Форум » Архив №1: игровые темы » Анохен » Ответить
Анохен
Пернатый Змей: Дальний сосед и родич Города Дроу, Анохен был построен около 6-ти столетий назад и с тех пор менялся мало. Перенаселенный, пестрый и шумный, всех приезжих он поражает своей дикой и чуждой красотой, яркостью противоречий. Здесь все продается и покупается, здесь всегда пахнет сказками и чудесами, а нищий, копающийся в отбросах, может оказаться наследным принцем древнего рода. Здесь, на цепи, водят по улицам невиданных зверей и людей, способных одним движением руки останавливать армии. Это город тысячи смертей, открытий и тайн, которые, порой, лучше не тревожить.
Ответов - 63, стр:
1 2 3 4 All
Пернатый Змей: Дорога ровно стелилась под конские копыта. От вчерашнего дождя еще сохранилась цепочка луж, но и всадники, и лошади с одинаковым единодушием огибали дугой каждую в отдельности. По бокам уныло тянулись поля и луга, ближе к горам уступившие место сперва небольшим рощицам, а потом и вовсе сплошной огненно-желтой массе по-осеннему нарядных лесов. Раскидистые вековые деревья плакали золотыми листьями, загадочно шептались и надежно прятали своими кудрявыми макушками все приближающиеся горы. Там, за краем дороги, в совсем другом мире, таинственно кричали птицы, весело переговаривались какие-то звери. Кони все больше нервно прижимали уши и, жалобно фыркая, озирались по сторонам. Им, рожденным в уютных стойлах и еще жеребятами, прямиком с шумного да людного торга попавшим в подгорное царство, лес казался опасным. Люди только держались ближе и ласково трепали своих четвероногих товарищей по холке. Что же до самого Змея, то он, безмерно удивляясь, обнаружил, что дорога впервые не доставляет ни какого удовольствия. Лишенный даже возможности править собственной лошадью, некромант нещадно скучал. Пахабные песенки, которые он ловко складывал в своей голове большую часть пути, откровенно прискучили, а из готового материала вполне можно было составить целое собрание произведений о трех томах с продолжением. Но не доводить же такие шедевры до слуха спутников! Все равно не оценят всей гениальности автора…Змей снова остервенело почесал о плече щеку, пошевелил за спиной затекшими руками и демонстративно зевнул. В общем-то, спать в седле он не умел (Аха, это на Вешалке-то?! Только засни – костей не соберешь!), но очень старался. Когда, наконец, дорога резко вильнула в сторону, и отряд ненадолго придержал лошадей перед тройной развилкой, от безделья Змей готов был выть в голос. Хотя отсюда было совсем недалеко – обрадованные кони признали родные места и пошли резвее и увереннее. Деревья, неожиданно, отступили и путники едва не носом уперлись в отвесную серую скальную стенку. Незыблемая и негостеприимная она вполне могла смутить кого угодно, но лошадки и не думали брать гору штурмом. Более того, они повернули за валун и упрямо потрусили на границе леса и гор. Еще немного и скала сама подалась на встречу, а потом так же стремительно отступила и всадники, брякая копытами по мощенной дороге, въехали в каньон. Когда-то проложенный игривой горной речкой, он вскорости уходил в темноту, под землю, где вековечно спал дикий и чуждый всей прочей Долине Анохен. Даро ждал, что, миновав распахнутые Врата и длинный прямой коридор, они окажутся на улицах Города, в Котором Никогда Не Бывает Зимы. И, с огорчением понял, что ошибся. Знакомец, предъявив подорожные (Ха! Сколько бы этот гад не негодовал, но стоящие на воротах стражи упрямо отказывались признавать господина коронного мага в лицо!), свернул на кружной путь к западной окраине, где размещали всех преступников и пленных. Пустынный туннель, не освещенный даже факелами, навевал уныние и странная радость от встречи с Анохеном, хорошим и старым знакомым, растаяла без следа. Было холодно, глухо гуляло эхо и, когда несколько порядивший отряд (коронные стражи свернули ранее, оставив лишь небольшое сопровождение и, разумеется, невозмутимых даро) вынырнул в ярко освещенный зал, пришлось зажмуриться. Зверинец, тюрьма и лагерь военнопленных мог впечатлить кого угодно – огромная пещера, по стенам которой, за решетками, скрывались маленькие каморки. Видно было, как ходят по ним туда-сюда тигры и львы, как, невозмутимо, дремлет белогривый единорог и грифон высунув одну из лап между прутьев решетки, пытается выдрать перо из хвоста и вовсе невиданной птицы. Люди, испуганные и озлобленные, старались держаться подальше от решеток и своих страшных товарищей и только блестели глазами. Пунцовый от напряжения маг запоздало велел отряду остановится и с выражением крайнего злорадства на физиономии протянул коменданту этого зоопарка очередное письмо. Комендант с подозрением оглядел и посланца и кавалькаду и, приказав что-то подскочившему мальчишке-рабу лет десяти отроду, отправился провожать нового постояльца к его месту обитания. Доставшийся ехать молча, даро с охотой расхваливал все проходимые «квартирки» и радостно приветствовал всех своих соседей в самой изысканной манере пока снова ставший пунцовым от злости маг не прошипел, что это не надолго. Змей трагично вздохнул, шмыгнул носом и… слезно принялся прощатся с обитателями зверинца! В общем, к тому времени, как они добрались до третьего уровня и попали в камеру, некромант приобрел еще несколько царапин и изрядно улучшил свое душевное состояние. Ноги, разумеется, связали, магией заперли дверцу и, под бурные заявления даро о том, что здесь просто потрясающий сервис в номерах, оставили его в гордом одиночестве. Змей гыкнул, устроился поудобнее и приготовился поспать.
Луннария: Из леса выбралось нечто. Даже, не так…. Нечто. С самой большой и заглавной буквы. Человек с богатым воображением мог назвать его как угодно – Чудище из леса, Лесная Ведьма, а то и совсем просто – желтый большой тушканчик с крыльями. Человек же совсем без воображения завопил бы и попытался смыться. Ибо в этом грязном, обцарапанном существе с желтыми листьями в волосах, с большим трудом узнавалась скромная студентка седьмого курса с факультета Левиофанов – чуть ли не самым престижным (в представлении самих студентов). Зло отплевываясь – последняя встреча с деревом, перешедшая в пылкие объятия, чуть не стоила на`аше клыков – Лунна с легкой злостью посмотрела вслед отряду. Значит, горы… о боги, за что? Если бы кто-то исправно ходил на лекции, а не предпочитал спать в самом углу, как можно дальше от лектора!... Те скромные сплетни за хорошие факты считать не надо. Лунна критически осмотрела себя. Вряд ли кто-то пустит в Город такую, как она. С виду не нищенка – у нищих нет таких обрывков одежды и уж тем более, они бы давно продали серебряную цепочку. А даже простые «туристы» одеваются куда более изящнее. Пока девушка с тоской размышляла, мимо неё, по дороге, прошел человек. Одет неприметно – походно, потрепанный, но добротный темно-коричневый плащ, простые штаны и не менее простая рубаха. Серые глаза Летуньи нехорошо блеснули, а рука сама собой нащупала сук потяжелей. Минут через двадцать по дороге шел простой паренек. Из общей массы его выделяла разве что одежда чуть-чуть не по размеру, досадная худоба, да бледный вид. Эйвенталь не боялась, что нежданный «добродетель» замерзнет в лесу. Во-первых, она оставила ему сапоги (ибо его оказались слишком велики на ножку девушки), во-вторых, она самоотверженно нарядила его в свою юбку и оставила его плащ. Топик же остался на самой Эйвенталь – на всякий случай. Если потребуется летать, то придется снимать рубашку. Не рвать же? Ну и в-третьих, мужчина очнется не раньше вечера (если вообще очнется). А к этому времени она уже проскользнет в город. Диверсия прошла без особого труда. В город она проскользнула вместе с какой-то подозрительной компанией. Особо не приглашали, но и не прогоняли – чего ещё надо? Анохен производил тягостное впечатление. Слишком много существ, слишком много людей (обобщенно говоря) и слишком много чувств… Слова, мысли, ложь, все нахлынуло разом на воровку, чуть не повалив на пол, прямо под ноги какой-то тетки. Выпрямилась, улыбнулась, скрылась в каком-то углу, прижавшись к стене. В такой мешанине нужна была полная сосредоточенность, полный контроль, чтобы нащупать «нить». И пройтись по ней дальше. «Нить» натянулась, уверенно утягивая за собой девушку. Собравшись с силами, Рия вышла из-за столь полюбившегося угла. Расталкивая неосторожных людей и интуитивно стараясь не задевать тех, кто казался опасным, Эйвенталь уверенно шла… а мракобесы знают, куда. Ноги сами несли её вперед, в то время как сознание блуждало где-то рядом, защищаясь от чужих эмоций и начиная тихо развивать в себе первые признаки легкой клаустрофобии. А затем случилось то, чего не предполагал никто. Девушка увлеклась и перестала смотреть по сторонам. И почему же именно в этот момент какая-то гадость сильно толкнула на`ашу. Да так сильно, что далеко не слабая девушка как тряпичная кукла полетела на землю. Рефлексы сработали сами собой – Рия попыталась взмахнуть крыльями, чтобы удержаться от падения. Учитывая её «новую» одежду, вышло это эффектно. Толпа в испуге расступилась в круг, создавая лишнюю давку и шум. Кто-то заорал «Демоны!», какой-то высокий женский голос был не согласен, выражая это в непрерывном визге. На`аша же, сидя в эффектно разорванной рубашке, непонимающе мотала головой. Тут что, таких как она никогда не видели? Из «стены» человеческих тел выскользнул какой-то мужчина. С виду – невзрачный, но толпа от него шуганулась чуть лине похлеще, чем от «демона». Деловито пощупал крыло, дернул за кончик вездесущего хвоста (тем самым вытянув его чуть ли не на всю длину под «ахи» толпы), дотронулся кончиком пальцев до выступающих клыков… и повернулся к народу. - Расходитесь, расходитесь! Чего встали? Никогда существо не видели? Давайте-давайте, шевелитесь, - оторопевшая на`аша, до сих пор не проронившая ни звука, огромными глазами следила за происходящем - «искусственно-созданное»? и что значит сей медосмотр? Между тем, пока начинающая приходить в себя (и убедившаяся, что потеряла контакт с «нитью», который теперь снова придется восстанавливать) Летунья осоловело мотала головой, из все той же толпы вынырнуло ещё парочка людей-нелюдей – проверять уже не было желания, ни внимания. Сказав что-то, при этом указав пальцем на на`ашу, мужчина зашагал вперед. «Бугаи», споро подхватив Лунну под белы руки, потащили ничего не понимающую девушку следом. Она и не сопротивлялась – «нить» все больше чувствовалась, а значит, пока им по пути с ней, на`аша позволит себя вот так вот беспардонно тащить. «А можно поаккуратней, а?!»
