Форум » Архив №1: игровые темы » Темные переулки » Ответить
Темные переулки
Озерный Дух: Каким бы милым и маленьким не был городок, какими бы доброжелательными и открытыми в нем не были люди, всегда найдется такое место, куда родители настрого запрещают ходить своим деткам, где обитает нищета и голод, где дома хоть старые и покосившиеся, но жилые, где даже в самый солнечный день - властвует мрак и холод.
Ответов - 11
Алессьер: В любом городе есть такое место, которое будет являться изнанкой ухоженных главных улиц, пестрящих особняками, излучающими благополучие, комфорт и достаток. В любом городе есть люди, которые будут являть собой полную противоположность тем, на ком отлично сидит отглаженная, яркая и целая одежда, вокруг суетятся слуги, а вид кричит о том, что он ни в чем не нуждается. Темные переулки Танахи не были исключением. И Лесс не только сторонилась шума и веселья главных улиц, заполненных празднующими, но и сознательно решила показать страннику город для начала с изнанки, постепенно переходя на лицевую сторону. Конечно, в целом, мероприятие это не шибко безопасное, но если человек собирается задержаться в этом городе надолго, пусть ознакомится со всеми прелестями данного места. Лесс же была с ними знакома. Первое время именно здесь она проводила достаточно времени, чтобы в полной мере осознать необходимость знакомства с этой частью города. Авиус, казалось, был именно из тех, кто не закроет глаза и не отвернется, когда уже невозможно закрывать глаза и отворачиваться. Лесс прислонилась к углу дома, прикрыв глаза и вдыхая свежесть летней ночи, ожидая своего спутника. Спутник не особо торопился, и девушки была возможность послушать эту ночь, которая поражала соцветиями звуков. Где-то рядом заорала кошка, спрыгивая с крыши. Дальше по улице что-то зашуршало, загремело. С другой стороны доносились отзвуки празднества, ввысь взмывали разноцветные огни фейерверков. Лесс поежилась, отлепляясь от стены и накидывая на плечи плащ. - Пойдем этой дорогой, - заметила она, когда Авиус подошел ближе, и двинулась вперед, ориентируясь в пространстве достаточно хорошо, дабы не ударяться об углы домов и не спотыкаться.
Авиус : Авиус шагал за своей спутницей по затененным улочкам, уверенно чеканя шаг. В "зазеркалье", как он называл такие места, нужно держаться уверенно. "Зазеркалье" этого городка не вызывало опасений и тех чувств, как подобные места в других городах и мирах. Наблюдая, как Лесс тенью крадется по улочкам, видя как бесшумно она ступает по мощенным дорожкам, у Авиуса появлялись некоторые догадки относительно рода деятельности спутницы. Но Странника это сейчас не очень интересовало. Она опасалась воина - и не безосновательно. Хоть угрожать ей не входило в планы мужчины. Переменное стакатто шагов навевало воспоминания... ...грязный город. Грязный во всех отношениях. Всюду воняло помоями, человеческими и животными испражнениями. Льющийся с таких же грязных небес дождь разносил смрад и заразу по стокам. Грязь, отвратительно чавкая, размазывалась под подошвой сапог, вызывая на заросшем щетиной лице Авиуса гримасу отвращения и злости. На обочинах дорог лежали трупы животных. Всюду сновали человекоподобные фигуры, волочащие за собой бесформенные лохмотья и мешки. Отовсюду доносились нечеловеческие стенания, ругательства и детский плач. Укутавшись в плащ, Авиус плелся по центральной улице. Где-то в подворотне закричала девушка. Ускорив шаг, воин свернул и обнаружил двоих, разрывавших на кричавшей одежду. Их намерения сомнений не вызывали. Один из них заметил мужчину и бросился на Авиуса с кривым ржавым ножом. Пропустив мимо себя неловкий удар, воин перехватил руку нападавшего и ударом снизу локтем сломал ублюдку руку. Пальцы насильника выпустили нож, подхватив его, Авиус перерезал мужчине горло. Второй пытался бежать, но получил в спину ржавый нож своего товарища. Эти нелюди не заслуживали смерти от оружия Странника. Авиус подошел к дрожащей девушке. Она была уродлива как этот город, как этот мир, как его обитатели. Она дрожала, пытаясь собрать на себе грязные лохмотья и увидев мужчину, не думая, плюнула ему в лицо, вопя как какой-то мерзкий пещерный гоблин. Авиус врезал ей наотмашь и велел убираться. Она ушла, а мужчина остался сидеть на корточках в этом темном переулке, не обращая внимания на дождь, вонь и на два трупа. Вода стекала по слипшимся волосам и лицу. Сердце в груди колотилось как сумасшедшее, будто вот-вот полыхнет огнем и сожжет воина изнутри. Послышались шаги, хрипловатый смешок, звон лезвий. Странник поднялся, меч покинул ножны и лишь ждал первого шага... Встряхнув головой, Авиус отбросил воспоминания, набрал полные легкие чистого вечернего воздуха. - Прекрасный город, - отметил он, глядя в спину Алессьер.
