели выйти в город, а кое-кого УЖЕ угораздило потеряться! Если бы рядом была стена, даро, осознав перспективы предстоящей совместной работы, с чувством бы о неё постучался. А проклятое воображение знай себе подсовывало всякие гадости: вот, например, теперь они, в смысле Змеи, патетично восклицая: «И за что мне это?!» продирались сквозь толпу народа и рыдали в голос (от счастья, не обольщайтесь), а одна нехорошая личность гаденько хихикала, взгромоздившись на крышу дома (переодеться воображаемая личность не спешила, так что если смотреть снизу в верх – выглядела весьма живописно) и все выискивала момент для своего появления. Метнувшись пару раз туда-сюда без особого результат, парень уже всерьез подумывал о том, что бы тихо обрадоваться и потихонечку слинять, когда людское течение впереди заметно уплотнилось. А спустя еще несколько шагов послышался голос (точнее, визгливый вопль крайне неприятной тональности, но не будем придираться к словам), заставивший Змея сперва взвыть с отчаянья, а потом с боем продираться к его источнику. Локти и не дюжая сила (а так же здравый смысл горожан, который мигом давали дорогу, едва узрев КТО же так нагло ломится) помогли как раз вовремя, что бы появившийся в первых рядах рыжеволосый в полной мере оценил как само представление, так и отрывок монолога про некоего раба, который …(очень нехороший человек)… успел … (в очень нехорошее место)… и оставил такого умного и великого отпрыска благородной семейки с …(очень нехорошими людьми)… Некромант аж заслушался, пожалев, что записать некуда (а потом гаденько сдать Волку, что бы показать чему же именно за семь лет студенчества обучаются невинные детишки). Впечатленный горожанин – взъерошенный мужик неслабого телосложения, но в потрепанной одежде и с длинной небритой бородой – ошалело таращился на «отпрыска благородного семейства». Ждать, к каким выводам придет тугодум, даро не пожелал – отпихнул чье-то плечо и присоединился к веселью. - О мой господин, чей ум подобен солнечному свету, - с должным восторженным придыханием возвестил рыжеволосый, явно намериваясь хлопнутся на колени (и украдкой демонстрируя «господину» кулак. Нашла время для развлечений, дракон тебя задери!). Но тут его взгляд остановился на ничтожном человечишке и воспылал прямо таки праведным гневом. Горожанин осмотрел новое действующее лицо, оценил внешний вид, притихшую толпу и мигом приобрел стойкий упырий оттенок, составив конкуренцию даже непревзойденной Летунье. Змей как раз прикидывал что бы такое грозное рявкнуть, но тут трясущийся мужик к вящему ужасу парня хлопнулся на колени. - Простите, господин, простите, - горожанин попытался страстно обнять и облобызать ноги даро, но Змей сноровисто отпрянул, уступив сию великую честь своему «хозяину». Фи! Как это не эстетично! Сообразив, что сейчас не сдержится и заржот в полный голос, некромант мучительно состроил страшную рожу. Объятья стали еще более страстными и пылкими. - Что желает мой господин, что бы ничтожный раб сделал с этим презренным наглецом? - получилось даже страшнее, чем хотел Змей. Мужик, не вовремя оказавшийся не в том месте, тоненько завыл. … Ну и что будем с ним делать, мудрый хозяин, а?... … А уж что я сделаю с тобой, что бы ты хоть немного поумнела!...
Луннария: Во взгляде толпы читалось нескрываемое любопытство и жажда знаний. Некоторые, особо впечатлительные граждане, даже уши заткнули – настолько противным и звонким был голос на`аши. Надо было признать, что она старалась. Поминутно оглядываясь вокруг – вдруг где мелькнет столь родная физиономия и зеленые глаза - девушка, считаемая за парня, продолжала эмоционально расписывать весь ужас и страх, который пришлось пережить «во время героически разгрызаемой веревки и всплывания на поверхность, назло всем-всем-всем». Процессия, которая, слава богу, была на небольшом расстоянии, произвела на хрупкий разум девушки хорошее впечатление, которое выразилось еще в нескольких звучных эпитетов в адрес «надругателей и покусителей на ценное хрупкое тело». В первую очередь – дикое отвращение и желание куда-то спрятаться: от золота несло нехорошими волнами ужаса и жара. Летунья бы ни за какие коврижки не согласилась проехаться на этакой махине – а уж тем более, прикоснуться к ней даже кончиками пальцев. Иначе ожог, даже похлеще чем от огня, был бы гарантирован всеми мыслимыми и немыслимыми богами и стихиями. Толпа с одной стороны зашевелилась. Во взгляде девушки мелькнули плохо скрытая радость и облегчение. Которое, впрочем, немного померкло, как только студентка заметила украдкой показанный кулак – уж слишком обольщаться на смысл значения столь однозначного жеста не приходилось. Невольно сглотнув, девушка вернулась к монологу. Если делать из этого вывод – то, что же случится с ней, такой милой и скромной, если она проведет со Змеем еще больше времени? И так уже словарный запас настолько обогащен, что некоторые из слушателей то и дело аплодировали, а то и энергично записывали особо емкие выражения. С трудом удержавшись, чтобы показать Пернатому язык (за такие нехорошие мысли в её адрес), но, решив, что это никак не будет гармонировать с образом «мерзкого сынишки», девушка непререкаемо скрестила на груди руки и попробовала придать лицу как можно более высокомерный и непробиваемый вид. Увы-увы, знающие люди вокруг даже тихонько усмехнулись – даже непрофессионалу было видно нескрываемое счастье от встречи (а то девушка уже испугалась, что Змея придется искать в одиночку). Девушка даже слегка скривилась – мысли у толпы были различны и носили не слишком «восхищенный» характер. Скорее, даже облегчение за прерывание столь противного воя. На гневный взгляд даро, обращенный на «презренного» девушка отреагировала должным образом – никак. Честно признаться, после того, что было в пещере, она теперь вряд ли особо испугается, когда Змей – столь привычный Змей – будет злится. Правда, теперь она точно знала, когда надо драпать от обожаемого супруга. Когда давешний мужик сноровисто бухнулся на колени и полез обниматься (куда руки тянешь, нахал-извращенец!?), Эйвенталь от неожиданности чуть не грохнулась, шуганувшись от «раскаявшегося» даже лучше, чем мракобес от ладана. Увы, увернуться от его лопатообразных лап оказалось непросто – несчастная девушка была сграбастана и обцелованна за несчастные штаны. Мужичок даже чуть не стянул их в порыве страсти, благо ремень помог. Брезгливо пытаясь отодрать «несчастного» (под плохо скрываемые смешки толпы – уж слишком видок был у «сладкой парочки» несуразный), на`аша пожалела, что не может применить ни магию, ни даже просто оскалится в эффектно-клыкастом оскале. Даже хвостом засветить – и то нельзя! Драться же кулаками – фи, как не культурно, мы, спокойные и мирные девушки. Благовоспитанные, между прочим! Кинув испепеляющий взгляд (от которого, увы, у даро не загорелись даже волосы) на Змея, мол, прекрати строить такие страшные рожи, иначе мужика инфаркт хватит (или штаны он все же стянет, что более вероятно), Рия тихо фыркнула. На вопрос Змея у девушки в голове начали бегать Мысли. Обгоняя друг-друга и наперебой голося, они предлагали столько всего, что голова невольно шла кругом. Самым невинным из всего вышеперечисленного было – «раздеть, отнять деньги и быстро смотаться». Летунья поморщилась, для надежности помотав головой. Бородач, вероятно, истолковав этот невинный жест по-своему, взвыл еще громче, разве что биться головой о дорогу не начал в порыве отчаяния. Но, увы, вопрос Змея застал её врасплох. Ну и что прикажете делать в сей ситуации? Состроить злобную рожу и «приказать» отшлепать провинившегося? Философски махнуть рукой, мол «на гхыр он мне нужен» и с гордо поднятой головой удалится? Хотя-хотя… мужичок-то, неплохо выглядит. А что нужно несчастному ограбленному? Правильно… - Ну-у-у-у… - протянула Таль, свысока посматривая вниз и стараясь придать голосу как можно незаинтересованный тон. – Конечно, можно было бы и наказать… - внизу раздались тихие подвывания, - Но, учитывая мое хорошее настроение, - «…ахха, прямо-таки развеселое, учитывая ограбление и прочие радости жизни…» - то, думаю, хватит небольшой материальной компенсации за причиненные неудобства мне, такому… - далее последовали красочные эпитеты, которые Летунья, опять же, наслушалась от Змея в моментего расхваливания самого себя. – Короче, - оборвала она саму себя, - плати и вали на все четыре стороны… или… - девушка многозначительно умолкла. Пока бородатый обдумывал сложившуюся ситуацию, Лунна украдкой скосила глаза на Змея. …Ой, что-то мне твой взгляд не нравится…
Пернатый Змей: Народ жаждал хлеба и зрелищ. Причем в данном конкретном случае любовь к последнему явно победила (хотя вот лично Змей предпочел бы первое, но – увы – пока не предлагали) – толпа расходиться и не думала. А зрители, привлеченные громкими воплями во всю старающейся Летуньи, все подходили и подходили, и это столпотворение уже грозило перекрыть дорогу. Интересно, слугам короны уже известно о том, что тут творится? А если нет, то как скоро они узнают? Некромант готов был ставить свою кобылу против деревенской клячи, что вот тот мордатый, например, точно чей-нибудь осведомитель. Даро даже попробовал подобраться к нему поближе, но противной хари на прежнем месте уже не обнаружилось. Но больше всего Змея занимала в данный момент иная проблема – как бы в голос не заржать. Подобное было бы ох как не к стати – рабам веселиться не положено, особенно в такой щепетильный момент, как снятие штанов с их хозяина. Но кто, скажите на милость, вспоминает при виде такой прэлести о положенном, а? Так. Дышим ровно. До скольки там советуют считать психологи? До десяти? Раз, два, три… Вдох-выхох… Пять. Шесть… Нет, гыгыгы, это издевательство какое-то! Какой кадр пропадает, какое поле для деятельности! Всеми фибрами своей развеселой души, некромант поддерживал народ, который уже помаленьку начинал скандировать: «СНИМИ ИХ! СНИМИ ИХ!». А особо умный дедок, поспешивший удрать, едва Змей к нему повернулся (эх, даже руку пожать не удалось!) с сочным горским выговором укоризненно воскликнул: «Вэх, молодож!» и тут же добавил: «Цэлуй его ужэ, а? Раз так хочэца – цэлуй!» Было и еще несколько советов в подобном роде, который Змей «совершенно случайно» не расслышал. Между тем главные действующие лица притихли, еще больше нагнетая остановку. На лице Летуньи была огромными буквами написана колоссальная работа мысли, которая, если повезет, грозила лет через 10 выльется в хоть какое-нибудь решение. Зрители охотно подбадривали, мужик на коленях тихонечко поскуливал, явно ни на что хорошее и не рассчитывая. Некромант уже собирался напомнить кое-кому, что они, собственно, спешат, но тут очнувшийся ханский сынишка таки вынес приговор. Народ, который как уже упоминалось выше, ждал зрелищ, огорченно ахнул. А вот Змея такой поворот событий, пусть это и не было традиционным решением в этих краях, вполне устраивал. А что? Очень практичный подход к вещам. - Вот я так и думал, что ты мне изменяешь! Да еще с кем?! – оскорбленный в своих лучших чувствах Змей воспользовался предоставленным моментом (шепотом и на ухо, заметьте!) высказать хоть что-то из того, что так рвалось на волю. В руках парня болтался придерживаемый за шкирку оскорбитель, которого рыжеволосый таки оттащил от его жертвы за шкирку. Разумеется, только после того, как все содержимое карманов и кошелька (в порыве страсти были предложены даже штаны, но от такого счастья сразу же отказались) нарушителя спокойствия перекачивало в загребущие лапки некроманта. Решив, что заниматься подсчетом выручки время сейчас не совсем подходящее, он запихнул все с таким трудом заработанное в карман (свой, знаете ли, во избежание ненужных молодых соблазнов) и отпустил дрожащего человека. Врятли девушка знала, что за оскорбление благородного господина в Анохене дозволено убивать на месте, - Мой господин принимает твою плату, ничтожный. Уходи и более не попадайся на пути благородного! «Ничтожного» сдуло еще прежде, чем некромант успел закончить пафосную речь. Вот тебе и скорость, всем бы так! Следом за удравшим, обсуждая политику и цены на товары, сдвинулись горожане. Все всё слышали. Все всё знали. Все всё понимали. И принимать участие в продолжении не желали. Вот за это вот Змей прежде всего и ненавидел все двуногое племя. - Прости меня, о мой великодушный господин, - даро рьяно опустился на одно колено, приняв самый виновато-несчастный вид из всех, на которые был способен. Один взгляд на энтакое страдающее от угрызений совести создание, вызывал желание усесться с ним рядом и порыдать в обнимку над несправедливостью жизни. Змей душераздирающе вздохнул, старательно усиливая произведенное впечатление. Живой океан неспешно обтекал небольшой кусочек «суши», на котором они остались вдвоем. Люди больше не останавливались поглазеть и вообще на редкость единодушно пялились в другую сторону. Было слышно как где-то задыхается от рыданий женщина. От этих звуков желание некроманта своротить нос владельцу несчастной рабыни, «гибкой как кошка и сильной, как кобылиц» взлетело прямо таки до невиданных высот. Но обольщаться не стоило – в Городе Вечного Лета даже мраморные плиты, и те имеют уши и глаза. Кое-кто действительно постарался довести историю для всех сразу. Значит, этому кое-кому придется еще больше вжиться в новую роль. Все честно, нэ? – Мой господин, да померкнет никогда свет твоей мудрости, ничтожный раб покинул тебя, когда он больше всего был тебе нужен!!! - Змей как раз подумывал побиться головой о землю (больше ничего подходящего поблизости не обнаружилось), но макушку было жалко. Грязные штаны непонятного происхождения (да еще и кем-то уже обслюнявленные!) тоже уважения не заслушивали, - Ничтожный раб готов ответить за свою глупость, господин. Ничтожный раб с радостью примет любое наказание из твоих сиятельных рук! ....Может быть не так уж и плохо вернуться сюда, когда рядом с тобой существо, не относящееся к тебе как к движимому имуществу?... …Как бы то не было, СКУЧНО НЕ БУДЕТ!...