Пернатый Змей: Поспать Змею не дали – сосед-тигр рыком, от которого задребезжала решетка, выразил свое неудовольствие по отношению к новому экспонату. Даро ругнулся, подробно разъяснил куда именно отправляться кошачьему родичу и, не сдержав любопытства, на четвереньках подобрался к решеткам. Посмотрел. Зажмурился. Посмотрел снова. Зажмурился. Призвал в помощь Огонь Истинный и милосердный, прося избавить от ложных видений. Снова открыл глаза. Не помогло. Некромант прочувствованно застонал и от души помянул некоторых личностей. Причем, по всему выходило, что все родители этих личностей страдали зоофилией в особо страшных масштабах. И как ЭТО тут оказалось?! Даро слегка (Своя голова – жаааалко) постучал лбом о ближайший прут. В клетке справа заинтересованно мыркнул сосед. Некромант прочувствованно повторил большой кошке вступительную речь на бис, внеся некоторые корректировки и испытывая сильное желание взвыть в голос. Воистину, некоторых существ надо держать в клетках для их же собственного блага. Ну и зачем эта… это… (слов катастрофически не хватало) полезло сюда?! Змей, конечно, ни сколько не сомневался в интеллектуальных особенностях одной особы, но любой же дурости есть придел?! Или исключительно для на`аш он не существует?! Змей снова торкнулся лбом о решетку. Нет, ну неужели она настолько дура, что бы полезть в подземный город, где всяческие диковинки (даже на редкость глупые и вредные) стоят на вес золота?! Город, выйти из которого так же трудно, как научится летать, не имея крыльев, и жить под водой без жабр. И более того – нарваться на одного из даро, принадлежащих короне?! И кто теперь будет разбираться – свободная она или нет? Право Анохена гласило: «Всякий, кто не имеет свободных свидетелей, могущих подтвердить его право на себя, либо же бумаг или знаков, признается рабом по роду и принадлежит короне». - Придушу её, - очень спокойно просветил Змей своего соседа. Тигр философски махнул хвостом и растянулся на полу, привалившись полосатым боком к прутьям. Правильно, зачем умному зверю всякие там дуры, которых теперь еще и вытаскивать отсюда придется, - если только она не сдохнет в этом городе, я сам её убью, даю слово! Нет, сначала узнаю, как ЭТО меня нашло и только потом придушу! Тигру, вероятно, было глубоко плевать на судьбу Летуньи, и он благостно соглашался со всеми идеями своего соседа. Некромант мысленно поздравил себя с тем, что он уже разговаривает с животным, причем хищным, и патетически буркнув: «Извини приятель, тебе все равно не понять. Ты же с ЭТИМ близко не знаком», вновь переключил свое внимание на два яруса ниже. А там комендант, уже занесший новую обитательницу в каталог и присвоив ей номер «квартирки», отрядил ловцу провожающего. Когда живность сграбастали и потащили вверх, Змей уже всерьез взвыл и снова тюкнулся головой о прут. Воистину, теперь понятно кого поселят в свободной клетке слева. - Это издевательство какое-то! – возмутился даро, без особой радости созерцая протаскиваемую мимо паршивку. Вроде бы ей еще ничего не успели оторвать по дороге. Какая жалость! Тигр согласно рыкнул. Доставили оглушенную Летунью подозрительно быстро и без особых проблем упаковали за решетку. Проблемы вызвало нечто иное – темноволосый даро в традиционном наряде своего племени (босые ноги, ярко-алые штаны свободного кроя, пояс из желтой материи и вызывающее количество украшений) пренебрежительно сообщил провожатому о «слишком редких прутьях», но последний лишь передернул плечами и гордо задрал нос. Второй раз Змеев соплеменник повторять не стал – развернулся, свистнул бравым молодцам и пошел обратно. - Ты даже не можешь представить, что я с тобой сделаю, если только мы выйдем отсюда, - яростно прошипел Змей, очень сожалея, что и руки и ноги ему связали. В противном случае кое-кого долго бы пришлось собирать по кусочкам…
Луннария: Камень, камень, ямка… Камень, ямка, камень… Ямка, ямка камень… Кисточкой хвоста заметаем следы… У Лунны было такое ощущение, что её ногами уже сосчитали все возможные выбоинки, камушки и трещинки, украшающие грубый пол. Попытка пойти самой ни к чему не привела – грубо дернули и снова позволили редким зрителям любоваться картиной «они меня тащат, а я – ташусь». Место, куда притащили «невиданную диковинку», было довольно любопытным. С точки зрения сумасшедшего холодного существа, конечно. Многочисленные звери, большинство которых Летунья видела только на картинке в Школьной библиотеке, странные и вовсе неописуемые существа… Сюда бы книжку и художника хорошего – получившийся альманах расходился бы на ура. Да и пещера внушала невольное уважение – не смотря на то, что город располагался в горе, первые признаки клаустрофобии, подавленно фыркнув, ушли куда-то глубоко-глубоко в подсознание, вероятно обидевшись на несправедливость мира сего и прочих. Оценивающий взгляд, какие-то цифры. Опять даро?! Да сколько же их тут?! По спине девушки пробежался колючими лапками неприятный холодок. Она смутно представляла, что мог наделать Змей. Но он был один и не питал таких уж сильно неприятельственных чувств (ну, почти) к на`аше. Пара синяков не в счет. Представлять, что может сделать с ней кто-то иной не слишком хотелось… Да и потом – не слишком представлялось. Кто-то заинтересованно смотрел на новенькую, кто-то с нескрываемым состраданием… а кто-то и вовсе с гастрономическим интересом. Но Лунне было не до этих взглядов – она ушла глубоко в себя, прислушиваясь к ощущениям. Змей был рядом, очень рядом… Серые глаза столкнулись с зелеными и Лунна задорно помахала хвостиком Змею, который почему-то так увлеченно изучал прутья клетки. Этот взгляд не сулил ничего хорошего, но неужели эта мелочь могла испортить и без того плохое настроение девушки? «Нить» была мгновенно отпущена, но не оборванна. Мало ли еще что произойдет… Профессиональный взгляд окинул новую обитель. Прутья – средние, обычная девушка не пролезет. На`аша – может попытаться. И у на`аши может получится… все зависит от гибкости и жажды деятельности. Проводив взглядом черноволосого даро (симпатичный...) и его скромную компанию, Лунна осторожно перевела взгляд в сторону «супруга». Читать мысли не требовалось – у Змея и так на лице было все написано, вплоть до мельчайших подробностей. аРазве что ядом не плевался и волосы дыбом не стояли – а так вылитый вурдалак, увидевший перед собой злейшего врага. На всякий случай отодвинувшись подальше от рыжего (даром, что связан – взглядом готов испепелить), Рия нервозно хихикнула. Вид у Змея был очень комичен. - И это все, что ты можешь мне сказать? – возмутилась Эйвенталь, решив что хуже уже не будет. – А где «Как я рад тебя видеть»? Где цветы? Где умильно пущенная слеза? – Быстро затараторила она, отодвигаясь ещё дальше, но благоразумно не прислоняясь к противоположным прутьям клетки. То бишь, замерев посередине, как маленький хвостатый самодовольный тушканчик.
Пернатый Змей: Чем дольше Змей смотрел на ненаглядную и обожаемую «супругу», тем больше желание придушить потом, сменялось катастрофической необходимостью сделать это СЕЙЧАС. Причем, способы умерщвления с каждым разом становились все изощреннее и изощреннее. Эх, в палачи пойти что ли?! - Это все что я могу тебе сказать?! ЭТО ВСЕ ЧТО Я МОГУ ТЕБЕ СКАЗАТЬ?! ПРИДУШУ! – даро удалось рявкнуть это так, что тигр бухнулся на пятую точку и обалдело воззрился на своего соседа. Зверь явно не понимал, зачем так орать, но, во имя мужской солидарности, согласно рыкнул. Дрогнули прутья решеток. Некромант, как раз мысленно отдиравший кое-кому крылья, набрал побольше воздуха и выдал все свое отношение к одной конкретной особе, чьи предки, безусловно, любили грешить со всем что движется, не забыв, разумеется, довести до сведенья самой особы что же из всего этого вышло. Не помогло! Змей, чувствуя что вполне готов своротить и путы, и решетки, что бы вцепится кое в чью хихикающую физиономию и спасти мир от столь ужасного проклятья, мысленно отдирал от этого кого-то уже хвост. Как это было бы чудесно! Прекрасно! Восхитительно! – Будут тебе цветы! На могилку. Дай только выбраться отсюда! Гррррр! Даро, краем сознания осознавая острую необходимость хоть что-то сделать, для того, что бы начать соображать, с яростью потер о плече свою многострадальную щеку. И получил таки несказанное удовольствие хоть такого материального выражения своей ярости, как кровь. (Как бы было чудесно – просто замечательно! – если бы она еще была не его собственной!) Даже видение садистки расчлененного хладного тела на полу несколько померкло, хотя, чего греха таить, не стало менее желанным. Парень пару раз глубоко вздохнул. - А теперь ты популярно объяснишь мне как и за каким гхыром тут оказалась, - бешено осведомился Змей, начиная, впрочем, хоть немного соображать. (все соображения почему-то выражались исключительно в нецензурной форме и с применением тяжелых предметов), - а потом, как послушная девочка, попробуешь протиснуться сквозь прутья и дай тебе Великий Огонь, что бы у тебя получилось! Потому как иначе… Даро с охотой выдал все свои соображения на этот счет, не страдая, впрочем, особой логичностью и последовательностью. Ну как, скажите на милость, можно сперва утопить, потом четвертовать а потом заживо изжарить на костре?! Зато это оказало необходимое действо. Некромант перевел дух, торкнулся о решетку еще раз и выжидательно воззрился на «тушканчика». - Ну?! Живо выметайся отсюда!