Алессьер: Она давно не задумывалась о том, как передвигается, ступает, продвигаясь вперед. Легкий, беззвучный, текучий шаг, когда тело сливается с собственной тенью, одно становится продолжением другого. При свете дня она передвигалась иначе, хотя грация и легкость поступи никуда не исчезали, но солнце всегда меняет действительность, придавая ей иные краски и заставляя иначе ощущать себя и окружающий мир, как, впрочем, и ночь, скрывающая тайны и укрывающая мир пеленой тьмы. Лесс двигалась вперед, глядя прямо перед собой, прислушиваясь к окружающему миру, к шагам идущего следом. Глупо пускать незнакомца за спину, но еще глупее - в открытую показывать свои опасения на его счет. Настороженность присутствует всегда, но и ее нужно тщательно дозировать, выпуская наружу. Какая бы хорошая ни была интуиция, как бы глубоко не влезла в его мироощущение, никогда не стоит полагаться лишь на это. Как, впрочем, и на внешний облик и манеру держаться. Бесхитростные и всецело благородные особы долго не живут, особенно в большом мире. Конечно, у каждого своя правда. И никто не прикроет тебя грудью, если выбор будет между его и твоей жизнью, но есть вещи, которые можно оправдать перед сами собой, а есть те – которые нельзя. - Да, несомненно, - криво усмехнувшись, ответила девушка на слова мужчины. Странные слова, но она готова была согласиться и на них. В мире есть куча мест, которые будут хуже и страшнее подворотен Танахи в любое время суток. И кто знает, где доводилось бывать этому войну, что видеть и в чем участвовать. Она же давно разучилась бояться за себя. Смерти бояться глупо. Каждый, рано или поздно, перейдет грань и встретится с предками. А случится это рано или поздно, решать уже не существам, а случайности или времени. Впрочем, такие как она, долго не живут, хотя и борются за эту жизнь до последней капли крови, даже если оружием могут послужить лишь собственные руки. - Изнанка мира бывает разной, - заметила Лесс, останавливаясь у потрескавшегося фасада одного из зданий. – Но гулять по земле в такую ночь грешно, - зеленые глаза сверкнули, когда она обратила свой взор сперва на собеседника, а потом на стену. – Хотите увидеть город, посмотрите на него сверху. Не увлекаетесь прогулками по крышам? – и прежде, чем она услышала ответ, девушка начала карабкаться вверх, ловко и точно находя щербинки и выступы, за которые можно ухватиться или на которые можно поставить ногу. Спустя пару мгновений она уже стояла на покатой крыше, вглядываясь в пестреющее небо и залитую огнями площадь.