Луннария: Если бы у Лунны не хватило выдержки, она бы покраснела. Ей-ей, покраснела бы, наверняка даже хуже, чем в давешней клетке-«квартирке», когда кое-какая бессовестная личность нажала на самое святое! Останавливал её лишь тот факт, что положение и так во всех смыслах было идиотским – достаточно взглянуть на даро, чуть ли не лопавшегося от смеха или прислушаться к нестройным лозунгам толпы. Хотя, когда положение таким не было? - с тех самых пор, как несчастная на`аша умудрилась избрать для своей посадочной площадки столь удобную рыжую макушку, такие «положения» сыпались даже активнее, чем снег зимой. Толпа была недовольна вердиктом сынишки. Еще бы – такое зрелище намечалось. Толпа вообще падка на всякие «зрелища» - взять к примеру, публичную казнь. Будут плеваться, ругаться, поминать «злую власть», но на представление придут все до единого. И если не бросить камнем в осужденного, то хотя бы просто посмотреть. Гневно фыркнув на «справедливую ревность супруга» и пожалев о том, что укусить его тоже же нельзя (но мысленно пообещав сделать это в ближайшее время, наедине), Летунья с нескрываемым облегчением подтянула штаны, на всякий случай отступая на полшага от бородатого «извращенца». Наконец-таки «благоверный» додумался отлепить от неё этого (слов не хватало даже из тролльего лексикона). Но, приглядевшись, девушка поняла, что и отлепил-то рыжий даро лишь из-за того, чтобы привести «кару» в исполнение. А то бы наверняка сам бы еще понаслаждался спектаклем! И, главное, столь тяжело полученный навар экономный даро сунул в свои карманы! Подумав, можно было решить, что парень чертовски прав – с удачей Лунны она вполне могла потерять, а то и выкрал бы кто. Смешно – выкрал у воровки, но Эйвенталь уже давно знала, что сегодня не её день. Актерский талант Пернатого поражал и бил просто наповал, заставляя прослезится и похлопать. Несомненно, немного приятно было наблюдать столь высокую степень раскаяния на его лице – достаточно редкое чувство. Но обольщаться не стоило – за прошедшее время Таль уяснила для себя одну маленькую, но простую вещь – верить Змею НЕ советуется. И, как ни странно, именно этому совету она с удовольствием следовала. Звуки вокруг настораживали и заставляли тихонько щемить сердце – плохо быть телепаткой… хотя бы иногда… Будь она сама собой – девушка бы только зябко обхватила себя за плечи. Но, ведь избалованного маленького мерзкого парня разве будет волновать хоть что-то, кроме его несравненной персоны? Особенно, когда эту персону так «предательски бросили на произвол судьбы». За такое следовало бить… это девушка уже уяснила – мысли окружающих были одним из лучших учебников по принципам поведения в Анохене, а не только сборником всевозможных ужасов (два в одном, без доплаты, нервный срыв в подарок). Но… ударить даро, который «играл» раба? Ударить? Змея? Легче было просидеть взаперти в тесной комнате, находящейся неизвестно где. Вот дать в шутку подзатыльник, попытаться пихнуть, дать в нос хвостом – это всегда пожалуйста. Это спонтанно, незлобно… но ударить лишь только за неповиновение? Стихии, Таль никогда не имела рабов – откуда ей знать, как надо бить?! Неужели нельзя… нельзя просто… Чего «просто» девушка не знала. Просто не знала, окончательно запутавшись в столь тяжелых для неё, но столь прописных истин для жителей этого сумасшедшего города. Да и не слишком-то она горела желанием в них разбираться… …иначе просто боялась, что не справится… Рука медленно, нехотя занеслась. В синих глазах на секунду мелькнула плохо скрываемая смесь самых невероятных чувств – боль, презрение к самой себе, противоборство, легкий страх… Тыльная сторона ладони встретилась со щекой Змея. Возможно, где-то в глубине души на`аша даже верила, что даро увернется и сам настучит заигравшейся девчонке по непутевой белобрысой голове. Она искренне надеялась, что удар вышел несильным, стараясь смягчить его настолько, насколько позволяла ситуация. Нельзя было допустить, чтобы со стороны это выглядело ненатурально. Нельзя было допустить, чтобы хоть «воображаемый» кто-то подумал о натянутости и плохой игре. - Вставай. Я голоден и устал…- капризно протянула она, скрестив руки на груди и принимая как можно более возмущенную позу. Вот только глаза смотрели немного затравленно – ну да кто будет приглядываться к такой мелочи? «Змей, давай уйдем отсюда, а то я за себя не ручаюсь - не выдержу! И… прости меня?» - мысленно воззвала она, посылая мысли по ожившей «нити». Даро должен был их получить… просто обязан, хотя бы для успокоения…
Пернатый Змей: Любопытство. Да, именно так. Это было то самое наивное детское любопытство, которое с сотворения мира заставляет малышей пихать пальцы в огонь или залезать на крышу полуразрушенного дома. Неужели все так, как говорят умные взрослые? Неужели и впрямь это опасно? Надо, просто необходимо, убедиться в том, что они не наврали! А вдруг эти взрослые хотят лишь спрятать от нас новые развлечения? Нет, конечно, далеко не все отпрыски двуногого племени были настолько любопытны. Но, вполне вероятно, именно кто-то из таких непосед и затесался в предки даже не одного Змея, а целого племени. …Ударит? Или нет? Или все-таки ударит?... …Мы часто выбираем в друзья подлецов и мерзавцев, а проверить живое существо пророй бывает так просто. Достаточно на какое-то короткое время поставить своего знакомого над вами, дать ему полное право распоряжаться вашей жизнью. Нет, даже не право – обязанность. И посмотреть, что же из этого выйдет. Жестоко? Пожалуй. Цинично? Безусловно. Подло? Скорей всего. Но, признайтесь, странно требовать от существа, никому и никогда не верящего, чего-то другого. На какое-то мгновение даро показалось, что девушка так и не сможет этого сделать. Да неужели это так уж трудно?! Неужели ей никогда не хотелось вцепится в кое-чью совершенную физиономию, а?! Но Летунья лишь беспомощно озиралась по сторонам, имея вид загнанного в ловушку зверька. Еще немного – кинется наутек! … И все-таки ударила! Голова некроманта дернулась, левую щеку обожгло неприятной болью. Удар был не настолько сильный, но парень скорее от удивления, нежели для актерской игры вынужден был выставить вперед руки, что бы не клюнуть носом землю. Смотрите же, господа любопытные! Тут даже самому пристрастному наблюдателю не к чему придраться! Вам же нравится, когда все играют по вашим правилам, не так ли? Ну так радуйтесь! Он и сам не понял, как оказался на снова на ногах. Если бы поблизости случился кто-нибудь из аристократов – мало бы ему точно не показалось. Злясь скорее на самого себя, чем на других, Змей готов был вцепиться кому-нибудь в горло. Хорошо хоть, что «кого-нибудь» подходящего в приделах досягаемости не обнаружилось. А сам тоже хорош! Втащил во всю эту грязь девчонку! Нет, что бы стукнуть-таки по голове и оставить полежать в сторонке! А теперь еще и недоволен чем-то! За что боролся, на то и напоролся. Так получите и распишитесь… - Как будет угодно моему господину, - покорно поклонился даро. Пожалуй, знающие его могли бы сказать, что движение вышло слишком резким и… нервным, но для всех остальных шоу продолжалось. Было бы глупо испортить все теперь, не так ли? – Ничтожный раб проводит сиятельного туда, где он сможет отдохнуть и поесть. …Он услышал её. Но не стал отвечать, не желая показывать собственные чувства и мысли. Иногда, лучше промолчать, чем огорошить собеседника ТАКОЙ правдой. Прости, малыш. Шутка не удалась… …Выбранный Змеем трактир находился в центральном городском районе, на одной из тихих боковых улиц. Там было достаточно спокойно для того, что бы хорошо выспаться ночью, достаточно дешево для того, что бы полученного капитала хватило на несколько дней, достаточно съедобно для того, что бы не чем не отравится и, наконец, достаточно близко от дворца для задуманного. Называлось сие идеальное заведение «Крокодильи Слезы» и за прошедший век ни название, ни рисунок на вывеске – странная ящерица, сморкающаяся в кружевной носовой платок – нисколько не изменилось. Анохен вообще редко и с неохотой принимал в себя что-то новое. Для того, что бы попасть туда необходимо было отмахать еще довольно приличное расстояние. Но на этот раз Истинный Огонь был милосерден. Странная парочка показалась слишком непритязательной для многочисленных воришек, слишком хмурой и притихшей – для городской стражи, и слишком уж серьезной для всего прочего людского потока, обтекающего теперь их широким полукругом. В общем, в какой-то мере можно было благодарить стихии за то, что произошло. Да Змей и благодарил! За время пути ярость несколько поутихла, сменившись обычной злой иронией. И вездесущим воображением! Последнее с охотой покинула картинку из двух надувшихся друг на друга личностей, имеющих при этом здоровый помидорный цвет лица. Воображаемые личности тоже тащились по городу (правда, пустому) и страстно друг перед другом извинялись. Причем, каждый, стуча кулаком по груди и лбом по стене, заверял, что виновен во всем именно он и прощать своего оппонента не собирается. Страсти накалялись. В ход пошли - некие небезызвестные словечки из трольего языка, а последним аргументом обеих сторон оказались зубы, когти и кулаки. Воображаемые Змеи успели дотащить откуда-то скамейки, попкорн и транспаранты: «ТАК ЕЙ! ТАК!» и (что особенно возмутило оригинал) «ТАК ЕМУ! ТАК!». Даро оглянулся на понуро тащившуюся следом девушку и принялся усиленно, в подробностях представлять увиденную самим картину, так как когда-то приучил его телепат-Котик. Фантазия в честь такого случая успела втихаря добавить в общую кучу еще и памятных русалов, один из которых споро продавал билеты на «незабываемое зрелище», а другой – сувениры из уже оторванного в ходе поединка (последнее среди Змеев шло на ура, а за нечто белое, пушистое и подозрительно знакомое так и вовсе драка чуть не случилось). В общем, занятый трансляцией матча и слежением за тем, что бы вконец разбазарившееся воображение не успело вставить под шумок чего-нибудь еще, дорогу до трактира некромант не запомнил. Он очнулся только на просторном и восхитительно тихом по сравнению с улицами двориком трактира. Оказалось, что не один он вздумал выбрать именно это место: слуги с трудом утягивали в пристройку пару злобно порыкивающих (и печально знакомых) ездовых ящеров. Богато одетый мальчишка, лет этак шестнадцати отроду, задумчиво наблюдал за этим безобразием легко похлопывая себя хлыстом по ноге. Рядом незримой горой угрозы и мускулов замер самый широкоплечий и высокий даро из всех, которых Змею приходилось видать за свою жизнь. Мужчина стоял к ним правым боком и разглядеть метку на его левом плече не было никакой возможности. Увы. - А, это ты должно быть тот самый благородный, на которого напали разбойники? – мальчишка на секунду скосил глаза на колоритно одетого ханского сынишку. Его взгляд внимательно скользнул сверху вниз, а на губах появилась тень презрительной усмешки, - Я всегда говорил отцу, что с этим надо что-то делать. Иначе скоро никто из провинциалов не рискнет больше сунуться в город, а это было бы не желательно для почтенных держателей гостиниц. Эй! Ты что, совсем дурак?! Даро – помоги этим идиотом увести ящеров! Живо! Крупный сивый детина послушно бросился осаживать окончательно озверевших тварей. Бедных ящеров, едва не проломив череп, увели таки в глаз долой. Следом за зверьем убрался и их нежданный собеседник, возмущенно пропеняя слугам за глупость, а своему даро – за лишнюю силу. Змей с трудом сдержал недостойное «презренного раба» желание покрутить пальцем у виска.
Вешалка: Кобыла шла вперед с видом заправской туристки. Она уже успела закусить по дороге яблоками, мило одолженными из корзинки какой-то толстой и усатой женщины. И с какой это стати эта мадам подняла такой шум и попыталась оприходовать той самой корзинкой?! По эльфинитке, конечно, никто не попал (хахаха!) зато демон с некоторых пор обзавелся странным головным убором из прутиков. А что? Рыжуле результат понравился. Но еще больше впечатлил, конечно, сам процесс! Надо будет прихватить где-нибудь корзину уже без яблок. На подарок хозяину, когда он найдется! Какой-то частью своего сознания, парнокопытная вредина уже знала, что одному гадкому типу ничего в данный момент уже не грозит. Вот и пусть посидит один, без неё, и подумает о своем поведении! Вешалка махнула хвостом, и предалась любимому занятию всех её родичей. Нет, с чего это вы взяли, что этим занятием является порча нервов и имущества двуногих?! Да разве такая красивая, гениальная и умная лошадь может что-либо повредить, а? Все было намного, намного проще – рыжуля занялась туризмом! Бедный, бедный Анохен! За все время своего существования не приходилось ему встречать ничего страшнее одной конкретной эльфинитки. Во время прогулки по многолюдным (а так же малодаронным) улицам, она успела таки оттискать подходящую шляпку для своего хозяина (и тут же нахлобучила её поверх имеющейся на голову демона), своротила забор, перегораживающий дорогу к роскошной клумбе (а нечего строить на пути добрых лошадок!), покусала три десятка стражников и за какие-то пол часа заработала себе репутацию, не уступающую королевской. По крайней мере расстояние, на котором старались держаться прохожие, было как раз тем, что было предусмотрено церемониями. …И вот теперь кобыла с видом ценительницы изучала замысловато переплетенные медные веточки ставен (и горшок с цветами на подоконнике). Благоразумные горожане больше не пытались высказать ей свое мнение и споро обходили приобщающуюся к прекрасному Вешалку широким полукругом. Первым делом чуткая лошадь услышала ругань и недовольные возгласы, из тех которые, которые всегда сопровождают продвижение в людском потоке против течения. Вслед им откуда-то из далека донесся уже несся дикий вопль, а на свободный островок перед конскими ногами вырвалась перепуганная девушка. Она была не высокой, в пестрой помятой одежде из шелка, с огромными, на пол лица испуганными глазами. Кто-то из доброхотов в толпе пихнул красавицу в спину и она, не удержавши равновесия, шлепнулась на колени. И замерла – странное рыже-белое создание явно казалось ей опасным. - А ну стой, зараза! Ох что я с тобой сделаю, если доберусь, - рык разнесся над головами прохожих. При первых же звуках этого голоса, девушка вжала голову в плечи и в ужасе обернулась назад, снова посмотрела на лошадь. И, вероятно, настолько был велик её страх перед идущим сзади басовитым человеком, что она вдруг подхватилась с ног и кинулась к рыжей кобылице.
Котик: За три часа любознательной прогулки Котик держал в одной из рук толстую книгу, с пока непонятными записями. Парень с предвкушением ждал того момента, когда сможет заняться переводом своего нового приобретения. Единственным, что оттягивало этот момент, была кобылка Змея, которую все же следовало бы найти. Эльфинитка нашлась довольно близко. Впрочем, через пару мгновений Котик понял, что в Анохене главное не расстояние, а плотность людского потока, который увеличивался по приближению к лошади. Инквизитор ощутил приступ ярости, когда какой-то горожанин наступил ему на ногу. Последний так и не смог объянисть страже, почему же он споткнулся о собственную ногу и из-за чего успешно сбил еще впереди идущих. Начавшаяся куча-мала сыграла на руку оборотню, так как процент плотности на пути к Вешалке несколько снизился. Лошадь стояла в пяти метрах от толпы, откуда вышел Котик. На спине у нее сидел незнакомый демон. *Месть эльфинитки своему хозяину за измену? Вполне возможно... Может, подсказать Вешалке дорогу к Змею и посмотреть, что будет? Чтож, интересная мысль...* Взгляд парня наткнулся на просочившуюся между народа девушку. Ее лицо было знакомо Поднебесному, но копаться в собственной памяти или в голове девушки, показалось ему не слишком увлекательно. Она выглядела напуганной. Причина ее страха подавала голос где-то в глубине толпы. Девушка замерла и все же решилась подскочить к эльфинитке. *Чтоже такое ужасное за ней движеться?* - невольно заинтересовался Котик.
Луннария: Поначалу, девушка испугалась, что удар вышел слишком сильным. Но лишь поначалу… Вероятнее, все же переиграла, слишком глубоко вжившись в роль… или попыталась обмануть себя? Что бы сделал циничный взрослый, окажись он на месте на`аши? С честью отыграл бы последнюю сцену, после на кого-нибудь наорал, а потом завалился спать. Что бы сделал ребенок? Разревелся, не понимая, что творится вокруг, почему все именно так, а потом убежал, желая хоть ненадолго спрятаться ото всех. Что бы сделала сама на`аша? С удовольствием бы разревелась, по пути наорав на хоть кого, а потом забилась бы в угол, скромненько царапая стену и что-то бурча под нос. Но, увы, не всегда нам дается делать именно то, чего так активно жаждет сердце. Вот и сейчас Таль приходилось, понукая саму себя, идти, наслаждаясь хотя бы тем, что расталкивать остальных людей не приходится. Совершенно запутавшаяся, растерянная, наполовину напуганная… Так и хотелось зареветь в голос, или, на крайний срок, побиться головой о ближайшую стену – найти хоть какое «отвлечение» от раздиравших душу чувств… Одно чувство было совсем явным – девушка чувствовала себя законченной сволочью… В общем и целом, «утопленник» уныло плелся сзади, тихо шмыгая носом и пиная по пути какой-то камушек. Настроение усугублялось и тем, какие взгляды иногда бросали на неё люди-люди-человеки. После таких взглядов возникало дикое желание пойти в воду и попытаться соскоблить с себя все-все… когтями, не считаясь с тем, что можешь ободрать кожу – настолько эти взгляды были неприятны. Летунья даже не могла себе представить – как же все тут живут? Смеются, работают, любят?.. Или тут этого нет? Даже в немного эгоистичном разуме на`аши это пока не хотело укладываться… Сначала она просто была подавленна. Сначала… Внутри начало подниматься тихое когтистое недовольство – обычная защитная реакция любого здравомыслящего существа, ведь все чувства переходят в гнев точно так же, как этот гнев может перейти в слезы. Он сам сказал… она сделала, пересилив себя, что теперь? Опять что-то не так?! Где-то глубоко внутри тихий голосок ехидно спросил: «А если он тебе с обрыва спрыгнуть скажет – спрыгнешь?». Спрыгнет… еще как спрыгнет… а потом налетит сверху и по рыжей макушке настучит – чтоб неповадно было подстрекать. А что? Это у неё хорошо получается… по макушке-то… даже слишком хорошо… Грубо посоветовав внутреннему голосу заткнуться («Ну-ну…»), Летунья уязвлено засопела, не замечая, как её собственные коготки, полностью неконтролируемые со стороны хозяйки, увлеченно расцарапывали кожу перчатки, втихую жалея о том, что до кожи самой Эйвенталь добраться невозможно. Она чувствовала, как горят у неё щеки, но ничего с этим не могла поделать… слишком многое произошло, чтобы не суметь продолжать сохранять привычное самообладание. Жалобный взгляд скользил по чему угодно, лишь изредка спотыкаясь о спину даро. Кстати, о спине.. что значит сея татуировка, полуприкрытая растрепанными волосами? Интересная, необычная. Нужно будет спросить… но все – потом… А сейчас, сейчас… может он не расслышал? «Нить» порвалась? Да нет, все еще на месте… не хочет отвечать? Пойти, прилюдно извиниться, сломав всю игру, в которой уже так далеко зашли? Обидеться самой?! Плюнуть на все-все-все и попытаться самой выбраться из этого проклятого места («Конечно, и попасть обратно в клетку… уже можно сочувствовать тому, кому посчастливится приобрести?»)?!? «Матч» она поймала сразу – да так и чуть не села от неожиданности. А потом с легким подозрением и плохо скрываемым удивлением уставилась на спину шагающего впереди Пернатого. Просто так влезть бы к нему в мысли у неё не получилось бы – это она уже давно уяснила для себя. Соответственно, он сам захотел, чтобы она их увидела. Но зачем?... Она же… Удержаться все равно не получилось – слишком уж фантазия у Змея оказалась смешной. Таль сначала тихо, а потом, вовсю маскируясь, захихикала. И теперь ей было все равно, что на «ханского сынишку» смотрели совершенно другим, сочувствующе-брезгливым взглядом («Психи есть везде.. а что ждать от такого пришибленного психа?»). Кого это волнует? Сейчас девушка была даже готова простить за то, что кое-кто вовсю наладил продажу сувениров (задумываться о том, что там такое белое мелькает не хотелось). Кстати, что тут делают эти странные бледные личности?.. Или у Змея и до этого стройной толпой бродили несколько иные фантазии? А вот толпа Змеев её порадовала – не у одной у нее, значит, крыша едет. Тем более, хоть кто-то за неё, вон как активно болеют… Или надеются, что трофеев больше получится? Веселье слегка притупилось, едва девушка разглядела, во что была наряжена «Лунна» в веселом воображении Змея. Ну, ладно, ЭТО с большой натяжкой можно назвать нарядом дикой амазонки с джунглей. Но, извините, представлять такой наряд на ней, скромной студентке? «Да уж, скромной… а у кого юбки с разрезами чуть ли не до пояса?» - ехидно спросил кто-то внутри головы. Вероятно, именно этот кто-то не захотел последовать недавнему совету. Возмущенно фыркнув («Хм-хм, а нарядец-то неплохой, как думаешь?»), Таль прожгла многообещающим взглядом спину даро. Ну что же, дорогой мой, будет тебе веселая «брачная ночь»! «- Так, свечи, ароматические масла, благовония, цветы и легкая расслабляющая музыка… ничего не забыли? Ну, со свечами порядок – отделение некромагии; масло и цветы можно у алхимиков спереть в Школе. А вот с расслабляющей музыкой… во-первых, нагхыр; а во-вторых - кого нанять? Эльфа? Ведь подглядывать же будет, еж любопыт… - Заткнись.. - Ой-ой-ой, я весь дрожу… припомнишь еще мои советы! Да я… - Заткнись. - Но… - … !!! - Молчу-молчу…» Летунья тихонько и нервозно хихикнула в кулак - для полноты картины осталось только раздвоение («…растроение, расчетвертение… как там дальше?») личности получить. Ахха, и будет толпа Лунн бегать по Анохену, спотыкаясь и приводя местное население в заблуждение и ужас. А уж как обрадуется сему факту один рыжик… О, да, он будет просто в восторге… Стараясь не прислушиваться к бурчанию в голове («…так, а еще можно заказать кровать с балдахином…»), на`аща вовсю пыталась успокоится. Как там советуют? Глубокий вздох, самовнушение – я тут одна, я личность… Дорога не запоминалась – было некогда, да и все было настолько необычно, что становилось обыденным… Такого Таль никогда не видела раньше. Но и не испытывала по этому поводу никакого беспокойства. Все вокруг смешалось в одну бесконечную мешанину, в которой единственное, что было удостоено внимания – спина Змея и его же мысли, которые он так тщательно транслировал девушке… и кто только так научил?... Вывеска заведения впечатляла… но не она заняла внимание. Взгляд мальчишки ей не понравился. Очень-очень не понравился – слишком изучающий, словно паренек всерьез заподозрил, кто перед ним. А может, просто нашел ближайший объект для своих шуточек. Слишком скрываемо-презрительный, но так и лучащийся «доброжелательностью». Она поняла, что её оскорбили практически сразу. Уж что-что, а это понять удалось даже ей. Но… Нужно ли было что-то отвечать в ответ? Разумом стихии свою дочь не обделили («Хотя, почему-то упорно напрашивается обратное, не находишь?»), да и кто в трезвом уме рискнет сунуться к парню, у которого такой даро?! Если даже Змей казался «мальчиком» («…не совсем, но близко…») по сравнению с этой горой мышц, то что уж говорить о несчастной, но впечатлительной, костлявой девице, которая даже по сравнению с этим же рыжим даро кажется чем-то очень мелким, низким и невзрачным («Зато оригинальным!»)? К сожалению для некоторых, страстью к суициду на`аша даже в таком шоково-подавленном состоянии не страдала. Поэтому, она ограничилась лишь скромным, но глубокомысленном постукиванием коготком по лбу («Есть там кто живой?... молчат, странно, не правда ли? Но, ожидаемо, э?») и снисходительной тенью глуповатой ухмылки. Не можешь укусить – не скаль зубы. Иначе ведь всегда есть шанс, что тебе их мило выбьют. Вздохнула и, скосив взгляд на Змея, толкнула лапкой дверь. Аромат свежеприготовленной (а то и бессовестно разогретой) еды; тонкий оттенок перегара; нечто, не поддающееся определению и едва уловимая тень чего-то до безобразия сладковато-гнилого… Трактир, практически ничем не отличаемый от своих братьев-близнецов. Разве что, в таком трактире девушке не приходилось бывать. Не слишком много народу, не слишком мало. Гул стоит, но свободные стоики еще есть. Где-то мелькают расторопные разносчицы, покладисто хихикая на пошлые заигрывания посетителей, за стойкой спрятался трактирщик, деловито надраивающий оную стойку тряпкой, наверняка раньше бывшей хорошей, но старой рубашкой. Под самым потолком плавает легкая тень – вероятно, кто-то курит… или что-то горит? От запаха Рия чихнула. Да не один раз, а много-много, как маленький котенок попавший на солнце – они же так забавно и тихо чихают, особенно когда попадают любопытным носом в цветок, полный пыльцы. Недовольно потерла кончик длинного носа, без особого любопытства озираясь. Поправила спадающую рубашку, стараясь особо не натягивать её на теле – мало ли, кто что разглядит («Ух-ты, а есть что разглядывать, да? Эй, я с тобой говорю!..»)? Сейчас ей хотелось лишь одного – побыть без посторонних… Разобраться в себе… и снова взять себя в руки… …ведь одним только стихиям известно, какая буря чувств бушевала внутри такой безразличной с виду девушки… Вернее, капризного парня, верно?..