Луннария: Луннария демонстративно прочистила пальчиком ушко, с любопытством выслушивая всю долгую и интересную речь Змея. Познавательно… Вон, даже тигра оценил всю изысканную велеречивость Змеевского слога и по праву признал его глубокий словарный запас. А между тем… какая кровожадность, фи! И вот ради этого рыжего мерзавца она, как последняя дура, летела следом? М-да… какая-то часть сознания на`аши начинало понимать всю кошмарность сложившейся ситуации, но допонимать ей не дали. Легкая злоба, прогрессирующая со времени отлета, нарастала в геометрической прогрессии и срочно требовала выхода. Хоть в нервном хихиканьи, хоть в чем-то ещё… Тушканчик оказался не только самодовольным, но и немного истерично-настроенным. Правда, истерика была припрятанна до лучших времен - да и не особо страдала этим Лунна - не любила она истерить при посторонних. - За каким? – невинно уточнила девушка, нехорошо сузив чуть ли не побелевшие глаза. – Так, мимо пролетала, решила взглянуть на столь дивный город, о котором столько всего слышала. А что? Нельзя? – её тихий и спокойно-хрипловатый голос звучал в великолепном контрасте рядом с громким пронзительным Змеевым. – А протискиваться я никуда не собираюсь – очень мне это нужно. Нам и тут неплохо живется… - демонстративно скрестив руки на груди, на`аша уставилась куда-то в сторону, часто моргая. - А теперь послушай меня… - как будто в сторону и совсем не даро, сказала Таль. – Тебя внезапно «похищают», а ты даже не считаешь нужным сообщить, куда и зачем. Это раз. Как будто назло, ты сообщаешь какому-то типу, чтобы он присмотрел за мной, совершенно не заботясь о том, что это могла услышать я. Это два. И наконец… - серые глаза гневно-ехидно блеснули, - …неужели ты так наивно надеялся, что я последую хоть какому-то из твоих советов? – Летунья оторвала взгляд от замороженного камня, внимательно посмотрев на Змея. Если для Змея это были лишь глупые детские оправдания – для Лунны это был единственные пришедшие на ум факты. Да и что она могла сказать? Полетела вслед за Змеем из чистого любопытства? Вредности? Или еще чего хуже… - И когда мне уходить решу я сама… - совсем тихо закончила девушка, автоматически потирая запястье при словах даро. Кстати, о запястьях… - Чуть не забыла… это твое? – безразличным тоном спросила девушка, осторожно вытягивая за шнурок из перчатки тот самый амулет, который она подняла из пыли ещё около таверны. Волосы забавно закачались, тонкие пальцы бережно держали шнурок, стараясь особо не раскачивать амулет.
Пернатый Змей: Змей смотрел, смотрел, слушал, слушал и… расхохотался! Постоянство и последовательность – качества, не знакомые ни одному уважающему себя даро. А какое лучше всего средство для снятия напряжения? Правильно, смех! Тигр, окончательно сбитый с толку логичностью обоих двуногих, удалился на дальний край клетки. Кончик хвоста огромной кошки недовольно стегал туда-сюда, а на морде зверя было написано стойкое «Я с такими психами не общаюсь!». Увидев это, парень снова разразился приступом неистового веселья – искреннего и до того заразительного, что даже сосед не счел нужным обидится и с явным любопытством наблюдал, как ненормальный двуногий сдавленно то ли хрипит, толи стонет, уткнувшись лбом в железный прут решетки. Итак, убиение откладывается на неопределенный срок. А жаль! Так вдохновенно все представлялось… Змей, против воли, еще раз сдавленно хрюкнул и снова потер зудящую царапину на щеке. Веселье, в отличии от злости, убираться никуда не желало. Какой ужас! - Ах! – обрадовано возвестил Змей, мысленно сам себе аплодируя. Эй! Аууу! Несравненные мы все еще прибываем в одной из клеток зверинца и ждем второго визита господина коронного мага! А это грозит долгим и не приятным… «разговором». Но вместо того что бы придумывать гениальный путь к спасению, ржом как кони. Какая прэээлесть! – Так ты волновалась за такого красивого, гениального и удивительного мерзавца, как я?! – быстренько объединил некромант все три причины в одну и – безусловно – самую приятную, - Неужели ты ко мне не равнодушна?! Хотя… Чего тут удивительного?! Где же еще найдешь такое необыкновенное существо, как я! Самодовольства на физиономии рыжеволосого хватило бы сотне известных фотомоделей и еще бы что-нибудь осталось. Позади громогласно фыркнул тигр, выражая, видимо, согласие с такой правдивой характеристикой. Предатель! Склонив голову на бок и посверкивая зелеными глазищами, даро с самым пристальным вниманием созерцал свою девушку, явно что-то такое выискивая на её лице. И нашел таки, потому как резко тряхнул огненной гривой. Бусы весело брякнули друг о друга, а изрядно потрепанные перья взметнулись в воздух и опали снова. Змей хмыкнул. - Говоришь, что следовать моим советам ты НЕ собираешься? – вкрадчиво осведомился некромант, явно что-то задумав, - Не одному? Совсем-совсем? Что ж, я так и думал! И вот это моя ненаглядная супруга?! Как, КАК, я мог в ней так ошибиться! Оставайся же в своей клетке, дорогая – я СОВЕТУЮ тебе это. Ведь где-то там уже ждет усладу своей жизни какой-нибудь богач! Ах, ты разбила мне сердце! Даро снова повалился на пол, отчасти изображая страшную смерть от «разбитого сердца», отчасти снова сотрясаясь от хохота. Это было чертовски глупо, но поделать с собой некромант все равно ничего не мог. До тех пор пока в руках у Луны не оказался отобранный господином коронным магом (Скотина! Руки ему оторвать!) амулет. Незаметно для себя перетекший в сидячее состояние, парень как завороженный смотрел на него. А потом так же на корточках добрался до решетки, огораживающей его клетку от «квартирки» Летуньи. - Отдай. Ты и понятия не имеешь, что это такое, - на этот раз некромант был странно серьезен. Он не на секунду не отрывал взгляда от странного украшения и, кажется, забыл обо всем остальном, - И выметайся отсюда, если получится. За мной скоро придут, сам я вылезти не сумею. И за тобой приглядывать не смогу. Если попадешь в рабство, ты сдохнешь там. Так что хвост в зубы и вперед!
Вешалка: Не родилась еще на свете та лошадь, которая обогнала бы Вешалку в этот день. Кобыла, еще не преодолев города, осознала, что с хозяином дело не ладно. Эльфинитка – это вам не простая лошадь! Грозная рыжуля могла сколь угодно долго издеваться над своим Змеем. На то он и её, собственный, можно сказать. Но другие – пусть не зарятся! Нече лапы на чужое добро распускать! А уж доводить её хозяина до бешенства такого и вовсе никому не позволено! За это, от неё, от кобылы, они по зубам получат! Ой, получат! Мысленно, Вешалка уже раздавала в копытом в глаз всем желающим и не желающим, а на практике, между тем, больше всего не везло пока пассажиру – конягу меньше всего сейчас заботила проходимость дороги. Нет, легенды не врали, с эльфинита, если он того не желает, даже самый поганый всадник не слетит (если ему жить хочется), но те же легенды милостиво умалчивают о встречных преградах, как то – ручей одна штука, забор – три штуки, овраг – пять штук, а так же ветки, пни, поваленные бревна и коряги в ассортименте. Лошадь, то брала их играючи, а вот пассажир опасно кренился то в лево, то в право. Рыжуля осадила лишь тогда, когда прямо перед её носом возникла каменная стена высотой в сорок человеческих ростов. Демон, красиво изобразив руками мельницу, лихо перелетел через услужливо пригнутую конскую голову. Хорошо хоть в эту самую стену головой не засветил! Кобыла, повращав ушами, с любопытством прислушалась к тому, что бухтит пассажир, отплевываясь от земли и мелкого щебня. Итак, где-то тут должен быть вход. Лошадь чувствовала, что нужное ей находится там, за камнем, но попасть туда сквозь стену не могла даже она. Ну… Что ж поделаешь?! Будем искать другую дорогу. Лошадка с сомнением посмотрела на все еще ругающегося демона. Оставить тут? Хозяин будет ругаться. Да и не хорошо это – лошадка, пофыркав, за шкирку водрузила своего всадника на ноги и, без особого труда, снова загрузила его на свою спину. Итак, лево или право? Право или лево? «Право!» - решила кобыла и уверенно потрусила вдоль стены. ПыСы: что бы не было путанницы....