Авиус : Странное знакомство, странная прогулка, странные абстрактные разговоры двух людей, которые подозревают всех и во всем. И их нельзя было в этом винить. Такова уж была их жизнь, полная опасности, недоверия, предательства и жестокости. Воин разглядывал меч, с заплечных ножнах своей спутницы, понимая, что Лесс знает как этим пользоваться. Весь ее вид говорил о том, что драка для девушки явление достаточно привычное. Жара доканывала. Разгоряченность сытным ужином и атмосферой таверны усугубили ощущения воина, закованного в кольчугу. "Сейчас бы окунуться в озеро!" - думал Авиус, стараясь держаться в тени, сулившей облегчение его, если можно так выразиться, страданиям. - Изнанка мира бывает разной, - услышал Авиус и внутренне согласился, лишь кивнув. Все зависит того, каков мир. Такова и будет изнанка. Правда, оглядываясь по сторонам, Авиус все еще не знал, чего ожидать от этого внешне радужного и благополучного мира. Странник готов был выругаться, когда Лесс полезла на крышу, ловко цепляясь за уступы и выбоины в стене. Вздохнув, он последовал ее примеру. Конечно, он уступал ей в ловкости при подобных кульбитах, но все же, спустя мгновения, он уже был на крыше и разглядывал крыши, залитые раскаленным закатным солнцем, Люди бегали, пели, веселились. А что будет завтра? Завтра все вернется на круги своя. - Завтра, судя по всему, многие не досчитаются зерна в своих закромах, - сказал воин, имея ввиду вообще имущество, а не зерно само по себе. Усевшись на черепицу, стараясь не сломать ее, воин снова принялся забивать трубку, - Лесс, ты предлагаешь побегать по крышам?, - спросил он, глядя на девушку, вскидывая седую бровь и выпуская дым.
Алессьер: Лесс смотрела на город, на разноцветную толпу людей, которые прогуливались по площади, веселились, радовались. Ее взгляд был внимательным, изучающим. Он выхватывал из яркой массы человека, оценивал, давал почву для движения мысли, для анализа. Ей хотелось понять, почему они веселятся. Как вообще возникает это чувство. Кажется, когда-то она тоже умела, тоже это чувствовала, но это было так давно. Из состояния созерцания ее вывел голос спутника, который наконец-то выбрался следом за ней на крышу. Только выдержка, тренируемая годами и обстоятельствами, позволила ей не вздрогнуть и не атаковать. Нельзя так терять бдительность, ох, нельзя. Лесс сжала зубы, злясь на саму себя, после чего покосилась на мужчину, который снова начал баловаться со своей трубкой. Девушка медленно опустилась на черепицу, держась на расстоянии от собеседника, скрестила ноги, устремила взгляд на линию горизонта. - Ты хотел увидеть город, - пожала плечами Лесс, - Вот он. Танахи. Все, что важного в нем есть, не увидишь, сливаясь с тенью на городских улицах или шествуя в толпе, - она кивнула на гомонящий и веселящийся народ. - Душа города скрыта не в этом. Она в отзвуках, в эхе, в том, что сокрыто от глаз. Впрочем, скорее всего, так можно сказать о любом поселении, - она хмыкнула, покосившись на собеседника.
Авиус : Авиус, на которого вновь навалилась усталость и летняя жара, неспешно выпускал сладковатый табачный дым. Слова девушки вызывали в памяти множество образов, слов, названий разных городов, их крыш, столь разных улочек, площадей, переулков, чистых и грязных. - Душа города она в каждой его щели, в каждой детали. Вот в этих людях и их предках и потомках, которые творят историю, в их правителях, - размышлял Странник вслух, поглядывая одним глазом на Алессьер. Не любил он попадать в новые места в разгар какого-либо празднования. Это нагоняло на воина старую тоску по родному дому, которого у него уже давно нет. Глядя на танцующих юношей и девушек, на детишек, играющихся со свистульками, на это обилие цветов и праздничного гомона, мужчине захотелось затянуть в противовес всему этому старую песню о доме, которые как уверяют некоторые, сочинили Странники, вынужденные скитаться повсюду, не имея надежды осесть в одном месте. Складывалось такое ощущение, будто, Странник, который пытается завести семью, обязательно лишиться всего этого. Почему так? Неизвестно. Оставалось только гадать, чем так провинились первые из Странников, что заслужили такое наказание. - Счастливые люди, - вытянуть из глубин своей души песню не получилось, поэтому он улыбнулся уголком рта и спросил: - У тебя есть дом?