Пернатый Змей: Может действительно стоило стукнуть этого ребенка чем-нибудь тяжелым и оставить полежать в сторонке? А потом забрать на обратном пути, а? Летунья показала себя неплохой и талантливой актрисой, но… Даже слепой и глухой даро почуял бы все, что у неё на сердце. Ну и стоит так убиваться? Подумаешь, ударила! Каждый день сотни обитателей Анохена, от мала до велика, бьют своих рабов и за дело, и просто ради удовольствия. И никто из господ (что, согласитесь, прискорбно) еще не умер, замученный собственной несуществующей совестью. А они всего лишь играют. Притворяются. Шутят. Всего-то! Да неужели ей никогда не хотелось запустить коготки в его несравненную мордалю? Ну, так представилась вполне подходящая возможность. И в чем же дело?! Кажется, даже видение-шутка не произвела должного впечатления. Кое-кто сдавленно похрюкал, просиял улыбкой на все 32 (народ дружно шарахнулся еще подальше), но так и не выбросил всю свою моральную дурь из головы. На колени что ли пасть и тоже возрыдать с горя?... Змей мало кого жалел и, почти всегда, это чувство сопровождалось легкими уколами того, что люди называют виной. Иными словами, он сочувствовал лишь тем, кого сам же и загонял в угол. Итак, прекрасному, гениальному, неотразимому, восхитительному, скромному и талантливому мерзавцу ЖАЛКО самую глупую, упрямую и нахальную девицу из всех, которых он когда-либо встречал. А это самая девица готова возрыдать из-за того, что съездила извращенцу и вообще нехорошей личности по наглой морде. Ну и после этого вы все еще пытаетесь найти смысл жизни, а? Обидно студентики не знают – прослезились бы от умиления. Или умилились до прослезения?.. К слову, о даро… Пока странное дитя с его рабом загоняли в ящерятню своих питомцев, Змей рассмотрел то, что его так заинтересовало. Медведь и Лис. Любопытно, очень такой знакомый рисунок. Где бы он мог видеть эту метку? Отдельно от её носителя? Вот тебе и хорошая память! Медведи отличались силой, лисы – хитростью и почти полной магической бездарность. Не удивительно, что первых выбирали наводить ужас на горожан, а вторых - предпочитали исключительно торгаши и купцы. Ну, вот и где закопалась с тоски логика тех, кто ТАКОЕ смешал?! Некроманту тут же представилась толпа воображаемых Змеев, возмущенно ломившихся в обитую железом дверь маленького домика с немногословной вывеской: «ПАМЯТЬ». Было же что-то мельком услышанное в разговоре, увиденное, кажется, в череде других картинок из книги. Что-то важное такое… Но тут скрипнула дверь, открываемая Лунной, и почти явившееся знание (в облике древней старухи с бородавкой на носу) соорудило кукиш и захлопнуло дверь перед самым носом огорченно надувшихся Змеев. Ну вот! Оригинал резко тряхнул головой и потащился следом за «своим господином» внутрь заведения. Воистину! В Городе Вечного Лета ничего не меняется! Нет, конечно, и девушки-подавальщицы и сам трактирщик, пузатый и круглолицый, как и все его племя, были другими, но вот огромные начисто выскобленные столы и лавки… Народу было немного: обедать еще вроде бы рано, для завтрака – поздно. В углу резалась в кости веселая, с вчерашней ночи не просыхавшая, компания, за другим столиком несколько аристократов презрительно кривили носы и вели светские беседы, но в основном, посетителями таверны оказались самые заурядные горожане, из всех которых только можно представить. Вкусно пахло свежим печевом и жаренным мясом. Симпатичные рабыни споро разносили среди публики подносы с мисками и кружками. Причем, непонятно было на что больше пялятся заказчики: на вожделенную (и весьма вкусную!) еду, или на выпирающие из полупрозрачной одежды девичьи прелести? Ко всему этому совершенно бесплатно прилагался бледный дымок тарики, в простонародье весьма справедливо именуемой дурман-травой, которому полагалось скрашивать одинокие будни уставших людей обществом зеленых человечков. У самого Змея на эту дрянь был врожденный иммунитет, а вот у Летуньи, похоже, аллергия. Прелестно! Ханский сынок, который чихает от запаха благовоний! Ну и что с ней (или все-таки с ним?) прикажете делать? - Что угодно господину? - хлопая глазками, правда без особого старания (явно не привлеклась мужчиной типа «пугало») вопросила очередная прелестница. Причем, можно сказать, в ярко выраженном смысле последнего слова. Красавица окинула беглым взглядом странно одетого раба не менее странно одетого господина, верно оценила и мигом изобразила на симпатичной мордашке наиживейщий интерес к гостям. Ну и что, что диковинно одеты? Может это нынче у них мода такая, а? Главное – бедный такого раба держать не станет! – Комнату, обед или…, - огромный бюст многозначительно колыхнулся, едва не свалив с ног все еще прибывающего в прострации юного хана (Эй, да хватит уже убиваться из-за такой ерунды, нэ?!), - страстную красавицу?... - Мой господин не интересуется красавицами! – вполне правдиво и с должной долей возмущения в голосе (только бы не заржать, а?) взревел некромант, споро состряпав колоритную харю «сколько я зарезал, сколько перерезал». Девица с перепугу попятилась назад и сдавленно икнула, но мужественно вспомнила о своих обязанностях (а точнее о розгах в руках своего господина) и заметно поскучневшим голосом предложила заменить «страстную красавицу» на «ласкового мальчика». А что? В этом что-то есть, а? Змей быстренько сварганил задумчиво-серьезную физиономию, украдкой отодвигаясь подальше от своего хозяина. - Нет, только комнату и завтрак, - с видимым огорчением отказался даро, уже сообразивший что от самой Летуньи никаких внятных заказов ждать не придется. Но – увы – даже с таким выбором дела обстояли неважно. Красавица, набрав в грудь побольше воздуха, на одном дыхании выдала двадцатистраничное меню, от которого у любого нормального человека пропал бы аппетит. Нет, ну кто станет есть глаза ящеров в винном соусе? А ножки больших пауков? А…. кхм… неужели это тоже съедобно?!... Пришлось снова осаживать увлекшуюся рабыню. По итогам ожесточенного продовольственного консилиума (в ходе которого даро спешно пересчитывал припрятанное в его кармане состояние) было принято решение о поставке в комнату «великого и мудрого хана» две буханки свежеиспеченных хлебцев, целую миску мелкой жареной рыбки, в изобилии обитавшей в местных речушках, и огромное количество горячего травяного чая. Оставалось надеяться, что кое-кто ничего не имеет против водоплавающего завтрака. После такого прелестнице не оставалось ничего другого, как получить в свои загребущие ручонки положенную плату и, колыхнув бюстом (А мало ли? Вдруг господин передумает?), проводить гостей в оплаченную комнату. Змей, стараясь как можно незаметнее подталкивать в спину своего пребывающего в полной прострации хозяина, спустился по знакомой лестнице в длинный коридор со множеством одинаковых дверей. В Городе Вечного Лета, в отличие от наземных людских обиталищ, жилые комнаты располагались ниже хозяйственных и гостевых помещений. Так, не без основания, считалось, надежнее и безопаснее. Что же до самого помещения, в котором им предстояло провести ночь, то оно оказалось маленьким, но чистым. В углу комнаты пристроился камин. В одном экземпляре красовались так же роскошная кровать, шкаф и рабочий стол. Окна не было, зато четыре развешанных по углам магических шарика успешно выгоняли прочь темноту. Змей скосил глаза на свою спутницу. Придется и ночью оставлять их зажженными… - О мой хозяин, - рьяно бухнулся на колени даро, стоило только двери закрыться а каблучкам провожатой процокать обратно по лестнице, - чей свет мудрости подобен звездочке в ночи (гхыр разглядишь), поведай презренному рабу твоему что гложет твое жестокое сердце? – Змей пару раз трагично шмыгнул носом и постучался головой о деревянный пол. Звук вышел на редкость глухой и обнадеживающий. В смысле, прибавить еще гениальности к уже имеющейся в наличии пока не святило.
Луннария: Настроение залегло под минусовой отметкой, порываясь спустится еще ниже, но, увы, пока это у него не получалось. Чихая, с остервенением почесывая покрасневший кончик длинного носа, Таль с тихой ненавистью смотрела на окружающий мир. До тех пор, пока недовольство не сменилось истинным удивлением – знания прелестницы относительно «угождения» господ впечатляло и будь на`аша действительно маленькой девочкой – покраснеть пришлось бы еще раз. Под напором страстной девушки Лунна чуть было не грохнулась, во все глаза глядя на неё. Вернее, на орудия труда, которые она так эффектно демонстрировала, приводя во впечатлительную душу на`аши легкую зависть и комплекс неполноценности («Хороша… слышь, соглашайся. Хоть одному из нас весело будет!»). Отвечать не хотелось («А тебе завидно, да?»). Да и кое-кто великолепно справился с этой ролью. Даже очень хорошо («Ревнует или смеется?..»). За справедливое огорчение даро, у Рии снова зачесались лапки. Ах, ласкового мальчика? Тогда уж лучше «страстную красавицу» - будет хоть у кого богатый жизненный опыт получить. А что, вполне неплохо – с подробностями, всеми деталями и прочим-прочим. Потом все законспектировать и продавать за неплохие деньги в Школе, растлевая молодое поколение. Заодно, на приданное наберется. Вот только после этого что сделает Волк со Змеем… почему именно с ним? А кто самый крайний? правильно… Меню впечатлило… несильно. Конечно, особого ажиотажа не вызвало, но и жгучего отвращения не находилось – мало ли чем кто питается? Несчастная еще не была на одной из лекций, где проходили эту познавательную тему – вот тогда да, с урока сбежала более половины учеников, а другая половина, увы, не добежала. Зато у лектора было самое садистское лицо, до которого еще работать и работать даже Пернатому. Заказанное Змеем не вдохновило. Рыбу Эйвенталь не особо уважала, относясь к ней как к чему-то невкусному, но, тем не менее, полезному. Есть можно – сойдет. Ну, а в случае чего, рыбу будет трескать даро, а она ограничится хлебом и чаем. Хотя… смотря, какая рыбка… Бросая чуть пугливо-недовольные взгляды на «прелестницу», девушка вздохнула… н-да, все же не слишком хочется быть ханским сынишкой. Во всяком случае ТАКИЕ взгляды долго терпеть Таль не сможет. Главное, чтобы в дверь никто не скребся… И все таки, зачем столько разных запахов?! Они тут что, благовония делают? Такой запах был знаком Ри лишь однажды – когда алхимики что-то нахимичили, спутав реактивы и весь Замок представлял из себя очаг резкого запаха, на который из всех близлежащих окрестностях сбежались коты, терроризируя несчастных учеников и противно воя, пытаясь проникнуть внутрь. Лестница вниз? «Постойте-постойте! Во всех нормальных заведениях комнаты для гостей – наверху! Мы так не договаривались! А-а-а-а-а-а!!..» Сохраняя каменно-спокойное выражение лица, Летунья покорно шла следом, подавляя стойкое желание повернуться и укусить «дополнительную тягу» в виде одного рыжеволосого парня. Не надо меня толкать! Сама могу идти! Честно-честно!.. и ноги у меня не подгибаются – тебе только кажется! Вот только почему где-то там внутри начинала нарастать легкая паника, а? «А я ведь предупреждал! Предупреждал, нет?! Нет?? Так предупреждаю – сматываемся отсюда, это плохо кончится! Сма-ты-ва-ем-ся! Ты же тут свихнешься…» Поздно… уже…к тому же, сейчас не до страха… Апчхи!.. «- Слушай, прекрати так переживать! Ты меня нервируешь! - Предлагаешь мне спокойно об этом забыть? - О чем?! - Я его ударила… - И дальше что? как будто ты никогда этого не хотела… - Но… - Помолчи! А то не ты там, в пещере, лапы распускала, а познакомилась с камнями! - Но ведь не ударила! - Но ведь хотела?! И потом… кто тут грозная студентка Левиафанов, а? тебе даже чувства такого нельзя испытывать! Нет его в твоем словаре – запомни! - Какого слова?.. - А то ты не знаешь!» Комната производила на слишком хорошее впечатление. Маленькая – такая в темноте просто отлично будет влиять на психологическое состояние несчастной. Кровать одна, хотя бы большая. Свет есть – уже плюс… маленький такой, чуток успокаивающий. Камин… что-то среднее, раз камин большой, то и огонь будет большим, горячим, ярким. А это дополнительный страх, который, впрочем, меркнет по сравнению с темнотой и становится, чуть ли не спасением. Чувствовалось, что сегодня будет веселый конец дня-ночи… потому как уснуть со светом Таль не могла. Но и в кромешной темноте в такой комнате находится не хотелось. Возникали справедливые подозрения, что вряд ли Змей обрадуется, если в него опять вцепится маленький когтистый зверек, что-то скуля о несправедливости мира. Не обращая внимания больше ни на кого, девушка плашмя упала на кровать лицом вверх. Хотя бы удобная, в меру мягкая, но не проваливающаяся… Скосив глаза и задумчиво почесывая кончик красного носа, девушка с легким любопытством посмотрела на Змея, активно изображающего раскаяние. - Прекрати терроризировать пол! Ему же больно!.. – насмешливо фыркнула она, возвращая глаза обратно наверх, протягивая руку и неприцельно кидая подушку на звук голоса. Серо-голубые глаза безразлично скользили по потолку, словно не замечая, что же там такого интересного. Длинный хвост, быстренько разматываясь, свесился рядом, напоминая эффектный черный хлыстик с чем-то белым на конце. Вероятно, ему тоже надоело изображать из себя пояс. О чем-то подумав, Таль кинула в полет еще три подушки и прислушалась к их мягкому падению – судя по шлепкам – хоть одна да попала.