Луннария: На реакцию Змея девушка практически не удивилась, разве что задумалась – похохотать с ним за компанию? Увы, так она не умела. Побиться головой о прутья? Жалко-то, голова одна, более того на всю жизнь и потом не лечится. Именно поэтому она присоединилась к любопытному тигру, который уже подумывал над несовершенством двуногих, по-птичьи склонив голову набок, разве что когтем у виска не покрутила. Бывает, бывает… а что тут ещё можно сказать? А вот на последующие слова Змея девушка и просто вспыхнула, как маков цвет, отвернувшись. Да что он о себе возомнил! Она? К нему?! Неравнодушна!?! К этому самодовольному рыжему мерзавцу, у которого явный непорядок с головой?!?! А ведь в чем-то он… немного и прав?! Закусив тонкую губу, Таль мельком посмотрела на Змея, чтобы тот час отвести взгляд. Разум и характер были явно не согласны с такой трактовкой событий. Остальное было за. - О, да… как же я могла бы устоять перед твоими чарами! – попыталась вложить как можно больше сарказма в голос, прошипела себе под нос Лунна, убеждая скорее саму себя. Потому как Змея разубедить было немногим сложнее, чем выпить океан. – И все равно – эта клетка даже чем-то очень миленькая! А что – наклеить обои, поселить ковры и поставить кровать – да я тут и вовсе жить останусь! – повысив голос, упрямо сказала Таль, с легким удивлением наблюдая за даро. Амулет покачнулся. - Ты прав, я и понятия не имею, ЧТО это такое, - не стала спорить девушка, осторожно, чуть ли не ползком, подбираясь к решетке, наконец-таки глядя прямо на парня. Краска ещё не сошла с её лица, но более-менное самообладание вернулось к ней. Да и момент был таким, что решительность ту не помешает. – Но в одном ты не прав. Я. Одна. Никуда. Отсюда. Не. Уйду. – Летунья чуть ли не уперлась лбом в решетку, вытягивая руку, где на раскрытой ладони лежал амулет Змея. Только как он оденет его, представлялось с трудом. Зубами, что ли? – Сам ты не вылезешь, - продолжила она тихим-тихим голосом, - но если ты сможешь принять мою помощь, то это вполне может получиться, – оперлась одной рукой на прутья, металл вокруг кожи на`аши покрылся тонким слоем инея. – К тому же, даже если мне удастся сбежать из этой клетки, даже из этой тюрьмы – я не найду дороги назад и вернусь обратно чуть ли не через несколько часов. И дай-то боги, если вернусь целой. – Посиневшие глаза изучающее сощурились. Девушка немного солгала – дорогу-то обратно она найдет. И вполне возможно, выберется из этого города живой и даже невредимой. Но что будет потом? Она не могла бросить этого нахального рыжего даро, это становилось чуть ли не манией. Да и потом – совесть загрызет. - Я могу снять с тебя эту веревку, - быстро прошептала она, словно боясь, что гордый Пернатый не захочет даже её выслушать. – Пролезть сквозь прутья, заморозить их до состояния хрупкого хрусталя. Крылья могут выдержать двоих – спуститься быстро получится. Но если ты так упорно хочешь сидеть тут, связанный и терпеливо ждать теплой встречи с тем очаровательным типом, а то и с кем ещё похуже – я не буду тебе мешать и молча уйду, – последним словам не верила даже сама Летунья. Коготки поскребли по металлу, оставляя еле видные полосы. Хвост, реагируя на настроение и оценивая важность момента, пугливо обмотался вокруг ноги, нервно подрагивая кисточкой. А чего тут нервничать? Не согласится Змей на её помощь, не согласится все тут. Не тот, вероятно, склад характера. Но тем не менее… почему бы не попытаться? Помощь от девушки не велика – но тем не менее, это помощь. Изогнув одну бровь, девушка выжидающе посмотрела на Пернатого Змея – того даро, ради которого она так безрассудно попала в этот город. И почему-то абсолютно об этом не жалела…
Пернатый Змей: Реакцию Летуньи, сровнявшуюся в цвете с вареным раком, мог бы не расшифровать только слепой, глухой и немой зомби. Странно, но женский пол никогда не обделял рыжеволосого зубоскала и артиста своим вниманием. Более того, иногда парню всерьез казалась, что какой-то шутник пририсовал на его спине мишень. Это было приятно. Но, только заприметив в глазах дам характерный голодный огонек, Змей быстренько паковал вещички и давал такого деру, что только его и видели. Некромант привык охотиться сам, и терпеть не мог когда на него делают стойку. Особенно расфуфыренные самодовольные дуры с ногами от ушей и мозгами от вурдалака. Даро имели свои представления о красоте и – увы – не одна из человеческих фотомоделей в них не вписывалась. Разве может быть красиво что-то однообразное? Разве можно любоваться толпами женщин с одинаковой фигурой, в одинаково модных платьях и с лицами, размалеванными так, что только дунь и штукатурка посыпается?! Притащившаяся сюда следом за ним Летунья была другой. И, было бы глупо спорить с этим, красивой. Именно потому, что она не пытается стать на кого-либо похожей. . Змей молчал, глядя на лежащий на раскрытой ладони девушки амулет. Завозился в соседней клетке тигр. Внизу громко спорили о чем-то люди, попеременно переходя то на язык подгорного племени, то на тролий. В клетках рычали, сопели, стучали когтями иные обитатели зверинца. Где-то журчала вода. Время медленно капало, приближая неприятную встречу. Даро не торопился. Просто смотрел и молчал. Потому что иногда случаются в жизни моменты, когда все зависит от того, как и что ты скажешь. Существа разумные. Некромант всегда, не понимая и не принимая, разбирался в них. Или нет, даже не разбирался, а обладал тем звериным чутьем, которое помогает дворняге безошибочно выбрать в толпе того человека, готового пожертвовать ей лакомый кусочек. Это было удобно. Это было прекрасно. Зная, что чувствуют к тебе другие создания, очень легко можно приручить их и… сделать полезными. Старый закон выживания в городе, где жизнь не стоит ни гроша. Но Змей, выбравшись на поверхность, быстро понял, что у всякой медали есть обратная сторона. Увы, за чью-то привязанность платить приходится тебе. И вопрос всегда состоит в том: согласен ли ты делать это? Любое чувство можно обратить в ненависть – это гораздо проще всего. И не какой ответственности! Можно вот сейчас устроить что-нибудь этакое - обидеть, разозлить или посмеяться – и все быстренько вернется на круги своя. Или не вернется?.. Некромант сощурил глаза, склонив голову на бок. Если бы кто-то сказал ему, как он сейчас похож на тигра-соседа, парень бы только философски пожал плечами. А хищник, вероятно, обиженно рыкнул. Эта мысль странным образом развеселила Змея – уж очень колоритно представилась недовольная звериная мордаля. - Надевай амулет себе на шею и прячь под одежду, - даро, всего мгновение назад сидевший абсолютно неподвижно, резко развернулся. Крепко связанные за спиной руки почти вплотную уткнулись в подмороженные решетки. В конечном итоге, помощью, которую тебе предлагают от всей души, грех не воспользоваться. Ведь девчонка, хоть и по дурости, но ради несравненных нас сюда полезла. Это приятно, дракон тебя дери! Хотя и неожиданно... А Ваэри – что её дракон сожрал – можно разыскать и так! Или нехай прохлаждается в гареме какого-нибудь хана?... Парень хмыкнул и через плече поинтересовался, - А не пожалеешь потом, милая женушка? Ты точно хорошо подумала? Представь – такой гениальный мерзавец, гад и извращенец – снова на свободе! Некромант, обернувшись, одарил спасительницу – Все равно дура! И кто просил лезть?! – улыбочкой, обещающей очень много всяких разных «приятных» моментов. А что!? Предупреждать всегда надо заранее, что бы потом с умным видом можно было покачать головой. Тигр, вероятно выражая свое согласие, что таких психов только в клетках держать и надо, поковырял лапой пол рядом с решеткой. Или ему тоже «квартирка» надоела?... … говорят, даро никогда и никого не любят, кроме себя. А еще говорят, что никто из них некогда не предаст хозяина, не поднимет на негу руку, не станет ценить кого-то, больше своего господина. Как же много пустых «никогда»... ... Попробовать-то можно?...
Atshena: Вслед за лошадкой летела и метаморф. Высота пещеры позволяла лететь, что очень даже радовало. Тут вдруг стена. - Ну ладно, за эльфиниткой, так за эльфиниткой. Ээх... Давненько не было у меня приключений. Ну да ничего, - размышляла Атшена в полёте. Ящер свернулся в дорожной сумке. Тут крылатая перегнала Вешалку. - Мдя, - не удержавшись ляпнула она. Стене конца края не было... Уже не стараясь скрыть себя, она опустилась у стены, прямо перед лошадью. И приложила чуть заострённое, незаметное под копной волос, ухо к стене. Ничего... Прошла пару футов ещё. Ничего! И метаморф пошла дальше, не отрывая уха от каменной поверхности. - Японский Бог! - ругнулась опять же вслух Атшена. Да, мастера, делавшие стену и потайную дверь постарались не хуже гномов. Или это и были гномы? Подойдя к очередному кирпичу, метаморф увидела нацарапанную метку. И надавила на кирпич.