Алессьер: Она была с ним согласна в чем-то. Во всяком случае, мужчина понял, что именно она имела в виду. Интерпретировал несколько иначе, разнообразил список. Вышло как-то поэтично и грустно, впрочем, Лесс были чужды поэзия и риторика. Болтология редко спасала жизнь. Да и мнение, что с каждым можно договориться, вызывало лишь язвительную усмешку. Возможно, и можно, только чего это будет стоить? Некоторые вещи стоят дороже жизни. Лесс рассматривала толпу, не в силах противиться ее завораживающему движению. Танцы, ленты, цветы, смех, радость, веселье. Умение отбрасывать гнет реальности, на вечер забывая обо всем, кроме возможности быть частью этого яркого калейдоскопа праздника, - удивительное умение. Запоздало Лесс ответила на фразу странника о зернах и закромах: - В День Лета нельзя делать гадости, а дерзнувший своровать, навлечет на себя гнев стихий, - отстраненно процитировала она, дернув уголком губ. Когда-то давно, как будто в прошлой жизни, она была частью этого праздника, она с трепетом ожидала возможности вплести в волосы ленты и достать из сундука праздничное платье, а потом кружиться в вихре танца, ловя отблески костра и взгляды юношей, даря им улыбки или обещания. Сейчас все это казалось далекой глупостью, несовместимой с жизнью воровки, воспитывающей чужого ребенка, которого считает своим, но никогда не позволит себе уменьшить важность настоящих родителей, тех, которые ушли на земли мертвых, растворились в стихиях, став частью одной из них. На фразу о счастье Лесс неопределенно пожала плечами. Счастье вообще тема странная, понятие расплывчатое и шаткое. Что есть счастье? Дорога или пристанище? Уют дома или тепло нагретой за день земли? Эфемерные темы не обладают практической ценностью, по крайней мере, в реальной жизни от них мало толку. Счастье нужно чувствовать, а не говорить о нем. - Дом? – переспросила она, покосившись на мужчину, поморщилась. Эта была не та тема, которую следует обсуждать с незнакомцем, даже в такое время, в такой день. – Что есть дом? Мне есть куда возвращаться, - пожала плечами Лесс, поднимая голову и глядя в небо. – А у тебя?
Авиус : Выслушав замечание, относительно правил праздника, запрещающих делать гадости другим, Авиус лишь усмехнулся, чуть сдерживая свое неверие в человечество, которое могло вызвать и истерический хохот, мешающийся с тихой злобой и отчаянием. Он был больше чем уверен, что сейчас какой-нибудь прощелыга шарится по чужому дому, сгребая в свой мешок и рассовывая по карманам все, что плохо лежит. А ведь потеря этих вещей может сделать другого несчастным, так люди привязываются к вещам. - Ворам неписаны законы. Законы божьи в том числе. Мелким воришкам я имею ввиду. Полуграмотным, в лучшем случае, полудуркам, которые ничего не умеют, кроме как стащить втихаря чужое, легко, словно так и надо, - сказал Авиус, щелкнув пальцами, - У них все просто. Хотя, есть и другие воры. Грамотные, в чем-то даже великие. Странные чувства они вызывают, - Авиус говорил легко, словно очищаясь. Ему так хотелось говорить. Очень долгое время он молчал, испытывая жуткую потребность в собеседнике. Лесс, конечно, была немногословна, но суждения ее были здравы. Следовало ожидать, что она спросит про дом ответ. Авиус напрягся, выпустив дым, и уткнувшись взглядом в трескающуюся черепицу. - Мне некуда возвращаться, - ответил он, поднимаясь. Слегка шатало. Жара уже начинала доканывать. Кольчуга уже казалась жуткой садисткой ловушкой. Надо было все-таки снять комнату и оставить лишние вещи там. Авиус смотрел по сторонам, пытаясь разглядеть административные здания или посты охраны. Но видимо все-таки заботы о трудоустройстве ему предстоят лишь завтра. В этом бесконечном завтра, которое никогда не приходит.