Пернатый Змей: Подведем итог, нэ?... Спальня. Роскошная кровать. Приглушенный свет. И… подушки! Кто вообще эту гадость выдумал? Одна из прелестей цивилизации, миновав коленопреклоненного некроманта, едва не угодила в камин. Другая оказалась намного точней. В смысле, в камин она как раз и попала. Хорошо хоть, что огня не было, а то пришлось бы потом еще и выплачивать за подушечный ущерб и отравление посетителей угарным газом. Не, ну и где пылкие извинения, а? Где заверения, что кое-кто никогда не поднимет на потрясающего, великолепного и сиятельного мерзавца свою когтистую лапку? Где ползанье на коленях и слезное вымаливание прощения?! Безобразие! Стоило только огорчится по поводу издевательства над одной особой, как она мигом утратила совесть! Змей от такой несправедливости надулся, скрестил руки на груди и демонстративно уставился в потолок. Еще одна спальная принадлежность оприходовала некроманта по спине и мигом исцелила от излишней созерцательности. Следующее метательное орудие было перехвачено прямо над головой длинными ухоженными пальцами. Эй! Сколько у неё их там?! Как оказалось, больше не одной! Даро гаденько улыбнулся, примерился запустить подушкой в отправителя, но… передумал. Мыслить всегда надо творчески, нэ? Потянувшись как кот, рыжеволосый парень грациозно поднялся на ноги. Невозмутимо складировал все спальные принадлежности в одну аккуратную стопочку и, насвистывая что-то веселое, уселся на получившуюся кучу сверху. Ну вот! Теперь всяко не хуже, чем на кровати, а? Кстати, где у них тут огненный камень?... Пока руки проворно делали с детства привычную работу, пробуждая к жизни жаркий огненный цветок, сам даро самым непристойным образом был далек от мыслей о прихотливой стихии. Все выходило не так уж удачно, как хотелось бы. Прежде всего у них слишком мало денег – того, что имеется не хватит и на три дня! А еще надо купить одежду и завести нужные знакомства. Интересно, как отреагирует Летунья, если отправить её на совращение каких-нибудь юных аристократок. Фантазия радостно подсунула видение, в котором некая мадам в уже знакомом минимальном костюмчике со всех ног неслась за толпой позорно удирающих Змеев. Замыкали процессию разъяренные девицы, узнавшие с кем они вчера пили на брудершафт, а памятные русалы с мстительным удовольствием продавали всем желающим камни и гнилые помидоры «по очень выгодной цене». Так точно не пойдет! Значит, придется готовить деньги на выпивку стражникам и прочему работающему во дворце люду. Аристократы порой даже и не подозревают насколько много может знать обычная прислуга. Кто-нибудь должен был видеть Ваэри. Если, конечно, её повезли именно туда. - Эй, девица красная, - некромант таки выделил для образовательных целей одну из подушек. Набитая пером и пухом, она, не долетев до стены, шлепнулась аккурат на чью-то вредную физиономию. Змей довольно ощерился и радостно похлопал в ладоши, - хватит портить аппетит клопам и блохам своим страшным видом! Они же не смогут нами ночью поужинать! Неужели тебе, бессердечной, не жаль обрекать их на голодную смерть?!... В комнату просочилась давешняя прелестница в сопровождении мальчишки-раба. Ну, наконец-то! Девушка тащила в руках поднос с загогулистым медным чайником, кружкой (в одном числе, заметьте!) и парой круглых горячих хлебцев, от запаха которых живот тут же напомнил о пропущенном завтраке. Мальчишка пыхтел и сгибался под весом то ли огромной миски, то ли среднего тазика до самого верху наполненного мелкой, не больше ладони, жареной рыбой. Этого обитателя глубин на рассвете удили в одном из самых больших подземных озер, что бы потом весь Анохен до самого вечера с удовольствием уплетал изжаренный в масле и специях улов. Иным словом, это была как раз та еда, которую в больших количествах поглощали и бедные, и богатые. Бюст угрожающе колыхнулся под материей и давлением обстоятельств: красавица брякнула на стол поднос, одарила ханского сынишку томным взглядом и удалилась, вихляя телом так, словно в комнате была сильнейшая качка. Помощник, получив подзатыльник, подобрал челюсть и вылетел следом. Едва прислуга скрылась за дверью, даро самым наглым образом стянул со стола на пол и хлеб, и чай, и тазик с рыбой, развалился на подушках и с довольным видом принялся поглощать все и сразу. За спиной, в камине неспешно танцевал огонь, бросая причудливые тени на золотистую кожу, на полоски свежих глубоких царапин, на замысловатый рисунок под лопатками. Птица и Кобра. Слишком приметная метка. Жаль, ох, как же жаль, что её не спрячешь! - Не поделишься секретом такой привлекательности у женского пола, а? – невинно хлопая ресницами, осведомился некромант, обгладывая уже третью по счету рыбину, - Кажется, моя репутация гениального и красивого мерзавца потерпела сокрушительное поражение! Ах, горе-то какое, а?! – даро для приличия пошмыгал носом, но своей добычи выпускать ради такого дела не стал. Помахал оголившемся скелетиком и уже серьезно продолжил, - Ваэри просто обязана быть где-то в городе (а если её тут нету – придушу!). Самый постой способ узнать где – поговорить с кем-нибудь из дворцовых. Поражаешься, как иногда люди хорошо запоминают всякие неприметные мелочи. Особенно если эти человеки коронные маги. Одним словом, умный ханский сынок, прикупив себе хоть одну приличную пару портянок, послушно потопает баиньки, а его гениальный раб отправится гм… поговорить с одним старым знакомым… … и уж если беседа перейдет в неправильное русло, придется тебе, малыш, драпать от сюда уже в одиночку…
Вешалка: Это было до того необычно, что рыжуля даже заинтересованно склонила на бок свою изящную морду. Обычно, при виде неоседланной и необузданной лошади двуногие поглупее проявляли дюжий интерес и получали за оный в лоб копытом. Более мудреные личности тихонечко на цыпочках огибали паршивку по широкой дуге и спешили затеряться в толпе. Совсем уж редко попадались настоящие ценители. Они с восторженными лицами восхищались красотой, скоростью и умом рыже-белой кобылицы и иногда угощали её кусочком сахара или яблоком. Вешалка никогда не отказывала. Во-первых, и яблоки и сахар она любила, во-вторых…. какой же даме не нравятся подарки и комплименты? В общем, за немалый срок прожитый у людей, случалось с ней всякое, но такого, что бы под ноги кидались?! Да еще не от ужаса перед ней самой, а перед какой-то двуногой мордой?!... Между тем, перепуганная рабыня поднырнула под конскими ногами, споткнулась и неудачно шлепнулась на мостовую. Девушка попыталась вскочить на ноги, рванулась вперед… но вместо оттого, вся побледнеем, снова неуклюже повалилась на землю, держась руками за лодыжку и тихо заскулив, то ли от боли, то ли от отчаянья. Она озиралась по сторонам, силясь найти на лицах прохожих сочувствие или понимание. Тщетно. Камень и то охотнее заплакал бы, чем жители Анохена. Некоторые особо остроумные личности даже шуточки похабные отпускали на предмет того, что же сделает с ней хозяин. Затравленная и испуганная, она все пыталась увидеть хоть кого-то, кто бы мог ей помочь. И… кажется, нашла! Сперва девушке даже показалась, что она обозналась. Но нет, точно он! Этого человека ничтожная не могла не забыть, не перепутать, хотя и видела всего несколько раз и то мельком. Забыл ли он одну из учениц Храма? Что сделает с непутевой? О Верховном Жреце ходило множество страшных легенд. И, уж верно, люди знали о чем говорят… Но, выбирая между одним страхом, еще не совсем реальным и достоверным, и гораздо более материальным кулаком хозяина, она не колебалась. Последним усилием девушка кошечкой метнулась вперед и вцепилась руками в неприметного и незначительного мужчину так, словно он был по меньшей мере отлит из золота. - Господин… Господин, помнит ничтожную?! Господин, помогите!
Котик: Удача явно сейчас была из-за чего-то в соре с этой девушкой. Стоило ей подскочить к эльфинитке, как споткнулась и упала. Она попыталась встать, но нога оказалсь против, и девушке пришлось спешно отказаться от этой затеи. *Растяжение,* - констактировал разум Инквизитора. Девушка была в довольно сложной ситуации, и Котику стало интересно, как она поступит. Ее следующее действие стало полной неожиданностью для Поднебесного. *Помню? А должен?* Парень все же лениво нырнул в глубины своей памяти и был удивлен найденным: не так давно, где-то пять лет назад, он действительно видел эту незнакомку. Она была тогда в Храме ученицей. В голове оборотня родились несколько вопросов, которые требовали точных и кратких ответов. Котик осторожно скользнул в мысли девушки. Стоило ему лишь поверхностно коснуться, как ответы сразу же нашлись. *Точно. Была ученицей при Храме. Пять лет назад... Рабыня? Кто посмел?!* Котик ощутил волны холодного гнева. Раненное самолюбие Верховного Жреца, требовало немедленно найти виновных, но они, к несчастью, все еще так и не успели выбраться из толпы. Впрочем, это еще можно изменить, а пока... - Помню и конечно же помогу девушке, попавшей в беду, - мягко ответил Инквизитор девушке, которую, кажется, звали Лейлой. Найти по звуку местоположение в толпе хозяина было для оборотня простейшим занятием. Два о чем-то ожесточенно спорящих горожанина, казалось не замечали ничего вокруг. Неожиданно они синхронно развернулись и резво пнули необъятного толстяка, отчаянно пробивавшегося сквозь толпу. Часть народа впереди поддалась в стороны, и хозяин, проехавшись на пузе, остановился напротив копыт Вешалки. Спорщики перепуганно перегляннулись и стремительно дали стрекача по разным улицам. - С вами все впорядке? - с живым интересом спросил Котик. Стоящие рядом горожане так и не смогли определить по его интонации и лицу, шутит он или действительно обеспокоен состоянием здоровья толстяка.
Луннария: Девушка меланхолично лежала на кровати, сложив лапки и глядя наверх. Вероятно, там было что-то очень и очень занимательное. Не прислушиваясь к бурчанию двух голосов (один внутри, другой снаружи) она Думала. И думы эти были невеселые. Что же дальше? Комната есть, впереди – остаток дня, наверняка такой же насыщенный, как и его предшественник. И ночь – вряд ли менее пугающая, чем обычно. Было смешно, но студентка уже с легкой ностальгией вспоминала о тех временах, когда все-все было понятно. Учеба-комната-учеба-комната-Танахи-учеба… привычный цикл, по которому следует жизнь многих и многих. А потом… Эйвенталь так же знала, что никогда и не за что не променяет эту жизнь на прошлую. Прошлая была обыденной… эта – нормальной. К тому же, в прошлой у неё не было хоть кого-то, кто мог спокойно дернуть за хвост и практически не огрести за это по шее. Теперешний итог не приносил надежды. Внутренний голос, больше похожий на первые признаки сумасшествия («Я бы попросил!»). Явившаяся клаустрофобия, кокетливо махающая костлявым пальчиком. Этот ненормальный маскарад. Аллергия, в конце-концов! Еще Змей сидит и хихикает… Ну-да, ну-да, небось опять о чем-то фантазирует. Девушка, уже успевшая познакомится с некоторыми из сцен этой фантазии, была уверена на все сто процентов, что и сейчас фантазия не оплошала и работала на всю катушку. Подушка шлепнулась прямо на лицо на`аши. Из-под неё раздалось удивленное «Апчхи!?» и несчастный предмет домашнего уюта был послан обратно в полет, по такой же траектории. Перьевая, нехорошая… Трагично шмыгнув носом и утерев выступившие слезы, Летунья села на кровати, с трудом удерживаясь от чихания, с сожалением констатировала, что подушка не долетела каких-то пары сантиметров до камина. «Аллергия на пух? Ути, какие мы тут аллергенные…» - Недовольно фыркнув, девушка хмуро посмотрела на даро, который вольготно развалился на своем импровизированном ложе. Вот ему хорошо… нет, конечно, девушка могла спокойно спать на подушках/перинах (нужное подчеркнуть) – аллергия не особо беспокоила, но не тогда, когда уже чихаешь от какой-то вонючей гадости, которую в изобилии разлили там, в зале. - Не волнуйся, при виде тебя аппетит к ним вернется, - с ноткой язвительности произнесла она, с остервенением теребя кончик покрасневшего носа. От взгляда вошедшей прелестницы захотелось тоненько взвыть и спрятаться под кровать – «Чего ты на неё так смотришь, а? Не видишь, смущаешь ребенка!». Ладно бы, если на тебя такие взгляды бросают мужчины. Но женщины… это уже как-то перебор, не находите? Будь Летунья хоть немного верующей в какую-либо человеческую религию, то она непременно бы сложила пальцы в отвращающем знаке (ибо, увы, ничего кроме оттопыренного среднего пальца в голову не приходило). Вряд ли это, конечно бы, помогло, но попытка не пытка. Вдруг поможет? «Не забудь на ночь дверь закрыть. И тяжелым чем припереть… а то мало ли, хе-хе…» - хоть кому-то весело… Такой взгляд чуть было не отбил весь аппетит, проснувшийся от вторгшихся запахов. К несчастью для одного рыжеволосого некроманта, отбиваться так просто аппетит не хотел, а потому во всю глотку заорал о своем присутствии, используя в качестве переговорного устройства желудок несчастной Лунны, по вполне видным причинам лишенной счастья, как диета. Недовольно шмыгнув носом, девушка «перетекла» прямо на пол, самым нехорошим образом шлепая Змея по руке и отбирая одну из рыбок, на которую уже нацелился даро. - Если тебя полгода не кормить, протащить сквозь лес через деревья, искупать и заставить одеть женское платье – то ты просто произведешь ажиотаж среди мужского населения, - ехидно, но слегка невнятно – выпускать отвоеванную рыбу девушка не собиралась. Как не собиралась отдавать и один из «булочка», упертую юрким хвостом. - Стоп-стоп-стоп… ты предлагаешь мне сидеть и ждать, пока ты не явишься обратно? – как и все истинные девушки, Таль услышала лишь ту часть, которая относилась исключительно к ней. От возмущения при виде подобной картины на`аша даже жевать перестала, с укором глядя на Змея. «- Неужели он всерьез думает, что ты спокойно его дождешься? – в голосе слышалось удивление. - Наивный… или придуривается. - Зная тебя, могу сказать – даже если тебя привязать к кровати и закрыть на ключ – в какую-то историю ты все равно умудришься влипнуть…» - Хорошо, я подожду… - поразмыслив с секунду, резко переменила свое мнение Рия и клыкасто улыбнувшись, потянулась за следующей рыбкой, всем своим видом изображая истинную пай-девочку. Конечно, она его подождет. Конечно мило посидит в комнате. Конечно. - А ты уверен, что этот «кто-то» точно знает, здесь ли Ваэри? – синие глаза с легкой серьезностью (что вообще было прогрессом) посмотрели на даро, белая бровь вопросительно изогнулась. Не нравилась Лунне эта затея… Она понимала, что если что-то пойдет не так – её снова посадят в зверинец, а что будет со Змеем, девушка даже не знала. Но вряд ли что-то очень уж хорошее…
Пернатый Змей: От полного тазика рыбы стремительно оставалась колоритная горка костей. Как и все даро, Змей мог сутками ничего не есть без каких бы то ни было неудобств для себя лично, но вот стоило дорваться до вожделенной кормежки, особенно, когда впереди светило энергоемкое и крайне неприятное дело… Тут уж оторвать кое-кого от поглощения пищи становилось занятием глупым и исключитесь неплодотворным. А для некоторых личностей и вовсе вредным для нервов и здоровья! -Ах, действительно! - некромант всерьез обдумал такое радикальное предложение, нисколько не оскорбившись за утянутую втихаря рыбину. Аккуратная гора скелетиков на самом краю подноса и так была в большей степени его заслугой, - Как же я, такой неподражаемый, гениальный, талантливый, симпатичный мерзавец, сам не догадался о таком оригинальном способе, а? А ты-то, ты! Как могла моя верная (гхыр оттащишь) и умная (исключительно в спящем виде) супруга скрывать от меня ТАКУЮ животрепещущую тайну?! – Змей в таком возмущении воззрился на Летунью, словно она была как минимум предательницей, а как максимум – виновницей всех бед человеческих. Картину портила только вальяжная поза рыжеволосого парня, делавшая его похожим на очень довольного и наглого рыжего котяру, только что сперевшего целый жбан сметаны, - Может я всегда мечтал заняться совращением высоких голубоглазых блондинов?! – даро кокетливо похлопал ресницами, послал незримым блондинам воздушный поцелуй и мстительно закончил, - Но, после общества некой школьной девицы, согласен и на толстых брюнетов! Кстати, ты эту особу случайно не знаешь? Если сказать по правде, то тащится на свидание с пятнистой мордой господина коронного мага, Змею не хотелось. Но… Дела есть дела, нэ? И чем скорее визит состоится, тем наш «праааативный» (И впрямь вырядиться что ли в платье, а? А вдруг он при виде такой красоты воспылает страстной любовью и падет на колени, нижайше моля о прощении?) останется в прошлом. Во всех смыслах этого слова. Уже предвкушая грядущее собеседование, некромант недобро ощерился и с особой страстью вцепился в очередное водоплавающее. Старый знакомый?! Ха! Этого хмыря он действительно знал давно. Очень давно по человеческим меркам. Но даже спустя века существа разумные не меняются, и только ненависть растет с годами. Крепкая такая, драконья ненависть. - Именно. Подождешь, - некромант отломил изрядный кусок от своего уже успевшего остыть хлебца и отправил в рот. Задумчиво пожевал, - И учти, дорогая моя прилипчивая женушка, если ты «совершенно случайно» окажешься рядом с тем местом, я «вспомню» о своих планах научить кое-кого верховой езде. А кое-чей хвост я над камином прибью. Как военный трофей! Уху, подождет она. Как же! Держи карман шире! Уж больно физиономия невинная и покорная. С такой только в ангелы и принимают – там по профессии положено! Да скорее небо поменяется с землей, а даро научатся летать (вот бы здорово было, а?), чем кое-кто глупый тихонечко посидит в сторонке! Когда, между прочим, такие гениальные мерзавцы советуют! Да, у этой дурной личности же вышеупомянутый хвост узлом от скуки свяжется! Змей фыркнул и состроил страшную рожу, ни на мгновение не поверив в то, что одна особа вдруг так резко исправилась. Но, как говорится, он предупреждал… Оставалась лишь одно. Самая малость: как не быть узнанным на запруженных народом улицах города. Стоит только собеседнику прослышать, про то к его дому тащится некий рыжий субъект, и встреча станет еще более теплой. Даро постенал и повздыхал для приличия, пожаловался на несправедливость жизни и, отставив опустевшую кружку, потащился к зеркалу. Золотистая кожа. Большие зеленые глаза на породистой физиономии. Растрепанная огненная грива с ворохом печально поникших перышек (мда, не пошла им вода на пользу…). Отметина на щеке и еще несколько на спине и груди. Ну, с такой внешностью только таблички «Змей. Пернатый. Вид вымирающий» на шее не хватает. А еще глашатая и группы поддержки, что бы уж точно господин коронный маг не пропустил мимо. Хотя уж этой твари вполне хватит и метки. Некромант повернулся спиной к своему отражению, с досадой оглядел рисунок под лопаткой, жалея, что за пару минут предков – увы – не поменяешь. Хотя… по городу и так пойдет, а уж когда идешь в гости к старым друзьям, и вовсе прятаться не положено. - О, мой старый знакомый знает,- оторвавшись от созерцания себя любимого в зеркале, даро ссыпал с таким трудом полученные монеты на край письменного стола. Кругляши, обиженно звякнув, повращались на месте, прежде чем чинно улечься. И только попробуй, женушка, потратить все! - Люди не меняются. Когда-то наш господин коронный маг пихал свой нос всюду, куда только мог дотянуться, и очень…. любил маленьких девочек. В конечном итоге, кто-то же должен был сказать ему о том, что такой прекрасный, несравненный, умный и скромный мерзавец, как я все еще жив. Так почему бы этому кому-то не сообщить за отдельную плату о такой упрямой и вздорной девице? И, знаешь ли, я не буду удивлен, если он уже успел лично её навестить. Ночь-то была долгой… А сейчас господин коронный маг сидит где-нибудь и трясется от страха и раскаивается в своих грехах, - на физиономии Змея появилась уже знакомая сияющая улыбочка модели из глянцевых журналах. Он зло и весело хмыкнул, припомнив что-то старое, но так полностью и не зажившие, - У нас всегда были очень теплые отношения…