Луннария: Пауза затягивалась. Лишь прирожденное упрямство и самообладание помогали держаться стойко и не давали так уж сильно трястись рукам. Если бы кто-то пару месяцев назад сказал Таль, что ради одного-единственного человека, она полезет в город, о котором ходят такие страшные слухи, то получили бы в ответ издевательский смех, а то и сосчитали своим телом все ступеньки лестницы. Не умела она привязываться к чужим, не любила зверей. Да что там говорить – даже к «родителям» испытывала лишь легкую тень благодарности за то, что они приютили странного ребенка, лежащего в корзине на пороге их дома. Но, чтобы за них в огонь и воду – это вряд ли. Друзья? Не было ни разу, на`аша просто не умела дружить. Со Змеем все было как-то иначе. Сначала таскалась за ним из чистого любопытства – уж слишком забавным ей показался рыжий парень, который так удобно подходил для посадки. А затем… привязанность? Симпатия? Чистое упрямство и вредность? Трезвым разумом не хотелось это признавать. Ну, не укладывалось в восприятие девушки чувство, начинающееся на букву «л», чувство, о котором она столько читала и наблюдала, иногда даже с легкой завистью. А вот теперь, похоже, посчастливилось испытать самой. Другого же объяснения тем сумасшедшим поступкам, которые она сделала за прошедшие часы, просто не было. Легкий румянец, заменивший собой эффектно-красный цвет лица, вероятно, очень вольготно себя чувствовал на скулах девушки, а посему уходить не собирался. Как Таль себя не успокаивала. Синие глаза удивленно расширились, лицезря спину Пернатого и его явно давно не чесаные волосы. Неужели?.. Два раза просить не пришлось. Ладонь сжалась, девушка быстро нацепила на себя амулет Змея, убирая его с глаз подальше. Прядки пощекотали кожу и скрылись под некогда белой тканью. Предлагать два раза не пришлось – длинный острый коготь осторожно поддел веревки и плавно двинулся вверх. Минута – и на пол камеры, едва шурша, спланировали какие-то обрывки с посеребренными льдом концами. - Не волнуйся, дорогой! Ради шанса посмотреть на твою раздосадованную физию, я еще много чего сделать могу! – фыркнула приходящая в себя Летунья, с легким подозрением, глядя на улыбающегося Змея и рассеянно улыбаясь сама. Постепенно, в туманный разум девушки закрадывалось понимание, ЧТО сделает с ней даро, если им посчастливится выбраться. И после таких размышлений, «квартирка» принимала и без того привлекательный и приятный сердцу вид. Предоставив Пернатому самому разобраться с остальными веревками, девушка задумчиво окинула взглядом решетки, даже постучав по одной костяшкой пальца. Звук вышел смягченным из-за перчатки. Варианта было три: можно было пролезть между решетками, вон из её «квартирки», а потом, заморозив, разрушить решетку Змея. Можно было разрушить смежную решетку и впустить даро к себе, а потом разрушить свою. Наконец, можно было пролезть к даро и попытаться-таки заморозить его решетку. Четвертый вариант уже не нравился самой девушке по причине излишней шумности – решетку можно было покорежить крыльями, раздвинув прутья. Только, сколько это вызовет шума и сколько сил израсходует на`аша – даже подумать страшно! Легче было пролезть к Змею. Меньше сил требовалось на это, а девушка чуть ли не хвостом чувствовала, что скоро эти силы могут понадобится. Пора было вспоминать те навыки, которые она приобрела, лазая по Замку и чужим домам интереса ради. Сначала в промежуток пролезла голова Луннарии. Немного ей повертев, девушка изогнулась и просунула плечи, руки, крылья… последним грациозно вполз хвост. Шлепнувшись с глухим стуком (который потонул в гамме различных звуков), а потом, активно перебирая локтями, девушка подползла к прутьям, преграждающим выход. Вцепившись в один из них (одна рука выше, другая ниже), девушка сосредоточилась. Магия стихий отозвалась моментально – словно только и ждала момента использования. Вверх по железу поползли тонкие «побеги» льда, распространяясь по площади в 3 дюйма от каждой ладони, опутывая своей сеточкой, проникая в самое «сердце». Любое другое существо, прикоснувшееся бы сейчас к металлу, получило в лучшем случае-серьезное обморожение кожи и тканей, в худшем – ампутацию или невольное «присоединение» к колючему липкому металлу. На`аша же испытывала лишь легкое покалывание ладоней и приятную прохладу – ничего большего. Хвост, с силой потянув за серединку выделенной «области», потянул кусок прута на себя, когти девушки резко рубанули по замороженной площади. Через мгновение в хвосте у Таль оказалось «страшное оружие пещерного человека железного века», а один из проемов решетки стал непропорционально большим. Ну и что, что маленьким?! Пригнулся – и вперед, на подвиги… - Прошу… красная дорожка сейчас в стирке, так что не обессудьте… - «…тут что, совсем никто за порядком не следит?! Или з а столь недолгое пребывание здесь, эти клетушки получили такую славу, что никто уже ни на чего не обращает внимания?» Мимолетно взглянув на соседа-тигра, Лунна задумчиво почесала нос. Выпускать или не выпускать? Если его выпустить, он, несомненно, ненадолго отвлечет охрану. Но что будет с тигром потом? Убьют его, как общественноопасного беглого преступника? Или еще чего хуже?
Пернатый Змей: Острый коготок слегка коснулся кожи, скользнул вверх, и путы, вцепившиеся в руки, исчезли. Некромант осторожно пошевелился. Затекшие конечности охотно сообщили, что работать они сегодня отказываются и требуют недельный отпуск. И все-таки это – глупость несусветная! Как, оказавшись на свободе, он сможет вызнать все необходимое? Был ничтожно малый шанс узнать, куда дели эту гусыню Ваэри, находясь в рабстве. Нет, никто не стал бы посвящать беглого даро во всякие секреты, но у других домашних рабов бывают длинные языки, а уж кое кто всегда будет готов выслушать… Хотя, до чего же это было противным и унизительным: снова принадлежать кому-то. Некромант изрядно подозревал, что господин коронный маг и сам не знает, что делать с такой невидалью, но как-то сразу решил, что уж придумать он что-нибудь постарается. Как-никак представилась ТАКАЯ возможность… Но что делать теперь? С этой их относительной свободой, до которой, кстати, придется еще и покинуть зверинец? Даро покосился на Летунью, чей хвост как раз вплывал вслед за хозяйкой между решеток (Ээээ… Погодите?! Она что, суда прямо так и пролезла?!.. ). Представляет ли она, во что ввязалась? Едва ли. Если их поймают, мало не покажется никому. Может попробовать её где-нибудь оставить? Попросить? Заставить? Связать? Соблазн был до того велик, что парень буркнул что-то себе под нос и занялся своими конечностями. Нет, ну какая все-таки дура, а! Лезть дракон знает, куда за таким вот гениальным мерзавцем. А ведь она, по большей части, и о нем самом ничего не знает. А если узнанное ей не понравится?!... Нет, ну о какой ерунде он все-таки думает! Проблемы будем решать по мере их поступления… Запястья недвусмысленно давали понять, что больше они такого отношения к себе не потерпят. Нет, ну кто так руки связывает, а? Проще уж вообще по обрубать, эффект тот же будет! Сдавленно шипя и ругаясь на всех известных языках, некромант старательно растирал красные полосы на коже, пытаясь вернуть пальцам необходимую подвижность. С ногами оказалось гораздо легче. Узлы, конечно, были не простые, такие сам пленник никогда не сможет распутать, как бы и не пытался, но даро прекрасно знал, за что стоит тянуть, а что – лучше оставить в покое. Да и затянули их слабее… Змей как раз освободился полностью и поднялся на ноги, остервенело почесывая щеку, когда на него дохнуло холодом незнакомой магии. Некромант всегда любил наблюдать за тем, как чаруют другие. Как, переплетаясь кружевом между собой, тонкие линии чужой силы творят чудеса. Ну и что, что это противная его природе стихия? - Очень рад, милая моя, что ты настолько любишь созерцать мое совершенное лицо, что готова терпеть присутствие всего остального! – Змей, не сдержавшись, показал язык и ехидно уточнил, - Надеюсь, когда мы выберемся на поверхность ты все еще не изменишь столь высокого мнения о таком сногсшибательном и неповторимом мерзавце, а? Даро многообещающе улыбнулся, напоминая о том, что своей клятвы кое-кого придушить он еще не забыл, и, не сдержавшись, дернул за соблазнительно задранный хвост. Да! Как же давно он мечтал это сделать! Прежде чем Лунна успела возмутится, он гыгыкнул, приложил палец к губам и кошкой выбрался из проема. Дорога на свободу казалась отвратительно легкой. Да она, собственно, и была таковой – правда не совсем с той стороны, куда сломя голову бежали обитатели. Даро, опасно свесившись вниз прямо на краю прохода, поднял голову и тихонько отполз назад, как только убедился, что выбранный им путь по прежнему существует. - О, дорогой мой банный листочек, красная дорожка нам и не понадобится! А вот мокрую и интимно освещенную – я тебе прямо таки гарантирую, - даро выразительно потыкал пальцем в дальний конец пещеры где, с клекотом вырывался на поверхность неглубокий и шибко злой горный ручей. Как раз в это время, он, как по заказу, вырвал из рук какого-то дюжего парня ведро, и, ласково громыхнув напоследок, мигом утянул его под землю. Смотритель мигом отвесил помошнику по шее и громко разорался – увидеть ведро в целом виде он явно и не чаял, - Надеюсь, плавать ты умеешь хорошо? – с невинной улыбкой палача, уточнил некромант, - Сможешь спланировать прямо в воду?