Алессьер: Лесс хмыкнула, глядя искоса на собеседника. Он рассуждал здраво, держась на том расстоянии, на котором ей было комфортно, не пересекая невидимой линии личного пространства, лишь проходясь по самому ее краю, чуть дотрагиваясь и тут же отступая. Он не вызывал подозрений, но настораживал, как настораживает всякое чужое и незнакомое, всякое неизведанное, неузнанное. Но точно также и по тем же причинам, он и вызывал интерес. - Исключения, несомненно, имеются, что лишь подтверждает правило, - девушка хмыкнула, губы сложились в усмешку. Это был уже более ощутимый удар по линии защиты. Он показывал, что догадывается о том, кто перед ним, тем не менее, не осуждая, просто констатируя, говоря образно и в общем, но не просто так. - Любое искусное мастерство, так или иначе, поражает и вызывает странные чувства, - пожала плечами, легко поднимая на ноги одним неуловимым текучим движением. Его последние слова никак не прокомментировала. Такие признания не нуждаются в этом. Даже если их можно оспорить. -Пойдем, не самое лучшее место для твоего одеяния, - она понимающе хмыкнула, оглядев спутника цепким взглядом, подошла к краю крыши и легко спрыгнула вниз, обратно в темный переулок. Спрыгнула и тут же шагнула в тень, снова сливаясь с ней, подстраиваясь, точно отгораживаясь от мира солнца, предпочитая его изнанку. Мир теней. Мир, где ветер странствий, манящий в путешествия, тревожащий и сладкий, не достанет ее.
Авиус : Проводив взглядом спрыгнувшую вниз, словно кошка Алессьер, Авиус вздохнул и пожелал только оказаться на берегу озера, в тени какого-нибудь ветвистого дерева. Кое как, спустившись вниз, предварительно вытряхнув и спрятав трубку, воин как следует отряхнулся. Сверху на голову свалился маленький кусочек черепицы. - Простите, дорогие хозяева, все-таки сломал, - сказал он, смахивая с головы осколок, - Нехорошо получилось. Исключения ничего не подтверждают, - продолжил Авиус разговор, - Исключения это всего лишь исключения. Говорят, что гномьи молоты не ломаются. Сломавшийся молот гнома не подтвердит этого правила. Это просто будет досадная случайность. Хотя, наверное для гнома, который выковал этот молот, это явит собой унизительную трагедию. Жара сдавила легкие и сердце в тиски. Акклиматизация шла полным ходом со всеми вытекающими последствиями. "Дурак, прогуляться захотелось ему," - мысленно ругал себя мужчина. - Торжество, наверное, не лучшее время для знакомства с городом. Здесь слишком людно, шумно и весело. Я как-то не очень вписываюсь в эту картину. Ночевать в таверне я передумал. Пожалуй отправлюсь на озеро, - вслух решил Странник. Озеро излучало сильную энергию. Светлую энергию. Там ему будет спокойнее. - Буду не против компании.
Авиус : Предложение вырваться из городской суеты энтузиазма не вызвало. У Авиуса сложилось впечатление, что еще мгновение и Аллесьер сольется с тенью, в которой так упорно пряталась. Авиус хотел бы знать, что творится у нее и ей подобных в голове в такие моменты. Вероятно, она его приняла за убийцу. При чем за очень глупого, раз он так открыто предложил уйти туда, где маловероятно наличие свидетелй. Авиус, видя ее реакцию, понимал ее оправданность, но задним числом злился на себя и весь мир, который все так усложнил, заковал людей в оковы страха и недоверия. Даже если взять гуляющих на празднике. За маской веселья будет таиться страх, неверие. Все зиждется на этом. Мы воздвигли себе стены, вырыли вокруг крепостные рвы и ведем друг с другом постоянную войну. – Я понимаю, почему ты молчишь, Алессьер. Я не настаиваю ни на чем. Если будет желание пообщаться, ты знаешь, где меня искать, – сказал Авиус, и развернувшись, направился к главным улицам, чтобы забрать Блэксторма и пойти к озеру. Подальше от душного и шумного города. Подальше от людей, которые так нужны и которые бывают настолько противны, что видеть их не хочется. Шаги отдавались гулкими ударами в груди, шпоры гремели раскатами грома в ушах. Воин обвинял себя в том, что слишком нуждается в людях. Что его миссия хоть и сопряжена с помощью им, но ждать от каждого встречного помощи своей испепеленной душе отнюдь не стоит. Клеймил и с трудом пдавил в себе желание обернуться и посмотреть, куда направилась его недавняя знакомая... Ушел на Улочки Танахи.
полная версия страницы