Вешалка: Глупая Лейла и надеяться не могла, что учитель все еще помнит её! А ведь она, недостойная, почти забыла обо всем! Как же могла она так легко отринуть десять лет, проведенные в Храме? И так могла поверить глупым людским слухам? Люди завидуют, а потому – лгут! Они так часто хотят оклеветать достойных из достойных, что даже мудрый из мудрых, должно быть, не сможет разобраться что было когда-то, а что лишь напророчили злые языки. Но она почти поверила в эти россказни! Да разве может плохой человек помочь натворившей бед рабыни?! Он просто развернется и пойдет прочь. Только те, кого Стихии оделили горячим сердцем попытаются заступиться. Только те, кого Стихии наделили холодным разумом, не испугаются! - Благодарю вас, благородный господин! – если бы танцовщица и так не сидела на коленях, она бы бухнулась на них. Сердце девушки сжималось от холодного ужаса, когда она слышала над толпой голос своего владетеля и господина, злой и жестокий. Стоит только ему добраться до ничтожной, и… Но другим нельзя отвечать за твою глупость и потому, она робко коснулась руки своего учителя, - Господин… Господин не стоит… из-за неразумной... Но закончить она так и не смогла. Несчастная девушка жалобно всхлипнула и, готовая вот-вот разрыдаться даже не от сковавшего тело липкого ужаса и боли, терзающей ногу, а от неожиданного понимания что вот сейчас все это останется в прошлом. Навсегда. Похотливые лица, мерзкие пальцы, побои и унижения. Нет, она не была настолько глупа, что бы уверовать в беспечное счастье на всю свою оставшуюся жизнь. Рабыни вполне хватало СЕЙЧАС. И это заставляло цепляться её еще крепче в нежданного спасителя и повторять про себя снова и снова: «Оберегайте Великие Стихии и защищайте, даруйте нам радости и горести, ведите по дорогам и тропам жизни. Дети ваши, мы все примем и вынесем, но избавьте всех живущих от такого кошмара. Люди не должны владеть людьми! Спасите от этого вашу ничтожную дочь! Спасите! Спасите! Спасите!» И вот её хозяин… Танцовщица невольно подалась назад, когда огромное тело, проехав по земле, остановилось прямо радом с ногами рыже-белой кобылы. Это что еще тут такое?! Коряга, тряхнув гривой, с брезгливым выражением на морде «Ну и кто тут мусором раскидывается?! За собой надо убирать, между прочим!» обошла человека кругом. Работорговцев Вешалке видеть еще не доводилось! Значит вот как она, местная достопримечательность, выглядит в близи?! Гадость-то какая! И пахнет от него… фи! Лошадь потрогала копытом человеческое брюхо и заинтересованно проследила, как оно опадает от сбившегося дыхания, а лицо становится еще более красным от гнева. Скептически фыркнув двуногому прямо в помидорную рожу, зверюга отошла назад, покосилась на Котика и принялась ожидать дальнейшего развития сюжета. Поверьте, издеваться самой и пачкать копыта, иногда далеко не так приятно, как наблюдать за процессом со стороны и отдавать дельные советы. - Дрянная… девчонка!... Я… выпорю… тебя… когда… вернемся!... – мужик имел вид помятый, но уж очень решительный. И отступаться от своего не собирался. Убедившись, что страшная лошадь не станет его есть прямо сейчас, он встал на ноги, злобно зыркнул по сторонам и подошел к своей собственности. Испуганная дура уже спряталась за спину невзрачного и незначительного человека! И как посмело ЭТО мешать ему?! – Уйди с дороги! Рабыня моя!
Atshena: ...И ткнула помеченый камень. А потом провалилась в ледяную воду... Что произошло после этого в памяти метаморфа не сохранилось. Известно ей было лишь то, что её втянуло в тайный колодец. Да, смываться в прямом смысле этого слова, скажем так, неприятно. Шакрэн вылез из сумы. Походная сумка его хозяйки была пропитана специальным зельем и ничто в суме не намокало. Крылатая откровенно жалела, что у неё не было такого же плаща. Голова гудела как осиный рой. Удар пришёлся по незащищённому костяными пластинами виску. Атшена стянула перчатку с правой руки и потёрла голову. Живительное тепло возвращалось. Хотя... Если бы крылатой поставили градусник, не зависимо от её состояния, то сказали бы примерно так: "Тридцать градусов! Девушка, Вы что, вообще не едите?". Крылья же были частично порваны. Нежная перепонка не терпела такого издевательства. Признаться честно: даже руки с трудом слушались. Посидев какое-то врема, придя в себя, Атшена с ужасом сознала, что сидит в людном месте, на какой-то площади и вокруг неё толпа. Это окончательно привело её в себя. Она вскочила, выжала слипшиеся волосы, подобрала сумку и огляделась. Узрела метаморф оную сцену: Тот самый оборотень из таверны стоял возле тоже знакомой Атшене лошади. За спиной оборотня пряталась девушка, ободраная, непричёсаная. И тут раздаётся бас: - Уйди с дороги! Рабыня моя! - владельцем голоса был огромный мужик. И что, как вы думаете, сделала Атшена? А следуещее: шатаясь подошла со спины к грозному дядьке и ткнула пальцем ему в спину, мол прошу чуточку внимания.
Котик: Лейла сумбурно пыталась поблагодарить, но сбилась. Девушка явно уже начала справляться со своим страхом, так как она уже начала думать о других. Впрочем, емоции вновь захлестнули ее и Лейла молча стремилась с собой справиться. Котик перестал прислушиваться к ней: больше в этом не было смысла. Все его внимание переключилось на толстяка. Заглядывать в его мысли Инквизитор не стал, так как внешность и мимика работарговца были куда более красноречивыми. Вешалка сморщила морду, будто узрела нечто малопривлекательное и максимально неприятное и отошла в сторону. Толстяк кажется только после этого начал дышать. Поднялся, еще раз взглянул в сторону эльфинитки и сразу обрел землю под ногами. Работорговец, задыхаясь, выдавил из себя угрозу и только заметил на своем пути Котика. По лицу толстяка проползло нечто вроде презрения. Это он буквально через мгновение озвучил. - Рабыня? Я не вижу здесь рабынь, может, вы не там ищите? Может, вам стоит поискать в другом месте? - мурлыкающим тоном предложил Поднебесный. Оборотень ощутил скуку от происходящего, но уязвленное самолюбие не позволяло все бросить. Неожиданно из толпы вышел потрепанный метаморф женского пола. Котик с интересом пронадлюдал ее путь до толстяка и с мысленной усмешкой отметил, что она потыкала в спину работорговца. Надо дать должное происходящему, оно вновь вернуло к себе интерес оборотня.
Вешалка: После сказанного благородным, Лейла лишь тихо ужаснулась. Могла ли она возразить или согласится с этим? Пять лет – слишком долгий срок, для того, что бы потерять всякую надежду, но достаточный для того, что бы смирится и привыкнуть. Но, быть может, её защитник просто не знает о рабском браслете? Было бы черной неблагодарностью за оказанную помощь заплатить молчанием и недосказанной правдой. Но не сообщать же об этом прямо сейчас?! Стихии, будьте милостивы к дочери своей... Зато владелец девушки угрызениями совести не страдал и страдать не собирался. От злости и желания получить обратно СВОЕ, он мало обращал внимание и на собравшуюся толпу, в которой некоторые предприимчивые личности уже открыли букмекерскую контору, и на заинтересованную лошадиную морду, умильно хрупающею чем-то вкусным из сумки засмотревшейся горожанки (Толстая баба, кажется, так и не поняла, что её ужин уже перекочевал в чужое брюхо). Как бык, он готов был землю копытом рыть, даже пар валил из ноздрей. Ну… или рыжуле на пару с Лейлой так казалось. - Это моя рабыня! – мужик потыкал пальцем в искомое, - На ней ошейник с моим клеймом и честные горожане могут подтвердить, что видели её у меня во служении! Так что иди своей… ЧТО ЕЩЕ?! – рабовладелец обернулся на тычек спину с явным намереньем «тыкалку» обломать, - Ты кто такая еще?! Вали отсюда, пока… Далее следовало длинное и подробное описание куда и каким образом следует отправляться всем нехорошим личностям, которые мешают благовоспитанным горожанам нормально жить.
Atshena: Внимательно и с издевательской ухмылочкой аля "А Васька слушает, да ест...! Атшена полностью выслушала куда её посылают. Она огляделась. Ага, дракона 4-ех метров в длину можно здесь было поместить... И перекинулась в форму дракона. Да, пусть теперь она будет смотреть сверху вниз. Удобно усевшись на каменную улицу и обвернув вокруг хвостом ноги (будем уважительно относиться к драконам!), метаморф показала длиннющий раздвоенный язык и издала нечто вроде драконьего хохота. Поясняю: Звук, как будто кто-то ведёт когтями по металлу в тридцати метрах от Вас. А рядом покашливает курильщик с 30-ти летним стажем. Понравилось? Вот-вот! Я о том же! Наблюдая как горожане, стоящие по близости закрыли уши, Атшена повернула свою физиономию к толстяку. - А теперь повторите, что Вы только что мне сказали, - вежливо, как подобает знатной особе, произнесла драконесса. Для большего впечатления она раскрыла явно увеличившиеся крылья, которые и так были не пропорциональными по сравнению с длиной туловища крылатой. Как и положено любой королеве, производить впечатление на зрителя любыми способами она умела. О глупый рабовладелец! Знал бы он с кем связался! И тут на передний план вышел вечный спутник заблудшей королевы. Шакрэр успел выпрыгнуть прежде, чем сумка была спрятана в астральное измерение. И представьте себе: местом посадки он выбрал эльфинитку. Сел мини дракон ей на шею. Завидев своего драпи, Атшена погрозила ему когтистым пальцем.
Котик: События не давали толстяку продыху: вот он пытается вернуть "свое", но вот уже стоит напротив черной драконицы, которой до этого нагрубил. Котик с интересом прислушался за быстро меняющимися ставками. Толпа явно давно оставалась без зрелищ. - Да, вы правы. Поэтому не могли бы вы снять эту побрякушку с ее шеи - она не подходит к ее глазам, - вежливо заметил оборотень. Ни его мимика, ни голос никак не отреагировали на появление драконицы. У горожан создалось впечатление, что он все происходящее заранее продумал. Инквизитору между тем пришло в голову, что девушка после своего освобождения некоторое время не сможет двигаться сама. Его взгляд задумчиво уперся в Вешалку. *Если повезешь девушку, то я скажу потом где находится Змей. Да и этот полный незнакомец не откажет тебе в угощении: я слышал, что у рабовладельцев всегда в доме полно всего вкусного,* - обратился мысленно оборотень к эльфинитке. Ответ же он ждал видимый и прямой. Да, план кары уже сложился в голове у Поднебесного. Толстяк уже не мог просто отделаться освобождением одной рабыни, теперь оборотень решил лишить его всех рабов и жилища. Для первого был необходим сам хозяин, а для второго Вешалка. Между тем от толпы отделился особо законопослушный гражданин, но он даже не успел пройти и двух шагов, как остановился и, полностью забыв зачем шел, вернулся в толкучку людей: уж очень было уже интересно - съест или не съест толстяка дракон.
Вешалка: Неужели все это из-за неё?! Из-за глупой рабыни?! Человеку, должно быть, отмерена своя мера страха и удивления за один день, и девушка уже исчерпала и то, и другое. Она слишком устала от ужаса и неопределенности, и разум просто переключился на странное недоверчиво спокойное восприятие. С таким же любопытством люди ждут финала спектакля: умрет ли главный герой или вопреки всем козням останется жив-здоров? Развернись сейчас сами небеса и Лейла бы восприняла это как нечто само собой разумеется. Что уж говорить о драконе? «Какой он большой» - отрешенно подумалось девушке, - «Слишком большой для этих подземельев. И как же драконы живут в пещерах, если они такие огромные?!» Единственным, кто врят ли думал хоть о чем-то (по причине отсутствия в голове необходимого для такого сложного процесса серого вещества) был раскрасневшийся, с нервно дергающимся правым веком, мужик. Он был таким смешным, что девушка сдавленно хихикнула и едва не рассмеялась в голос. Как раньше она не замечала этого?! Он глупый, толстый, жестокий и мерзкий человек. Как такое порождают мудрые Стихии? Или Великие Силы тут не причем, и люди сами себя такими делают?.. Рабыня зажала рот ладошками, чувствуя что еще немного и нервное напряжение выльется в громкий и неуместный гогот. - Н-н-ничего! – от страха работорговец заикался и стучал зубами так, что разобрать его слова становилось проблематично. Зрители, споро отпрянувшее на безопасное от дракона растояни, но расходится пока к радости Вешалки не спешили. За время просмотра шоу неунывающая кобыла успела схрумкать пару свежих булочек, четыре морковки и нечто горькое, которое тут же было возвращено хозяину, правда в несколько пожеванном виде. Фи! И кто такую гадость только ест?! – П-п-простите. Я-я-я не х-х-хотел в-в-ас об-бидеть! – мужик отступил на пару шагов, пятясь задом, но заинтересованная толпа выпускать его со сцены не пожелала. Сдавленно хрюкнув, он обернулся назад и вдруг пал на колени и заголосил во все горло, тыча пальцем в невзрачного защитника сбежавшего имущества, - Справедливости, прошу, справедливости! Эта девка моя рабыня, на честные деньги куплена! Перед клиентом меня опозорила и удрала! Неужели мудрый дракон позволит свершиться такому коварству!? Неужели?!.. Окончание фразу потонуло в оглушительном конском визге. Зрители дружно развернулись к новому источнику звука: озверевшая кобыла стояла на дыбах и молотила копытами по воздуху, потом резко пригнулась пропустив над головой нечто небольшое, с перепончатыми крыльями и, одновременно с маленьким дракончиком, еще и бренное тело ничем не повинного демона. Несчастный «праааативный» припечатался носом о мостовую, корзинки с его головы воспользовались случаем и раскатились по разным углам. Вот так вам всем! Кобыла презрительно фыркнула и обернулась на Котика. «Если ты потащишь корзины и демона, я подвезу твою девицу!» - так и говорил её недовольный вид. «И вообще, пусть хозяин сам меня ищет. Я, что ли, убежала?!»
Atshena: Драконесса наслаждалась происходящим. К ней возвратился вкус жизни. "Мудрый дракон"... Ха! А что, если этот дракон прожил всего двадцать (по человечески, правда, двести) лет? Мудрый дракон? Да и не такая уж огромная была Атшена. Она возвышалась над толстяком всего-то на тридцать сантиметров, остальное компенсировали распахнутые на семь метров ввысь и на пять в ширину крылья. Драконесса пустила в ход черезмерно длинный хвост. Он обвил ногу мужика, не отпуская его далее четырёх метров от крылатой. И тут пещеру наполнил чуть хриплый, глубокий голос: - Неужели, как вы думаете, грозный дракон покровительствует рабовладельчеству? Вот я бы в своём королев... - тут Атшена осеклась, - Вобщем убирайся, рабыни у тебя больше нет! - последние слова уже просвучали с грозным рыком. А в доказательство того, что драконесса может укусить и откусить какую-нибудь конечность, она представила толпе на обозрение острые, как кинжалы, клыки. А ещё крылатая сочла нужным продемонстрировать выдвинутые когти на одной из пятипалых передних рук. Шакрэн приземлился на плечо Инквизитора. Таким поворотом событий драпи был недоволен. Он обиженно зашипел на эльфинитку. Вот, понимаишь, даже посидеть нельзя!