Луннария: Брови девушки удивленно поползли вверх, изогнувшись там причудливой линией. - Поверь, мое мнение станет только лучше, - доверительно пропела она, едва удерживаясь от ответной дразнилки. Вот тебе и прежний Змей… но, все-таки, его взгляд и оттенок мыслей Летунье страсть как не нравился – желание выбраться на поверхность потихоньку начинало бледнеть перед красочной картиной под названием «Как даро говорил на`аше, почему кое-чего делать не следует». И ведь за хвост опять дернул! За ненужную, но такую ценную часть тела! С огромнейшим трудом подавив желание как следует огреть «вырванной» железкой кое-кого по башке, Таль благородно (и тихо) положила её на пол, что-то выразительно бурча себе под нос, понимая простую прописную истину – все мужики – милые рогатые сельские животные. Но вместе с прочими чувствами, во взгляде девушки было нечто странное. Неоформленное, но, несомненно, приятное. Тряхнув волосами – давно проверенный способ – девушка вернулась на землю. Она не сомневалась, что когда-нибудь они поговорят… просто так… И, наверняка, поймут друг друга… Что-то тянуло её к этому нахалу… красив? Да… достаточно посмотреть на реакцию женщин, когда он появляется в людном месте. Умен? Сомневаться пока не приходилось… Наглец и острослов? Уже испытанно даже на себе… но было еще что-то в нем, какая-то тайна, что ли? Не это… даже не это… но что? Решительно царапнула себя по руке, до крови, тем самым отрезвляя и возвращаясь обратно, к делам насущим и, на данный момент, более важным… Выскользнув вслед за даро и не забыв помахать ладошкой тигру, Лунна с любопытством проследила за действиями рыжего. Потом не менее осторожно выползла посмотреть, что же он такое задумал? От увиденного стало немного плохо, невольно закрались мысли о давно напрашивающемся суициде. Ручей внушал уважение… и невольный страх. Разделить судьбу удравшего ведра не хотелось страшно – но выбора, похоже, действительно не было. Плавать Рия умела. Даже очень хорошо. Проблема была лишь в том, что крылья могли утянуть под воду не хуже, чем два камня, привязанные к щиколоткам. Мозг девушки лихорадочно заработал, создавая наиболее удачную траекторию спуска. Ведь иногда от одной секунды зависит – успеет ли она сложить крылья в милые валики и сжать их, или же они станут красивым шлейфом, заменяя собой саван. - Попробовать можно, - наконец произнесла она, тщательно скрывая сомнение в голосе. Шанс действительно был – один из десяти, но кого это волнует? – Вставай… Она обхватила Змея руками за пояс, потом, сцепив клыки и тихо пообещав себе в будущем никогда не быть такой глупой, вручила ему в руки хвост, прошипев, чтобы он его на всякий случай не отпускал. Мало ли… лишь только затем мягко увлекла прямо к краю, не слишком заботясь тем, готов её невольный «попутчик» или нет. И не дайте боги, если он так пошутил! Такая сумбурная мысль, ненадолго посетившая сознание подозрительной на`аши, к счастью, очень быстро покинула столь неуютную обитель. Падение началось незамедлительно, немного смягченное и направленное крыльями на`аши. Покрепче вцепившись в рыжего, Таль, закусив губу, уверенно «рулила» прямо к потоку, про себя моля стихии об удачном исходе. Вряд ли стихии слышали свою непутевую дочь, но хоть какое-то успокоение было… маленькое, но все же. Где-то раздались крики – вероятно (и скорее всего), ненормальных заметили, но Летунья нисколько не обращала внимания на окружающих – одно неверное движение, один лишний взмах, один потерянный миг – и вряд ли… Глубокий вздох… Крылья резко свернулись, когда они зависли прямо над импровизированным колодцем. Непроизвольно взвизгнув (для храбрости!), Эйвенталь зажмурилась, разжимая руки (но далеко не нервно обернувшийся вокруг руки Змея хвост)… Вверх взвились брызги. Холод мягко и ненавязчиво прошелся по коже, мощный поток мгновенно сорвал с плеч остатки рубашки, одолженной у путника, но, слава стихиям, не смог пробраться под тесный топ – что сделает с ней Змей, если она «случайно» потеряет его амулет, уже не представлялось – фантазии не хватало. Да и авантюрин свой терять не слишком хотелось. Но сейчас это волновало девушку меньше всего на свете. Она не знала, рядом ли Змей, она не знала, где верх, а где низ, она даже не имела понятия – вынырнет ли она вообще отсюда? Воздух, выбитый из грудной клетки еще при впечатляющем старте, не давал на это особых надежд. Конечно – вода была одной из её стихий, родственной ей, она поможет… но ненадолго… Вода оказалась довольно чистой и свежей... по крайней мере, приятной на вкус... А перед чуть приоткрытыми глазами бушевал поток воды, в котором мелькали пузырьки захваченного в плен воздуха.
Пернатый Змей: Где-то глубоко в душе Змей очень надеялся, что плавать Летунья тоже НЕ умеет. В таком случае, «мокрый и интимно освещенный» ручей был равносилен смертному приговору. Пришлось бы искать другой путь. С боем, более опасный и совсем уж ненадежный. Но другой. Без этой проклятой ледяной воды! Сильный и выносливый, Змей умел плавать в воде так, что от зависти могли бы сдохнуть рыбы. Это было неотъемлемой частью каждодневных тренировок еще в то время, когда его только обучали. С самого утра всех детей даро – и мальчишек и девчонок – сгоняли на берег неглубокого подгорного озера с тихим течением, ледяной водой и ласковым, мирным голосом. Тех, кто не прыгал сам, либо вынуждали плетью, либо просто швыряли. Впрочем, подобной радости мучителям доставляли не многие. Но даже это не приучило некроманта любить водные виды спорта. Мокро. Холодно. Сыро. Фэ! Каааакая гадость! Была и еще одна опасность – последний раз он был тут более чем столетие назад. И за это время русло могло поменяться. Там, глубоко под землей, без света и, чаще всего, доступа воздуха, прятался огромный лабиринт туннелей, узких лазов, подводных озер. Каждый час одни из них заваливало камнями и песком. И тогда чистейшая и ледяная вода с силой, способной проломить стену толщиной в три метра, выбивала «пробку» где-нибудь в другом месте и, ревя, неслась дальше. Только «центральные» большие проходы менялись редко, разве что потолок обваливался. Но и тогда поток воды неизвенно находил иной выход… А еще – это был самый быстрый способ попасть куда тебе угодно, и молодые даро, полные уверенности в собственных силах и наглости, бесстрашно лезли в воду. Как говорится, пять минут страха – и ты дома! Но, увы, хоть плавать-то детишек из замка научили. Гениально! Теперь Змей точно знал, чем студенты занимаются все семь лет включительно! Плавают! Надо будет внести Волку свои предложения по поводу радикальной смены школьной программы! Хотя, как-то уж очень неуверенно занимаются… Даро бросил короткий и подозрительный взгляд на левиофанку, от всей души надеясь, что ума девушки просто не хватит на то, что бы тактично умолчать всю правду. Ну, если она и на этот раз станет дурить, он её и на том свете достать сможет. Надо же хоть иногда использовать свои силы в личных целях, а?! Впрочем, разбираться было некогда – разоряющийся мужик готов был вот-вот возвести горе-очи к потолку и обнаружить там весьма любопытную картину. Ну, допустим, никого из желаемых духов он бы не узрел, но вот имел вполне неплохой шанс заметить таких красивых нас. Некромант послушно поднялся на ноги, сцапал кое-чьей хвост (скорее рука сломается, чем он его выпустит!) и всеми оставшимися невостребованными конечностями вцепился в свой личный парашют. Короткий, восхитительный миг полета-падения, сменился обжигающим холодом и безумной пляской водной стихией. Их побег уже успели заметить, комендант с воплями носился туда-сюда кликая стражу. Но ручей подхватил новую добычу с прежней прытью и увлек в темноту, безвременье и сомнительную безопасность. Первые ощущения – паника (Аааааа! Караул! Я плавать не умею!!!!!) - почти разом сменились ехидством (Аха! Ну и кто у нас тут закалятся не желал?) и плавно перетекли в чисто змеевское воодушевление (Эх, хорошо!!!!). Не существовало ни верха, ни низа, ни право, ни лево. Замерло, остановилось время, превратившись в одно бесконечное СЕЙЧАС. Воздуха тоже не было. Осталась только безумная энергия потока, да периодические возникающие перед тобой каменюки и стены. А еще где-то рядом должна была находиться Летунья, чей хвост он так и не выпустил из рук (И не дождется, не выпустит! Он сам с огромным удовольствием придушит одну небезызвестную особу и не коим образом не собирается делится этим счастьем с очумелым потоком!) Где-то там, в бесконечном «дальше», туннель расходился двумя почти равными рукавами. Стремительная вода одного, клокоча, летела дальше и вихрем брызг срывалась в неожиданную пропасть. Другой же заканчивался тупиком с глубоким озером и островом, поросшим мхом, в его середине. Змей, оглушенный и обалдевший, едва не упустил нужного им поворота. Просто почувствовал, что стена пропала и, с яростью утопающего даро, рванул туда. Поток, обиженный, приложил свою добычу о стену, но некромант уже успел вцепиться в выбоины. А в следующее мгновение руку с зажатым в ней хвостом едва не выворотило из суставов. ….! Парень покрепче вцепился в чужую конечность и уперся. Вода тоже поднажала, не желая совсем оставаться без добычи. Некоторое время перетягивание девушки шло с переменным успехом, но, наконец, молчаливое противостояние закончилось полной победой сына огня. Летунья за многострадальный хвост была утянута в стоячую воду. Змей поудобнее перехватил свой сомнительный приз и, не разбираясь в состоянии ли девушка плыть сама или уже нет, споро поволок к воздуху, суше и безопасности. Остров оказался там же, где его, собственно, и оставляли. Некромант на четвереньках, ощупью вышел на крепкую и надежную землю, с удовольствием ощущая под пальцами такой знакомый мох и все не переставая отфыркивался, отплевывался. Какое же это счастье – ДЫШАТЬ! И когда под тобой ничего не крутится, не вертится, а смирно лежит какой-нибудь камень! Даро, готовый облобызать все и всех, а в особенности пушистый мох, по-собачьи отряхнулся. Вытащенная на берег Летунья была тут же. И, насколько можно было судить в этой кромешной темноте, где даже ночное зрение не помогало, была относительно цела (хотя за тоскливо обвисший хвост Змей поручиться не мог). Но не шевелилась. Даро, изрядно перепуганный (Неужели головой приложилась? Или задохнулась таки?), перевернул девушку на спину и чуткими пальцами принялся ощупывать ледяную кожу, непонятно кому при этом разъясняя, что он сделает с одной особой, если она удумает сдохнуть! Так как у некроманта зуб на зуб попадать и не думал, выходило на редкость неразборчиво и жутко.