ПУСЯ: Яркий свет и гул толпы... боль... Демон разлепил глаза... он благополучно лежал на земле недалеко от ног ненаглядной вешалки. Увидев ее копыта, он громко хмыкнул, припомнив все ДО потери сознания, а затем отжался от земли и встал. с трудом. Пощупав нос, который ни с того ни с сего (неодобрительный взгляд в сторону кобылы) заболел. Вытерев под носом крови, убедившись, что нос цел, Парианро ощупал голову. В волосах торчали какие-то прутики, но демон поспешил от них избавиться, ибо неприятно таскать всякую солому на голове. Затем он осмотрел площадь: толпа, толстяк пал ниц перед драконом, девушка, прижавшая ладони к лицу... ... Дурдом какой-то. Демон, припомнив что произошло на площади, а также в силу непонимания происходящего, благополучно отступил в толпу... к Вешалке. Уж не хочет ли она мне объяснить сие?! - прямо-таки впился Парианро глазами в Вешалку, требуя объяснений. Начиная от того какого гхыра она не оставила его в таверне, почему он оказался без сознания, и уж почему это он очнулся на земле.
Котик: Сдавленные всхлипывания со стороны Лейлы на мгновение привлекли внимание Котика. Поняв, что у девушки просто нервный срыв, оборотень вернулся к происходящему. Драконица буквально лучилась довольством, а вот толстяк выглядел хуже двухдневного трупа. К сожалению, фразу Инквизитора все успешно прослушали. Впрочем, рабовладелец не желал забывать его, вселяя надежду в обортня, что он его будет помнить всегда. Окончательные слова метаморфа несколько не сходились с планами Котика, поэтому ему пришлось вмешаться. - Великолепная, не думается вам, что этот рабовладелец будет на столько разумен, чтобы не попытаться вновь отнять свободу у этой милой девушки? Тем более он еще не снял ошейник с ее шеи и не заплатил ей компенсацию за моральный ущерб, - обратился Поднебесный к драконицы. Ее мини-дракон, удобно устроившийся на плече у обортня, не удостоился даже косого взгляда, но одновременно и не был скинут. *Чтож ладно. Тем более Змей не особо сопротивлялся, когда его сажали на постороннюю лошадь,* - флегматично ответил Инквизитор Вешалке. Котик уже с сожалением ощущал, что девушку придеться нести ему на руках, и главное узнавать из мыслей рабовладельца, где он живет, так как толстяк вряд ли просто так оставит этот случай. Это была еще одна причина по мимо основной, что заставляло оборотня проявить твердость в этом вопросе. *У девушки после обретения свободы должно быть минимум проблем, поэтому рабовладелец должен лишиться всех своих средств.*
Вешалка: Как уже было подмечено ранее Змеем, народу для счастливой и законопослушной жизни нужен хлеб и зрелища. Причем, последнее иногда бывает намного важнее и нужнее первого. По крайней мере представление уже успело побить все рекорды по популярности –улица была перегорожена людьми, а зрители все прибывали и прибывали. Где-то на задних планах, судя по яростной ругани и воплям, пытались пробиться к центру «завала» городские стражники, в то время как все передние ряды с обстоятельностью оккупировали уличные мальчишки. Именно это многочисленное сословие любого города отличается требуемой бесшабашностью, сноровкой и изрядной долей любопытства! Драконы?! В городе Вечного Лета?! Да разве ж можно такое пропустить?!... А Лейла все не как не могла унять нервное хихиканье. Было бы несправедливо обвинить девушку в излишней жестокости: глядя на придерживаемого чешуйчатым хвостом хозяина, она не желала ему смерти. В конечном счете, таких же мужиков в Анохене пруд пруди, и этот, конкретный, ни чуть не хуже и не лучше всех остальных держателей красивеньких девушек. Нет, от этого смешной толстят не делался менее мерзким. Просто рабыне хотелось как можно скорее убраться отсюда и все-все позабыть. Мужик сдавленно булькнул под давлением обстоятельств в лице (в хвосте?) драконицы. Умным он не был, но вот написанное «НЕПРИЯТНОСТИ» в линиях своей грядущей судьбы прочитал мгновенно. Если рядом с тобой щерится клыкастая ящерица, тут хотя бы свою шкуру целой унести и становится как-то не до рабыни. В конечном счете, всегда можно обратиться к бравой городской страже. Пусть спустят на наглецов своих даро! - Как скажет Мудрая, - прохрипел слегка удушенный мужик, уже сейчас готовый исполнить эту команду. Увы – невзрачный парень, все больше и больше раздражавший работорговца, оказался умнее и обстоятельнее. Рабовладелец бросил на него неприязненный взгляд, - Я сейчас же сниму ошейник, если господам так будет угодно! – он принялся лихорадочно шарить по карманам в поисках денег для «компенсации» и ключей – последние все так же болтались на шнурке на шее, а первого - не обнаружилось, - Зачем господам утруждать себя?! Я принесу компенсра… компенсца… компенсаций туда, где великомудрые, да будет вечно цветами усыпан их путь, остановятся…. Наблюдавшая за представлением с нарастающим интересом и, заодно, перетягивающая за ручку с какой-то высокой бабкой одну из корзин, кобыла от возмущения разжала зубы (противница, изобразив мельницу, отлетела на несколько десятков шагов в толпу вместе с предметом спора). Не особо сопротивлялся, значит?! Список хозяйский прегрешений возрастал прямо на глазах, в то время как шансы пережить встречу с «любящей» эльфиниткой стремились к нулю. А тут еще под горячее конское копыто попался пришедший в себя демон. Ну и чего ты на меня так уставился?! Рыжуля приподняла верхнюю губу и фыркнула на праааативного. Меньше спать надо было! Мы тут, пока кое-кто прохлаждался (на чужой, между прочим, спине!) занимаемся благородным делом вытаскивания рабынь из загребущих лапок их хозяина. Вот! А все претензии к этому рыжему предателю. Это он во всем виноват!
Луннария: Рыба ускользала. В прямом смысле – пока девушка сосредоточенно расковыривала свою добычу («Да-да, а вдруг в ней яд? Инфекция? Бриллиант, забытый неаккуратным поваром?»), кто-то очень нехороший вовсю пользовался случаем и временем, активно превращая полновесные тушки водоплавающих в укоризненно белеющие скелетики. - О, лучезарный супруг мой, - девушка приняла как можно более раскаивающийся вид, пытаясь умыкнуть у Змея подушку – сидеть на полу было не слишком удобно, жестковато, - я и помыслить не могла, что во тьме своей мудрости не догадаешься до столь детской истины. Стихии, как мне стыдно – я так понадеялась на твою гениальность, но она затмила тебе зрение, - с легким надрывом простонала она, разве что голову пеплом не посыпая. Увы, пепла не было, зато была с трудом отвоевываемая рыба (тебя что, месяц не кормили?! положь рыбку, поделись с ребенком!!!) и рыжий даро, не страдающий аллергией и потому спокойно и довольно возлегающий на наверняка мягких подушках. – Ну, если брюнеты тебя привлекают куда более, чем блондины… - многозначительно подвигав бровями и вернув голосу привычную тональность, Летунья ухмыльнулась, - …то тогда я могу тебе лишь посочувствовать в будущей «женатой» жизни. Как жаль, как жаль… А девица-то из некроманта неплохая бы получилась. А что? Таль оценивающе окинула взглядом даро, как покупательница, которой пытаются подсунуть подозрительный товар. «Не знаю, коллега. В принципе, если надеть юбку попышнее, напихать впереди разных тряпок и причесать – вполне плохо получится. Может, кто и купится.» Пока девушка предавалась нехорошим фантазиям (которые попутно обряжали даро то в пышное платье, то в строгое и с корсетом, а то и в давешний «купальник»), она совсем проморгала момент, когда её рыба закончилась. Увы, утянутая следующая была настолько тощей и неприглядной, что устыдившаяся девушка сунула её обратно Змею – мол, у сиротинушки последний кусочек отбирают. Действительно последний… Пробурчав в адрес даро что-то не слишком лестное, Таль не нашла лучшего выходя, как приняться за заранее присвоенный хлебец. Ангельской улыбке сейчас бы позавидовала даже самая сердобольная монашка – в синих глазах светилась такая невинность, что грех было усомниться в праведности столь чистого и возвышенного существа. Наивно хлопая честными-честными глазами, с видом клинической церковной дурочки («Ничего не знаю, ничего не умею, врать не смогу… не верю!!!»), Таль с кристально-чистой покорностью посмотрела на даро. - Подожду. Да, подожду. И никуда не пойду. И в истории никакие не буду вляпываться. Клянусь, – для надежности она даже руку подняла. Сама невинность и искренность. Еще бы хвост так ехидно не выгибался и не скручивался в разные символы, имитируя скрещенные пальцы – так и вовсе чистый ангел. Клыкастый только, зато крылья уже есть. – Только вот боюсь, что мой хвост над камином плохо смотреться будет… - с некоторым сомнением в голосе протянула она, с легкой хитринкой косясь на Пернатого. Его мимика не слишком впечатлила – «страшные» лица были не в особом почете у той, которая с таким завидным упорством их не замечала, с самого детства впутываясь в самые неприглядные неприятности, впоследствии даже жалея об этом, но… «Природа, как говорится, сильней. Блондинка, одно слово…» Стенания даро навели девушку на Мысль и она замерла, словно боясь спугнуть столь опасливую и редкую гостью. Косметическая магия, гламария и прочие полезные заклинания были одними из главных в арсенале каждой студентки старше четырнадцати лет. Во-первых, такие заклинания хорошо оплачивались, во-вторых были сравнительно легки (хотя порой встречались и таки-и-и-и-ие…), ну а в-третьих… в-третьих, большинство из них составляли искусно наведенные мороки. В самом-то деле, сколько сил потребуется, чтобы перекрасить брюнетку в блондинку! Достаточно просто создать хороший, хоть и недолговременный, морок. - Теоретически, могу сделать тебя другим… - с неуверенностью в голове протянула на`аша, автоматически проводя рукой по волосам и тот час увязая когтями в спутанных прядках. – Только весь вопрос в том, как долго продержится морок… - «…наверняка ведь рассыплется в пыль в самый неподходящий момент. - Оптимистка ты, как я погляжу…» Глаза любопытной девушки следили за даро. Нарциссизм – «Надеюсь, штука не заразная?» - имел лишь легкую стадию. Но вовсе не это привлекло внимание на`аши, ведь несравненно-красивое лицо своего невольно спасаемого она не забыла бы ни при каких условиях. Привлекла её давешняя татуировка – замысловатый рисунок, чье значение было для девушки пока загадкой. А спросить, по чести, было немного стыдно. Мы же такие умные студентки школы, что все знаем. Лишь пожав плечами на заявление Змея – нехороший холодок все же пробежал между лопаток неудачницы-телепатки – Лунна, борясь с непослушными и упрямыми волосами («И в кого у них такой характер, а?») встала, подошла и заинтересованно посмотрела на стол. Тусклые бляшки медных, редкие вкрапления серовато-блестящих и совсем уж нечастые желтые. - И как же часто у тебя были «теплые» отношения, изменщик коварный? – с легкой насмешкой в глазах, но сохраняя серьезность спросила Эйвенталь тоном жены, спрашивающей мужа, а сколько девушек у нго до неё было? Острый коготок брезгливо отделил от общей кучки редкие желтые всполохи – золота девушка из принципа не хотела брать. Нет, конечно, золотая монетка казалась наиболее привлекательной в материальном плане, но в эстетических нормах… держать в руке по необходимости можно и раскаленный уголек, подбрасывая его на ладони, но все же – лучше этой сомнительной участи вообще миновать. «- Привереда… ты только подумай, какой хорошей вещи ты можешь лишиться по банальной нехватке денег! - Уж лучше купить что-то подешевле, чем коснуться этого презренного металла… - Нигхыра себе «презренный»!!! Да я тебя за такие слова…» Девушка сгребла не подвергшиеся цензуре деньги и деловито сунула в карман, стараясь не особо прислушиваться к воплям внутри головы. Ничего-ничего, вот выберутся из этой истории – и непременно сходим к врачу.
Atshena: Сейчас Атшена хотела бы долбануться башкой об стену. Совсем не знакомая с процедурой освобождения рабов, она забыла про элементарные вещи. Драконесса взяла себя в руки и почти мурлыкающим и ехидным тоном прошипела: - Разумеется принесёшь... Я тебя только провожу до твоего дома, чтобы не заблудился, милок. Ты мне даёшь деньги - и дальше ты свободен. Усёк? - сжав до предела кольцо вокруг ног мужика произнесла она. И всё равно замечала, что выбраться из тесного круга толпы будет затруднительно. Количество зрителей увеличивалось в геометрической прогрессии каждую секунду. А взлетать было рискованно, получить стрелу в живот то ещё удовольствие... К тому же надо договориться с остальными "спасателями". - Ну-ка... Что у нас там? Как связываться телепатическим узлом? - требовала от своей памяти крылатая. И прочно засевшие навыки помогли. Прошептав в уме заклятие и собравшись с мыслями, она обратилась к оборотню по каналу: - Не думаю, что нам стоит делиться. Девушку можешь посадить на меня, а сам повести мужика на расстоянии удара. Кобылу можно и оставить с тем... ну тем, кто на ней ехал вобщем. Они для стражи интереса не представляют.
Пернатый Змей: В камине уютно потрескивал огонь, поедая ворох сухих веток. Рядом несколько фривольно развалились подушки и компрометирующе высились пирамидальные сооружения из останков почивших рыбин. Последнюю – тощую и маленькую – никогда не страдавший от избытка благородства, даро прикончил в один присест. Эх, хорошо! Дополняло общую картину трех дневного мужского чаепития (увы, для застолья и прочих увеселений чайник явно был не совсем соответствующим атрибутом) из анекдотов характерно-голодная мина на физиономии любимой женушки. Последней богатая фантазия мигом пририсовала скалку, сковородку и вызывающий фартук с сердечками и надписью: «А ты уже записался в змеев гарем?!». Судя по звукам, вышеупомянутая женская община находилась как раз за соседней дверью. Заинтригованный воображаемый жених тут же сунулся посмотреть и тихонечко присвистнул: две дюжины самих себя он еще как-то мог перенести, но толпу вооруженных предметами быта и разряженных в «сердечные» фартуки Летуний?! Вежливо извинившись и сославшись на то, что «не туда попал», рыжий споро захлопнул дверь и с горя отправился на обложку ненаписанной книги чаевничать в темноте с перемигивающими русалами. Змей реальный, в отличие от своего воображаемого собрата, мысленно пнул мерзко подхихикивающее воображение и вернулся к делам насущным. - Не выйдет, - «оригинальная» - и самое главное в одном экземпляре! - версия студентки с факультета Левиофанов устраивала некроманта значительно больше, - Всякие ваши иллюзии и мороки – сплошь девичья дурь. По городу амулеты от такого колдовства понавешенны, а уж сколько этого добра у господина мага в самых неожиданных местах… - для вящей убедительности и многозначительности, Змей выразительно подвигал бровями, - И в любом случае, преврати ты меня хоть в тысячелетнюю девственницу, хоть в бритого ежика, я так и останусь весьма конкретным даро. Не мою совершенную физиономию прятать надо (зачем лишать мир такой несравненной красы, а?), а то, что свободные умники именуют сущностью. «Красотульные чары», аха! Знаем мы такие! Парень ехидно хмыкнул, припомнив толстенный фолиант на тему того, как исправить ошибки природы. Его неунывающий даро прочитал уже на поверхности исключительно в образовательных целях, выбрав при этом самое толстое «учебное пособие» из наличествующих. Зато после такого можно было во всю отрываться над особо настырными и глупыми красавицами, на все лады расхваливая колдовство: «Ах, какой у вас великолепно наведенный нос! За ним почти невидно вашего собственного кривого!» Дамочки тут же обиженно задирали носики (и натуральные и наколдованные) и спешно разбредались по своим делам. Особенно весело было тогда, когда леди не только на морду свою накладывали чары в пять слоев, но и зачаровывали себе платья! Вот тогда уж Змей воздерживался от комментариев и просто с крайней степенью голодного интереса созерцал реальные одежи, пока скупая дева не заливалась густой краской и не удирала. Эх, жаль, одним словом, что тогда под рукой одной хвостатой особы не случилось – было бы гораздо больше практики! - А что ж тебе боятся, если ты «подождешь» и в «истории никакие вляпываться не будешь»? – невинно уточнил рыжеволосый, - Да не волнуйся, моя дорогая, если твой хвост будет плохо смотреться над камином, я стану использовать его в качестве пояса. Все мои враги от завести сдохнут, - серебряные и медные кругляшики перекочевали в кое-чьи широкие карманы. Однако. Бровь Змея, ревностно следившего за когтистыми пальчиками, насмешливо приподнялась. А золотые, что, на чаевые местным дамам?! Кстати, о дамах… - И не забудь передать от меня привет той прелестнице, которая придет забирать грязную посуду. Отражение в зеркале до отвращения весело хихикало. А ну цыц! Змей, так и не решивший что делать со своей несравненной, но приметной мордой, бросил тоскливый взгляд на потрепанную желтую рубашку. Увы – такое порядочному даро носить не полагается. Вымазать что ли волосы чем-нибудь? А не слишком ли чести много будет? Конечно, остается еще амулет на шее девчонки, но… Мало ли что. Мало ли кто. Может он «прикроет» и эту дуру? - Регулярно, - улыбочке некроманта позавидовал бы и настоящий голодный дракон, - И настолько страстно, что при следующей встрече мы попробуем разобрать друг-друга на составные части. Надеюсь, в случае чего, я могу рассчитывать хотя бы на пару гвоздик и слезные речи над кучкой пепла, а? Ехидное подмигивание и заразительный хохот. Змей резко мотнул головой – огненная грива вперемешку с поникшими зелеными перьями взметнулась и опала. Задорно щелкнули разноцветные бусы. Сегодня старые долги будут уплачены. Навсегда. И пусть первый, кто скажет, что это не повод для радости бросит камень. В себя, разумеется! …И нет бы послать на гхыр эту рыжую студентку и еще повалятся по полу, терроризируя совсем другую особу. Вечно его на какие-то подвиги тянет, а?!... …Дверь в комнату бесшумно захлопнулась за выскочившим в коридор самым гениальным, умным, красивым и талантливым мерзавцем из всех возможных. Ну и еще большим психом по совместительству... - Прости, малыш, но на этот раз ты точно за мной не пойдешь, - он немного постоял, прислушиваясь к тому что, творится за закрытой дверью. Потом решительно тронул кончиками пальцев ближайший световой шар. Темноты, боишься, значит?... Коридор медленно погружался во мрак – белесые огоньки внутри прозрачного хрусталя послушно гасли. Эти маленькие язычки имели мало общего с непокорной и непредсказуемой стихией, но они все-таки услышали просьбу. Даро с трудом удержал рвущийся наружу смех, представив ругань постояльцев и огхыревшие физиономии персонала, когда выяснится что, новенькие светильники больше не желают работать. Придется кое-кому все-таки завязать свой хвост узлом или… победить саму себя. А ведь это так трудно, почти невозможно. Мало ли какие детские страхи могут таиться в темноте в ожидании случайной жертвы? Многоногие и многорукие, изо дня в день, десятилетиями, ждут они своего часа. А, дождавшись, никогда и никого не выпускают!... - Как страшно здесь! Полночное свинтило Опять свинтило в коридоре лампы… - замогильным голосом, с жуткими подвываниями, продекламировал некромант в черноту коридора, когда последний шарик, весело подмигнув, погас. Как и тогда, на островке, ночное зрение оказалось совершенно бесполезным. Да и зачем оно?... Ладонь уверенно легла на холодный и гладкий камень стены. Авось уж не заблудимся, а?... В общем зале народу значительно поубавилось. В Анохене наступило как раз то время, когда обед уже закончился и даже самые ленивые разбрелись по делам. Только за дальним столиком с постной физиономией ковырялся в тарелке уже знакомый ханский сынишка. Раба рядом с ним не было, зато напротив устроился не молодой уже маг, которому, судя по кислой мине, очень хотелось огреть зарвавшегося ребенка по шее. Разыскиваемая Змеем пышногрудая красавица обнаружилась почти сразу за шумной беседой со своей коллегой. Украдкой посмеиваясь, даро за локоть оттащил прелестницу и с самой постной миной из всех возможный сообщил, что хозяин собирается вздремнуть пару часиков. Да, да, он совершенно не переносят когда его будят! Что?! Увольте, какие наказания за такую мелочь?! Он же не зверь какой-то! Откуда царапина? Ну так это я сам виноват – вчера совершенно случайно чихнул, когда господин думал… Девица заметно побледнела и клятвенно заверила, что в комнату войдут только через её хладный труп. Глубокомысленно покивав, даро всунул в руки дамочки пару прихваченных медяков. Вот и ладненько! Теперь, по крайней мере, никто одну особу из комнаты не выпустит! И, даст истинный огонь, световые махинации тоже никто не заметит! … Довольный сам сабой как никогда, некромант вышел на улицу и смешался с толпой…
Луннария: - Как хочешь, - пожала плечами девушка. – А боятся мне нечего. И в качестве пояса он не подойдет – тонкий слишком. Вот в качестве эффектной удавки… - посмотрев на Змея взглядом «Да что бы ты понимал…», когда он проводил взглядом финансовый отбор, произведенный девушкой, она лишь нервно вздрогнула при упоминании прелестницы. Еще чего не хватало! – А в том что ты мне изменяешь я и не сомневалась… да еще с кем, с кем!? – патетично воскликнула Таль, прижимая руку ко лбу. – А на счет гвоздик – не сомневайся, будут тебе и гвоздики, и слезы, и поминальный пир… - с легкой угрозой закончила она, с легким беспокойством глядя на даро. …только рискни не вернуться, вот только рискни!... Возмущенно шмыгнув носом и разразившись тирадой в захлопнувшуюся дверь о том, что и как делают верные жены с неверными мужьями, Летунья решительно измерила шагами комнату, пнула подушки, зачем-то заглянула под кровать и, решив, что выждала уже достаточно, осторожно приоткрыла дверь. Темнота… Придушенно пискнув, она захлопнула её обратно. Вздохнула. Открыла. Темнота… «- Ах вот как да?!?! - Да что ты так кричишь… напугала…» Пнув уже стену и со злорадным удовольствием чувствуя, как во вспыхнувшей боли растворяется дикое желание кое-кого убить, на`аша гневно махнула хвостом, рассекая им воздух. Каков мерзавец! Запереть её здесь! Да еще столь извращенным способом. Да она… да он… слов катастрофически не хватало, даже из пополнившегося лексикона ничего, кроме невразумительного рычания вычислить не удавалось. В расстроенных чувствах еще раз пнув подушки, девушка плюхнулась на краешек кровати, трагично подперев кулачками подбородок. И что теперь? Так она даже выйти одежду купить не сможет… Сделать себе факел из подручных средств («А что? Идея! Ножка стула, одеяло…»)? Конечно-конечно, еще надеть набедренную повязку и лицо боевыми полосками диких племен разрисовать. Лишь копья для полной картины не хватает. Умыкнуть светильник из комнаты? Нет, прикручен («А то это остановит…»), да и наверняка этот нехороший рыжий кот предупредил, чтобы «ханчика» не выпускали. Что же делать? Ну не сидеть же в самом деле в номере?! Грустный блуждающий взгляд Рии остановился на камине. Камин большой… очень большой… камин… большой… «Нет, истинная блондинка!» Подорвавшись с кровати, девушка схватила чайник и залив остатками чая огонь, заглянула в камин, морщась от поднимающегося пара. Длинный «тоннель», оканчивающийся зарешеченным кругом – своеобразная труба. А что, это идея… еще бы так на колодец не было похоже… Студентка невольно сглотнула – конечно, после того случая она чуть ли не специально в колодцы забиралась – пыталась лечится методом «клин клином». Но, толку от этого было лишь чуть – буквально секунд через сорок она вылетала из узкого каменного мешка с воплями и диким визгом. «А у тебя есть выбор?.. нет, кончено есть. Например тихо и мирно подождать нашего очаровательнейшего даро и высказать все, что о нем думаешь. А в ответ получить обаятельную улыбку с самыми искренними заверениями, что он тут не при чем, а просто свет экономят…» А может все же коридор?... Девушка снова подошла к двери и робко выглянула. Нет, ни за какие коврижки – уж лучше хоть что-то видеть, нежели чем не видеть вообще ничего. Тем более, с наибольшей вероятностью, можно было утверждать, что воровка просто заблудится в трех шагах, нарезая круги в темноте и тоненько воя от страха. Ведь прикоснуться рукой к камню… в кромешной темноте… нет уж, ни за какие коврижки, бублики и деньги. А камин, к слову, был грязный. Сразу видно – лазить внутрь, чтобы кропотливо вытирать копоть никто не желал. Осторожно ковырнув коготком многолетнюю (если не вековую) сажу, которую лишь для справки иногда «отскребали», Таль задумалась. Решение было найдено мгновенно – как истинная ленивица, девушка очень редко брала в руки веник и тряпку. Зато, как истинная ленивая магичка, великолепно знала все тонкости специальных заклинаний – она слишком дорожила своей комнатой, чтобы халатно относится к таким вещам. И чтобы кое-кто не говорил – как никак, выпускница Школы это вам не неудачливая первокурсница! Маленький мокрый вихрь, жадно слизывая со стен копоть, пронесся вверх, темным влажным облаком протиснувшись сквозь решетку и опав на ближайшие стены. «Трубы» трактира находились в укромном закоулке, а дыры были так малы, что пролезет разве что ребенок. А перед этим еще и решетку снять надо! Естественно, их никто не охранял… а надо ли? Все было готово. Оставалась лишь мелкая-мелкая мелочь – сделать так, чтобы если кто заглянет, никто не догадался об отсутствии девушки. Разбросанные подушки, картинно взбитое одеяло, легкий морок сверху… Девушка отошла на шаг, любуясь на нечто беловолосое, спокойно спящее на кровати. Похожим были лишь волосы – морок был без лица, да и нужно ли оно, если всюду были волосы?! Подозрительно, ну да и ладно… С тяжелым сердцем девушка подошла к камину, недовольно поеживаясь, по пути снимая рубашку Змея и сворачивая её в импровизированный сверток. Заглянула. Бросила прощальный взгляд на дверь… и решительно закрыв глаза, зашла внутрь. «- Все хорошо, все отлично… я не боюсь… нечего боятся… это не колодец… и меня услышат, если что… - Самовнушение? - Не мешай!.. я спокойна, спокойна…» Развернутые крылья медленно наполнились воздухом. Легкокостное существо – легко поднимается вверх. Именно поэтому, девушка не могла брать с собой тяжелый груз – крылья попросту не смогли бы её поднять. Коготки осторожно скребли по камню, туннель был достаточно узок – девушка едва-едва помещалась в нем вместе с двумя аккуратными и маленькими «шариками» крыльев, в которые снизу дул воздух. Закушенная до крови губа, лихорадочно блестящие глаза, сжатая в одной руке рубашка… «Змей, я тебе это припомню… ой припомню!!!» Крылья уперлись – дальше им ходу не было. Напрягая мускулы, девушка «сократила» их длину, длинный хвост проворно обвился вокруг одного из прутьев. На`аша повисла на своей импровизированной веревочке, с опаской глядя вниз – там был маленький клочок света комнаты. Подняв лицо вверх девушка недоверчиво коснулась рукой прутьев. Слегка улыбнулась, морщась от боли в прокушенной губе и пытаясь утереть маленькие капельки крови с уголков. Острый коготь, играючи, искоса скользнул по металлу, оставляя за собой белую дорожку – миг и тонкая «трещинка». Сделанная косо, чтобы решетка аккуратно лежала. Уперлась ногами и руками в стену. Выпихнула хвостом металл, посмотрела с сомнениями на получившийся лаз – края решетки, которые пришлось оставить, опасно подмигивали. Тяжелый вздох, паникующий взгляд вокруг… Проскользнуть получилось практически без потерь. Оцарапалась конечно, но, обернувшись кое-где прочнейшими крыльями, выскользнула подобно плотной дымке. Упала, судорожно вздыхая и бездумно глядя наверх. Летунья села, потирая поцарапанное плечо (до крови, вашу…), утирая подбородок и недовольно почесывая макушку – и то у умудрилась садануться. Хорошо хоть, вместе со скальпом не оставила. Решетка аккуратно легка на место – вернуться в номер этим же путем девушка не согласилась бы ни за что. Слишком страшно, слишком рискованно… Прошло от силы пять минут, а такое ощущение, что час… Девушка натянула рубашку обратно, прозорливо обмотав крылья вокруг фигуры – хоть как-то теперь похожа на мальчишку. Поправила волосы, коснулась рукой авантюрина и амулета Змея поочередно, спрятала хвост… Рия огляделась. Неприметная улочка, явно вдалеке ото всего. Как бы не заблудится… Ничего, прорвемся. Дорогу она сносно – но помнила. А в случае чего – телепатия отличная штука. Хотя бы иногда… Тихо и осторожно дернув «нить», убеждаясь в её присутствии, девушка тряхнула волосами, встала и пошла. Пошла на шум. Выйти получилось не сразу – поплутала она изрядно, пугая крысок и прочих, и тихонько матерясь сквозь стиснутые клыки. Но, упрямство и интуиция победили – в конец отчаявшаяся девушка наконец-таки вышла на улицу, чуть не сбив шуганувшегося от неё какого-то мужичка («Ой, чот-то мне его лицо знакомо… не находишь?»). Вдохнула, еще раз проверила «нить» и, иногда морщась от чужих эмоций, пошла на поиски великой и ужасной лавки с одеждой. К слову сказать, лавчонка нашлась практически сразу. Вот только… когда девушка уже подходила к ней, она почувствовала закономерное треньканье «нити»… Змей был рядом. Тихо икнув и нехорошо скосив глаза («Ой… а что он с тобой сделает-то, если увидит?! А давай посмотрим?!»), на`аша, ловко лаврируя между людьми, за несколько секунд добралась до лавочки и проворно шмыгнула сквозь дверь, прикрыв её за собой и даже спиной прислонившись для надежности. «Нить» надсадно затренькала, подергалась и… отпустила… может, Змей был лишь и на параллельной улице… а может и вовсе просто очень эмоционально вспомнил о некой девушке («Вот смеху-то, если он что-то забыл и в номер вернулся!»), но факт оставался фактом – хотя бы в этот раз пронесло. Заворожено оглядывая помещение, в которое она попала, девушка интуитивно поискала глазами продавца. Поразительно, но никого подходящего на эту роль не было видно – лавка была пустой. Неуверенно подойдя к одной из полок, девушка начала сосредоточенно разглядывать товар, изредка поглядывая по сторонам.
Котик: Плотность людей на площади увеличивалась в удвоенных количествах: скоро привлекать такое внимание будет не безопасно - они просто не смогут скрыться от стражи, завязнув в толчее народа. Котик с легкостью обнаружил представителей правопарядка среди людей. Какая-то женщина, получив в живот локтем от стражника, взбесилась и надела ему на голову ведро с отходами, которое перед этим хотела отнести к помойке. Стражник нелепо взмахнул руками и случайно ткнул в лицо какому-то подтянутому парню. Тот естественно не утерпел и с силой ударил в ведро кулаком. Послышался тихий гул, и стражник на время отказался от своего чувства долга. Подобные случаи происходили со многими спредставителями правопорядка: в одних случаясь при участии Котика, а в других и без его вмешательства. В крайнем случае все стражники застряли где-то в центре толпы. Толстяк юлил и выкручивался как червяк на сковородке. Показав же свою полную необразовонность, он полностью упал в глазах Инквизитора, сравнявшись с тараканами. Поймав взгляд работорговца, оборотень ответил добродушной улыбкой. Дракониха быстро сообразила, что имеет ввиду Котик, и ситуация продвинулась в удобнобных для него соотношениях. Правда, была небольшая проблема в том, как покинуть площадь, не схваченными стражей. Оборотень взглянул на ближайшую крышу и в сторону темного переулка: что лучше? Последнее было более удобным и предпочтительным. Поднебесного несколько удивил канал, потянувшийся к нему. На "связи" была чешуйчатая незнакомка. *Прекрасная, я не обладаю внешностью, сравнимой с красотой острого меча, поэтому мне думается рабовладелец будет более спокоен рядом с вами. Кстати, где вы предпочтете перемещаться? Между переулками или по крышам? В любом случае вам не помешало бы изменить свою внешность на более компактную, чтобы ваша красота не была так видна на расстоянии, потом взять нашего гостеприимного хозяина за поводок (если надеть ошейник от девушки и присоединить к веревке, то получиться необходимое) и повести к его дому. Ну, а о эльфинитке - если сумеете ее убедить в это, то будет так, как вы желаете,* - ответил Котик ей. - Прошу. Советую аккуратно освобождать девушку от ошейника - не дайте стихии ее оцарапаете... Да, потом не забудьте одеть эту побрякушку на себя: она сочетается с вашей лысиной, - вежливо обратился Инквизитор к рабовладельцу. Оборотень точно не знал каие ошейники делают в этом городе, поэтому не хотел зря рисковать жизнью девушки. Если же толстяк окажется на столько глуп, чтобы сопершить нечто опасное ее здоровью, то он не проживет и мгновения. Котик готов был это пообещать.