Луннария: Вода… …как же легко растворится в ней, стать частью её… возродится в новом обличье, забыв обо всем… умереть, чтобы познать новую силу, новую стихию, новый смысл существования… вода манит, зовет, обещает… завораживает… …как легко сделать последний шаг, выбрать какую-то одну из стихий… как легко, но как же неимоверно сложно, когда тебя что-то удерживает там… и вряд ли когда-нибудь отпустит… Таль не помнила ничего с того самого момента, когда вода поглотила её. Помнила лишь то, что не было сил сопротивляться потоку, который словно загипнотизировал на`ашу своим гулом. Помнила то безразличие, которое охватило её… помнила веселую череду звездочек от удара о какой-то уступ… Не помнила того, как разочарованно взвыл поток, когда его законную добычу кто-то так ловко увел чуть ли не в момент триумфа. Не помнила и того, что кто-то вытащил её из воды… Летунья дернулась раз, другой и тут же закашлялась, выплевывая воду. Чуть повернувшись, девушка лихорадочно задышала, словно боялась забыть, как это делается. Веки со слипшимися ресницами дрогнули, открывая хаотично меняющую цвет радужку. Лунна медленно приходила в себя. Чуть повернув голову, она вгляделась… но ничего так и не увидела. Видеть в темноте более-менее сносно она умела. Но в такой кромешной тьме можно было полагаться только на слух. Судя по звуку, Змей был рядом. Об этом же можно было судить по его горячим пальцам, которые едва чувствовались «задубевшей» от холода кожей («извращенец! лапает ещё!»). Ледяные пальцы тот час вцепились в конечность даро – у Таль начиналась тихая паника, девушка даже тихонько заскулила, с трудом удерживаясь от желания вцепится в такого «реального» даро всеми руками-ногами-крыльями. Судя по гуляющему эху, пещера, в которую они попали, отличалась от предыдущей, как размерами, так и отсутствием клеток и остальных милых особенностей. Увы, точно представить её размеры не удавалось – сознание никак не хотело начать мыслить логически и сосредотачиваться, весело гуляя в каких-то дебрях и категорически отказываясь вернуться в такую неуютную, но все же родную обитель. Клаустрофобия, ехидно хихикнув, радостно потерла лапки, вовсю предвкушая низкие потолки, узкие коридоры и прочие радости жизни, о чем и не преминула сообщить, активно действуя на нервозный настрой девушки. Её трясло. Вероятно, впервые за свою жизнь Лунна была недовольна тем фактом, что ей холодно. Потому как этот холод не шел в никакое сравнение с холодным ветром или снегом. Он нехорошими волнами накатывал откуда-то изнутри, словно стихия проверяла – а не переманила ли на`ашу на свою сторону вода? Крылья напоминали собой два жалких мокрых коврика – вероятно, все таки раскрылись, не выдержав напора воды. Ритмично стуча клыками в унисон со Змеем, девушка попыталась сесть. Но тут же отбросила эти попытки, болезненно скривившись. Было немного больно – укус явно очнулся от летаргического сна и давал о себе знать в весьма милой болезненной форме. Болел хвост, за который её, наверняка и вытащили… пульсировал тихой болью затылок… болело тело, все же припечатавшееся пару раз к камням безумной водой. Она даже ещё не совсем пришла в себя, ничего не понимая, но старясь понять. - Змей… мы еще живы? И где мы? – тихо, но с дрожью в голосе, спросила Летунья, вклиниваясь в его малопонятный, но, несомненно, интересный монолог (если не вслушиваться кому он был посвящен и что в нем говорилось). Девушка не могла поручится за то, что в её голосе не сквозил панический страх, который никак не удавалось скрыть и взять себя в руки. А то что ей было страшно – факт непреклонный. Об этом можно было легко догадаться - достаточно бросить взгляд на меленько трясущийся хвост. Ведь гораздо страшней реальности, может быть лишь то, что неизвестно.
Пернатый Змей: Темнота. Необитаемый остров. Двое на берегу… Подходящее начало (или нет, скорей конец) для любовного романа портило изрядное количество досадных мелочей. Прежде всего, начинающий аффтор лишил бы героев одежды. Потом, хорошенько подумав, презентовал бы им большую шкуру белого медведя на двоих. Ах, простите, медведи тут не водятся? Ну, тогда, сойдет и шерстяной плед. А то лязгом зубов всю атмосферу портят. Вероятно, следующим жестом великого гения должен был бы стать уютный костерок, тропический океан и племя враждебных туземцев в придачу. Змей сдавлено гыгыкнул, припомнив любопытную обложку одной из книг, случайно обнаруженной на столу в гостиной. Даро, всегда умевший оценить людскую глупость, полистал сей шедевр. И нашел его вполне достойным общего интеллектуального развития проживающих в замке детишек. По крайней мере, парочка на фоне звезд была очень... познавательной. Итак, с поправкой на реальность… Темнота. Собачий холод. Поземное озеро у дракона на рогах. Замершая в зюзю и пришибленная (увы, в буквальном смысле слова) парочка, изрядно смахивающая то ли на утонувших упырей, то ли на воскрешенных русалочек. Когда тело под руками дернулась и покладисто задышало, некромант испытал именно то злорадное облегчение, которое извечно служило стимулом для его богатой фантазии. Фыркнув на значительно преобразившуюся в его воображении обложку книги (парочка русалов на картинке ответно показала языки), парень помог задыхающейся Летунье перекатиться на бок. Воды девушка наглоталось изрядно, и теперь тело избавлялось от лишней влаги. Вот и хорошо. Вот и правильно. Лучше уж пусть избытки воды остаются с наружи, чем внутри, нэ? Змей похлопал (с особым удовольствием, замете!) свою спасительницу по спине, и вздрогнул от неожиданности, когда чьи-то когтистые ручонки вцепились в его многострадальные лапки. Причем так, что даже онемевшая от холода кожа, откликнулась болью. - Это место не очень то похоже на райские кущи. Вам в школе, к слову, не говорили, чем существо разумное отличается от рыб, а? – ехидно уточнил Змей, не отнимая, впрочем, рук. Голос у некроманта все еще дрожал, но на хорошее настроение это не коим образом уже не влияло. А что? Все очень даже здорово! Они на свободе (относительной) и даже сохранили свои руки, ноги и головы на положенных для этого матушкой природой местах, - У них, представь себе, есть ЖАБРЫ. Кто бы мог подумать, нэ?... Эк тебя, однако, развезло. Кто из нас, скажи, должен не бояться холода, я или ты?! Девушку трясло. Причем не только от холода, но еще и от страха. Э! Да мы не только лошадей боимся, оказывается! Так не пойдет. Надо выметаться от сюда, пока по их душу кого-нибудь не отправили. Ему, конечно, тоже было чертовски холодно. Казалось – во все тело всадили тысячи крохотных иголок. Кожа онемела. Но и холод, и темнота и в половину не были так страшны, как отправленные на поиски беглецов, его соплеменники. Змей был достаточно сильным в подземном мире, но изрядная часть его родного народа, не особо напрягаясь, могла скрутить некроманта в бараний рог. Итак, как прикажете успокаивать паникующего ребенка? Парочка с русалов с нафантазированной обложки с охотой продемонстрировала, как это делается. Змей фыркнул и мысленно продемонстрировал советчикам фигу. - Как только выберемся отсюда, заделаюсь в писатели женских романов, - Змей сгреб трясущуюся девушку в охапку и прижал к себе. Вот сюда бы сейчас огня! Теплого и живого! Эх, разводить его не из чего! А в город идти так – чистое самоубийство. Придется придумать, как и волков накормить, и коров с телятами не потерять, - Тише, тише. Ты же у нас хорошая маленькая девочка, нэ? Сказки любишь? Вот они, сказки, в темноте и живут. А на свету всякие мерзавцы и гады жизнь портят! Тише, тише, тише… Кот идет по крыше, Месяц умывается в росе. Тише, тише, тише… Мама не услышит, Что во сне придумалось тебе. Тише, тише, тише… Полночь робко дышит… Спи, малыш, не думай о дурном. Если очень верить, Страх уйдет, наверно, Слезы обернутся светлым сном. Тише, осторожней… Ночь роняет звезды… Мир застынет бликом на полу. В легком лунном свете Сказка будет светлой, Кот мяукнет и уснет в углу. Голос некроманта, мягкий и тихий, мешался с отдаленным гулом воды. Здесь, в темноте, жили только старые сказки и истории. Прятались от слишком правдивого света дня. Они, стоит, только перестать боятся, оживут. И все будет хорошо. Все всегда будет хорошо…
Луннария: Если бы не было так темно, вполне можно было бы заметить прыгающие губы Лунны и её паникующий взгляд из-под испуганно изогнутых бровей. Складывалось ощущение, что сейчас храбрая и бесстрашная на`аша расплачется, как пятилетняя девчонка. Слова Змея долетали до неё, как из-под подушки. Влажной такой и дико тяжелой. Сколько девушка не уговаривала, сколько не доказывала себе, что пещера просто не может быть маленькой, дикий животный ужас, острыми коготками впивающийся в душу, упорно говорил обратное, заставляя тихо хныкать и шмыгать носом. Сгруппировалась, напряглась, словно готовая к прыжку… словно пыталась стать меньше, незначительнее… Навязчивый, липкий, всепоглощающий, неизбежный… казалось, вот-вот протянутая рука упрется в низкий потолок, а стены до боли сожмутся вокруг тела, замуровывая в каменном мешке. Этот страх появился довольно давно, еще в детстве, когда маленькая непослушная Рия по глупости и неосторожности свалилась в глубокий старый каменный колодец, стоящий невдалеке от города. И просидела в нем всю ночь, не в силах выбраться (по причине его узости и слабости крыльев), сорвав от крика горло, и онемевшими пальцами держась за едва чувствовавшиеся уступы, глядя на такой близкий, но такой далекий круг ночного неба. Конечно, её нашли… ближе к утру, полуобезумевшую от страха и безысходности, сорвавшую когти на руках в попытках выбраться. Девочка боялась заходить даже в дом, упираясь и пытаясь вырваться. Страшно было вспоминать, сколько усилий пришлось приложить, чтобы переступить порог. Со временем, это стерлось – Рия сумела подавить свой страх хотя бы перед комнатами, уверив себя в том, что боятся нечего, загнав страх как можно глубже, стараясь забыть о нем. Но, зная, что ты находишься под землей, в кромешной тьме, очень трудно убедить себя в том, что находишься ты в достаточно большой пещере и боятся абсолютно нечего. Страх, словно забавляясь, то сжимал, то разжимал своей ледяной ладонью сердце. Окружающее давило, плеск воды невольно напоминал колодец. В горле стоял неприятный горячий ком… Темнота… ужас… неизвестность… Единственное, что не давало девушке полностью потерять контроль над происходящем – была рука даро, судорожно сжатая ледяными пальцами. Она не понимала, что он говорит. Но сам звук его голоса, факт его присутствия удерживал Лунну в реальности. Иначе бы она уже давно либо ударилась в истерику, либо замерла, парализованная страхом… хотя, к последнему она была ой как близка. Поначалу, она даже не почувствовала объятий. Безвольная, напуганная, подавленная… но постепенно… По сравнению с ней, Змей был теплым. И живым. Он ничего не боялся. И явно пытался дать понять, что и Летунье боятся нечего – наоборот, если прислушаться, то можно увидеть много чего интересного… волшебного. Но верилось в это с трудом – слишком живы были воспоминания, слишком давно страх сидел на цепи, а, сорвавшись с нее, теперь отдавал долги. Испуганно дрожа, Летунья прижалась к Змею, вцепившись в него, словно пытаясь спрятаться ото всего. Всхлипывая, девушка далеко не была уверенна, что позорно не разревелась, уткнувшись лицом в рубашку даро. Её продолжала бить крупная дрожь, но страх начал… отступать. Медленно, неохотно, явно не желая так просто сдавать завоеванные и облюбованные позиции. Всхлипы становились все тише, пока не перешли просто в прерывистое дыханье. Голос Змея, такой непривычно тихий и нежный, казалось, обволакивал, защищал, успокаивал… и Таль поверила этому голосу. Пусть не сразу, пусть не до конца… но поверила… Хвост, обвившийся вокруг ноги, расслабился, спокойно опускаясь рядом. Мелко вздрагивая, сделав глубокий вздох, сморгнув соленые капли с ресниц, девушка все равно боялась отпустить Змея. Ведь там, скрываясь среди сказок и маскируясь под одну из них, ждал он – мерзкий паук со своей паутиной наготове. Только теперь его паутина была порванной…
Пернатый Змей: Последний отзвук песни – не эхо, а только его едва уловимая тень – еще чувствовался в пещере. И все еще незримо бродил в темноте придуманный Змеем важный домашний кот, и прятались по углам испуганные сказки. Но это – лишь для тех, кто слышал саму песню. А так было тихо. И в голову снова лезли воображаемые русалы с советами. Даро, изрядно обиженный на свою фантазию, придал мысленной картине долю достоверности – теперь на обложке ненаписанной книги красовалось две пары обиженно мигающих глаз и… темнота. Поверху, мелкими буковками, значилось «Кецалькоатль. Пернатый Змей» далее шла витиеватая и, почему-то, ярко-желтая надпись «Утешение строптивой». Ну, осталось только написать книгу… Пения даро и сам не ожидал от себя. Особенно такого… сказочного, так как в чудеса отродясь не верил. Темнота всегда и везде будет просто темнотой. В ней нет ни котов, ни принцесс. Но это только люди могут спорить с пеной у рта о том, в чем сами сомневаются. Даро необходимо было верить в то, о чем он пел и… он поверил. В этом не было ни капли магии – какие тут могут быть чары? - только немного умения, бесспорный талант (от скромности тут никто не умрет, это все и так знают) и врожденная способность всего его огненного племени. Даро умели убеждать. Себя в том числе. Боятся темноты – глупо. Такие страхи – это только наши собственные детские воспоминания. А всякие воспоминания, скуля и подвывая, должны убраться прочь перед сильным и важным сейчас. Из ошалелого трясущегося зверька, который всеми коготками цепляется за хоть что-то знакомое и привычное, если его мир вдруг летит в пропасть (пусть даже это что-то и падает туда вместе с ним!), Летунья превратилась просто в напуганного ребенка. Змей машинально гладил устроившуюся на его коленях девушку по голове, прислушиваясь сперва к всхлипам, а потом к недоверчивому сопению. Правильно, нечего маленьким девочкам с ходу верить всяким разным типам. Они - такие, и соврать могут. Впрочем, поименованный выше «типом» (замете, все таким же гениальным, удивительным, потрясающим, сногсшибательным и далее по тексту) имел не безосновательное предположение, что отодрать от него девушку не поможет ни лом, ни целая ватага плечистых ребят, буде они тут появятся. Ну и пусть себе сидит, жалко что ли? - Ну что? Будет такая смелая девочка бояться темноты? – Змей потребовал ответа нарочито сюсюкающим (хотя и не обидным) голосом, которым сердобольные мамаши общались со своими маленькими деточками. На даро, впервые увидевшего такое безобразие, сцена произвела просто неизгладимое впечатление – Волк лично отпаивал ржущего не хуже Вешалки приятеля в трактире четверть часа. Чаем, к слову отпаивал, а не тем, что вы, любители горячительного, успели подумать, - А то нехороший дядя Змей будет каждую ночь ходить кое к кому в гости и лично гонять кошмаров. Представь: тишина, темнота и Я, такой гениальный, скромный и красивый! – даро сдавленно хрюкнул и сам вообразив такую сцену (причем в ней, кошмары имели вид обиженных русалов с обложки). И, уже нормальным голосом, посоветовал, - Лично я предпочел бы кошмары – они как-то менее… извращенцы. Даро негромко рассмеялся. Холодно ему больше не было. Хотя мокрая одежда и липла к телу, зубы уже не стучали. Портила все только перспектива появления тут тех самых плечистых ребят, которые станут отдирать вцепившуюся девушку. А еще предстоящие поиски Ваэри, где бы эту паршивку не носило. - А сейчас, малыш, - некромант, отсмеявшись, принялся аккуратно заниматься тем, с чем по его же собственному мнению не справился бы ни лом, ни незваные гости, - выпусти дядю Змея. Он тебе потом за это купит много-много вкусных конфет! И пойдем отсюда, пока в этой сказочной темноте еще кто-нибудь не появился, - даро состроил страшное лицо, лишь с некоторым запозданием сообразив что его стараний все равно не видно. И самым невинным голосом уточнил, - Как ты, к слову, относишься к небольшому представлению со сменой пола, а? …И все равно, зря ты полезла сюда за мной, дурочка. Тут везде темно и холодно, даже там где есть люди…
Луннария: Если бы она знала, что в объятиях Змея так уютно, то давно уже воспользовалась бы ситуацией. Её даже не раздражала рука, гладящая её по волосам, хотя к проявлениям нежности Таль нехорошо относилась в обычном язвительном состоянии. Хотелось закрыть глаза и просто вот так вот сидеть, ни о чем не думая, слушать его голос и тихонько о чем-то своем мечтать. Правда, её мечты не шли не в какое сравнение с мечтами Змея… а уж про их отблески телепатка знала, втихую хихикая. Где-то там, внутри, прежняя языкастая Лунна уже готова была высказать «сюсюкающему» Змею все-все-все, что она думает о темноте, его больной (но очень занимательной) фантазии и о своей глупости в целом. С другой стороны, девушка была ему благодарна. Даже очень. Змей сумел её успокоить, а это было действительно чем-то необычным – обычно редко кому удается так легко успокоить того, кто столь близко находится к потере самого себя. Таль было даже страшно думать о том, чтобы случилось с ней тут, на этом островке, если бы не даро. Хотя, если подумать, если бы не Змей (и её упрямство), то тут бы они и не оказались, верно? - Я не боюсь темноты… - глухо, но упрямо прозвучал голос Летуньи, в котором до сих пор сквозил легкий страх. Спорить, конечно, не имело смысла. Она боялась не только темноты – а еще и стен, воды, камня… - Не боюсь… - повторила она, явно пытаясь внушить себе это. Пока успешно получалось, что вносило легкую надежду. – И неужели у тебя и правда такие извращенные мысли на мой счет? – даже с некоторой долей ехидства продолжила она, потихоньку приходя в себя. – Не поделишься, а? Маленькое Оптимистичное Оно, пугливо спрятавшееся где-то в подсознании, с легкой подозрительностью высунуло нос и, не найдя ничего такого уж страшного, решило выбраться из столь уютного и скромного угла. Правда, вплоть до того момента, пока Змей не зашевелился, начав мягко, но уверенно отдирать «храбрую и бесстрашную» Летунью от себя. Это был весьма самонадеянный поступок, ибо постороннему отцепить девушку было очень проблематично. Отдираться судорожно сжатые лапки явно не спешили и даже были против такого обращения. Не желали – слишком уж Таль боялась снова остаться одни на один с темнотой и пещерой. Конечно, умом она понимала – Змей будет рядом. Но, поди докажи это клаустрофобии, уязвлено ругающейся где-то глубоко-глубоко внутри. В действиях Змея была логика. Скорее всего, за ними придут (если уже не идут) и вряд ли эта встреча будет мирной и закончится чаепитием с взаимным извинениями и прочими милыми чувствами. Следовательно, нужно было уходить. И уходить как можно быстрее. Много времени и так уже потерянно. Чувства были против здравых рассуждений, тихо нашептывая, что девушке и тут весьма удобно сидится, и вообще – куда надо спешить? Хотя, если попробовать… Ком, сидевший где-то внутри, рассосался, превратившись в простое тепло. И, что удивительно, девушка была очень рада теплу. Что же, по крайней мере, дрожать прекратила. С явной неохотой, готовая в любой момент запрыгнуть обратно на такие «родные» колени Змея, она осторожно сползла, вытирая кулаком мокрые глаза и тихо шмыгая носом. Хвост мгновенно обвился вокруг ноги… только теперь уже ноги Пернатого, а цепкая когтистая лапка вцепилась в его многострадальную рубашку. Она все ещё боялась, что вот-вот тот холод и ужас вернутся снова. А тогда… Что будет тогда, фантазировать не хотелось. - Что ты задумал? – с легким подозрением, чуть сиплым голосом спросила Таль, глядя в ту сторону, где по её мнению находился даро. Предположений было на этот счет много. Конечно, из Змея получится весьма неплохая девица – чуток мускулистая и язвительная, а так сойдет. Представив себе такую картинку, девушка даже хихикнула, искренне сочувствуя тому, кому такое сокровище достанется. Потом замолкла, сообразив, кому это де сокровище приходится «единственным, неповторимым, гениальным, блистательным и пр. супругом-мерзавцем» (эй, когда это успели?! совсем недавно еще был женихом!) – Дорогу-то ты знаешь, я надеюсь?.. ...какие тайны ты еще скрываешь от меня, мой рыжеволосый даро? Да и мой ли...
полная версия страницы