Пернатый Змей: Душно. Шумно. Людно. Один мудрец как-то сказал, что всю красоту Анохена возможно оценить лишь самым ранним утром, когда широкие улицы пустынны и безмолвны, но это – увы – будет уже ненастоящий Город Вечного Лета. Вы посмотрите на закрытые ставни, на дома из удивительного золотистого песчаника, сможете разглядеть мельчайшие узоры керамических плиток под ногами и, если очень повезем, издали полюбуетесь на большой королевский двор с его фонтанами, причудливыми цветами и статуями. Да только развеж это весь город?... Анохен живой, настоящий, бурлил, пихался, толкался и варился в собственном соку, вдоволь приправленный и людской глупостью, и одаренностью избранных. Высыпали на улицы незнамо где прятавшиеся все утро торговки и дурными голосами принялись на все лады зазывать покупателей. Тут же артисты всех мастей, стилей и направлений (на головы некоторых уж очень хотелось напялить инструмент – так хорошо, поганцы, играли!) демонстрировали благодарной публике свое мастерство. Прибавилось и стражи. Несмотря на всю свою страстную (и взаимную) любовь к правопорядку, встречаться с бравыми мускулистыми ребятами в красно-сером Змея не тянуло. И даже более того: каждый раз, когда в поле зрения появлялись блюстители закона, даро сворачивал в ближайшую же улочку, от души поминая про себя вездесущий гхыр, толпу нежити и на`аш. Заблудиться в родном городе он не боялся. Было бы более обидно снова составлять компанию тому скучающему тигру в зверинце. Интересно, как там делишки у нашей дражайшей супруги? Сидит в комнате? Блуждает по коридору с воплем «Аууууу!» на устах? Или нашла таки способ выбраться из комнаты?... Как бы там не было, некромант мог поклясться хоть Истинным пламенем, хоть драконом что так просто она не отвяжется. И еще и скандал закатит вместо приветствия! Богатое воображение мигом подсунуло картину удирающего со всех ног Змея. Следом за которым летели со всех нок/крыльев/хвостов Летуньи в сердечных фартуках. Ну, вот и беспокойся за всяких чокнутых девиц после этого! Неблагодарная! - О, жизнь! Как ты несправедлива! – надрывался на самом углу какой-то псих, которому, судя по роскошному пузу и палке колбасы торчащей из запахзухи, прибедняться было грешно. Зубоскалу даро потребовалась все его самообладание, что бы не дать мужику пару практических советов на тему того, как правильно дурить народ. К несчастью на горизонте опять мелькнули красно-серые плащи и «нищего» не то что ветром, ураганом сдуло. Ну да черт с ним! Дальше-то куда?! Около века назад господин коронный маг снимал несколько комнат на одной из центральных улочек. Место, конечно, неплохое, но с теми деньгами, что получал знакомец то толстого борова – господина, можно было позволить что-нибудь и по презентабельнее. Но, к вящей досаде этого хмыря, некоторые увеселения стоили в Анохене недешево. Молоденьких и невинных девиц во все времена было немного, а уж среди рабынь, да еще таких, которых хозяину было бы нежалко испортить за пару монет… И после этого еще его, Змея (такого очаровательного, умного, неотразимого и прекрасного мерзавца), называют извращенцем! О, жизнь! Как ты несправедлива! Посмеиваясь над собой и над окружающим миром, Змей переждал пока по плитам прогарцует резвой рысью верховой ящер, управляемый молодым даро (эх, когда-то мы и сами любили шугать народ и лихачить!) и свернул следом. Новая улочка была самым популярным местом среди представительниц прекрасного пола и любителей протранжирить денежки. Магазины такие, магазины сякие, магазины этакие. Одежда, деликатесы, украшения, фарфоровая и стеклянная посуда, смешные фигурки из камня, амулеты, книги с заклинаниями, книги с романами (гыгыгы!), книги с рецептами – все это на полочках за стеклянными витринами или в огромных плетеных корзинах. А вот вторые этажи в этих доминах вопреки всем городским традициям были жилыми… Требуемое здание нашлось почти сразу. Неприметная с едва угадывающимися очертаниями какого-то древнего рисунка над центральной дверью и вывеской, изображающей, должно быть, мужскую рубашку. Лавка себе, как лавка. С одеждой. Ничего особенного – не самая хорошая и не самая плохая, не самая дорогая и не самая дешевая, слишком неприметная для приезжих и не слишком выгодная для местных жителей. Да еще, к тому же, и закрытая в разгар рабочего дня, о чем красноречиво свидетельствовала привешенная на крючок над самой дверью длинная ярко-красная лента. Ну, не больно то и хотелось. В конечном итоге где это видано, что бы убийцы входили через центральную дверь?... Собаки на заднем дворе не было, а потому и упредить хозяина о появлении незваного гостя было некому. Существо, с завидной для человека ловкостью и сноровкой, перемахнуло через высокий забор и застыло в его тени, настороженно прислушиваясь. Но все было тихо. Никто не спешил звать стражу, поднимать тревогу или даже выглянуть в окно. Незваный гость еще немного подождал для верности, а потом не таясь вышел на свет, явив миру и пару весело сверкающих глаз-изумрудов, и красивое породистое лицо, и взъерошенную гриву огненных волос, щедро украшенную ярко-зелеными перьями и цветными бусинами. Эх, дарагой, куда это ты у нас собрался? У задней двери дома к массивному колышку (скорей уж целому полену) была привязана парочка ездовых ящеров, мигом вызвавшая живейший интерес со стороны даро. Звери явно были приготовлены для дальней дороги. На одном – весьма сносном ездовом – красовалась сбруя с бляшками слуг короны. Другую тварюшку можно было охарактеризовать только одним словом – «одр». Лапы толстые, хвост короткий, глаза слезятся, да и чешуя местами сходят. Похоже, животину эту купили совсем недавно, в спешке, и тут же понавешли тюков с поклажей. Значит, покупкой более дорогого жилья наш старый знакомый так и не озаботился. А теперь – увы – уже не придется. Да и ящеры с поклажей на том свете никому еще не пригодились! Хотя, согласитесь, как мило со стороны господина коронного мага позаботиться и о Летунье, и о «покушать и попить» в дороге. Жаль только что и для Ваэри зверя не прикупил. Но все равно при встречи спасибо скажем. Ездовой выщербился и лязгнул зубами, когда гибкие пальцы принялись проверять подпругу. Достать двуногого зверенышу не удалось – тот был до отвращения проворен. Ящер раздраженно качнул из стороны в сторону длинным хвостом, попробовал укусить наглеца за ногу, но вместо сладкого вкуса крови в пасти получил кулаком полбу. На этом всякое сопротивление и свободолюбие было сломано на корню. А с вьючным так и вовсе никаких проблем не возникло: замученное животное спокойно перенесло проверку сбруи (первое дело любого уважающего себя наездника!) и снятию лишнего груза. Ну, вот так-то лучше. Если удирать в спешке придется, так хоть под ящериное брюхо в самый неподходящий момент не сползешь. …То-то Летунья обрадуется! Парень гаденько захихикал во всех подробностях представляя мину своей благоверной при первом же взгляде на грядущий «сюрприз». В конце-то концов, обещали же мы кое-кому уроки верховой езды?! Ну, так мы их и устроим… На ящерах же даже интереснее будет, нэ?... Вопреки всяким чаяньем господина коронного мага, дверью некромант так и не воспользовался. От одной только ручки несло таким стойким ароматом волшбы, что волосы на затылке дыбом становились. Пришлось, бранясь всякими разными нехорошими на`ашами, отвязывать одного из ящеров, подтаскивать под окно и используя зверюгу как опору, забираться наверх. Створки оказались даже не заперты! Какая, однако, возмутительная самонадеянность! Бившаяся о стекло муха с радостным жужжанием вырвалась на свободу. Даро перелез через подоконник, брезгливо отодвинув в сторону неопределенного цвета занавеску. Огляделся. Комната, как и сам дом, мало изменилась с того дня, когда Змей бывал тут в последний раз. Все так же неряшливо, неуютно, пыльно и грязно. Подозрительного вида стол с еще более подозрительной в плане чистоты горой посуда сверху. В соседней комнате что-то многозначительно топало и ругалось до одури знакомым голосом. Сам его обладатель, как выяснилось тут же, бегал туда-сюда, выдвигал ящики стола, хлопал дверками шкафа… - Какааая прэлесть, - умилился некромант вполне искренне. Он с самым небрежным видом подпирал дверной косяк, - Неужели эти сборы в мою честь? Польщен, польщен! Право, не стоило тебе так себя утруждать… Маг подскочил на месте, обернулся. Толстый фолиант, который старый знакомец держал в руках, с громоподобным грохотом рухнул на пол. Физиономия сперва покраснела, потом побледнела и, наконец, остановилась на своем любимом пятнистом варианте. - Тыыыыыыыы! – вот так, должно быть, баньши и воют.
Atshena: - Хорошо, но лучше по крышам. Тогда до нас тяжелее будет добраться. У нас есть два варианта: либо я расталкиваю толпу и там уже перехожу в привычную форму, либо я прямо здесь перекинусь в морфа и мы телепортируемся. Толстяка я в обычной форме не смогу поднять в воздух и толпу растолкать тоже. А вот с ошейником это уж слишком. Я поведу его впереди себя с мечом. Вряд ли ему хочется умирать долго и мучительно... Эльфинитка... На крышу не затащим, пусть лучше за нами в переулках пойдёт, коли захочет. Вобщем всё на Ваш выбор, моё дело предложить, - сказала Атшена по телепатическому каналу. И тут же обратила свой взор к рабовладельцу. Тот прямо аж трясся от бессилия, страха и злости. весь этот замечательнейший букет из эмоций поднимал настроение. Тут в толпе промелькнула брешь. Метаморф сложила крылья так, чтобы никто не смог эту щель закрыть. Мгновение сейчас на вес золота.
Вешалка: Зеваки все чаще и чаще нервно оглядывались, настороженно прислушиваясь к происходящему на самых окраинах образовавшейся пробки. Кажется, стража сообразила притащить обученных ездовых ящеров и теперь безо всякой жалости разгоняла толпу. Дело продвигалось медленно, но эффективно, и грозило вскорости добраться и до самой сцены. Притихшая Лейла молча прислушивалась к голосам своих спасателей. Все меньше и меньше понимала она происходящее, напоминая самой себе ту глупую курицу из детской сказки. Птица все бегала по двору и клевала зернышки, а господаря решали подать ли её за праздничным столом в этом году или же подождать до следующего. Нет, конечно, ничтожная не верила, что благородный причинит ей вред, но и быть безмолвной и бесполезной курицей ей вовсе не хотелось! - Господин! – девушка виновато подергала Верховного Жреца за рукав. Она так и не смогла отвести от своего старого хозяина огромных глаз. А сердечко в груди билось часто-часто, - Господин, прошу вас… Благородным надо уходить… Стража… Если она доберется до благородных, их будет ждать та же участь, что постигла и ничтожную… Но ничтожная знает город. Она может проводить благородных туда, где стража никогда не бывает! От звука голоса своей бывшей собственности, рабовладелец, кажется, озверел на пару мгновений. Он рванулся вперед, сверкая глазами и пыхтя от натуги как паровоз. Хорошо хоть хвост у дракона сдержал напор. Помахав кулаками с недосягаемой дали на шарахнувшуюся назад девушку, он обвис и некоторое время только сопел, красный как маков цвет. - Хо… хорошо, - наконец буркнул он, уже без излишнего подобострастия в голосе. А кто денежки не любит, а? – Если госпоже дракону угодно утруждать себя, Хариш проводит её к своему дому. И ошейник, - на этот раз мужик не сдержался и злобно зыркнул в сторону ненавистного выскочки, - сниму, если так угодно. Но для того, придется выпустить меня – я делать этого силой мысли не умею. Ошейник и впрямь был «с сюрпризом». Дорогой такой, хороший. Целое состояние стоит – но всегда себя оправдывает. Правда, на этот раз работорговец и не собирался использовать дополнительные возможности этого милого устройства. Чувство самосохранение и интуиция - вещи незаменимые, без них в Долине долго не проживешь. Другое дело, что отмыкая сложный замок можно и не торопится. Стража-то рядом где-то…
Луннария: Продавца не было. Удивительно – но факт. Девушка даже не потрудилась заглянуть под витрину, демонстрирующую всякие пуговки и прочие радости жизни. Даже там искомый торговец не нашелся. А как было бы хорошо, если бы он и правда там сидел, жуликовато улыбаясь. Но, увы, увы, не судьба… хотя, почему от этого должно стать грустно? Наоборот – должно быть весело! Весь магазин во владениях воровки-клептоманки! Но невнимание к своей персоне немного бесило – что поделать, как все клинические блондинки, Лунна очень хотела чужого внимания. Пускай и не слишком лестного…. пускай и продажного. Но хоть кого-то, кроме голоса в голове! «- Маленький кло-о-о-опик в серо-о-о-ой пиджаме вешаться к елке идее-о-о-от… - Заткнись. Да кто ты вообще такой?! - Я? Никто… живу я здесь, просто живу. И давно уже живу, к твоему сведению, - а сколько яда-то! - Почему же раньше я тебя не слышала? - А раньше ты на меня внимания не обращала, принимая за банальные «мысли». Воспринимала как должное… а потом внезапно услышала… - И теперь ты мстишь мне за столь долгие годы невнимания?.. - Ну надо же, а с виду – пробка пробкой…» Раздраженно почесав кончик носа и чувствуя, как начинает тихонечко злится, Летунья вернулась к святому делу выбора одежды для себя любимой, снова продолжая игнорировать голос. Плюнув на все правила приличия, она жуликовато стянула с полок парочку вещей и, не найдя ничего более приемлемого, схоронилась прямо под выбранной витриной, так удобно служащей кабинкой. То, что оная кабинка явно была предназначена для гномов, в расчет не бралось. Через минуты три (чем хорошо быть девчонкой лоботряской – так это то, что тебе не надо тратить силы на пристойность твоего вида) на свет выбрался субтильный паренек болезненного вида, наряженный в черные свободные штаны из темной ткани и обыкновенную рубашку серо-белого цвета. Аккуратно сложив рубашку Змея на стекло, девушка самоотверженно сунула штаны на полку («Думаешь, кто-то польстится?») и недовольно посмотрела на себя в зеркало. Вылитый смазливый парень самой подозрительной наружности – еще бы косынку на голову, рубашку под грудью подвязать и кривую саблю в руки. С сожалением повздыхав на отсутствие оной сабли, девушка пригладила руками бока («Да не видно, не видно… а не боишься задохнуться? Ишь, крыльями перетянула…») и, подумав, вытащила шнурок из какой-то блузы. Аккуратно убрала волосы в низкий хвост и с еще большей критикой посмотрела на блестящую и бесстрастную поверхность зеркала. Подстриженные более коротко прядки мгновенно не пожелали лежать в общей «своре» и упрямо опали вниз, придавая «ханскому» сынишке еще более вид разбойный и вороватый. Зато, теперь точно отличить не получится – открытые скулы, хоть и были с красивым изгибом, делали и без того острые черты лица на`аши еще более выраженными, придавая им некий… шарм? Так выглядит ледяная скульптура, готовящаяся стать шедевром под руками гениального мастера – а сейчас, просто представляющая собой первоначальную заготовку. Не лишена красоты, но далеко не идеальна. Печально вздохнув и показав отражению язык (попутно состроив еще парочку рож), хроническая клептоманка огляделась более внимательно. Цепкий взгляд девушки мгновенно наткнулся на какую-то палку, к которой были «пришпилены» разнообразные сумки. Каких тут только не было! Пугливо отшатнувшись (и прошипев сквозь клыки столь родное «гхыр») от отделанной золотом авоськи, девушка обратила свое ценное внимание на более важные детали – её интересовала удобность, компактность и, желательно, чтобы была через плечо – попробуйте сами с рюкзаком за спиной полетать! Искомая вещь нашлась далеко не сразу – непросто было найти в таком изобилии «абстракционизма» скромную и практически невзрачную вещичку. Но она нашлась – простая сумочка из крашенной в темно-фиолетовый цвет ткани, на длинном ремне. Радостно хмыкнув и проверив сумочку на наличие охранных заклинаний, незваных жильцов («Моль?...») и частиц солнечного металла, Рия с довольным сопением запихнула в выбранную вещь рубашку Змея, прибавив к этому ярко-зеленую рубашку (ну, не ходить же этому даро в рваной!) и набор юной швейки – моток ниток да игла из простой стали («Сталь?.. нехило, нехило… а где экзотика? Где иглы из костей врагов?!»). Гордо повесив сумку на плечо попутно прихватив с полки куртку (хорошая такая… из плотной ткани… мечта), девушка вторично огляделась по сторонам. Странно, но продавец не появлялся. Даже от всех этих манипуляций. Начиная подозревать, что она что-то упустила, девушка раздраженно посоветовала «нити» замолчать, ненадолго помещая её в состояние покоя – легкое треньканье мешало думать, заставляя сосредотачиваться только на нем. А это было не особо интересно – Змей рядом. И что? Может, на соседней улочке… а может просто «нить» с ума сошла… «Ага… а может, небо упало…» Посоветовав замолчать и своей паранойе, Таль неспешным шагом пошла вглубь помещения, что-то беспечно мурлыкая себе под нос. Покупка вещей – самый лучший антистресс. А уж уворовывание вещей и вовсе – святое дело! Но, как ни печально, мы же – честные сынишки и поэтому идем искать продавца. Вместо того, чтобы спокойно выйти и пойти обратно в трактир! Впереди показались какие-то двери… Чей-то визг («Ультразвук… профессионально, ничего не скажешь. Сразу чувствуется…») заставил храбрейшую и бесстрашную девушка подпрыгнуть от неожиданности и схватится за сердце. Для тонкого слуха на`аши этот звук («Вой, вопль… а что, есть вкус…») был даже хуже, чем вопли незабвенного и сладкоголосого драглина, чьи крики теперь казались самой изысканной музыкой. Осторожно «отпустив» разум, девушка прочесала «лавку» и… села, не устояв на подкосившихся ногах, бухнувшись прямо незажившей задни… копчиком на доски, нервно хихикая и вообще ведя себя, как близкая к помешательству. Под аккомпанемент радостно звенящей «нити»… «Эй, ты чего?! А я ведь предупреждал!!!» Нет, серьезно, как так может получаться?! Как!?! За что?!?! Смех грозил перейти в нервный хохот, но девушка вовремя заткнулась, изо всех сил зажимая себе рот рукой и закусывая кожей перчатки. В этот раз она честно не пыталась за ним следить. И совсем этого не хотела… ну, может только лишь самую чуточку – но, простите, собственный хвост был Летунье страсть как дорог! А теперь его абсолютно точно оборвут. С наслаждением таким… и особой страстью… Тихо икнув от представленной картины (тем более, в таких деталях!!!), девушка ловко переползла подальше от опасной двери, вжавшись в какую-то нишу, явно предназначенную для вазы. Прошипев что-то крайне нелестное в адрес Змеев, которые только и делают, что мешаются под ногами, Таль недовольно потерла место укуса одной милой чешуйчатой тварюшки. Ну вот, теперь болит… а ведь все так хорошо начиналось! Так нет же… Как всегда, впрочем… если все так хорошо идет, то обязательно должна случится некая гадость, которая мгновенно все портит! Будет крайне весело, если её благоверный решит выглянуть в коридор – увидеть там прижухавшегося беловолосого парня. И, что самое смешно, наверняка опознать в нем то самое существо, которое обещало вести себя прилично и никуда не соваться. Зябко обхватив себя за плечи, девушка превратилась в слух – уйти почему-то казалось очень кощунственной и нелепой мыслью. Хотя, вряд ли бы те, кто в комнате, так уж сильно задумались бы о посторонних шорохах за дверью…
полная версия страницы